Способ аффиксации состоит в присоединении к корням (или основам) аффиксов.

Аффиксы – это морфемы с грамматическим значением. Аффиксы не существуют в языках вне слов, они сопровождают корень, служа для словообразования и словоизменения.

По положению относительно корня аффиксы можно разделить на префиксы, стоящие перед корнем, и постфиксы, стоящие после корня.

Есть языки, которые не употребляют префиксов (тюркские, угро–финские), а всю грамматику выражают постфиксами; в таких языках все слова начинаются корнем, за которым может следовать цепочка постфиксов; например, в киргизском языке: кол–дор–ум–го – «моим рукам» (кол- – по–киргизски «рука», — дор- – постфикс множественного числа, — ум- – постфикс принадлежности первому лицу, — го – постфикс дательного падежа); другие языки предпочитают префиксацию и не употребляют (за редкими исключениями) постфиксов; например, в языке суахили (группа банту, Восточная Африка) глагольная форма wa–ta–si–po–ku–ja [ватаси–покуджа] – «если они не придут», где wa означает 3–е лицо множественного числа, ta – будущее время, si – отрицание, ро – условность, ku – глагольный префикс – расширитель односложного корня и jа [джа] – корень со значением «приходить». Индоевропейские языки, к которым принадлежит и русский язык, употребляют и префиксы, и постфиксы, но с явным перевесом в сторону последних; ср. пред–став–и–тель–н–ый, где один префикс и четыре постфикса.

Деление постфиксов на суффиксы и флексии основано не на их расположении; необязательно, чтобы суффикс был за корнем перед флексией, а флексия на конце слова, например в немецком Kind – «дитя», Kinder – «дети», a Kinderchen – «детки», где–er – флексия множественного числа, a–chen – суффикс со значением уменьшительности; ср. в русском «возвратные формы», где флексия не заканчивает слова, а за ней еще стоит не изменяющийся по падежам возвратный суффикс – -ся: трудящиеся, трудящихся, трудящимся и т. д.

Суффиксы и флексии различаются по типу грамматического значения: суффиксы– это постфиксы с деривационным значением, а флексии– постфиксы с реляционным значением. Применительно к индоевропейским языкам префиксы так подразделить нельзя, так как один и тот же префикс даже в соединении с тем же корнем (или словом) может выражать то деривационное значение без изменения реляционного, то реляционное без изменения деривационного, то, наконец, и деривационное, и реляционное одновременно; например, в русском языке префикс за–в соединении с глаголом несовершенного вида ходить может иметь значение:

1) только деривационное: Когда ходил в институт, то заходил в библиотеку, т. е. «ходя, посещал»; несовершенный вид (реляционное значение не меняется);

2) только реляционное: Ребенок долго не ходил и заходил лишь на четвертом году, т. е. «начал ходить», где лексическое значение не изменилось, а реляционное изменилось, – это глагол совершенного вида с тем же лексическим значением;

3) и деривационное, и реляционное: Мы ходили с ним по городу, и он заходил меня до полусмерти, т. е. «замучил ходьбой», – глагол с другим лексическим значением и другого вида – совершенного.

По своей грамматической роли суффиксы – словообразовательные аффиксы, а флексии – словоизменительные; префиксы (как мы уже убедились на примере заходить) могут играть и ту и другую роль.

Однако и с постфиксами не всегда все так просто, в частности в русском языке. Если сравнивать падежные флексии от существительного зло (зл–о, зл–а, зл–у и т. д.) или прилагательного злой (зл–ой, зл–ого, зл–ому и т. д.) внутри каждой парадигмы склонения, то это явно словоизменительные аффиксы, так как они различают формы одной и той же лексемы, не меняя лексического значения; но если сравнивать соответствующие падежные формы двух этих слов друг с другом (зл–о – зл–ой; зл–а – зл–ого; зл–у – зл–ому и т. д.), то те же постфиксы различают разные лексемы и служат признаками: одни – существительных, другие – прилагательных, лексическое значение которых различно. Следовательно, это словообразовательные постфиксы (зл–без них не слово, а с ними – слово: зло, злу; злой, злому и т. д.).

Итак, в русском языке падежные флексии и словоизменительны и словообразовательны одновременно; правильнее всего было бы называть их суффикс–флексиями. Примером чистой флексии в русском языке может служить–и в глаголах прошедшего времени для обозначения только множественного числа: ходил – ходили, или, еще точнее, — те в повелительном наклонении тоже для обозначения множественного числа: иди – идите, кинь – киньте и т. п.

Кроме префиксов и суффиксов, как таковых (что наиболее часто встречается в языках мира), бывают и иного типа аффиксы.

1)Интерфиксы– служебные морфемы, не имеющие собственного значения, но служащие для связи корней в сложных словах. Н. С. Трубецкой называл их «морфемами связи» (Verbin–dungsmorphemen). Они употребляются исключительно в словообразовательной функции. Таковы, например, в русском языке соединительные гласные: зубр–о–бизон, лоб–о–тряс, овц–е–бык, каш–е–вар, вин–о–черпий, кров–о–пийца, или немецкая «соединительная согласная» — S–в таких случаях, как: Ort–s–kunde – «краеведение», Alter–s–heim – «дом престарелых», где при словах мужского и среднего рода (der Ort, das Alter) соединительное–s–восходит к флексии родительного падежа (des Orts, des Alters), а также и в таких случаях, как Sitzung–s–bericht – «отчет о заседании», Bedeutung–s–wandel – «изменение значения», Erinn–erung–s–tafel – «памятная доска», где соединительное–s–не может восходить к падежной флексии, так как die Sitzung, die Bedeutung, die Erinnerung – слова женского рода, никогда не имевшие флексии–s, а тем самым всякое–s–в сложных словах немецкого языка всегда является интерфиксом.

Общее с интерфиксами имеют и такие морфологические элементы, как так называемые «тематические гласные» в славянских языках, которые связывают корень с каким–либо постфиксом для образования глагольных форм; например, в русском языке игр–а–ть, сид–е–тъ, кос–и–ть, а также и «тематический йот» [j], служащий для образования «второй основы глагола» и следующий за «тематической гласной»; например, игр–а–й, игр–а–й–у (орфографически играю), бел–е–й, бел–е–й–у (орфографически белею) и т. д.

Но у «тематических гласных» иногда появляется возможность стать значащими аффиксами, т. е. выражать особое грамматическое значение; например, различие вида в глаголах типа.:реш–а–ть – реш–и–ть, лиш–а–ть – лиш–и–ть, или различие непереходного и переходного глагола в таких случаях, как бел–е–ть – бел–и–ть, черн–е–тъ – черн–и–ть, обезлюд–е–ть – обезлюд–и–ть и т. п..

2) Конфиксы – комбинации из двух аффиксов: префикса и постфикса, которые, хотя и представляют собой две морфемы, но действуют совместно; например, в немецких глагольных формах: loben – «хвалить» и ge–lob–t – «хваленый», где префикс ge–и постфикс–t «окружают» корень и совместно оформляют слово; такова же в немецком языке конфиксация префикса ge–и постфикса–еn в причастных формах: ge–fund–en – «найденный» и т. д., употребляемых при образовании сложного прошедшего времени. То, что ge- + -t и ge- + -еп являются обязательно двумя морфемами, а не одной, разделенной корнем пополам, показывают формы, где постфикс–еп употребляется без префикса gе-; например, в инфинитиве: lob–en, а ge–без–еn, но с постфиксом –t: ge–lob–t; постфикс же–t может употребляться и без префикса ge-; например, lob–t — «хвалит». Однако все это не отменяет того, что в формах ge–lob–t, ge–fund–en префикса ge–и постфиксы –t и–еn действуют совместно, объединяясь в конфиксы.

Бывают еще в некоторых языках такие явления, когда морфемы разрываются и допускают внедрение внутрь других морфем или элементов других морфем.

3) Инфиксы – это аффиксы, вставляемые в середину корня. Таков, например, в тагальском языке (индонезийская семья языков) инфикс–ит–в примерах: s–um–ulat – «писать» от sulat – «письмо», p–um–asok – «входить» от pasok – «вход» или в том же языке инфикс–in–для обозначения глагола в пассивной форме: s–in–ulat – «был написан» или p–in–ataj – «был убит» от pataj – «мертвец»; подобные инфиксы есть и в других индонезийских языках.

Что касается индоевропейских языков, то примеры «вставных» носовых согласных типа [п] и [т] в латинских и греческих примерах; например, латинское vi–n–c–o – «побеждаю» при vic–i – «я победил», ru–m–p–o – «я ломаю» при rup–i – «я сломал» или греческое la–m–b–an–o – «беру» при e–lab–on – «я взял», не представляют ясную картину, хотя, например, латинские словоформы породили в дальнейшем французские формы с носовыми гласными (а это след бывших носовых согласных рядом с гласными): vincere и vaincre [vkr] – «побеждать» и rumpere – rompre [rƆpr] – «ломать», но, во–первых, исходные формы инфинитива и настоящего времени обладают носовым признаком, что позволяет его утрату в производных формах объяснять иначе, во–вторых, для этих инфиксов нельзя определить значения: они ничего не значат.

Более вероятны инфиксы в славянских глаголах, где в настоящее время в русском есть разное чередование гласных: [э] – ['а]: лечь – лягу, сесть – сяду, что указывает исторически на соотношения с–е, — еn (leg–ti – le–n–g–о; sed–ti – se–n–d–o), где обе формы «основные», хотя значение «инфикса» — n–тоже неопределимо.

4) Трансфиксы – это аффиксы, которые, разрывая корень, состоящий из одних согласных, сами разрываются и служат «прослойкой» гласных среди согласных, определяя словоформу и оформляя ее грамматически, т. е. имеют определенное грамматическое значение. Это явление свойственно семитским языкам (древнееврейский, аккадский, или ассиро–вавилонский, финикийский, арабский языки).

Так, в древнееврейском языке ГНоБ – «воровать», ГаНаБ – «воровал», ГоНэБ – «ворующий», ГаНуБ – «воруемое», где неизменный корень из трех согласных ГНБ означает лишь абстрактно идею «воровства», а «прослойки» гласных – прерывистый трансфикс оформляет словоформы: — о- – инфинитив, — а-а – прошедшее время, — о-э – причастие действительного залога, — а–у – причастие страдательного залога; этой модели следуют и другие глаголы; например, ШМоР значит «охранять», НТоН – «отдавать», ШаМаР, НаТаН; ШоМэР, НоТэН; ШаМуР, НаТуН — соответственно указанные формы прошедшего времени, причастия действительного залога и причастия страдательного залога.

То же явление имеется и в арабском языке; например, трехсогласный корень КТБ выражает идею «письма», а корень КТЛ – идею «убийства», а прерывистые аффиксы из гласных, прослаиваясь между согласными корня, образуют словоформы: КаТаБа – «написал», КаТаЛа – «убил», КуТиБа – «был написан», КуТиЛа – «был убит», КаТиБу – «пишущий», КаТиЛу – «убивающий», уКТуБ – «пиши», уКТуЛ – «убивай» и т. д., ср. также: КиТаБу – «книга», КиТаЛу – «сражение».

Во многих языках большую роль играют нулевые аффиксы (о чем мы уже говорили выше в связи с понятием отрицательной формы). Нулевой аффикс– это отсутствие аффикса в одной форме парадигмы при наличии аффиксов в других формах той же парадигмы. Так, для слова рог нулевая флексия является показателем именительного падежа единственного числа, так как во всех других падежах единственного числа и во всех падежах множественного числа есть положительные флексии (рог–а, рог–у; рог–а, рог–ов и т. д.); для слова же нога нулевая флексия будет показателем родительного падежа множественного числа в силу тех же соотношений в парадигме. У кратких прилагательных, например красив, нулевая флексия показывает мужской род и единственное число (падежа в этом случае нет, так как краткие прилагательные в русском языке не склоняются). В склонении имен в тюркских языках нулевой аффикс является показателем единственного числа для всех падежей, чему противопоставлен постфикс–лар (с его фонетическими разновидностями) для множественного числа (бала – «ребенок», балага – «ребенку», балада – «у ребенка» и т. п. и балалар – «дети», балаларга – «детям», балаларда – «у детей» и т. д.).

Учение о нулевых аффиксах, разработанное Ф. Ф. Фортунатовым, И. А. Бодуэном де Куртенэ и Ф. де Соссюром, позволяет выяснить различие значения корней и непроизводных слов от данного корня; например, корень [стол-] («вынутый», допустим, из слова столовая) имеет только вещественное значение, тогда как слово стол имеет лексическое значение существительного и два реляционных: именительный падеж и единственное число, выраженные нулевой флексией.