Книга: Бывшие. Книга о том, как класть на тех, кто хотел класть на тебя
Назад: О чем эта книга?
Дальше: #2. Миша Боязнь одиночества
#1. Юрка
Излишний романтизм
Романтизм сводит людей друг с другом, но только реализм помогает им жить вместе.Джон Апдайк
Прежде чем читать эту главу и осуждать мое инфантильное поведение, вспомните свои первые отношения, когда не то чтобы поцеловать понравившегося парня стеснялись, а даже общались с ним издалека, чтобы он не заметил «этот ужасный прыщ на лбу», который вы старательно закрыли челкой.
Мне было шестнадцать, когда я впервые вышла во двор. Надо сказать, выход во двор тогда для меня был сродни выходу в свет: я чувствовала себя как Наташа Ростова, которая приехала на свой первый бал. Такой вот выход в свет, где все светские люди сидят на кортах и лузгают семки.
Чтоб вы осознали важность этого момента, объясню. Я росла не в самом благополучном районе Челябинска, поэтому мои родители не особо радовались, что есть такое понятие, как «двор». До шестнадцати лет я не гуляла, а каждый день приходила после школы домой и читала книги: от Жванецкого до Солженицына. И играла на фортепиано. Но не так красиво, как это делают барышни в романах Джейн Остин. А так, как во всем мире играют обычные девочки на обычных фортепиано: я брала аккорд, уши слышали предательски фальшивую ноту, у меня внутри все замирало, и была одна мысль: «Господи, хоть бы соседи были еще на работе!»
Иногда соседи были на работе, и тогда я продолжала самоотверженно долбить своими тощими пальцами по клавишам, а иногда соседи не были на работе и ненавязчиво намекали о своем присутствии стуком по батарее.
Я до сих пор, когда слышу стук по батарее, замолкаю. На всякий случай.
Итак, я вышла в свет, по факту – во двор. Это было постсоветское время, когда слова «красота» и «стиль» были синонимами слов «джинсы» и «спортивный костюм». Поэтому я надела свой самый красивый спортивный костюм, привезенный из заграницы, ярко-фиолетовый и просто невероятный. Я была уверена, что выгляжу в нем нереально круто, как Синди Кроуфорд, не меньше.
Как я выглядела в реальности – не знаю, потому что зрение у меня к старшим классам предательски упало, а очки я отказывалась носить.
Помню, одно время даже подрисовывала себе фломастером маленькую родинку над верхней губой. Мне тогда казалось, что я похожа на топ-модель. Сейчас мне кажется, что я была похожа на идиотку.
Обычно смотрела на себя в зеркало, видела в отражении фиолетовое пятно (если это был мой спортивный костюм «Адидас») или голубое пятно (если надевала джинсовые вещи). «Наверное, красиво», – констатировала я и шла гулять вся красивая, в спортивном костюме и с нарисованной фломастером родинкой, с целью стать частью дворовой элиты.
Чтобы влиться в любую дворовую компанию, как оказалось, многого не надо. Просто скажи: «Привет всем», доставай семки, сиди во дворе около песочницы или на качелях и смейся над шутками мальчика, который тебе нравится.
А мне нравился Юра. Он был старше на три года, но тогда казалось – на целую жизнь. Он рассказывал самые смешные анекдоты и совершал самые смелые поступки. А еще Юра мог плюнуть на четыре метра! ЧЕТЫРЕ! МЕТРА! Вы вообще представляете, сколько это? Да за это ему бы любая отдалась. Так мне тогда казалось.
И я сидела на краю песочницы и хохотала над всеми его шутками. Даже когда мой внутренний голос сокрушенно говорил: «У Жванецкого это интереснее звучало», на что я резонно находила аргумент в пользу Юры: «Вряд ли Жванецкий может плюнуть даже на два метра».
Короче, я влюбилась впервые в своей жизни. Юра был великолепен. Он учился в какой‐то модной шараге и уже умел водить папину машину. Как и все девятнадцатилетние дворовые парни, Юра имел цель в жизни. Он часто говорил: «…и я буду гонщиком, а когда мне исполнится тридцать лет и зрение уже не будет позволять водить скоростные тачки, я сяду за руль своего скоростного „Хендая“, разгонюсь и рухну со скалы!»
Это были слова настоящего героя. Если совсем честно, то это также были слова настоящего психопата. Но в шестнадцать лет я думала: «Тааак, мне как раз в это время будет двадцать семь, и мы рухнем со скалы вместе. Вот оно, женское счастье». И терпеливо ждала, когда Юрка обратит на меня свой брутальный взгляд. Может быть, он и обращал свой взгляд на меня, но я со своим зрением ничегошеньки не замечала.
Тут важно сразу сказать, что я никогда не была самой красивой девочкой: ни в садике, ни в школе, ни тем более во дворе. Поэтому рассчитывать, что парень будет ослеплен моей красотой, не могла и искала другие способы привлечения внимания.
Через полгода моего гуляния во дворе, когда колени уже предательски ныли от постоянного сидения на кортах, удача улыбнулась мне – Юра сказал: «Натах, давай гонять вместе?»
Сейчас поясню эту фразу для тех, кто обычно читает Лермонтова и Пушкина (если таковые среди моих читателей имеются, на что я очень надеюсь). «Давай гонять» – это то же самое, как если бы он сказал мне: «Барышня, не изволите ли вы быть всецело моей отныне и во веки веков. Пока тридцатилетний рубеж моей жизни, скала и скоростной „Хендай“ не разлучат нас?»
Естественно, я сказала: ДА! Но в реальности промямлила: «Ну-у, типа, а че бы и нет, давай…»
И с этого дня мы с Юркой были вместе. Я и он. Мы вместе. Официально. И все об этом знали. И девочки завистливо щебетали: «Вы такие идеальные, у вас будут такие прикольные дети!»
«Только их надо успеть родить до Юркиных тридцати лет», – думала я.
Я была самой счастливой шестнадцатилетней девочкой. У меня был ПАРЕНЬ! Настоящий! Живой! Мой! Впрочем, по факту в жизни ничего не изменилось: я так же сидела во дворе, грызла семечки, смеялась над его шутками и следила, чтобы НИ ОДНА БАБА БОЛЬШЕ НЕ СМЕЯЛАСЬ НАД ЕГО ШУТКАМИ! Ибо этот парень – мой, и только для меня все его смешные шутки. Найдите себе своих крутых парней, чтобы они вам клевые шутки говорили, а моего не слушайте!
Впервые в жизни я поняла, что такое ревность. Не в том плане, что я не знала это чувство. Очень даже знала: у меня есть младшая сестра, которой обычно уделялось максимальное количество внимания. Естественно, я ревновала. Но вспышки ревности случались короткие, как взрыв петарды: резкий оглушающий хлопок – и все. А тут ревность была другой: как взрыв атомной бомбы, когда из живых остается только выжженная земля и тараканы. Тараканы в моей голове, которые после подобных вспышек ревности топтались нерешительно и говорили: «Наташа, он сказал ей „Привет!“. Наверное, он хочет быть с ней, а не с тобой! Конечно! Ведь у нее грудь пятого размера!»
У Ирки и правда была большая грудь. Такая большая, что я видела эту грудь и без очков. А иногда, если честно, в приступе ревности, вообще ничего не видела, кроме этой необъятной груди. Тем более было обидно, что обладательница этих бесячих сисей была Юркиной бывшей.
Неизвестно, чем бы закончилась моя первая любовь, но перед началом одиннадцатого класса мы с родителями переехали в другой район. Мама сказала: «Хватить жизнь себе губить, тебе нужно школу закончить, ты на медаль идешь и в институт поступаешь». А я не хотела ходить на медаль, я хотела ходить к Юрке на свидания.
Но с родителями спорить бесполезно. И я, выросшая на книгах, полная романтизма тургеневская девушка без сисек, но с большими мечтами о будущем, решила как‐то красиво сообщить моему Юрке, что вынуждена уехать, мол, «обстоятельства сильнее нас, нам придется расстаться, но расстояние лишь укрепит нашу любовь друг к другу». А он мне ответит что‐то типа: «Любимая, но ведь я не смогу жить без тебя!» И умрет. Примерно так я себе представляла эту картину, и в моем воображении она выглядела очень красиво и весьма трагично.
Однако наш любовный расставанческий разговор сразу не заладился. Как сейчас помню эту эпическую сцену: я отозвала Юрку в сторону, вся наша компания сразу заулюлюкала, типа: «Сейчас сосаться будут!». Я покраснела. Он побледнел. Потому что за весь год мы не целовались ни разу. Я все ждала какого‐то подходящего момента, который, как мне казалось, мог наступить в любую минуту.
Я была настроена решительно. Минут пятнадцать говорила ни о чем, потом еще минут двадцать ни о чем. Через час пошел дождь, и нам пришлось забежать под козырек подъезда.
«Как в романе Джейн Остин!» – подумала я.
– Ебаный ливень! – сказал он.
– Юра, нам нужно расстаться, – наконец выдавила я из себя эпохальную фразу.
– Да без проблем!
Тут я оцепенела. Я ожидала любой реакции на мои слова, но не такой!
«Да без проблем!» – эта фраза уместна, когда я прошу его купить жвачку по пути домой. Но никак не в случае, когда любовь всей твоей дворовой жизни уходит от тебя. И Юра ушел. Прямо в дождь. Как мистер Дарси.
А я осталась стоять у подъезда. Как тупая курица.
* * *
После всей этой истории я поняла одну вещь:
Никогда, девчонки, слышите, НИКОГДА расставание не может быть красивым, если только это не расставание в кино!
Это потом, когда я стала автором и научилась прописывать диалоги в сценариях, поняла: вся великолепная болтовня двух расстающихся людей в фильме, их пронзительные взгляды, слезы – это мастерски прописанный автором-сценаристом эпизод. На девяносто девять проццентов – это просто игра воображения, которую автор перенес из своей впечатлительной психики на бумагу.
Кстати, недавно я приезжала в тот двор, в гости к маме. Стояла у окна и тут увидела Юрия. Ему, по моим подсчетам, сейчас лет сорок. У него красивая черная машина, он почему‐то не разбился, как обещал нам, скинувшись на ней со скалы. Он возит на машине картофель из огорода в гараж.
«Возможно, это потому что у него зрение не испортилось», – подумала я.
ЕГО ПРОБЛЕМА
На самом деле, единственная его проблема – это то, что он, адекватный и хороший парень, связался тогда со мной, романтичной и абсолютно не готовой ко «взрослым» отношениям девочкой.
Но тогда я этого не понимала. В тот момент все, что заполняло мое воспаленное воображение, это фантазии на тему: «Пройдут года, у меня вырастет грудь пятого размера, Юрка меня встретит и пожалеет об этом расставании».
Тот факт, что я сама пожалею, если спустя годы у меня грудь будет пятого размера и от этих двух пятилитровых бидонов начнет болеть позвоночник, – меня тогда не интересовал.Девочки, которые тешат себя мыслью, что «вот вырастет грудь, и сразу начнутся нормальные отношения с мужчинами», – не факт. Только если вместе с грудью у вас вырастет покладистый характер и адекватность.
МОЯ ПРОБЛЕМА
Моя проблема, как и основная проблема всех молодых и наивных девочек, – излишний романтизм и огромные, как сиськи Семенович, ожидания от отношений.
Я изображала гордую и неприступную красавицу, которую парень должен был добиваться. И,даже когда он меня добился, я продолжала играть эту роль, потому что понятия не имела, как себя вести в этих «взрослых» отношениях дальше.
Ни один здравомыслящий (исключение – влюбленный, там о здравомыслии речь не идет), но обычный нормальный мужчина никогда не захочет вечно участвовать в вашей женской игре: «Докажи, что ты достоин меня!» Это только в сказках бывает: царевна Несмеяна сидит в своей башне, а принцы всячески добиваются ее. И то, есть у меня нехилые подозрения, что, добившись, принц выволок ее из башни со словами: «Ну, че, царевна? А теперь рожай детей и хозяйство веди, морда унылая!»
Мы же ничегошеньки не знаем о продолжениях известных сказок. Все заканчивается на «был пир и свадьба». А после свадьбы что? Что там, по ту сторону романтики?
Может быть, судьба Золушки не так великолепна, после того как принц взял ее замуж? Скорее всего, этот коронованный фут-фетишист продолжил объезжать свои владения, примеряя туфельки, и «брал замуж» всех, кому сия обувь впору пришлась. А Золушка сидела во дворце и разговаривала с мышами, а в лучшем случае – с прислугой. Ведь ей это ближе, она привыкла крутиться на кухне или полы натирать, а не все эти балы устраивать.
Что стало с Мальвиной после слова «КОНЕЦ», вы никогда не задумывались? Она, умная и последовательная женщина, связала свою жизнь с этим озорным бревном, отвергнув вечно страдающего Пьеро. Думаю, Мальвина с головой ушла в театр, возможно, стала новым Карабасом Барабасом, потому что Буратино со своими мальчишескими мечтами сидеть на своей деревянной попе долго явно не сможет. Он будет искать приключения, а Мальвина будет вечно вытаскивать его из болота, где он развлекается с какой‐нибудь черепахой Тортиллой или выпивает с Дуремаром.
Моя любимая сказка «Аленький цветочек» или «Красавица и чудовище». Мне до сих пор интересно, что стало с Бэлль, после того как чудовище обрело вид прекрасного принца. Ведь фишка Бэлль – спасать людей, любить «из жалости», а отношения с красивым и здоровым мужчиной – это не ее фетиш. Хорошо, если она догадается заняться благотворительностью, тогда ее стремление помогать реализуется, и она сможет чувствовать себя нужной. Что касается Чудовища… Что‐то не припомню я в сказке слов раскаяния в гордыне и тщеславии. Поэтому, возможно, вернув свой образ, он вновь станет душой компании, будет собирать балы и транжирить государственный бюджет.
Если спросите, кто мой кумир среди сказочных персонажей, я честно скажу – Баба Яга. Старая женщина со своей хатой живет подальше от людских проблем. Иногда к ней заходит какой‐нибудь Иван Дурак за советом, она его в баньке парит, свои фантазии воплощает и отпускает. Ну не красотка ли?
Но в шестнадцать лет я хотела как Русалочка: отдать все самое ценное ради возможности оказаться рядом со своим принцем. Это было так романтично. Но в конце больно. Поэтому повторю еще раз: прекратите использовать сюжеты сказок в качестве основы реальных отношений!
И ладно бы сказки, мне существенно покалечили сознание художественные произведения великих писателей.
Вот что я вам посоветую: хватит читать Пушкина и Джейн Остин. Точнее, читать – читайте, но не пытайтесь подмять реальную жизнь под этот красивый вымысел. Так, как у них в книгах, у вас никогда не получится. Ни у кого не получится. И еще больше скажу: даже у Пушкина и Джейн Остин так никогда не получалось, они все придумали, чтобы продать свои творения максимально большим тиражом. За Джейн Остин не скажу, но Пушкин явно писал произведения не столько для развития мировой литературы, сколько чтобы ему на балу все дамы давали.
Была бы у меня машина времени, я бы сначала заехала на ней в девятнадцатый век, спросила бы: «Александр Сергеевич, милый, а это правда, что вы стихи читаете, чтобы дамы с вами мазурку плясали?» А потом уже заскочила в 1996 год и сказала бы себе, мол, «Наташа, все правда».
Излишний романтизм – вот что мешает молодым и наивным женщинам строить нормальные отношения. Даже если отношения построены, барышням свойственно наделять их романтическими свойствами, покрывая простоту и ясность какой‐то сказочной дымкой. Именно поэтому одни и те же отношения мужчины и женщины воспринимают по‐разному.
У меня есть знакомые – Аля и Вова. Они женаты уже года три. Со стороны забавная пара: учились в одной школе, потом много лет не общались, потом поженились.
Как описывает развитие их отношений Аля:
«Десять лет назад, еще на выпускном, он подошел ко мне и сказал, что любит. Но я не могла ответить взаимностью. Поэтому мне пришлось ему отказать. Сердце кровью обливалось, когда видела, как он заглушает свою боль алкоголем. И все семь лет он незримо был рядом, ухаживал за мной и ждал. И я, наконец, сказала „да“. И мы поженились, и я чувствую, как безумно сильно он меня любит! Мы кармические муж и жена! Нас связали небеса!»
Как описывает ЭТИ ЖЕ отношения Вова:
«Я помню, на выпускном чет подкатил к Альке, она ни в какую. Нет так нет, пошел с пацанами тусить. Гулял по бабам все десять лет, ты щас любого спроси, скажут: Вован – король секса! Потом еще несколько раз с Алькой пересекались, как дела, все такое, думаю: вдруг даст, она же не особо фотомодель. Могла бы и не тянуть. А она вдруг согласилась… Теперь живем… Нет, а че, она зато верная…»
Вот такие кармические отношения.
Очень часто мы, женщины, выдумываем себе невероятно сложную и красивую историю. Такую, по которой только фильм о любви и верности снимать. А мужчина в это время думает: «Даст или не даст?»
Больше всего писем с вопросами мне приходит именно от пятнадцати-шестнадцатилетних девочек. Практически все они начинаются со слов: ««Наталья, я дружу с мальчиком, это мои первые отношения…», но продолжения у всех разные. У меня тоже в их возрасте возникали разные вопросы, но спросить было не у кого. Старшей сестры, которая бы все тонкости отношений знала на своем опыте, у меня не случилось, а маме задавать такие вопросы казалось стыдным.
Я бы хотела, чтобы у меня была такая знакомая тетя Наташа, у которой можно узнать что‐то про отношения и влюбленность. Поэтому вот самые интересные письма от девочек-подростков и ответы на них.
«Наталья, я дружу с мальчиком, это мои первые отношения. Огорчает то, что он не предпринимает никаких попыток сблизиться. Не обнимает. Не целует. Даже на мой день рождения не пришел, потому что забыл. Что с ним не так? Или со мной?»Аня, 16 лет
Аня, с ним все так. И с тобой все так. Не так, скорее всего, с вашими отношениями. Ты называешь это отношениями, хотя, возможно, парень общается с тобой из вежливости или по‐дружески. Если ты влюблен в человека, тебе хочется к нему прикасаться, быть рядом, получать ответную реакцию. В начальной школе, когда трогать посторонних как‐то стыдно и неловко, мальчики выражают симпатию ударом учебника по голове, толкают и цепляют понравившуюся девочку. Все это – проявление интереса. В странной форме, но проявление. А безразличие – не проявление интереса. Это его отсутствие.
«Наталья, я дружу с мальчиком, это мои первые отношения. Если честно, я первая к нему подошла, предложила дружить. Он согласился. Мы гуляем. Он захотел заняться любовью. Но моя смелость как‐то сразу куда‐то ушла. Теперь мне не хочется с ним отношений. Это нормально?»Алена, 16 лет
Это нормально. Более того, насколько я помню возрастную психологию, которую мы изучали в университете, это особенность первой девчачьей влюбленности. Нам лишь бы влюбиться, причем чем недоступнее объект, тем лучше: старшеклассник, известный актер или певец, а еще лучше – персонаж из книги. Ведь это безопасно. Потому что ко взрослым отношениям мы не готовы. Нам просто нравится ощущение влюбленности. Мы как будто проверяем, а способны мы влюбиться? О, получилось! Значит, я нормальная.
«Наталья, я дружу с мальчиком, это мои первые отношения. А у него уже есть бывшая в параллельном классе. Я очень ревную и из‐за этого завалила экзамен. Он меня, конечно, успокаивает и поддерживает. Но этого недостаточно для моего спокойствия. Можно ли сделать так, чтобы эту бывшую как‐то отчислили из школы? Вы же учитель, подскажите способ. Спасибо».Варвара, 15 лет
Варвара, ты путаешь понятия «учитель» и «аморальная баба». Просто успокойся и подумай вот о чем. Если у твоего парня действительно отношения с бывшей, бросай его, прекращай волноваться и занимайся учебой. Если у твоего парня нет отношений с бывшей, тем более не волнуйся и занимайся учебой. В любом из этих случаев – не волнуйся и занимайся учебой. А то скоро одного человека из школы все‐таки отчислят, и это точно будет не бывшая твоего парня.
«Наталья, я встречаюсь с парнем. Хочу заняться с ним сексом, потому что в нашем классе уже все девчонки занимаются сексом со своими парнями, а я одна такая отсталая. Чувствую себя старой девой».Даша, 15 лет
Уважаемая пятнадцатилетняя старая дева! Когда мне было семнадцать, все мои подруги тоже говорили, что постоянно занимаются сексом со своими парнями. И чтобы не быть отсталой, я тоже лишилась девственности со своим парнем. Радостная, что мне наконец есть что обсудить с подругами, я собрала девичник. И вдруг оказалось, подруги знать не знают, что такое секс, просто «чтобы не выглядеть недоразвитыми», они напридумали историй. Так что, Даша, последуй их примеру: насочиняй себе историй и ври самозабвенно. Сексом еще успеешь позаниматься.
«Наталья, я дружу с мальчиком, это моя первая такая сильная влюбленность. Подскажите, какие книги почитать, чтобы все сделать правильно, а то, боюсь, влюбленность закончится быстро, а я не знаю, что делать».Ксюша, 15 лет
Ксюша, это твоя первая влюбленность: кайфуй, чувствуй, переживай. А книги успеешь еще прочитать. И если уж совсем откровенно, именно изучение и анализ влюбленности убивает эту самую влюбленность. Помню, мне в детстве подарили куклу, у нее открывались и закрывались глаза. Это просто чудо, что за кукла была. Через пару дней восторгов я открутила ей пластиковую черепную коробку и выскребла глазюки. Оказывается, секрет был прост – обычные грузики, припаянные к глазным кукольным яблокам. Я собрала куклу обратно. Нет, я не сломала ее. Просто играть с ней стало неинтересно. Не кайфово. Не было больше волшебства.
«Наталья, у меня есть парень. Но иногда это просто невыносимо: ревность, истерики, потом опять запредельное счастье и кажется, что, кроме нас с ним, никого нет, потом депрессия накрывает, потом опять счастье. Влюбленность все время такая или я неправильно как‐то влюбилась?»Олеся, 16 лет
Неправильно влюбиться невозможно. Если ты влюбилась – это уже правильно. Я в своей жизни всегда влюблялась правильно. Но иногда не в тех. Но всегда с полной отдачей.
Мне порой кажется, что влюбленность – это единственный легализованный на территории Российской Федерации вид наркотиков. Влюбленность, если она без примесей, накрывает сразу, ты утрачиваешь связь с реальностью и кайфуешь. Но приступы эйфории резко сменяются депрессией, хочется сидеть на подоконнике, смотреть дождь и выкладывать в соц. сети свои печальные селфи с текущими по щекам слезами. Все симптомы – как у наркоманов. Только клиник, в которых излечивают от влюбленности, нет. Поэтому приходится переживать это самой.
Возможно, вы сейчас спросите: Наташ, а почему ты подросткам советуешь верить в волшебство, наслаждаться сказкой и влюбленностью, а взрослым женщинам говоришь освобождаться от излишнего романтизма?
Если не хотите – не избавляйтесь от романтизма. На самом деле романтизм, присущий в основном женскому полу, не так уж вреден. Большинство отношений и держатся на этом пресловутом женском романтизме. Ведь если бы не наша способность обернуть даже самые безнадежные отношения в романтическую обложку, многие пары просто распались. Потому что обычная русская Аленушка вместо «Не могу его бросить, ведь я ему так нужна, без меня он снова в козленочка превратится, будет из каждой лужи пить» вдруг сказала бы: «Слышь, козел, свалил быстро с моей жилплощади». И козел бы свалил.
А так – живет она с козленочком душа в душу. Он ей благодарен, что она заботится о нем. А она любит. Или что‐то типа этого.
Не жизнь, а сказка!
КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ
Если ваша сказка закончилась, потому что вы вдруг увидели реальное положение дел в вашей паре, придется сказочного принца вычеркивать из книги. И чем быстрее вы осознаете, что никаким сказочным героем он не был, тем легче будет о нем забыть. Проблема в данном случае (как и в большинстве случаев) у нас, женщин, в голове.
Если ваша проблема – излишний романтизм, то забывается бывший легко при помощи голого реализма.
Прекратите описывать ваши отношения, как будто вы вывалились из трагедий Шекспира. Будьте проще.
Как не надо описывать свою историю любви:
«Он, не зная, как заглушить свою боль, которую я ему причинила своим отказом, скитался по снежному городу. И каждая снежинка напоминала ему о наших отношениях – таких неповторимых и индивидуальных, но таких хрупких, готовых растаять в любой момент. Его душа была разорвана в клочья. Он пытался собрать себя по кусочкам. Но ни с кем не мог обрести того счастья, что было у нас».
Та же ситуация глазами реалиста:
«Я ему отказала, и он начал трахать всех, кто ему не отказал. А это весь город. Ах, да. Дело было зимой».
Девчонки! Описывайте свои отношения проще. Меньше драматизма. Вы удивитесь, как легко, оказывается, можно забыть мужчину, если не наделять его героическими способностями и не восхищаться его несуществующими душевными порывами.
Назад: О чем эта книга?
Дальше: #2. Миша Боязнь одиночества
