Я оказался в положении не намного более трудном, чем житель Чикаго, внезапно очутившийся в Бомбее, Лхасе или Москве и одетый в соответствующий местный костюм. Однако парень из Штатов уже видел эти города на экране, читал о них и знает, что в Бомбее он встретит французов и англичан. К тому же не так велика принципиальная разница между такси и рикшей.

И тем не менее он будет чувствовать себя, что называется, не в своей тарелке, как и я в Малеско. Одна из причин заключалась в том, что я боялся выдать себя каким-нибудь поступком. Марсианин может спуститься с толпой в метро, и все будет в порядке, пока он не упрется в турникет, пропускающий пассажира лишь за монету. Вот тут он начнет отчаянно соображать, какой ритуал следует исполнить.

Он может догадаться о назначении разменных киосков; но если у него нет валюты США, то он влип. Даже если он говорит по-английски, все равно возникнут проблемы, так как никто из работающих в этих киосках по-человечески объясниться не может.

Какую пользу я мог извлечь из монет, которые мне одолжил Дио? Я достал их из кармана, чтобы по дороге рассмотреть. На них были римские цифры — I, II, V, XX и загадочные символы, такие же, что и на дверях в храме. Монеты были уже достаточно стертыми, поэтому деталей я не разобрал. Кромки монет были покрыты причудливым узором (у нас их тоже фрезеруют), я решил, что и в Малеско есть фальшивомонетчики.

Малеско действительно оказался радужно-красным городом. Но некоторые стены были исписаны словами, которых мой дядюшка не заносил в словарь; их значение легко угадывалось. И, кроме того, на улицах хватало грязи.

Город был немноголюден. Лишь однажды я встретил скопление народа. Галдящая толпа прижала мужчину в сером к стене, и я некоторое время раздумывал, не поспешить ли мне на помощь, ведь он мог оказаться принцем из какой-нибудь соседней страны и его благодарность в дальнейшем могла оказаться очень кстати.

Но тут поблизости приземлился летательный аппарат, и я поспешно присоединился к толпе и закричал вместе со всеми. Из аппарата, похожего на позолоченную колесницу, вышли люди в униформе. Полиция увела свою жертву, а я из разговоров понял, что «принц» — обыкновенный карманник. Так что все идет своим чередом.

Фалви, казалось, хорошо знал дорогу, Я старался не терять из виду его торопливую фигуру в полосатом шлеме. К тому же меня подталкивало воспоминание о Дио. Ведь он понял, кто я. А может быть, нет?

У меня не осталось цельного впечатления о городе, запомнились лишь отдельные штрихи: движущиеся огни над головой, сверкание драгоценностей, которые здесь носят и женщины и мужчины, порхающий в воздухе серпантин. Одна ленточка обвилась вокруг моей шеи; на ней было написано: «Приходите в Бани Божественной Воды».

Ну что ж, именно так я и собирался поступить, при условии, что найду эти Бани.

Некоторых аспектов жизни этого города я просто не мог предвидеть — например, странного отношения населения к жрецам. Впервые я столкнулся с этим, когда какой-то мужчина, увидев меня, сошел с тротуара в водосточный желоб и поклонился с таким самоуничижением, что я приостановился.

Сначала я подумал, что он меня раскусил и затеял эту игру, прежде чем ударить меня по голове и куда-нибудь утащить. Потом я догадался, в чем дело, однако понятия не имел, каково должно быть ответное приветствие.

Я поискал глазами Фалви и увидел лишь его головной убор, что покачивался впереди, быстро удаляясь. Если приветствовали меня, значит, должны были приветствовать и Фалви; он, казалось, не обращал на это ни малейшего внимания. Поэтому я решил пройти мимо с надменным видом. Однако я не осмелился обернуться, чтобы увидеть ответную реакцию.

Ничего не произошло, значит, и на этот раз все в порядке. К счастью, не каждый прохожий был так благочестив, но мне уступали дорогу и провожали почтительными взглядами.

Я начал присматриваться к этим взглядам, пытаясь понять, как здесь относятся к жрецам. Большинство прохожих смотрело с уважением — глупо и благоговейно; были и сердитые взгляды, а в некоторых читалась откровенная ненависть.

Время от времени прохожие проявляли ко мне явно уничижительную почтительность — возможно, ими двигало раскаяние и, чувствуя за собой какие-то грехи, они замаливали их, ползая по сточному желобу.

Мне это не понравилось, как не понравилось и духовенство, которое поощряет подобное к себе отношение. Но, в конце концов, это не мое дело. Я хотел лишь выбраться оттуда, забрав с собой Лорну, если удастся ее найти.

Непросто рассказать вам обо всем, что я увидел за короткую прогулку по Малеско. Он не похож на Нью-Йорк, Чикаго или город из сказок «Тысяча и одной ночи». Мне попадались по дороге лавки, но их витрины были большей частью закрыты, а те, которые мне удалось рассмотреть, показались очень странными.

По улицам двигались повозки, о которых я могу сказать лишь то, что они перевозили пассажиров и, казалось, подчинялись каким-то правилам уличного движения. Один раз я заметил в небе движущиеся огни и вспомнил о том летательном аппарате, который уже видел.

Газет в Малеско не было. Вы не поверите, как не хватает такой обычной вещи, как пресса, пока не убедитесь, какую огромную роль играют газеты в повседневной городской жизни. Не видно обрывков печатных страниц в сточной канаве, не слышно шумных мальчишек-газетчиков на перекрестках, нет лотков с журналами и прохожих со свернутой газетой под мышкой.

Зато почти в каждом квартале я встречал то, что заменяет малескианцам газеты. Вдоль домов тянулись длинные стеллажи, на которых покоились пухлые тома форматом с многотиражку. Возле стеллажей топталось обычно несколько человек, погруженных в чтение.

Платите монету — и вы узнаете свежие новости. Я пожалел, что нет времени остановиться и почитать, какие же новости в Малеско: Фалви быстро двигался вперед, вот мне и пришлось пройти мимо, снискав осуждающий взгляд торговца новостями.

Если бы я тогда знал права жреца, то мог просто взять этот том под мышку и уйти, — никто бы не осмелился возразить. Но я этого не знал, да и времени, повторяю, не было. Я преследовал Фалви.

Вокруг меня происходили странные вещи. Я уже начал привыкать к реакции прохожих, к их взглядам, полным то благоговейного трепета, то откровенной ненависти, но меня ждали еще и другие сюрпризы. Внезапно какой-то голос настойчиво прошептал мне на ухо: «Послушайте!»

Я остановился как вкопанный, оглянулся, однако поблизости никого не оказалось. Правда, за мной шел мужчина в одежде жреца, но он был слишком далеко, чтобы…

— Послушайте! — снова раздался шепот. — Это важно! Возможно, от этого зависит ваша жизнь!

На секунду я задрожал, как скелет на проволочках; поблизости по-прежнему не было никого, кто бы мог это сказать. Шепот постепенно затихал, словно раздался из радиоприемника в тот момент, когда вы крутили ручку настройки.

— Открою секрет, — голос зазвучал с новой силой. — Пейте эликсир, пейте освежающий тоник, который удлинит вашу жизнь. — Вдруг голос запел: — Эликсир, эликсир Матушки Цереры… и опять снизился до заговорщицкого шепота: — Послушайте! Послушайте! Это важно…

Я тихо выругался и продолжил свой путь. Фалви как раз сворачивал за угол. Я пошел быстрее, время от времени попадая в полосу звуковой рекламы, которая незримо тянулась вдоль улицы, подобно ленте серпантина. Мое первое впечатление от Малеско не предвещало встречи с подобным феноменом.

Я свернул за угол и на безопасном расстоянии увидел Фалви. Он ни разу не оглянулся назад, спеша по темной кривой улице, освещаемой лишь огнями витрин.

Я вдруг подумал о жреце, который шел за мной, и, хотя в этом не было ничего необычного, на всякий случай оглянулся. Из-за угла появился Дио.

Он обошел группу подростков, которые шли взявшись за руки и занимали половину тротуара. Казалось, он не смотрел на меня. Я опять разглядел на его лице свирепую радость предвкушения победы, он даже не пытался это скрывать.

Вспомнив о Фалви, я отвернулся и подумал: «Какая часть этого злорадства относится к нему, а какая — ко мне?» Тощий жрец впереди опять скрывался за поворотом, и мне пришлось ускорить шаг. Я почувствовал, как концентрические круги снова собираются в мишень на моей спине. Сзади шел Дио, и это не предвещало ничего хорошего.

Что я мог поделать? Я не мог скрыться, не потеряв Фалви, а с ним и единственной надежды найти союзника. Я шел на встречу с Кориоулом, ведя за собой Дио.

Из подслушанного разговора я сделал вывод, что безопасность Кориоула зависит от конспирации. Разоблачение, похоже, представляет для него смертельную опасность. А какой мне прок от покойника? Тогда ведь и я не смогу вынуть голову из петли, в которую залез.

Итак, мы втроем устало тащились по радужнокрасному городу, продолжая нашу маленькую игру под названием «гонка за лидером». Все это время я неустанно размышлял, как нарушить планы Дио и как, обойдя Фалви, объединить свои усилия с Кориоулом.

Хорошо было бы предупредить Фалви о нашем преследователе, он, несомненно, нашел бы способ разделаться с этим соглядатаем. Нужно только догнать Фалви, хлопнуть его по плечу и сказать:

— Послушай! Это важно! Пей эликсир…

Нет, это совершенно не годится. Мне показалось, что я слегка опьянел, — видимо, сделан не из того теста, что герои расхожих повестушек. Я устал, болела голова, в которую лезли мысли об ужине. Конечно, если я предупрежу Фалви о нашем преследователе, то он сможет довольно легко прикончить Дио. Но сначала разделается со мной, а это мне совсем ни к чему. Поэтому мы вдвоем старательно вели Дио прямо к Кориоулу…

Трижды свернув, Фалви вышел на широкую оживленную улицу, которая вела к знакомому мне зданию. Цветными огнями горела вывеска: «Бани Божественных Вод». Теперь уже заблудиться было невозможно. Эти «Божественные Воды» видны за многие мили — огромная сфера, наполненная огненной жидкостью, которую я впервые увидел из своей квартиры, когда Лорна провалилась в неведомый мир.

«Лорна, — задумался я, — Лорна Максвелл». Это из-за нее я очутился в Малеско, явился отыскать — нет, не прекрасную принцессу в роскошном наряде, усыпанном драгоценностями, не очаровательную наследницу древнего титулованного рода, чтобы защитить ее честь со шпагой и пистолетом в руках. Нет, я здесь, чтобы просто найти и вернуть в наш мир Лорну Максвелл, но боюсь, что эта драма не по мне, и я не хочу быть в ней героем.

Мы уже прошли половину улицы, ведущей к Баням, когда произошло это маленькое чудо. Вдруг зазвучала музыка, сначала чуть слышно, затем все громче и громче, пока не заглушила все другие звуки города. Люди на улицах остановились и подняли головы.

Я тоже посмотрел вверх и увидел на облаке светлое пятно. К тому времени уже совсем стемнело. Ночь была безлунной, но звездной. Из-за городских огней были видны только самые яркие звезды.

Я с удивлением обнаружил Большую Медведицу, пожалуй, единственное созвездие, которое я знаю. Значит, перемены не так уж велики, как мне показалось, если все звезды на своих местах.

Светлое пятно на облаке постепенно приобретало форму человеческого лица. Единый вздох восхищения вырвался из тысяч уст вокруг меня, гигантский, но почти не слышный. Лицо на облаке стало четче, оно приобрело знакомые черты.

Еще через несколько секунд огромное, светящееся лицо Лорны Максвелл улыбалось мне с облака, лицо такое же идеально красивое, как и то, что я видел на стене дома. Она была красива, нежна, обаятельна, а улыбка ее — просто изысканна. Лорна, которую я знал, не могла быть такой.

Улыбка медленно угасла, и я понял, что смотрю не на плакат, а на реальное отражение этой женщины, кем бы она ни была.

Сияющие голубые глаза, огромные, как плавательные бассейны, дарили мягкий свет жителям Малеско. Музыка стихла, губы на облаке зашевелились, и над затаившим дыхание городом раздался голос Лорны.

Да, это была она. Голос, как и лицо, был сильно изменен, но не полностью — я узнал в нем прежние интонации Лорны. Над Малеско поплыла нежная музыка этого голоса.

— Наступил час моего ухода, — сообщала Лорна городу. — Я возвращаюсь к созерцанию, а вы, мои преданные друзья, выходите на вечерний моцион. Идите же с моим благословением, жители Малеско. Не забывайте ваших жрецов и их учение. Полностью внесите свою лепту в казну Храма, когда сегодня будете платить за вход. Будьте добродетельны, будьте счастливы. Вы должны заслужить своим поведением переход в высшую ипостась. Я буду ждать вас в Раю, друзья мои. Я буду ждать вас на священных дорогах Нью-Йорка.

Изображение начало гаснуть. По толпе прошел рокот ответных голосов. Я не мог поверить в то, что они говорили, но ошибиться тоже не мог. Все повторяли последние слова Лорны.

— Нью-Йорк! Нью-Йорк! — шептал весь Малеско, и огни над городом погасли.