Глава 33
В десять часов Зола приняла решение лететь в Сенегал.
Они сидели в кафе книжного магазина Крамера на Дюпон-сёркл с открытыми ноутбуками и разложенными по столу бумагами, будто работали тут каждый день, но сейчас они не работали – во всяком случае, не работали в качестве липовых адвокатов.
Все утро они обсуждали разные варианты действий. Марк и Тодд вполне понимали, что Золе нужно лететь, но страх, что ее схватят и не позволят вернуться, был отнюдь не беспочвенен. Ее отец уже в тюрьме. Фанта и Бо скоро могут к нему присоединиться. Если там появится и поднимет шум Зола, случиться может всякое. Та возражала: мол, она американская гражданка с действующим паспортом, а поскольку виза на срок пребывания менее трех месяцев не нужна, она может отправляться немедленно. Зола сказала, что уведомит сенегальское посольство в Вашингтоне о своих планах, и если кто-нибудь в Дакаре попробует помешать ей вернуться, она свяжется с американским посольством на месте. Зола не особо верила в то, что ее могут арестовать, и в сложившихся обстоятельствах рвалась улететь немедленно.
Марк предложил подождать день-другой и попытаться найти в Дакаре другого адвоката. В Интернете их была куча, многие работали в старых, респектабельных фирмах. Некоторые из них действительно казались настолько обнадеживающими, что Тодд в шутку предложил, когда настанет время удирать из США, пристроиться именно там.
– В Сенегале есть белые? – спросил он.
– Разумеется, – ответила Зола. – Двое или трое.
– Мне идея нравится, – поддержал шутку Марк, пытаясь немного разрядить обстановку. – Зарубежный филиал «Апшо, Паркер и Лейн».
– Ну нет, с этой фирмой я покончила. – Золе удалось даже выдавить улыбку. Однако идея снова переводить деньги неизвестно кому ей не нравилась. Деньги – не проблема, заверили друзья. На счету их фирмы лежало пятьдесят тысяч, и все они были в ее распоряжении. Золу тронула их щедрость и готовность помочь, и она впервые открыла тайну существования сбережений, которые держала именно на такой случай. На ребят произвело большое впечатление то, что ей удалось скопить более шестнадцати тысяч за время учебы в Школе. Это было неслыханно.
Друзья не могли осуждать ее стремление покинуть город. Их преследовали по суду квартирные хозяева за то, что они исчезли в январе. Даррелл Кромли только что предъявил им иск на двадцать пять миллионов за загубленное дело о врачебной халатности. Федеральное правительство скоро заведет на них дело стоимостью в общей сложности более шестисот тысяч за невыплаченные долги. Их ищут десятки разъяренных клиентов. Постоянно звонят из суда. Мейнард уволил их, так что теперь они безработные. А самой актуальной проблемой для них стало расследование, которое вела Ассоциация адвокатов Ди-Си. То, что их настоящие имена станут известны и им двоим тоже придется покинуть город, было лишь вопросом времени.
Друзья вернулись в бар «Забияка». Пока ребята следили за дверью, Зола поднялась наверх и собрала сумку. Потом остановились возле ее банка, где она сняла десять тысяч долларов со своего сберегательного счета. Банк не менял доллары на западноафриканские франки, поэтому пришлось искать обменный пункт, который нашелся неподалеку от Юнион-стейшн. В телефонном магазине купили за триста девяносто долларов четыре разблокированных международных сотовых телефона стандарта GSM с симками, не привязанными к определенному провайдеру, камерами, блютузом и полноразмерной клавиатурой, приспособленные для работы в соцсетях. Три для себя и один для Бо, если удастся ему передать. В половине пятого друзья приехали в аэропорт имени Даллеса и подошли к стойке авиакомпании «Брюссельские воздушные линии». Воспользовавшись старой кредитной карточкой, Зола заплатила полторы тысячи долларов за билет до Дакара и обратно с четырехчасовой посадкой в Брюсселе. Если не будет задержек, она после восемнадцатичасового перелета приземлится в Дакаре около четырех часов следующего дня.
У стойки пограничного контроля они дали волю слезам и объятиям, и ребята смотрели вслед Золе до тех пор, пока она не затерялась в толпе пассажиров.
Вернувшись в город, они вдруг, спонтанно, отправились на бейсбольный матч.
На следующее утро, в девять часов, когда Зола была где-то между Бельгией и Сенегалом, Марк и Тодд вошли в студенческий союз в кампусе Американского университета и заняли столик в полупустом кафетерии. В джинсах, с рюкзаками за спиной они ничем не отличались от остальных студентов. Взяв кофе, они удобно, как дома, расположились за столом, словно собирались серьезно позаниматься. Марк достал один из своих телефонов и отошел к стене, сплошь состоявшей из окон. Он позвонил в Майами, в фирму «Коэн-Катлер», и попросил соединить его с адвокатом Руди Стассеном. Судя по сайту фирмы, Стассен был одним из нескольких партнеров «Коэн-Катлера», возглавлявших дело против Свифт-банка. Секретарь ответила, что мистер Стассен на совещании. Марк сказал, что у него важный разговор и он будет ждать. Спустя десять минут Стассен взял трубку.
Марк представился как адвокат из округа Колумбия и сообщил, что у него есть тысяча сто клиентов Свифт-банка, готовых присоединиться к одному из шести крупных коллективных исков.
– Что ж, вы попали по адресу, – рассмеявшись, сказал Стассен. – Мы энергично готовим дело. По последним подсчетам, у нас уже двести тысяч истцов. Откуда ваши клиенты?
– Все из округа Колумбия, – ответил Марк, выкладывая телефон на стол перед Тоддом. Он нажал кнопку громкой связи и убавил звук. – Я, так сказать, прицениваюсь, ищу, с кем выгодней заключить сделку. Какие гонорары у вас предусмотрены?
– Точно еще не знаю. Думаю, адвокатские гонорары мы будем обсуждать отдельно. В настоящий момент у нас договоры с клиентами на двадцать пять процентов и сверх того восемь процентов от валового расчета. Все, разумеется, еще должно быть утверждено судом. Как, вы сказали, ваша фамилия, Апшо? Что-то я не нахожу вас в Интернете.
– Меня там нет, – отозвался Марк. – Я веду дела напрямую, по почтовой рассылке.
– А-а! Странно.
– Это работает. А что вы можете сказать о ходе переговоров?
– В настоящий момент они затормозились. Свифт утверждает – публично, через прессу, разумеется, – что хочет заключить сделку и двигаться дальше, но их адвокаты тянут время: накапливают досье, выставляют миллионные счета – обычная история. Тем не менее мы считаем, что банк сдастся и пойдет на сделку. Вы хотите присоединиться к делу? Кажется, вы сказали, что прицениваетесь.
– Восемь процентов – это неплохо. Я в деле. Пришлите мне формы, которые нужно заполнить.
– Правильное решение. Я дам поручение своей помощнице Дженни Валдес, и она вам все подробно объяснит.
– А можно еще один вопрос к вам? – поинтересовался Марк.
– Конечно.
– Как ваша фирма справляется с двумястами тысячами клиентов?
Стассен рассмеялся и ответил:
– Мобилизуя все силы. Сейчас у нас работают десять партнеров, которые руководят тридцатью параюристами и референтами. Да, стонем, конечно, но справляемся – ведь это самый крупный коллективный иск, с каким мы когда-либо имели дело. У вас это первый?
– Да. Сумасшедшая работа.
– Сумасшедшая – правильное слово, но, поверьте, она того стоит. Мы победим, мистер Апшо.
– Называйте меня Марком.
– Благодарю за сотрудничество, Марк. Мы вас берем, и скажите своим клиентам, что в течение суток мы их официально зарегистрируем. После этого останется только ждать. У вас есть ручка? Запишите телефон Дженни Валдес.
– Давайте. – Марк записал телефон и дал отбой. Пока Тодд ходил за едой, Марк стучал по клавишам ноутбука. За завтраком они говорили не много – думали о Золе, которая написала, что уже приземлилась и полет прошел без приключений.
Наконец Марк сделал глубокий вдох и позвонил Дженни Валдес. Он проговорил с ней минут пятнадцать, делая какие-то пометки, и заверил ее, что у него все документы в порядке и он готов немедленно прислать ей заполненные бланки информационного списка всех одиннадцати сотен своих истцов по делу Свифта. Закончив разговор, он посмотрел на Тодда и сказал:
– После того как я нажму кнопку «отправить», мы совершим тысячу сто новых преступлений. Мы готовы к этому?
– Я думал, мы уже приняли решение.
– Никаких сомнений?
– У нас все сомнительно. Причем все больше и больше. Но это наш единственный шанс спастись. Давай!
И Марк осторожно нажал клавишу «отправить».
Такси, в котором ехала Зола, по дюйму пробиралось в потоке автомобилей, хаотичней которого она еще не видела. Водитель сказал, будто кондиционер только что сломался, однако Зола сомневалась, что он вообще работал в последние годы. Все окна были открыты, и в них втекал густой прогорклый воздух. Она вытерла пот со лба и отметила, что ее блузка промокла насквозь и липнет к телу. Машины ехали вплотную, бампер к бамперу, клаксоны не переставали гудеть, а водители орать друг на друга. Скутеры и мотоциклы, большинство с двумя, а иные и с тремя седоками, лавировали в пробках, разминаясь друг с другом всего на какие-то дюймы. Между машинами шмыгали люди: одни продавали воду в бутылках, другие просили милостыню.
Спустя два часа после того, как Зола покинула аэропорт, ее такси остановилось у гостиницы, и она заплатила шоферу шестьдесят пять долларов в западноафриканских франках. Войдя в вестибюль, она почувствовала облегчение: воздух здесь был гораздо прохладней. Портье говорил на ломаном английском, но сумел понять, что ей нужно. Он позвонил в номер, и через несколько минут Бо, выскочив из лифта, обнял сестру. Они ничего не знали об Абду, полицейские тоже не приходили весь день. Получив запрет покидать гостиницу, они боялись отлучиться. Насколько понял Бо, полиция использовала эту гостиницу, чтобы держать под надзором вновь прибывших беженцев.
Разумеется, о Диалло Ньянге не было ни слуху ни духу. По дороге Зола несколько раз набирала его номер, но ответа не получила.
С помощью Бо в качестве переводчика она заплатила за две более просторные комнаты и поднялась наверх, к матери. После того как они переехали в другие номера, Зола принялась названивать адвокатам. Во время полета она обшарила Интернет в поисках надежного человека. Она не была уверена, что ей удалось его найти, однако у нее имелся план.
