57

Но они не поехали в Кроуден. Ник арендовал легкий гравибот, и вечером они с Элен отправились к горам Топтейл, в семистах милях от Эрзена и трехстах от Кроудена на юго-восток.

Гравибот сел на небольшом ровном пятачке, в одном ущелье, заваленном камнями. Ник вытащил кофры с оборудованием для инициации, положил их у одной из лыж гравибота. Сверху бросил пакетик с жучками, которые вынул из него Герш Хансен.

– А сейчас мы увидим небольшое представление, – сказал Ник, доставая коммуникатор и набирая номер, который был ему известен еще со времен службы в «Росомахе». Через минуту произошло соединение, ему ответили, а он представился: – Это Николас Коулл.

На том конце произошла заминка, после чего хрипловатый голос спросил:

– И чего же ты хочешь, Николас Коулл?

– Мог бы задать тот же вопрос вам, но я знаю, чего вы хотите от меня. Готов сделать жест доброй воли для начала. Засекайте координаты и прилетайте, оставляю вам оборудование для инициации биотов.

– Где груз, Коулл? – без обиняков задал вопрос оппонент.

– Я должен получить гарантии своей безопасности, тогда получите координаты груза.

– Не в твоем положении торговаться. Мы ждали очень долго. Ты не понимаешь, Коулл, что за люди стоят за этим делом, какие деньги крутятся вокруг всего этого.

– Представляю, – спокойно отозвался Ник. – Но играть теперь будем по моим правилам.

– Ты не понимаешь…

Ник отключил связь, бросил на кофры коммуникатор. За это время Элен, по просьбе Коулла, успела установить две камеры слежения, расположив их как можно удобнее, чтобы видеть всю площадку.

– Пока все, – сказал Ник. – Сейчас мы удалимся на некоторое расстояние и понаблюдаем за происходящим.

Они отлетели за десяток миль, приземлившись в небольшой рощице крупнолистных дайвири, деревьев невысоких, но с пышными кронами. Элен держала на коленях терминал и смотрела на картинку. Пока ничего не происходило, кофры лежали на том месте, где их оставил Ник, сверху, прижатый коммуникатором, лежал пакетик с жучками.

– Сейчас две группы заинтересованных людей мчатся на всех парусах сюда. – Ник усмехнулся. – Ставлю на корпоратов, что они перебьют агентов спецотдела. И да, если я не ошибаюсь, тебя ожидает неприятный сюрприз, Элен.

– Готовишь меня? Или хочешь уколоть побольнее?

– Готовлю. Главное не истерить. Хорошо? – Ник откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову. – Что, по-твоему, сделают или сделали корпораты с твоей приемной матерью?

– Ничего хорошего, – Элен нахмурила брови, ей было неприятно об этом не то чтобы разговаривать, а даже думать. Она все это время гнала от себя мысли о Саманте. – Скорее всего, ее ждет дезимплантация и клиника для душевнобольных, потому что выемка имплантов бесследно не проходит. Или просто убьют. Корпораты не гнушаются ничем.

– Это она тебе говорила так?

– Да, Саманта много мне рассказывала о том, какими могут быть жестокими корпораты.

– То есть ты прямо-таки убеждена, что корпораты – это зло, с которым необходимо бороться?

– А разве нет? – вскинув брови в удивлении, вопросом на вопрос ответила Элен.

Коулл молча покивал, скосил глаза на терминал, на картинку с камер, там по-прежнему ничего не происходило. Но ждать пришлось недолго, всего минут двадцать. Над площадкой завис большой гравибот, всего в метре от земли, из него выпрыгнули трое – двое мужчин и женщина. Элен оживилась и увеличила изображение с одной из камер.

– Нет! – вскрикнула она. – Этого не может быть! Саманта!

Ник сейчас смотрел на Элен, а не на планшет.

– Она, Элен, она самая. Твоя так называемая приемная мать никогда не была против корпорации, никогда она не затевала никакую борьбу. Все это ширма, это грандиозный спектакль. И ты, Элен, играла и продолжаешь играть в нем свою роль.

Девушка повернула голову к Коуллу, но в ее лоб уперся ствол пистолета. Она скосила глаза, поджала губы. Ник видел ее разочарование, ведь она думала, что у него нет оружия, поскольку им пришлось от него избавиться при посадке на челнок до Плирии.

– Вынь имплант, Элен, – потребовал Ник. – Сейчас же!

Голос Коулла изменился, тембр дрожал. Он протянул руку, и Элен послушно вынула из гнезда за ухом имплант, положила на его ладонь.

– А теперь, – голос Ника набирал мощь, – смотри мне в глаза. Смотри в глаза! Вспоминай! Вспоминай! Кто ты?! Как тебя зовут?! Зачем ты здесь?! Откуда ты?!

Короткие вопросы, словно пули «пастыря», гвоздили Элен, ее начало трясти.

– Вспоминай!

В какой-то момент Элен потеряла ощущение реальности, глаза Коулла будто поглотили ее, окутав сизой дымкой, а по телу словно пробегали болезненные электрические разряды и будто отовсюду, сопутствуя этим разрядам, звучали короткие вопросы Коулла.

– Кто ты?! Откуда ты?! Вспоминай! Кто ты?!

И она начала вспоминать. Нет, она не осознавала, что это за процесс, просто перед глазами явственно проносились картинки, яркие и насыщенные. Вот ей холодно и всю трясет, ей помогают вылезти из какой-то капсулы. Вот с ней разговаривают, но она не может говорить. Вот ее готовят к какой-то операции. А вот Саманта, которая с кем-то разговаривает. Элен пытается услышать разговор и вдруг включается звук.

– …биоты – непокорные существа. Но с этим имплантом она будет и ощущать себя совсем не биотом, а человеком, и память мы ей встроим ту, в которую она будет верить безоговорочно. Все готово? Тогда приступайте к заполнению массива, времени мало, ее еще нужно адаптировать.

Осознание того, что она не человек в обычном понимании, а скорее сверхчеловек, биот, искусственный человек, созданный неизвестно кем и когда, пришло с сильным разрядом. Тело Элен скрючило, она сползла с кресла на пол, подтянула колени к груди, уткнувшись лицом в них. Стало немного легче, боль отступала, скованные судорогой мышцы расслаблялись, а в ушах медленно плыл голос Ника Коулла:

– Ты свободна… Ты можешь идти куда хочешь, делать что хочешь… Ты свободна…