Глава 28
Награда?
Очнулась Света с гудящей головой. Тело зудело и казалось тесным, как севшее после стирки платье, мысли толпились и наскакивали друг на друга. Но три горячих собачьих языка не позволили долго заниматься самоанализом.
Света села на «кровати» рядом с покачивающимся братом. Вокруг было тесно от вось… нет, лишь от семи богов, столпившихся у импровизированного ложа жрецов близ лестницы.
– Кто-нибудь, объясните, что вообще тут сейчас было? – хрипло спросил Денис. – Какая-то тварь, боги, искры… Ничего не понимаю!
– Вы исполнили назначенное, смогли проложить путь на Вархет, жрец. Мы вернулись и притащили за собой последнюю тварь хаоса, слепленную из остатков прочих монстров, тех, с которыми мы вели сражение и с которыми не могли окончательно покончить в пустоте. Невозможно уничтожить навсегда то, что никогда не было хоть на крошечную часть живым. Мы не могли уйти и оставить тварь вечной угрозой любой жизни. Мы затащили ее с собой и воплотили, чтобы одолеть. Восемь на одну. Битва должна была завершиться победой. Увы, за нее пришлось заплатить жизнью нашей сестры, Алхой, – четко и по существу проинформировал Ирнат, превращая гигантскую косу в обычный полуторный меч и вкладывая его в ножны. Боевые крылья бога тоже истаивали клочьями темного тумана за спиной.
– Зачем, Алхой?.. – одними губами скорбно шепнул Зебат. Повелитель смерти казался резко постаревшим. Он мрачно сутулился, будто на плечи легла вся тяжесть Вархета.
– Она устала от всего. Слишком долго была среди немертвого и неживого, чуждого жизни и, кажется, немного сошла с ума. Алхой хотела уйти в одиночестве и не желала оставлять вас, потому поступила так, как лучше для всех. Нашла выход – отдала слишком много силы для победы и развоплотилась, – одними губами прошептала Света, пытаясь справиться с захлестывающими ее сознание чужими чувствами, памятью, силой. Алхой оставила своей последней и теперь единственной жрице всего лишь толику силы, но и эта частица едва не свела бедолагу с ума.
– Я пойду за ней, – собрался было Зебат кинуться в неизвестность.
– Она устала и от вас, – очень вовремя продолжила Света, останавливая самоубийственный порыв бога.
– Тебе досталась ее память? – надвинулся было на девушку Зебат, будто собрался вынуть из жрицы частицу супруги, и тут же был аккуратно взят в клещи Илай и Крисатом:
– Не стоит, брат, начнешь лезть в разум жрицы сейчас, лишишь ее рассудка безвозвратно.
– Эй, сестру не трогайте! – мгновенно, пусть и чувствовал себя слабее котенка, возмутился Денис. – Мы ж вас на Вархет вернули!
– Вы сделали все как должно и вовремя, – известил жрецов Ирнат, кивая нехотя отодвинувшемуся от девушки Зебату.
– И все тело у меня теперь в качестве благодарности в татушках, как у матерого зэка! – бормотнул под нос Денис, разглядывая местную версию пестрокрылой колибри на запястье, в которой угадывался знак Илай, и кулон на груди, на котором составляли хоровод восемь птиц – семь ярких и одна посветлевшая до призрачного контура. – Птички… Ха!
– Теперь вы отправите нас домой, на Землю? – с надеждой на лучшее попросила Светлана.
– Домой? – вскинул бровь Крисат. – Это пока невозможно. Вы – единственные жрецы всех Восьмерых, прошедшие посвящение. Только в ваших силах приумножить число истинных служителей богов. Мы слишком долго пребывали вне пределов Вархета, и наша сила стала другой, она с большей вероятностью погубит любого из местных, чем поставит метку. Нужно время. Наше пребывание в мире, моления в храмах истинно посвященных сделают свое дело – магия и божественная сила, разлитая по Вархету, снова приумножится.
– А домой? Неужели ничего сделать нельзя? Зебат, ты обещал! – взмолилась Света.
– Я обещал, что у тебя будет дом на Вархете. Данное слово исполнено, – небрежно объяснил покровитель мертвых, похоже, не уступавший в хитроумии покойной супруге, о которой так печалился.
Другие боги молчали, лишь Ирнат качнул головой в ответ на невольный всхлип девушки. Сочувствия бог войны не выказал, да и остальным такие переживания были чужды.
– Может, мы кого-то другого в жрецы Восьмерых быстро посвятим, а вы нас домой отправите? – снова начала торговаться затосковавшая девушка. Вся волшебная белиберда, боги, ужасные твари, от одного воспоминания о которых кровь в жилах стыла, не шли ни в какое сравнение с уютом привычной квартирки, с любимыми карапузами в садике, с возможностью поговорить в любой момент с родителями.
– Пока мы не вернем своей силы, границы мира пребудут закрытыми, – снисходительно объяснил элементарное правило Крисат, щуря хитрые, бессовестно зеленые глаза.
– И сколько это «пока» продлится? – потребовал конкретизации Денис. Он ничуть не возражал против приключений, да и на Вархете ему, признаться честно, нравилось, но оставаться тут только потому, что никуда в другое место, и домой особенно, попасть нельзя, как-то резко, возможно из-за всхлипов сестренки, расхотелось.
– Время – зыбкая величина, вам ли переживать о ней, жрецы Восьмерых? – прозвенел голосок Илай. От ее лучезарной улыбки Дэн едва не поплыл на волнах розового тумана, спасли разом защипавшие кожу в шести местах «татушки».
Проказница-богиня недовольно надула губки, но давить обаянием перестала.
Слово снова взял Крисат, чтобы объяснить смертным – теперь, после получения меток, пожалуй, условно смертным жрецам их положение:
– Вы – проводники нашей силы для Вархета. Все уже происходит, мы не можем без вреда остановить процесс. Понимаю, для любого из здешних людей подобное посвящение было бы неслыханной честью, а вы воспринимаете случившееся иначе.
– Потому нам придется договариваться. Мы готовы выслушать ваши пожелания, – встрял Сигет, чуть ли не потирая ладони. Видать, соскучился по работе!
– Можно Бельташ живой сделать? – выпалил Денис, не раздумывая.
– Совсем – нет, но большей частью можно, – скривил Зебат краешек рта. – Она сама с недавних пор вольна выбирать ипостась. Я дарую ей право пребывать в избранном обличье сколь угодно долго. Но заслужить ее симпатию постарайся сам или вон Илай попроси.
– Не-э-эт, я не хочу внушенного. Сам, – твердо решил парень и приготовился послушать заявку сестры.
– Если домой нельзя, ничего не надо. – Слезы закапали из глаз девушки. Она не рыдала, не билась в истерике, просто капельки бежали по щекам. А боги, такие могущественные, такие почти всесильные и прекрасные, бессильно переглядывались. Как утешить ту, которой от тебя ничего не нужно? Как побудить служить?
– Помоги нам, – присев на корточки рядом с печальной попаданкой, попросила Илай и шепнула на ушко, как подружка подружке: – Помоги Зебату. Алхой ушла, ты – единственная частица ее на Вархете. Безумный повелитель мертвых – худшее, что может случиться. Пусть хоть отголосок, эхо ее памяти, но ему это сейчас нужно. Помоги не ради себя или нас – ради тех, кто дорог тебе в нашем мире.
Света подняла глаза на мрачного типа в плаще, чья рука сжимала черный посох с силой, способной выдавить воду из камня, и с невероятным удивлением обнаружила, что помнит и знает, как надо себя вести с этим хмуро-ехидным типом. Поняла, что он вовсе не такой мрачный и чужой, как кажется, и что он, как и она, любит вишни, бродить босиком по песку, собак, и…
Вот только кто именно любит все это – она или Алхой? Света запуталась сама в себе и в отголосках чужой памяти. Кажется, она всегда любила не вишни, а дыни. Зато бродить босиком по мокрому песку – это одинаково нравилось жрице, ушедшей богине и оставшемуся одиночкой богу.
– Я попробую, – шепнула девушка, поневоле принимая свое странное состояние, чтобы не потерять саму себя в ворохе безумных гаданий и попыток отделить неотделяемое. Кажется, в ее душе все смешалось, как крем в миксере, и сепарации не поддавалось. Кстати, удивилась Света, у Зебата и Алхой никогда не было общего дома. Жизнедарительница любила своего мрачного избранника, но их разнящиеся силы не позволяли богам жить вместе сколько-нибудь долго.
Потому Света помотала головой, собираясь с духом и бросаясь в новую мысль, как в единственный способ не рехнуться. Она встала и, глядя в черную бездну глаз Зебата, повторила недавнее утверждение:
– Ты обещал мне дом.
– Я сдержал… – начал было говорить бог.
– Нет, это дом дяди. Ты обещал дом для меня. – Света помедлила, а потом решительно, как прыжок с обрыва, потребовала: – И пусть это будет такой дом, где живут псы, в саду растут вишни, рядом озеро или море, где можно гулять по берегу, слушать прибой и пятками чувствовать мокрый песок…
Черные глаза Зебата, пораженно уставившегося на жрицу, медленно светлели. Из черных они превращались в водоворот жемчужно-серого с берилловыми и рубиновыми искрами. Печать обреченного одиночества стиралась с лица. Любимая ушла или любимая осталась? Или она оставила замену, или… Зебат, подобно Светлане, не стал делить неделимое, ему для окончательного решения, как утопающему, вцепившемуся в спасательный круг, хватило нескольких слов девушки.
– У нас будет дом, – резко кивнул он. – Я построю его и приду за тобой. Пойдешь тогда со мной?
– Пойду, – ответила Светлана, коснувшись запястья бога легким и привычным движением, свойственным сбежавшей Алхой, а потом дернула за прядь черно-серых длинных волос.
Почему-то теперь она лица всех богов видела четко. Понимая, что все они имеют множество обличий, она осознала, что один излюбленный, привычный облик у каждого бога все-таки есть. Пусть не как внешность, данная от рождения человеку, скорее как самая удобная одежда.
Зебат был худощавым, с длинными, увязанными в хвост черно-серебряными волосами, длинноватым тонким носом, острыми скулами и удивительно красивыми, изогнутыми в кривоватой усмешке губами. Странный тип, чуть-чуть похожий внешне на дядюшку Ригета. Но Светлане, или Алхой, или им обеим, или все-таки только Светлане это лицо нравилось. Что будет дальше – время покажет. Обладая частью сознания Алхой, Света знала Зебата куда лучше, чем любого из когда-либо виденных и знакомых мужчин, лучше отца и брата. Что уж говорить о тех парнях, с которыми когда-то, кажется, невообразимо давно, встречалась и расставалась.
Зебат, по крайней мере, точно не будет разбрасывать по дому вонючие дырявые носки, курить и предлагать позвать на свидание-тройничок приятеля. А с его манией на эксперименты по созданию нежить-големов, в результате которой дом порой полнился разномастными громыхающими костями, с привычкой спать поперек кровати прямо в одежде и читать за едой она как-нибудь уживется.
Все казалось странным, но сосущая дыра одиночества на месте сердца, вырванного из привычного, а потому уютного мирка, начала затягиваться. Света прекрасно знала себя и понимала, что будут еще слезы в подушку и тоска по дому, родным, по Земле, но что-то, благодаря то ли жертве, то ли случайному дару Алхой, изменилось в смертной жрице бесповоротно. И обновленная ее версия хотела попробовать жить на Вархете. Вдруг получится? Во всяком случае, искристые глаза это обещали.
– Гм, а пока стройка, туда-сюда, вам, наверное, осмотреться надо, вы нас обратно ко входу в храм не вернете? А то дядюшка волнуется, наверное, да и другие тоже, – осторожно подбросил здравую идею Денис.
– Вернем, – согласились все семеро так слаженно, что разобрать, где чей голос не получилось.
В этот момент они казались одним целым. Реальность поплыла, подернулась знакомой «пищевой пленкой», и парочка молодых и единственных жрецов вкупе с тремя собачками оказалась на знакомой площадке в горах хребта Раздела. Кроме них переправилась и куча алтарных покровов. Может, случайно, а может, боги побрезговали возвращать на алтари ткани, использованные жрецами в качестве постели.
Уходили через портал Денис и Света в разгар дня, а теперь ясно видели, как розовеет рассвет. Похоже, призыв богов, эпическая битва и последующие переговоры заняли почти сутки.
Едва брат и сестра вернулись, как к ним кинулся дядя, молча сграбастал в объятия и крепко, до хруста, сжал.
– С возвращением, служители Семи, – приветствовала Дэна и Светлану русокосая рыцарша и подозрительно зарозовела.
– Откуда ты зна… – начал удивляться парень, но его изумление тут же развеял потрясенный голос Гората:
– Горы потряхивало, а в небесах видение казали: как дары вы клали, как звали и как пришли Восемь. Как бились они с жуткой тварью казали и как потом благодарили вас, – прогудел проводник, явно не знающий, как себя вести с такими важными по сути и такими безопасно-безобидными на взгляд клиентами. То ли в ноги броситься, то ли сделать вид, что все по-прежнему.
– Полагаю, об успешных итогах вашей миссии и возвращении богов знает отныне весь Вархет, – объявила дира Иргай, задорно подмигивая молодым жрецам, и не удержалась от завистливого короткого вздоха. О, ей бы оказаться рядом с богами, уж она нашла бы, о чем расспросить каждого, блокнота бы под запись точно не хватило.
– Это что ж, они еще и трансляцию умудрились замутить?! – восхитился Денис предприимчивости божественных нанимателей, а Света тихо присовокупила:
– Им было нужно, чтобы люди видели, за что и против кого бились их боги, какова была последняя битва. Сила молитв помогла одолеть тварь.
– И теперь каждая собака на Вархете нас в лицо знает? – ужаснулся свету грядущей немеркнущей славы парень.
– Ваши образы были ясны, но лица скрыты туманом, – утешила жрецов Бельташ.
– Уф-ф-ф, – картинно схватился за сердце Дэн.
В такт брату облегченно расправила плечи и Света. Превратиться из людей в живые сувениры, которым не дадут покоя фанатики, маньяки и просто любопытные – такой судьбы девушка себе и брату совсем не желала.
– Вы это… – Горат чесанул лоб и решительно объявил: – Про оплату. Я денег за благое для всего Вархета дело не возьму. Это ж, наоборот, выходит, все вам за возвращение богов до конца дней и за последним порогом обязаны. Путь к храму теперь открыт. – Проводник мотнул головой в сторону дороги, возникшей сызнова вместо густого кустарника и нагромождения камней.
– Ну и правильно, ты на экскурсиях и на байках о том, как жрецов лично в горы провожал, больше заработаешь, – рассмеялся Денис и, скроив разочарованную мину, объявил: – Кстати, раз вы все знаете, то нам и рассказывать не о чем. Впору Пацана звать, чтоб до дому подбросил на завтрак!
Договорить парень не успел. Призрачный ворон, поощренный разрешением безнаказанно пастись в замковых кладовых, торговаться об оплате каждой миссии отныне не собирался. Или на Пацана возвращение Восьмерки подействовало как стимул сознательности? Он словно дожидался призыва. Раскатистое «Р-р-а-а-т!», порыв ледяного воздуха, несколько секунд дезориентации – и вся компания, за исключением будущего горного экскурсовода, которому отныне предстоял свой личный путь, оказалась во дворе замка Кергот.
– О, Пацан у нас теперь за постоянного туроператора! – подмигнул Дэн позеленевшим спутникам.
Для вестибулярного аппарата людей птицепортация, как первая, так и вторая, оказалась сущим мучением. Дира Иргай фактически висела на Ригете, что последнего неприкрыто радовало. Уж больно по-хозяйски дядюшкины руки прижимали помолодевшую женщину к груди.
– Бельташ, тебя не укачало? – со скрытой надеждой поинтересовался парень.
– Не… – начала отвечать рыцарь смерти, поперхнулась словом, когда один из псов – судя по зеленым глазам, Алой – прикусил ее руку, и тут же исправилась, слегка опираясь на протянутую молодым жрецом руку: – Немного.
Дэн расплылся в блаженной улыбке, приобнимая выторгованную у бога красавицу. Со всех ног к отряду героев мчались люди, знакомые и не очень: перекатывался колобок Олсоп, летел призрак Итната, отчаянно хромал Нерпат. Гул поздравлений, восторгов, вопросов захлестывал людей.
Старый жрец, казалось, подобно дире Иргай скинул десяток-другой лет, такой истовой радостью пополам с восторгом лучились его глаза. Он позабыл где-то посох и быстро хромал к вернувшимся с победой героям.
– У вас получилось! Я молился и верил! – выпалил Нерпат, нога его подвернулась, и бедолага начал заваливаться вперед. Светка и Дэн метнулись и успели подхватить старика под руки. Карие глаза деда распахнулись, зрачки расширились, и он затрясся в руках спасителей, как монтер, взявший провод-фазу.
– Эй, дед, ты чего? Помирать не вздумай! – встревожился Денис. – Свет, чего делать?
– Рука, – прохрипел Нерпат.
Рукав рубашки задрался, и показалось запястье с картинкой – вороном в круге. Теперь метка жреца не расплывалась потерявшим от времени форму овалом с серым чем-то там, больше похожим на осьминога с перьями. Знак стал четким и ярким, будто нанесенным только что. Нерпат смотрел за свое запястье, как на величайшее сокровище во Вселенной, слезы восторга текли по морщинистым щекам, смачивая короткую седую бороду.
– Слава тебе, Ирнат! Благодарю, крылатый мой владыка! – дрогнул голос жреца, которого продолжали поддерживать под руки Денис со Светкой.
И снова старик выгнулся, весь засверкав серым огнем. Рот его распахнулся в беззвучном крике, а под руками первых истинных жрецов менялся первый из получивших метку вернувшегося бога. Словно некто незримый, но очень могущественный крутанул назад колесо его лет и притормозил на пике зрелости, оставив черную, присыпанную солью седины бородку и виски. Нерпат выпрямился, задышал ровнее и чуть отодвинулся, свободно переступая обеими ногами.
– Ого, хромота тоже ушла! Поздравляю! Ирнат взглянул на тебя и подтвердил легитимность звания! – расплылся в улыбке Дэн и тут же почесал за ухом, советуясь с сестрой: – Интересно, как Восемь рассчитывают себе остальных жрецов штамповать? Нам по всему Вархету придется бегать и хватать желающих за руки или в Кергот табунами паломники повалят?
– Пусть приснятся и расскажут, – объявила Светлана, вовсе не горящая желанием куда-то бежать и кого-нибудь спасать прямо сейчас, ее-то с обещанием переправить на Землю ловко прокатили. – Границы мира закрыты, домой нельзя, так что нам торопиться некуда.
– Я жрец Ирната, – сам себе не веря, промолвил Нерпат.
– Точно! Много лет уже, а с сегодняшнего дня и сертифицированный. Ты бы еще в храме порылся в чашах с огнем, может, яичко какое найдешь или кулон? – подмигнул Денис.
– Откуда? – не поверил жрец. – Храм у замка новый.
– Какая разница-то? Боги вернулись. Почему бы и чудесам не случаться? – фыркнул парень и осекся, потому что в гам, стоящий во дворе замка Кергот, вплелись из-за стены весьма неожиданные крики:
– Статуя в храме! Крылатая явилась! Дир Нерпат! Огни сами в чашах зажглись!.. Дир!
– Я же говорил, – пожал плечами Дэн. – Посмотрим?
Руку Бельташ он протянул первым, и та ее снова приняла, смущаясь так отчаянно, словно никогда в ее жизни не было прогулок с парнями под ручку. Может, и впрямь не было? Живая не успела, одержимая мыслью о служении Зебату, мертвая же ни в чем таком не нуждалась. Но теперь колесо реальности сделало круг, и снова стало возможным то, что казалось потерянным навсегда.
