Необычные совпадения незадолго до гибели атомохода «Курск»
Любое происходящее в мире событие, а тем более событие трагическое, всегда предваряется какими-то почти невероятными предзнаменованиями. К сожалению, их сокровенный смысл люди начинают понимать, как правило, только тогда, когда трагедия уже произошла.
Гибель атомохода «Курск» и всех членов экипажа отозвалась болью в сердце каждого.
Тот день — 12 августа — был летним августовским днем 2000 года.
Случилась трагедия национального масштаба. Но и в этом случае не обошлось без предзнаменований и предчувствий. «Курск» много ходил в море, и тот, последний выход в августе был самым заурядным. Однако почему-то именно перед этим последним его выходом в море целый вал недобрых предчувствий обрушился на членов экипажа и их семей. Многие видели провидческие сны, кто-то стучал ночью в окна, вокруг происходили какие-то необъяснимые вещи.
В казарме экипажа «Курска» на самом видном месте был помещен стенд «Координаты скорби», посвященный погибшему атомоходу «Комсомолец». В «умывальнике» команды находилось большое зеркало. Буквально за несколько дней до последнего выхода «Курска» в море оно треснуло. Тогда многие подумали, что это не к добру.
Вдова старшего лейтенанта Ерахтина Наташа вспоминает, что ее муж, уже выйдя за входную дверь, внезапно вернулся обратно и долго молча смотрел на свою жену.
— Почему ты смотришь и молчишь? — спросила она.
— Просто хочу тебя запомнить, — ответил он ей.
Он же, уходя, впервые забрал с собой фотографии дочери, сказав, что теперь они всегда будут с ним.
Старший мичман Козадеров, уже одеваясь на службу, показал своей супруге на старый шрам на ноге и сказал:
— По этому шраму ты всегда можешь меня опознать.
Слова мужа были настолько необычны, что жена запомнила их навсегда.
Кок корабля, старший мичман Беляев, по воспоминанию его жены, буквально за день до последнего выхода «Курска» вдруг ни с того, ни с сего сказал:
— Ты бы знала, как не хочется погибать в море.
Тогда супруга не отнеслась серьезно к словам мужа, страшный смысл их дошел до нее только несколько дней спустя…
Начальник штаба дивизии капитан 1 ранга Владимир Багрянцев вообще до последнего момента не знал, на какой из двух выходящих лодок он пойдет. Все решилось в самый последний момент. Владимир Багрянцев являлся автором популярного на Северном флоте тоста, в котором самым невероятным образом провидчески предугадал собственную смерть. Последнее четверостишие этого тоста звучит так:
Ну, а если случится такое —
По отсекам пройдет ураган,
Навсегда экипаж успокоя…
И за них поднимаю стакан!
Почему он написал именно об «урагане», ведь гибель лодки была именно такой, как он предсказал. Совпадение или озарение?
К слову, капитан Багрянцев был очень верующим человеком и мечтал, чтобы в его гарнизоне Видяево поставили церковь. Церковь поставили, но причиной этой постановки стала гибель его и его товарищей.
В день катастрофы жена Багрянцева Екатерина Дмитриевна видела сон: старцы вели людей в белых одеждах куда-то вверх, в облака…
На одной из своих последних фотографий матрос Роман Мартынов сфотографировался у стенда с изречением М. Горького: «Пускай ты умер, но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером…»
Мама мичмана Якова Самоварова Анна Адамовна написала мне в письме: «С 13 на 14 июля я видела страшный вещий сон. Будто подходит ко мне высокая старуха, вся в черном, и говорит: «Идет гроза и придет она с моря! Гроза страшная, такой грозы еще не было. Ждите и готовьтесь!»
Затем спрашивает: «А где ваш Яша?» Я испугалась и отвечаю: «Яша далеко и при всем желании вам его не найти!» Уходя, старуха погрозила мне пальцем и вновь повторила: «Ждите и готовьтесь!» Что самое удивительное — на самом деле на следующий день была страшная гроза с ливнем. Я тогда еще подумала, что она именно об этой грозе меня предупредила, оказалось, что ошиблась… Второй сон, еще более кошмарный, был у меня в ночь с 11 на 12 августа. Какая-то темная, почти черная бездна, и я, набрав полные легкие воздуха, несколько раз кричала так, что жилы вздулись на шее. Оказалось, что кричу по-настоящему. Проснулась и прибежала старшая дочь. Разбудила меня. Потом я долго не могла заснуть. Сейчас много думаю об этих снах, особенно о втором. Наверное, это был мне какой-то знак. Но что я могла уже изменить?»
Не менее удивителен рассказ мамы мичмана Михаила Бочкова Елены Гариевны: «Сейчас вспоминаю, что незадолго до Мишиной гибели было очень много каких-то предзнаменований и нехороших совпадений. Летом 2000 года у нас неожиданно от сердечного приступа прямо на улице умер сосед. Я рядом проходила, сразу его узнала, бросилась звонить в «скорую», говорю, что человеку плохо, может, уже даже умер, а сама вместо номера его квартиры № 14 машинально назвала свою — № 3. Словно беду накликала. Ругала себя потом за это, но что уже поделаешь. Сороковины смерти соседа пришлись как раз на 12 августа 2000 года… Что это был за день, вам говорить не нужно.
Собственную смерть провидчески описал в своем стихотворении и старший лейтенант Сергей Тылик:
Я уходил тогда надолго,
а ты осталась на причале,
Но море синее и чайки навек
с тобой нас повенчали.
Всем нам в жизни тяжело:
ты на берегу, я — в море.
И осталось поделить
меж девчонок горе.
Сколько их, любимых,
не дождались до конца,
И домой им присылали
горького гонца.
Лист бумаги черно-белый
со значками в поле —
И отныне поселилось
в нашем доме горе.
Я ведь был таким красивым,
молодым и сильным,
А пришел домой в гробу,
вместе с холодом могильным.
И осталась ты вдовой
в свои-то двадцать лет.
Лишь мерцает тусклым светом
траурный портрет…
Из экипажа «Курска» в живых осталось всего несколько человек.
Капитан 2-го ранга Михаил Коцегуб должен был, вернувшись с классов, идти на боевую службу вторым командиром «Курска», а после планировавшегося вскоре ухода Геннадия Лячина на пенсию собирался принять от него корабль. Михаил опоздал на какие-то два дня. Он приехал в Видяево, когда «Курск» оттуда уже ушел. Если бы успел, обязательно пошел бы на нем в море.
Боцман лодки старший мичман Мизяк был отпущен командиром на несколько дней, чтобы встретить возвращающуюся из летнего отпуска семью. Вместо него пошел в море его товарищ с соседнего корабля.
Мичмана Корнилова спасла, сама того не подозревая, мать. Незадолго до гибели «Курска» она попала в автокатастрофу и в тяжелом состоянии была доставлена в реанимацию. По телеграмме Корнилов был отпущен. Сегодня, наверное, она одна из счастливых матерей на свете, ибо своими страданиями и муками подарила сыну второе рождение.
Несколько человек остались живы только благодаря своим болезням, так как лежали в госпитале.
Последний, кому в самый последний момент была дарована жизнь свыше, оказался химик лодки, мичман Несен. Он выполнял обязанности внештатного финансиста. Когда «Курск» уже готовился к выходу, командир корабля капитан 1 ранга Геннадий Лячин вызвал мичмана наверх и приказал как можно скорее оставить корабль, чтобы за время выхода корабля он успел получить в финансовой части зарплату и по приходу «Курска» в базу раздал ее экипажу. Мичман едва успел сбежать на причал, когда уже убирали трап…
Капитан 3 ранга Мурат Байгарин в июле месяце поступил учиться в академию. В Видяево вернулся, чтобы оформить документы и забрать семью. В море его просто попросили сходить, подстраховать молодого командира боевой части. Да и выход-то всего был на три дня… Помощник флагманского механика дивизии капитан 2 ранга Василий Исаенко вообще не должен был идти в тот раз в море. Ему надо было делать обширный отчет, на берегу его постоянно отвлекали, и тогда он решил выйти в море. Чтобы там, уже не отвлекаясь, закончить работу. Капитан 2 ранга Исаенко прибыл на «Курск» перед самым отходом…
Достаточно необычные совпадения произошли и с датами.
Так, 12 августа является в Православной Церкви днем памяти Иоанна Воина: более трех веков назад захваченный в плен турками русский солдат Иван отказался отречься от веры отцов, предпочтя измене мученическую смерть.
Операция по обследованию «Курска» и подъему погибших членов экипажа началась 20 октября, в день, который всеми российскими моряками особо почитаем, так как именно 20 октября 1696 года Боярская дума издала свой знаменитый указ, начинавшийся словами: «Морским судам быть…» Этот день принято считать датой рождения российского флота.
Много необычного было и с проявлением природных явлений. Так, в день, когда родственники погибших отправились в море на госпитальном судне «Свирь» для возложения венков, вода в бухте внезапно сделалась необыкновенного сверкающе-бирюзового цвета, которого не помнили даже местные старожилы. В день, когда женам и матерям в видяевском Доме офицеров выдавали свидетельства о смерти мужей и сыновей, небо на Видяевом внезапно стало золотого цвета, да еще с двойной радугой. Это было настолько необычно, что люди, останавливались и подолгу смотрели в небо, пытаясь получить от него утешение своей беде.
АПРК «Курск». Послесловие к трагедии. Владимир Шигин. — М., 2002.
