Глава 22
Покупки – дело серьезное

Сборы много времени не заняли. Ригет и Иргай только растолковали попаданцам и, главным образом, неплохо ориентирующемуся в городе Валту, какие лавки надо посетить. Особые дядюшкины инструкции касались исключительно Дэна, которому в очередной раз напомнили о профилактических антинекромантских мерах: лишний раз руками не махать и речей не выкрикивать.

После чего Светка и Денис в сопровождении или под конвоем – это уж как толковать – бугая Валта вышли во двор. Деньес кликнул Пацана. Недовольно каркнув – как это его от процесса питания оторвали, – ворон явил свой призрачно-черный образ и выбрал точку перемещения из головы диры Иргай. Раскинув широкие крылья, Пацан налетел на троицу.

Не предупрежденный о ТТХ перемещения Валт покачнулся на мостовой, восстанавливая физическое и душевное равновесие, затем шумно выдохнул с укоризной:

– Не худо бы остеречь меня было, диры. Я ж чуть в штаны… того… – Смутившись, Борш не стал при девушке объяснять суть процесса.

– Извини, быстрее было продемонстрировать, чем объяснять, что и как получится, – невинным тоном объяснил Денис, принимаясь крутить головой.

Это Светке все вокруг, отличное от родного городка, где знакома каждая улочка, казалось если не чуждым, то чужим и неприятным, особенно вопиюще грязная мостовая, а Дэн с наслаждением собирал впечатления. Ради них он был готов вытерпеть ненавистный поход по магазинам. Впрочем, это дома поход был ненавистным занятием, а здесь мог превратиться в настоящее приключение. Потому Денис чуть ли не подпрыгивал на месте, давая возможность провожатому сообразить, где они оказались и куда вести спутников.

Процесс пошел быстро, особенно когда Борш убедился в том, что «чудо-птичка» исчезла и пока возвращаться не собирается. Наемник решительно развернулся и зашагал по улочке вниз, на ходу поясняя:

– Тут ближе всего канатная лавка. Вам вроде как веревки надобны.

– Да, только именно веревки, примерно в четверть пальца толщиной. Из канатов, боюсь, у меня ничего путного не выйдет увязать, даже если буду стараться и возьму вас с Бельташ в помощники, чтобы помогали затягивать узлы, – сразу обозначил рамки потребного Денис.

– Ну так, – согласился наемник и обстоятельно объяснил айтишнику, что лавка только прозывается канатной, потому как есть в ней веревки и нужной толщины, а всякого разного там тоже вдосталь, и цену хозяин вроде как не задирал. Товар у него специфический, но ассортимент широкий, обычно никто с пустыми руками не уходит. Не веревку, так крючок иль петлю, кованную под нее, непременно купит.

Нужную лавку, распахнувшую свои двери и вынесшую аж пару лотков на улицу, попаданцы углядели издалека. Громадные плетеные корзины, забитые бухтами всевозможных веревок, крюки и гвозди, увешанные связками того же товара самой разной кондиции: тонкими, средними, толстыми, витыми, сплетенными, крашеными и натурального цвета… Товар закрывал собой чуть ли не половину улицы.

Денис слегка обалдел от такого разнообразия и не меньше пяти минут стоял столбом и смотрел. Лишь потом очнулся, тряхнул головой и взялся выбирать. Щупал, тер, тянул, изучал толщину и плетение.

Жилистый, смуглый, будто только вернулся с южного курорта, хозяин к клиентам с рекламными криками не бросался, за руки не хватал и в лавку не тащил. Все время, пока Дэн изучал ассортимент, он меланхолично сматывал в клубок плотный зеленовато-желтый шнур и изредка почесывал короткий ежик волос на голове. Выбор веревки – штука серьезная, мало ли для чего молодцу понадобилась? Девку упрямую связать или счеты с жизнью свести. Тут с советами, пока не обратились, лучше не встревать.

Лишь когда будущий великий макрамист примерно определился с выбором и позвал лавочника, тот степенно отложил клубок и внимательно посмотрел на Дэна из-под полузакрытых тяжелых век.

– Мне нужен шнур примерно такой толщины, – парень ткнул пальцем в моток, – чтобы узлы не скользили и не расползались. Длины примерно метров, тьфу, рук то есть, – Дэн поправился, использовав подходящую местную меру длины, усвоенную еще в путешествии к замку, – шестьдесят. Найдется?

– Такой будет. Нить некрашеная, серая, – сразу объяснил хозяин и вытащил из левой верхней корзины здоровенный клубок.

Денису всегда казалось, что совы обладают коричневым оперением, но таскаться по городу и искать «такого же, но без крыльев» ему совсем не хотелось. Потому братец принялся пытать сестру:

– Свет, у тебя по зоологии пятерка стоит, серые совы бывают?

– Бывают, – машинально ответила девушка. – У них цвет от ареала зависит.

– Тогда годится, – бодро подвел итог Денис. – Значит, берем клубок и хорошо бы еще корзину в придачу. Не в руках же нам его волочь, как заколдованный указатель.

– За корзину тридцать ноготков, – сразу предупредил хозяин лавки, делавший свой маленький бизнес весьма продуманно, судя по тому, как он вытряхнул одну корзину из стопки, составленной прямо на мостовой справа от лотка.

Предвкушая торг за изрядный моток шнура, хозяин лавки прижмурился сытым котярой. Не ведая о его чаяниях, Дениска мысленно пребывал в творчестве и, повернувшись к сестре, вещал:

– Надеюсь, Трашп не обидится, если моя сплетенная в подарок сова будет серой, а его подручная птичка рыжая или черная. Или, может, бабушку Иргай расспросить и шнур покрасить?

– Дир, вы собираетесь сделать сову из шнура магией? – вкрадчиво осведомился торговец с легким недоумением. Магом его клиент не выглядел.

– Нет, какая магия? – удивился парень. – Сплету я ее.

Глаза торговца зажглись таким огнем, что будь на его месте, скажем, одна из собачек Бельташ, Дениске, да и не только ему – всем на улице следовало опасаться за свою шкуру. О том, что на веревках вяжут узлы, а из тонких шнуров плетут половики, мужчина знал, но СОВУ?! Да еще сову как дар богу ремесленников? Такого шанса истинный веревочный маньяк упустить не мог. И он насел на парня с расспросами, пообещав сам, первый, скидку на товар. Дениска, не видевший в своем умении никакой коммерческой ценности, охотно показал торговцу на шести шнурках, как будут выглядеть несколько фигурных узлов плетения.

Торговец оказался не только жадным до знаний о применении любимых веревок, но и честным человеком. Возможно, на Вархете, пусть боги и покинули мир, если речь шла о подношении одному из Восьми, жулить считалось себе дороже?

Короче, дир Пинхрат кликнул помощника, а дорогих клиентов пригласил к себе в комнаты. Покидал Дениска лавку с контрактом на отчисление хорошего процента прибыли от изделий, несколькими монетами задатка, а оставлял образцы узлов и все три известные ему по школьному кружку труда схемы плетений: кашпо для цветов, сова и салфетка.

В состоянии легкой оторопи айтишник высыпал монеты на руку и удивленно поделился с сестрой только что пришедшей на ум идеей:

– Свет, а ведь мы сейчас честно заработали деньги! Есть чем Сигета одарить!

– Точно! А ты говорил, что учиться макраме – дурацкая идея! – со смешком припомнила девушка ворчание брата, путающегося с узлами, их очередностью, шнурками и всем тем, в чем можно и нельзя было запутаться в ту страшную пору, когда маленький Дениска вынужден был осваивать искусство плетения.

– Да уж, – крякнул Дэн. – Раньше думал, что поговорку «Учи, все в жизни пригодится» придумали учителя, чтобы получать зарплату, потому и знак интеграла потребен лишь для вынимания ключей из канализации, как в том бородатом анекдоте. А оно вон как вышло.

– Осталось бисер купить. Дир Валт, далеко идти? – обратилась девушка к наемнику.

– Через две улочки, если дира Иргай правильно объяснила. Мне-то иль диру Ригету такие лавки без надобности были, – пожал могучими плечами здоровяк.

– Да уж, тебя за низкой бисера представить сложно, – хохотнул Дениска и с возгласом: – О, кажется, кондитерская по пути! Зайдем? – ткнул в вывеску на другой стороне улицы пальцем руки, свободной от корзины с мотком шнура.

Кондитерской в том смысле, чтобы был не только магазин, а и кафетерий, лавочка не являлась, потому, наверное, в список диры Иргай не попала, зато бочки и лотки со всякой сладкой всячиной в «Сладости для радости» были изобильны.

Глаза любого сладкоежки тут просто разбегались, не зная, за что зацепиться: орешки в меду, изюм, ягоды, леденцы, пастила, печенье…

Полная женщина, сама чрезвычайно похожая на булочку с изюмом (за последний шли черные, коричневые и рыжие родинки, в изобилии усыпавшие ее кожу), хлопотала за прилавком, обслуживая покупателей. Пока она отвешивала орешки мило розовеющей барышне и печенье одной старухе, выглядевшей, как то самое яблоко из бочки с моченкой, Дениска успел облазить не меньше половины лавки. Он нашел-таки нужное: деревянный ящик, очень похожий на хлебный поддон в магазине. В этой таре, аккуратно переложенные пергаментом, красовались аппетитно-коричневые карамельные яблочки, источающие упоительно-сладкий аромат.

– Знаешь, Свет, – Дениска кивком головы указал на находку и сглотнул слюну, – если мы положим в чашу Алхой одно яблочко, вредная тетка нас точно во враги запишет. Такую вкуснятину надо не меньше, чем десятком уплетать, а если ей еще и мужа угостить захочется, то точно на конфликт нарвемся. Вот скажи, – парень переключился на наемника, – ты сколько таких яблок смог бы съесть?

Борш смерил ящик снисходительным взглядом и удивленно переспросил:

– Что тут есть-то? Одно баловство. Ам, и нету.

– Значит, скупаем все и думаем, как десерт преподнести, – энергично свернул обсуждение количества айтишник.

– Может, букет из яблочек сделать? – задумалась вслух Света, подключая креативность, свойственную каждому воспитателю детского сада, вынужденному искать полезные, интересные и не травмирующие занятия для развлечения орды малышей.

– Это как же из яблок да букет? – закудахтала услышавшая последний вопрос продавщица. Она, наконец, выпроводила придирчивую покупательницу, выбиравшую печенье, как гроб к похоронам, и теперь полностью переключилась на новых клиентов, рассуждавших о чем-то невиданном.

– У нас так преподавательнице в институте на юбилей дарили – каждая в бутоне из марципанов, от настоящих роз и не отличить, – рассеянно отозвалась Света. – Тут, понятно, так не сделать, но хотя бы на палочки-черенки насадить из твердой карамели…

– Это еще почему нет? Чтобы я да марципановых цветов не сотворила? – грозовой тучей надвинулась на жрицу трех богов пухлая торговка. – Платите, я вам таких цветов наверчу, лучше живых будут, да только яблоки в карамели тяжелые, не удержат их марципановые лепестки…

– Что, если сделать съедобный букет-корзину, там и подпорки вставим? – подключился к обсуждению Денис.

– Тогда уж блюдо, как пруд с кувшинками, – внесла изменения в проект Светлана.

– Такого не принято, – начала с сомнением лавочница, сама заражаясь кулинарно-экспериментальной идеей, – однако ж интересно, я бы попробовала…

Толстушка буквально загорелась идеей испытать новый экзотический способ подачи товара. Словом, договорились. Достойной дире Кетлеш компания оставила задаток и обещала зайти часика через три. Марципановое тесто у хозяйки было готово, требовалось лишь придать ему форму пруда и лилий, хранящих яблочки. Достойная женщина не взяла с клиентов больше, чем задаток на продукты. Саму работу потребовала оплатить по факту: когда сделаю, увидите, тогда и о цене толковать будем!

Купив кулек с залитыми медом орехами, команда сборщиков даров отправилась в дальнейший путь к лавке с бисером. Стоил он, как заранее предупредил Ригет племяшей, недешево. Но на какие жертвы только не пойдешь, чего не сделаешь ради богов, чтобы они от тебя наконец отвязались и в кошмарах не являлись? Даже на бисер разоришься!

Нужная лавка окон не имела и броских вывесок тоже. Ограничивалась деревянным щитом с мастерски выжженной и раскрашенной изображением тонкой женской ручки, на ладошке которой покоилась пригоршня разноцветного и разноформатного бисера.

Дверь открывалась тяжело и скрипела уж очень характерно. Случайно двери так скрипеть не будут, зато те, которые сигнализируют о появлении чужаков, – непременно.

Никакого бисера внутри лавки не имелось, лишь многочисленные массивные деревянные коробки, коробочки и короба на полках. При появлении клиентов из-за стойки воздвиглась монументальная фигура в чалме.

Это была очень толстая и исполненная достоинством пропорционально весу тела женщина далеко за пятьдесят. Рыхлый нос, пухлые губы, внимательные черные глазки и компенсирующие почти полное отсутствие бровей белые кустики клочковатой растительности на подбородке. Короче, красавицей лавочницу не назвал бы и Валт с жестокого похмелья. Зато сразу становилось понятно, почему в помещении нет охраны. Да такая хозяйка махнет тумбообразной рукой – будет улочка, отмахнется ногой – проспект сделает.

Светка с некоторой робостью уставилась на женщину, тогда как Дениска восторженно прошептал на ухо сестре:

– Ты только глянь, тетка вылитая Дженуария из любимого бабкиного сериала, который она постоянно на диске смотрит. Только с бородой и кожа чуть посветлее.

– Ой, – только и пискнула девушка, до которой запоздало дошло, почему женщина кажется такой знакомой.

– Восемь с вами, – колоколом загудел голос «Дженуарии», приветствующей визитеров.

– Восемь, это уж точно, а могло бы быть и поменьше, – тихонько пробормотал Дэн и громко повторил официальное приветствие, после чего передал бразды беседы в руки Светки: – Дира, моей сестре нужно сплести украшение. Сказали, бисера лучше, чем в здешней лавке, не найти.

– Верно, – расплылась в улыбке монументальная особа и клещом вцепилась в жертву, выдавливая из нее информацию о предполагаемой поделке.

Света поначалу вяло отбрыкивалась, а потом сдалась, приблизительно описала свою задумку и покорно подключилась к перебиранию бисера, извлекаемого для демонстрации из многочисленных ящичков, ящиков и коробочек. Девушка не знала, какое по размеру колье подойдет богине, и решила сделать такое украшение, длина и ширина которого может корректироваться.

С месяц назад Светлана нашла в сети изумительную схему и фото готовой работы – в ажурных голубых и зеленоватых кружевах узора взлетала прекрасная белая птица. Почему-то именно она запала в память настолько четко, что сейчас Света смогла объяснить лавочнице, сколько и какого бисера ей нужно. Конечно, вархетский цветной бисер лишь отдаленно напоминал земной, его почти никогда не делали круглым, это были скорее короткие восьмигранные трубочки. Штамповали его, понятно, не машинами, а магией копирования, годящейся лишь для самых мелких предметов. Но попаданцев не особенно интересовали тонкости производства, о котором толстуха-лавочница знала все. Главное – конечный результат годился для колье.

Бисера Света брала с запасом, так же как и вощеную нить. Увы, проволоки и лески тут не было и в помине, зато хорошие иглы-инструменты и застежки с цепочками очень-очень походили на земные.

Весь набор для плетения подарка богине вылился для попаданцев в весьма круглую сумму. Возможно, даже наверняка «Дженуария» сделала бы скидку клиентам, если бы Света поделилась с ней схемой плетения колье. Но девушка молчала как рыба об лед, словно не замечая многозначительных намеков. В результате чего кошель, выданный дядюшкой на материализацию заготовок для божественных даров, сильно похудел.

Когда вышли из лавки, Дэн тут же спросил у сестры насчет ее молчаливости.

– Помнишь, на школьный выпускной Маринка и Ленка пришли в одинаковых платьях?

– Ага, визгу было! – лукаво ухмыльнулся парень, вспоминая подробности забавного скандала.

– Теперь представь, если украшение для богини окажется копией того, что носит какая-то женщина на Вархете? – намекнула Светка.

– Понял, заткнулся! Эксклюзив и ручная работа – наше все! – заверил сестру Дениска и, переключившись на более актуальную тему, спросил Валта: – Слушай, тут перекусить где-нибудь поблизости можно? А то мы столько мотаемся по лавкам, что у меня живот к позвоночнику прилип.

– Это он у тебя от сладких орехов прилип, – нравоучительно проворчала сестра.

– Чего ж нельзя, можно, – пожал могучими плечами сопровождающий. – Вам как, диры, чего попроще или ресторацию искать будем?

– Нам чего поближе! – внес коррективы в маршрут трижды жрец под аккомпанемент требовательного урчания желудка.

Проводник повел широкими плечами и решительно свернул налево, где вместо вывески была прислонена к стене здоровенная и тяжелая на вид крышка от гигантской бочки. Прислонена давненько, потому как у основания успела прорасти жалким пучком травы. На «вывеске» красовалась выжженная надпись: «У Трехпалого».

Похожая основательностью на крышку-«вывеску» дверь приоткрылась, пропуская посетителей в нутро трактира. Окон тут не было, свет давали лишь колесные люстры наверху и несколько связок-сеток светящихся шаров по стенам.

Три длинных стола с лавками и штук восемь столов поменьше с табуретами составляли основную меблировку заведения, отличавшегося своеобразным грубовато-основательным уютом. Стойка трактирщика с бочками на задах и подобием небольшой сцены слева в углу дополняли обстановку. На сцене, сидя прямо на ней в обнимку с местным аналогом лютни, бренчал что-то вялое на струнном инструменте заспанный лохматый парень.

Посетители у Трехпалого все же имелись: за длинным столом в правом дальнем углу гуляла какая-то шумная компания воинственного вида мужиков, за тремя столами поменьше насыщались еще несколько горожан. Сам трактирщик, его узнал бы любой по безотказной примете – трем из положенных пяти пальцев на левой руке, наливал кружку бородачу. Выпивоха что-то деловито втирал хозяину.

Парнишка-разносчик в почти чистом фартуке подлетел к тройке клиентов, усаживающихся подальше от нудного бренчания. Дениска собрался было потереть руки перед оглашением своего заказа, наткнулся на многозначительный взгляд и громкий хмык Валта и просто, без жестикуляции, попросил, ориентируясь на обычный ассортимент:

– Перекусить бы. Мясо, хлеб, сыр и чем-то запить.

– Эль, пиво, вино? – растерялся паренек, не зная, что предпочтет столь разношерстная компания.

– Эль мне, а молодым людям ягодного взвара, – прогудел охранник, решая проблему методом частичного насаждения сухого закона. Еще не хватало, чтобы юный жрец перепился и начал мертвых рядами поднимать.

Дэн скроил недовольную физиономию, а Света вежливо прибавила:

– Если можно, теплого взвара. У меня горло от холодного тут же прихватывает. И тазик чистой воды – руки сполоснуть перед едой.

– Понял, дира, все найдется, – тряхнул головой парень, привычный ко всевозможным закидонам клиентов, и умчался на кухню.

Миску с водой и чистый отрез серой грубой холстины принес первыми. Света вымыла руки, под ее суровым взглядом поболтал конечностями в воде и Дэн. Свободный от родственного произвола Валт миску с водой проигнорировал. Донимать и его лекцией о гигиене Света не стала, лишь задумчиво проронила:

– Интересно, а пестряга передавалась воздушно-капельным путем или контактным, через грязные руки?

Бугай намек понял, поспешно придвинул к себе тазик и тоже вымыл лапы.

Парнишка-разносчик вернулся вовремя, чтобы забрать миску с посеревшей водой и разгрузить поднос с едой. И такой дух шел от ветчины и острого сыра, что совсем не голодная Светка украдкой сглотнула слюнку. Дениска, сменив гнев за запрещение пива на милость за еду, шустро напластал себе бутерброд из местного ассортимента, довольно заурчал и, заглотнув первый кусок, бодро провозгласил:

– Валт, ты лучший! Тут, конечно, темно, как в погребе, но еда – мм!..

Польщенный бугай расплылся в улыбке, принимая похвалу своему выбору. И тут со стороны скорее выпивающих, чем закусывающих мужиков раздался удивленно-глумливый голос:

– Ба-а, да это и впрямь Пестрый Валт! Какой же из него, пестрячного, хранитель! Вон лучше любого из наших берите, диры! Все больше толку будет, а коль увечные по нраву, так мы можем хромого Фропа кликнуть!

Валт стал медленно багроветь от злости и досады; насчет своего излечения ему велено было молчать, потому как исцелить пестрягу полностью мог бы лишь истинный жрец. Раскрывать же инкогнито и суперпупервозможности племянников-попаданцев осторожный дядюшка не планировал, о чем заблаговременно настойчиво предупредил Борша.

– Да, самый лучший! – мгновенно отреагировал Дениска, развернувшись к гогочущему столу. – Ты умеешь пускать пену ртом и корчиться на земле? Не-э-эт! А он умеет! Так что отвали, моя черешня!

Скроив глумливую физиономию, парень отсалютовал хохмачам кружкой с теплым взваром. И все бы ничего, только один из компании вояк успел хлебнуть лишка. На беду, перебравший оказался магом. В его руке зажегся яркий оранжевый шарик, его мужик и метнул в сторону Дэна. Не прицельно, больше попугать. Да вот беда, Денис в школе ходил не только в кружок по труду, а еще и на баскетбол. Среагировал он рефлекторно – взял и отбил рукой «мяч» в сторону стола насмешников с азартным выкриком:

– Давненько я не брал в руки мяча! Сыгра… Ой, бли-и-ин!

Выкрик Дэна оборвался вместе с громким взрывом, разметавшим кружки, блюда и кувшины со стола, закоптившим столешницу и физиономии насмешников до неравномерно-мавританского состояния.

– Ты на кого полез, дурень, он файры голой рукой отбивает, – взрыкнул самый низкорослый, но, очевидно, самый здравомыслящий из почерневшей компашки, встряхнув за грудки разом протрезвевшего любителя огненных апельсинов.

– Эй, ватага, стол оплатите и чтоб никаких драк тут, а то больше в долг ни разу не налью! Нечего людей попусту задирать! – рыкнул втрое громче скандалиста Трехпалый, наставив один из трех уцелевших перстов на группу наемников. Свободной рукой он вытащил из-под стойки шипастую дубину и многозначительно показал буянам.

Те недовольно нахмурились, но спорить ни с трактирщиком, ни с Дэном не решились. Если первый мог отоварить дубьем по кумполу и наглухо закрыть кредит, то со второго, как думали мужики, вполне сталось бы насовать им еще огненных шариков за пазуху. Черномазые оплатили ущерб и отправились на задний двор отмываться от сажи. Дэн же, втянув голову в плечи, удивленно прошептал:

– Блин, так это файербол был? Не мячик? И как меня его рукой-то угораздило?

– Дык то разве диво? Ты ж, дир, жрец, а вы для магии неуязвимы, – объяснил Валт.

– Ух ты! И ведь никто не сказал! З-заразы! – возмутился Денис и принялся заедать открывающиеся перспективы новым бутербродом.

Света кивнула, прекрасно понимая, почему дядюшка попридержал ценную информацию. Братец и так порой удержу не знал, а уж после таких вестей…

– Спасибо, дир Деньес, что укорот языкам длинным ватаги Хмурого дали. Знавал я их, как в тадреских харгах ходил, да и они меня вот припомнили, – прогудел наемник.

– Да ладно, брось, ты ж член нашей команды, потому нечего всяким варежку разевать не по делу, – отмахнулся бутербродом Дениска.

– Здорово у тебя выходит, – согласилась Светка. – Никогда за словом в карман не лезешь. Если мне скажут что-то неприятное, сразу никак остроумного ответа не подыщу. Потом чаще всего вообще на следующий день что-то в голову приходит.

– Держись меня, жирафы зверьки красивые! – подмигнул Светке любящий братец и, гордо выпятив грудь, прибавил: – Я тебя в обиду не дам!

После чего, ставя восклицательный знак в своей речи, щедро глотнул взвара и так поперхнулся, что не мог прокашляться минут пять, сколько его сестра по спине ни хлопала. Откашлявшись, парень пристал с вопросом к телохранителю:

– Что еще насчет неуязвимости знаешь?

– Почитай, и ничего, – потер непривычно пустой после экспресс-бритья от Бельташ подбородок Валт и повел могучими плечами. – Раньше, говорят, жрецы Восьмерых для магических атак неуязвимы были, не брали их лед, огонь и все, чего магией сотворено.

– А если поднять камень и уронить на голову? – потребовал подробностей представитель нового поколения жрецов.

– Не долетит, коль магией запускали, магия силу потеряет, – поморщив лоб, выдал бугай. – Потому в любых битвах жрецам, особо Ирната иль Зебата, цены не было. Божественный щит дорогого стоит! Единственно, друг против друга никогда служители Восьми не выходили. Маги ж за любую работу берутся, только плати. Прежде они лишь пред простыми людьми грозны и сильны были, а пред посвященными Восьми чисто дети с забавными игрушками, как ни велика их сила прочим казалась. Да только сейчас ни жрецов истинных по Вархету, окромя вас, не сыскать, ни магов, великой мощью обладающих.

– По ходу дела, прав был дядя со своей идеей о проводниках и адаптерах. Вот тебе и сообщающиеся сосуды! Силу давали боги, она текла в мир жрецам, далее магам и всему миру через магию. Боги ушли, притока силы нет, жрецы исчезли, магам остались жалкие крохи энергии, – похмыкал Денис, вспоминая и сводя воедино рассказы богов, жреца Нерпата и дядюшкины речи.

Наемник на это лишь кивнул косматой головой и приложился к кружке. Больше никто дразнить жонглирующего огнем парня не стал. Тренькающий в углу менестрель, адекватно оценив свои музыкальные потуги и кривящуюся физиономию Дэна, предпочел завершить представление и свалить в туман. Вдруг и его шариком отоварят сгоряча?

Посрамленные наемники в трактир более не вернулись, справедливо решив не дергать тигра за усы. Они ведь не знали, что имеют дело с игривым котенком, а не матерым хищником. Озабоченная Света тишком спросила у Валта, не стоит ли опасаться засады, на что бугай хмыкнул и брякнул как есть:

– В своем доме и пес не гадит, так чего ж людям-то? Если где за стенами городскими столкнемся, то по-всякому может обернуться, а тут нет.

Перекусив, команда снова направилась к кондитерской, где священнодействовала над новым словом в мире сладостей мастерица. Положенные три часа еще не подошли к концу, но тройка решила попытать счастья и не прогадала.

Довольная и вдохновенно-разрумянившаяся кондитерша выставила перед заказчиками небольшую, чуть приплюснутую корзину, торжественно откинула крышку и продемонстрировала сотворенный шедевр: небольшое озерцо-желе, по которому плыли три марципановых цветка с яблочными сердцевинами.

– Ух, красота! – восторженно выдохнул Денис. – Такое и дарить не стыдно, и в дар принять приятно! Дира, вы – гений!

Пухленькая дира Кетлеш польщенно зарумянилась, зацвела розой и сама предложила скидку в благодарность за удачную идею оформления товара. Ломаться изрядно потратившиеся на бисер попаданцы не стали. Яблочно-лилейное совершенство заняло свое место в руках Валта, обнявших корзинку, словно мать долгожданного младенчика. Заодно купили и сладостей для диры Иргай. Дениска посчитал полезным задобрить вредную старушенцию. Если рот занят сладостями, его для содержательной лекции точно не откроешь. Не то чтобы Дэн был категорически против учебы, просто считал, что свою порцию наук он полной ложкой вычерпал в школе и институте, а остальное как-нибудь мало-помалу чайной доберет, и не надо все водопадом обрушивать. Временами и вовсе возникает ощущение клизмы, вставленной прямо в ухо. Потому, благо зубы у старой перечницы имелись, Дэн набрал сластей из разряда «долгоиграющих», не делясь коварными планами со слишком честной сестрой.

Компании осталось только свернуть в ближайший проулок поукромнее и вызвать Пацана. Но ближайший, наивно избранный Денисом в целях птицепортации, оказался не укромным уголком, а маленькой площадью с цветочной лавкой. Вокруг нее редкими насекомыми вились покупатели.

Уставившись прямо на ведерко с пышной охапкой чего-то, вероятно, дешевого и напоминающего синие гвоздики, айтишник хлопнул себя ладонью по лбу и быстро спросил у Валта:

– Слушай, приятель, а у вас живые цветы в горшках продают?

– Э-э, – завис источник информации и потянулся к подбородку. Пальцы вместо любимой бороды опять ткнулись в жесткую щетку отрастающей щетины.

– Не знаешь. Значит, будем действовать эмпирически! Обожди меня тут, Светик! – провозгласил Дэн, вручая сестре корзинку с веревками, и зашагал к лавке, чтобы осыпать вопросами молоденькую цветочницу. Та вдохновенно подбирала букет на шляпку для пожилой леди и, метнув кокетливый взгляд на симпатичного юношу, звонко пискнула в ответ:

– Мама!

Как оказалось, это был не панический вопль о помощи, а призыв родительницы. Пококетничать с кем-либо, когда за спиной такая мама с хищным огоньком в глазах: «Выдам замуж немедленно или нечего девке голову дурить», – было попросту нереально.

Старшая цветочница проворной щучкой выскользнула из недр лавки, выслушала клиента и, расплывшись в довольной акульей улыбке, утянула его на глубину. Появился братец из магазина с очередной невысокой корзинкой наперевес и довольной миной.

– Во! Называется колокольчик Илай! – похвастался находкой Дэн. – Если не это дарить, то я вообще не знаю что! Мне как начали всякие цветки перечислять, будто я в них разбираюсь! Чуть не окосел! Хорошо хоть знакомое название выхватил. Из-за него выбрал! Сказали, цвести до осени будет, только не забывать поливать!

Денис откинул крышку корзинки, демонстрируя растение. Оно и впрямь походило на колокольчик с крупными цветками, меняющими оттенок от нижнего, насыщенно-фиолетового, до верхнего, цвета нежнейшей голубизны.

– Красиво! – честно согласилась Светка, больше любившая яркие георгины и астры, полыхающие костром по осени и хоть немного согревающие душу в преддверии долгой зимы. – Только как его по холоду под горы тащить? Замерзнет же!

– Ничего, думаю, дядюшка что-нибудь с обогревом придумает, – отмахнулся Дениска. – Как-нибудь донесем, а если нет, так и любой цветок по холоду зачахнет. Без горшка небось еще быстрее.

– Разумно, – кивнула сестра, поудобнее перехватывая свою корзинку с мотком шнура и бисером. Валту досталась самая тяжелая, со сладостями.

Так, совершив необходимые покупки и ни с кем не подравшись (метание огненного апельсина не в счет), команда покупателей все-таки добралась до переулка нужной степени укромности. Ветер и налетевший клекот подхватили троицу и перенесли во внутренний двор замка Кергот.

Пацан исчез в кладовой со свежатиной, а попаданцы принялись демонстрировать дядюшке покупки. Не потому, что неудержимо тянуло похвастаться, а потому как срочно требовалось определиться с магическими возможностями старшего родственника по сохранению и транспортировке даров.

Тут Денису повезло. Чары хранения дядюшка знал и обещал применить и к колокольчику Илай для Илай и к яблочной композиции для Алхой. В благодарность за это айтишник похвастался честно заработанным авансом по веревочному договору, которому было предопределено место в чаше Сигета.

Сдав с рук на руки два дара, попаданцы разбрелись по своим комнатам. Прогулки кончились, предстояла кропотливая работа по плетению. Единственное, чему осталось радоваться, что никто из них не взялся за вышивку. На этот вид прикладного искусства времени потребовалось бы на порядок больше. Со своими поделками, если прерываться только на еду, сон и короткий отдых, за пару дней мастера-любители должны были справиться.

Словом, жрецы плотно занялись подготовкой даров, а дядюшка делами владения. Благо бюрократия на Вархете не достигла вершин, присущих земной. Возиться с горой бумаг и собирать подписи в многочисленных инстанциях, чтобы доказать властям, что его наследство именно его и ничье больше, Ригету не пришлось. Снятие печати с замка Кергот автоматически подтверждало все его права и прилагающиеся к ним обязанности.

Дядюшка лишь озаботился написанием завещания, копию которого отослал с птичкой-почтальоном блюстителю права в Брис. По этой бумаге своими наследниками Ригет признавал обоих племянников в равной степени, а управляющего назначал смотрителем имущества. В помощь ему на хозяйстве в качестве физического проводника интеллектуальных решений оставался Валт. Бывший наемник, принесший клятву, почти обиделся, узнав, что его не берут в космонавты, то есть в путешествие на поиски храма Восьми. Пришлось дядюшке толкнуть прочувствованную речь о великом значении присмотра за родовыми владениями Керготов, для которого крайне необходим не только неживой призрак, а и живой наемник, прекрасно поладивший с управляющим. Делать нечего, Валт поворчал и смирился со своим новым местом в мире.

Все полнились ожиданием, счастлива по уши была дира Иргай, погрузившаяся в детальный осмотр и опись древнего храма. Доклад о найденной святыне она собиралась отправить коллегам в академию со Сластеной.

Валт мучился, раздираемый желанием сопровождать Ригета к неведомому и одновременно сильной опаской влипнуть в нечто такое, что не предназначено простым смертным. Пока долг перевешивал.