Новый главврач обожал командный дух и командное строительство. Очередной мозговой штурм был посвящен личности гинеколога. Гинеколог был нелюдим и не вписывался в дружный коллектив.

– Он ценный работник, – заметил начмед. – Сплошные благодарности. Пусть работает, как хочет!

– Так не годится, – возразил главврач, человек молодой и энергичный. – Коллектив – это единый организм. Каждый член выполняет определенную функцию. Выделяют, в частности, председателя, направляющего, работника компании, новичка, командного работника, исследователя ресурсов, наблюдателя-оценщика и завершителя-отделочника. А кто такой гинеколог? Никто. Он отшельник и этим подает дурной пример. Давайте думать, как вовлечь его в общественную жизнь.

Воцарилось молчание. Начмед играл авторучкой. Хирург рисовал узоры, терапевт откручивал пуговицу.

– Может, устроим футбольный матч? – предложил инфекционист. – Товарищеский. Поставим гинеколога на ворота.

– Хорошая мысль, – одобрил главврач. – Еще?

– Капустник, – пискнула главная сестра. – КВН. Скоро Восьмое марта.

– Отлично. Еще?

Было видно, что эти советы чем-то не нравятся главному. То есть он рад, но хочет большего.

– А давайте его полечим, – подал голос окулист, гораздый на всякие гадости. – Все вместе.

– Полечим? От чего?

– От чего-нибудь. На днях начнется профосмотр, он сдаст анализы. Мы найдем что-нибудь подозрительное и будем его обследовать. Проникновенно, бережно, заботливо, окружим теплом. Он ощутит наше участие и проникнется. Мы сломаем лед, а потом дружно поздравим его с тем, что ничего не нашли.

– Это можно, – улыбнулся уролог. – Бережно и заботливо.

– Отличная идея! – просиял главврач. – Пусть узнает, что такое дружеское плечо!

…Гинеколога подвергли многочисленным испытаниям. В его присутствии сотрудники шептались и участливо косились, в буфете пропускали без очереди. Главврач пригласил его к себе и закатил длинный монолог о готовности содействовать во всем. Предложил небольшой отпуск за свой счет, но потом. Кровь у гинеколога брали под местной анестезией. Грели присоски, когда снимали кардиограмму. В рентгеновском кабинете поставили печку, чтобы не замерз. Уролог не подвел и был аккуратен на грани влюбленности. Эндоскопист натер зонд салом. Нарколог сказал, что все мы люди, и налил двести граммов.

Через две недели в кабинет главврача вошел психиатр.

– Даже не знаю, с чего начать, – молвил. – Он дошел до меня. И его прорвало. Он полностью раскрылся.

– Замечательно! – воскликнул главврач.

– В каком-то смысле да. Только не «за», а «при». Он заявил, что долго молчал и не решался открыть рот, но все вокруг оказались такими хорошими людьми, что он уже не боится. Он понял, что мы один улей.

– Что, простите?

– Улей. А вы… – Психиатр нагнулся к уху главного и зашептал.

Через четыре секунды тот побагровел.

– Я? Откладываю яйца?…

– Да. По ночам, в ваших сотрудников. И это, по его мнению, очень хорошо. Ему было неловко об этом распространяться, но теперь он считает, что можно. А сам он – Космический Шмель. Уже давно. Я первый, кому он признался.

– Где он сейчас? – Главврач взялся за сердце.

– В том-то все и дело. Он пригласил к себе уролога, окулиста, инфекциониста и начмеда. Заперся с ними в кабинете. Там мертвая тишина. И мне только что показалось, что из-под двери тянется дым.