Сбылась мечта патриота: подобно американским F-16 в небе над Косово и Ираком, российские Су-34 гордо летают над далекими колониальными землями и бросают умные бомбы на неприятных бородатых людей. На брифингах в Генштабе молодцеватые офицеры показывают видео с оптических головок самонаведения ракет: вот приближается земля в крестике прицела, видны здания, машины, люди, вспыхивает беззвучное облачко взрыва, единички превратились в нолики: все, как у американцев в Ираке! Россия снова в высшей лиге геополитики и может бомбить кого и где хочет! Страна завороженно наблюдает за этим высокотехнологичным шоу, которое так разительно отличается от крови, грязи, плачущих детей и обгоревших танкистов Донбасса, и даже цвета его — модно-успокаивающие: голубой безоблачного неба и песчаный цвет пустыни. Происходит коллективная анестезия массового сознания, измученного новостями из Украины и окончательным фиаско проекта «Новороссия».

Я помню, как это было шестнадцать лет назад, когда стареющая НАТО, в поисках врагов и смысла жизни после холодной войны, обрушилась всей мощью своих ВВС на попавшую под руку Сербию. 79-дневная воздушная война в Косово стала одной из бесславных страниц в истории Атлантического альянса: уничтоженные города, пассажирские поезда и автобусы, которые точно так же оказывались в крестике прицела ракеты, свыше 500 погибших мирных жителей. И помню, как старая Европа, забыв о ценностях гуманизма, угорала в милитаристком раже: в Британии телеканал Sky News ревниво подсчитывал боевые вылеты Королевских ВВС, в Германии газета Bild анонсировала бомбардировки, словно заезды Михаэля Шумахера: «Немецкие “Торнадо” стартуют с поул-позиции!» Теперь Россия, уязвленная своими предполагаемыми геополитическими поражениями, решила помериться с Западом в ведении виртуальной, телегеничной и, казалось бы, безопасной постмодернистской войны, ответив на главный вопрос русской жизни XXI века: почему американцам можно, а нам нельзя?

Первым виртуальную войну описал французский философ Жан Бодрийяр в своей книге «Войны в Заливе не было». Для него операция «Буря в пустыне» в январе-феврале 1991 года была не войной, а медийным спектаклем по уничтожению с воздуха иракской армии. «Буря в пустыне» стала первой в истории войной, события которой были отформатированы СМИ: так, по просьбе CNN часть бомбардировок велась ночью — хотя при этом возрастали риски сопутствующего ущерба и даже огня по своим, это было нужно для более зрелищной телевизионной картинки. Восемь лет спустя в Косово технология показа войны вышла на новую ступень — головки самонаведения в бомбах и ракетах превратились в телекамеры. В мире, где господствуют масс-медиа, целью войны становится не победить, а показать, не захват территории, а захват аудитории. Наверное, недалек тот день, когда микрокамеры в пулях будут показывать в замедленной съемке, как она приближается к человеку (скажем, террористу) и входит в тело — рейтинги будут запредельные. А отсюда и рукой подать до идеи демонстрационной и даже развлекательной войны, что описал Пелевин в романе «S.N.U.F.F.»: там дроны, оснащенные телекамерами и пулеметами, которыми управляет удаленный оператор, одновременно расстреливают солдат противника и снимают об этом хронику для новостей.

Постмодернистская война похожа на компьютерную игру: наряду с виртуализацией и дегуманизацией врага она становится столь же безопасной, как игра для геймера, и стремится к нулевым потерям для технологически превосходящей цивилизации. Гибель военнослужащих Запада становится имиджевой и юридической проблемой, которую стремятся минимизировать. Уже сегодня вдовы офицеров британской армии подают многомиллионные иски к Министерству обороны, требуя дополнительной компенсации за гибель мужей в Ираке, как если бы смерть не входила в набор профессиональных рисков офицера в зоне боевых действий. Гедонистическое общество уже не готово мириться со смертью своих солдат.

И вот теперь, вдохновленная бескровными успехами «вежливых людей» в Крыму и желая продемонстрировать техническую модернизацию вооруженных сил за последние несколько лет, Россия решила провести собственную выставочную войну в Сирии, выездные гастроли парка «Патриот». Само новое название рода войск — Воздушно-космические — настраивало на футуристический лад: сейчас нам покажут звездные войны, битвы будущего! Именно так и изображают операцию в Сирии российские СМИ — как easy war, бескровную игру в крестики-нолики, как увлекательное приключение, где герои высоких технологий, терминаторы в гермошлемах уничтожают абстрактное, дегуманизированное зло. Сводки Генштаба поражают своей детальностью: уничтожаются мастерские по производству «поясов шахида», склады запчастей, гаражи с пикапами и бронетехникой, штабы и тренировочные лагеря; остается только дивиться осведомленности российской разведки, знающей территорию боевиков буквально до последнего куста. Нам словно предлагается сыграть в онлайн-игру типа стрелялки: под крылом самолета домики, навесы, ангары, оттуда выбегают смешные человечки. Телевидение то рапортует, что боевики бегут, сбривая бороды и надевая никабы, то сообщает, что они тысячами прибывают по морю в Одессу для дальнейшей переброски на Донбасс, воевать с сепаратистами.

Нарочито игровой, мультяшный характер этой информации под стать полной невозможности ее проверить — разбомбили мастерскую или пустой сарай, сдались 500 или 50 человек — или просто ушли на свадьбу в соседнюю деревню. В этих сводках нет ни боли, ни крови, ни десятков жертв среди мирного населения, о которых сообщают мировые СМИ и правозащитные организации, — только высокотехнологичная операция, в которой пара десятков российских самолетов, шутя расправляется с противником, которого за год бомбардировок и 7000 боевых вылетов не смогла одолеть международная коалиция во главе с США с их сотнями самолетов.

Апофеозом этого шоу стал запуск Россией 26 крылатых ракет 3М14 с кораблей Каспийской флотилии в качестве праздничного салюта ко дню рождения Владимира Путина. Как тот самый неуловимый Джо из анекдота, они пролетели 1500 км над Ираном и Ираком на высоте 50 м (при этом, как уверяют, четыре из них упали на территории Ирана), поразили неизвестные цели и произвели неизгладимое впечатление на внешний мир — прежде всего бессмысленностью своего пуска. При отсутствии у «Исламского государства» сколь-либо серьезных средств ПВО Россия могла бы ударить по тем же целям при помощи несравненно более дешевых авиабомб, нежели ракетами стоимостью в 1 млн долларов каждая — но, как говорится, хороший понт дороже денег.

В том же праздничном ключе, словно в фильме «Кубанские казаки», ТВ рассказывает о буднях российских солдат в Сирии: румяные поварихи с борщами и оладьями (все продукты — отечественные, даже соки, — подчеркивает корреспондент), спальные блоки-контейнеры с кондиционерами, баня с эвкалиптовыми вениками. «Уничтожать ИГ с комфортом», — любуется бытом авиабазы РФ в Латакии телеканал «Звезда». И это мне снова напомнило давний эпизод войны в Косово, когда американский пилот бомбардировщика- невидимки В2, летавшего бомбить Югославию с базы в Миссури, рассказывал:

За эстетикой war porn, за симулякрами виртуальной войны теряется вопрос об ее эффективности. Между тем три месяца российских бомбардировок не привели к перелому ситуации на земле, наступление сил Башара Асада на Алеппо захлебнулось, оппозиция контратакует на всех направлениях, очевидно, не впечатленная реляциями Генштаба об уничтоженных мастерских и бегущих в Одессу джихадистах. Но кому важна военная эффективность операции, когда достигнута медиа-эффективность и Россия заставила весь мир говорить о своих самолетах и крылатых ракетах?

…Реальность неожиданно ворвалась в эту виртуальную историю катастрофой российского «Аэробуса» над Синаем и гибелью 224 человек — точно так же, как вернулась она в Америку в виде террористических актов 11 сентября 2001 года. Все тот же Жан Бодрийяр писал об этом в 2002 году в эссе «Насилие глобализации»: по его мысли, ответом на технологическое и информационное доминирование нового миропорядка является апокалиптический терроризм — как возвращение физической реальности. В погоне за иллюзорными геополитическими бонусами и дешевыми медийными эффектами Россия добровольно ввязалась в войну с разветвленным террористическим интернационалом. Неожиданно мы сами оказались заложниками игры в крестики-нолики, которая представлялась такой далекой и безобидной на телевизионных экранах и брифингах Генштаба и вдруг пришла к нам домой, и теперь неизвестно, кто и где будет перечеркнут.