XV
В следующие несколько дней снова шел снег. Работать во дворе стало невозможно, поэтому Каррер велел Иоганну и Альбину привести в порядок инструменты и перековать несколько разогнутых крюков.
Они трудились в сарае рядом с коровником. Иоганн сидел на скамейке и занимался крюками, между тем как Альбин чинил рукояти инструментов.
Работали молча. Через некоторое время Лист прервался и глотнул воды из железного кувшина – и только теперь обратил внимание, как искусно украшен сосуд. В глаза ему бросился уже знакомый таинственный символ…
Иоганн как-то уже заговаривал об этом с Альбином и выяснил, что этот символ существовал издавна, и никто не знал его значения.
Очередные отговорки, на которые Лист наталкивался с того самого дня, как оказался в этой деревне. Отговорки, намеки и ложь.
Наберись терпения.
Иоганн вновь принялся стучать молотом по крюку. Работа была монотонная и не то чтобы сложная, и взгляд его блуждал по маленькому сараю. Сквозь открытую дверь внутрь залетали снежные хлопья.
Сквозь снежную завесу вдруг показалась чья-то фигура. В сарай заглянула Элизабет.
– Бог в помощь!
– И тебе того же, – откликнулся Альбин, не подняв головы.
Иоганн открыл было рот… и с силой ударил молотом по большому пальцу. Он подавил вскрик и вымученно улыбнулся.
– Здравствуй, Элизабет.
Девушка усмехнулась на его оплошность.
– Вот, принесла вам хлеба и яблок… Может, еще что-то нужно?
Альбин заухмылялся.
– Разве что повязку для нашего кузнеца.
Лист метнул на него свирепый взгляд. Альбин ухмыльнулся еще шире.
– Брось, Иоганн. Такой крепкий малый – и бьет себя по пальцу, стоит девушке с ним поздороваться…
Теперь уж засмеялись все трое.
Потом улыбка на лице Альбина погасла. Он посмотрел мимо Элизабет на дверь.
– Тебе лучше вернуться, Элизабет.
Девушка кивнула.
– Обед будет через час, – сказала она и скрылась за дверью.
Не успела Элизабет выйти, как Иоганн уронил молот и, скривившись от боли, схватился за палец.
– Черт возьми, больно-то как…
Альбин невозмутимо надкусил яблоко.
– Обед. Отлично. А то я уже проголодался…
* * *
После обеда снегопад пошел на убыль. Несколько батраков, а с ними и Альбин с Иоганном вышли расчищать тропы между домами. Лист работал наравне со всеми, хотя ушибленный палец распух и дьявольски болел.
Когда с работой управились наполовину, сделали перерыв, раскурили трубки. И пустили по кругу бутыль с полюбившимся Иоганну травяным шнапсом.
К нему обратился Игнац, один из батраков:
– Альбин говорит, ты с кузнечным молотом лихо управляешься. Мой хозяин спрашивал, сможешь ты ему пару сковородок подлатать?
Лист кивнул.
– Попробуем.
Игнац хлопнул его по плечу.
– Если у тебя пальцы в запасе есть, – съязвил Альбин.
Все рассмеялись. Иоганн воспользовался моментом доверия и спросил Игнаца:
– Кстати, выяснили уже, кто корову увел?
Батраки переглянулись, но ничего не сказали.
– Хватит уже тайну из всего делать, – не унимался Лист.
– Это случилось, и ничего уже не изменить. Пройдет зима, и все об этом забудут, а тебя и след простынет, – серьезно промолвил Игнац.
– Там видно будет, – сказал Иоганн.
– Вот именно. А теперь за работу, – положил конец разговору Альбин.
* * *
К сумеркам дороги были расчищены. Иоганн и Альбин пришли на ужин. Все, включая Мартина Каррера, собрались за общим столом.
Появилась Элизабет с увесистым горшком в руках. Ей было явно тяжело, и она спешила поставить горшок на стол, пока не выскользнул из рук. Немного супа выплеснулось через край в сторону отца.
Якоб вскочил и отвесил дочери крепкую пощечину.
Повисла мертвая тишина. У Элизабет на глазах выступили слезы.
Иоганн ударил ладонью по столу. Каррер воззрился на него в изумлении.
– Сколько можно? – злобно процедил Лист.
Лицо Якоба налилось кровью, но Элизабет успела вмешаться.
– Отец, прошу, не надо! – Затем наклонилась к Иоганну и посмотрела ему в глаза. – Тебя это не касается, батрак. Не лезь!
Тот взглянул на нее в недоумении.
Каррер неприятно ухмыльнулся.
– Хоть кто-то за этим столом умеет себя вести…
Элизабет налила суп сначала отцу, потом деду. Руки у нее дрожали, и свою тарелку она оставила пустой.
– Я не голодна, – проговорила она тихим голосом.
– Как знаешь, – проворчал Каррер и жадно принялся за суп.
Мартин не притрагивался к еде и неподвижно смотрел на сына. Якоб, словно почувствовав его взгляд, замер, поднял глаза.
– Что-то не нравится? Прошу, выкладывай, – бросил он с пренебрежением.
«Что же ты хочешь от меня услышать? – подумал старик. – Что ты чудовище и тиран? И единственное, что ты создал в своей жизни хорошего, – это Элизабет? И только по этой причине я не жалею, что породил тебя?»
Он опустил голову и молча принялся за еду.
Якоб презрительно кивнул, после чего зачерпнул новую ложку и с аппетитом продолжил трапезу.
* * *
Дрова огромной кучей лежали в сарае рядом с коровником. К этому сараю примыкал еще один – там дрова кололи и через окошко закидывали в дровяник.
Зимой они уходили в огромных количествах, при этом топили только на кухне и в общей комнате. У батраков и служанок не топили никогда: они довольствовались горячими камнями – клали их под одеяло, чтобы согреть постель. Лишь хозяин дома обладал особой привилегией: его спальня располагалась над общей комнатой, а в полу имелось отверстие. Перед сном крестьянин открывал задвижку, и теплый воздух поднимался из комнаты снизу.
Иоганн и Альбин набирали дрова в плетеные корзины. За последние дни внушительная некогда куча заметно подтаяла.
– Скоро, видно, опять придется в лес идти, – проговорил Альбин.
Лист не ответил. Произошедшее за столом не выходило у него из головы.
Альбин недвусмысленно ухмыльнулся.
– Про Элизабет все думаешь, верно?
Иоганн кивнул.
– Не пойму, что на нее нашло.
– А до тебя так и не дошло? – Альбин покачал головой. – Ты, в общем-то, не дурак, но касательно женщин, особенно тех немногих, у кого голова имеется, тебе еще многому надо научиться. – Он наградил приятеля дружеским подзатыльником.
Лист посмотрел на него в недоумении.
– Она уберегла тебя, болван!
Внезапно Иоганн все понял. Своим поведением, демонстративной холодностью Элизабет пыталась уберечь его от отцовской злобы.
Кто с огнем не играет, тот и не обожжется.
Элизабет испытывала к нему какие-то чувства.
Иоганн задумался на мгновение, потом вынул из внутреннего кармана небольшой мешочек. Развязал его и выудил клочок грубой бумаги и тонкий угольный стержень. Быстро записал на листке несколько слов, подумал и добавил еще пару.
Альбин понаблюдал за ним, но ничего не сказал.
Иоганн сложил листок и вместе с мешочком положил обратно в карман. Потом оба взвалили корзины на плечи и вышли из сарая.
* * *
Когда Иоганн и Альбин вошли через заднюю дверь в дом, Элизабет возилась у кухонного порога. На щеке был еще заметен след от удара. Альбин направился со своей корзиной в комнату. Лист поставил свою ношу на пол и стал ждать, чтобы пройти на кухню.
Элизабет приподняла доску под дверью, достала образ святого и аккуратно отложила в сторону.
– Оберегает от всех зол, – пояснила она, заметив вопросительный взгляд Иоганна.
Затем взяла другой образ – цветную гравюру с изображением Иисуса, исцеляющего больных чумой, – и аккуратно положила в выемку.
– От тех, что снаружи, или тех, что внутри? – с иронией спросил Иоганн.
Элизабет придвинула доску на место, поднялась и посмотрела ему в глаза.
– Это уж как посмотреть.
Она развернулась и прошла на кухню. Лист подхватил корзину и, последовав за ней, принялся складывать дрова под лавкой. Элизабет встала у очага и занялась тестом для выпечки на завтра. Покончив с дровами, Иоганн вновь взвалил на плечо корзину. Помедлив мгновение, он вынул из кармана сложенный листок и без всяких объяснений отдал Элизабет.
– Иоганн, пошли уже. Каррер выходит из коровника! – Альбин стоял в дверях и смотрел на них.
Элизабет поспешно взяла листок и развернула. Потом смущенно кивнула, спрятала записку в фартук и вновь занялась тестом.
Хлопнула задняя дверь. Иоганн бросил недоуменный взгляд на Элизабет и вслед за Альбином вышел из кухни. В коридоре их встретил Якоб.
– Вы до сих пор не в хлеву, бездельники?
* * *
Выгрузив несколько тележек навоза, Иоганн с Альбином сделали перерыв. Они стояли рядом с навозной кучей и курили трубки. На вечернем небе зажигались звезды, и над деревней царил покой.
– А что ты дал на кухне Элизабет? – спросил через некоторое время Альбин.
– Так, записку, – бросил коротко Иоганн.
Батрак рассмеялся и покачал головой.
– Так ведь Элизабет читать не умеет. У нас тут грамотных и нет почти. Священник вот разве что, ну и Риглер, пожалуй.
Иоганн задумался.
– А научиться она не хотела?
Альбин отмахнулся.
– Каррер считает, это ни к чему. – Он сделал паузу и равнодушно добавил: – Да и я, в общем-то, тоже.
Он выбил трубку об стену и вернулся в коровник.
