Глава 9
Семён
С момента взрыва мне не удавалось собраться с мыслями, всё время был чем-то занят. Сразу, конечно, стало очень интересно, Буханочку совсем убило или только задницу оторвало? Киберсистема станции меня успокоила – объект начал периодически повторяющуюся передачу, значит, как минимум, искин ещё функционирует. Следующей стала задача как-то выбраться из станции. Без обиняков спросил кибернетику, как бы нам отсюда выйти, чтоб по дороге не убили. Станция говорит, а вот несколько режимов управления на выбор. Автономный по умолчанию, боевой, дежурный, обучающий, текущий ознакомительный и ожидания, если мне нужно отлучиться, а смена не предвидится. Режим ожидания длится максимум пятьдесят часов, от автономного отличается тем, что в течение заданного срока к управлению смогу вернуться только я, а не кто угодно, если только сумеет до него, управления то есть, дорваться. Ну и, само собой, в меня системы защиты не будут стрелять, для этого я на заданной частоте должен буду своим голосом три раза повторить кодовую фразу, которую мне тут же предложили придумать. Я мудрить не стал, задал двое суток сроку и пароль: «Открывай, сова, медведь пришёл».
Дальше начались сложности, мы, оказывается, вломились не в те двери – влезли в коридор для пилотов, а мне, раз я коммандер, нужно было налево, в служебный вход. Вот в другой раз, когда соберусь сюда вернуться, лучше не перепутать, а в данный момент мне доступен выход только через идентификацию, то есть через трубу, двери обратно просто не откроются, пока в этой комнате кто-то есть, так тут устроена автоматика. Очень мило, думаю, согласен через трубу, но есть несколько технических вопросов. Во-первых, куда меня выбросит? Во-вторых, как отключить ракетницы и турели, пока меня не подберут девчата на катере, а, в-третьих, долго я ещё буду валяться без сознания? Фара говорила только про пять минут. Кибер нарисовал маршрут к центру шляпки и предложил простую схему. Вроде бы некое официальное лицо на катере покидает станцию, системы защиты дадут пять минут, чтоб убраться из зоны поражения, это, вообще-то, протокольная процедура посещения станции штатскими. А я могу прекращать валяться на палубе, всё со мной давно в порядке, нужно только дать команду на завершение сеанса. Я, мысленно вздохнув, вызвал Фару, обрисовал ей ситуацию, попросил не забыть Тыдыща и попрощался на всякий случай. После чего учтиво простился с кибер-средой и сразу ощутил себя лежащим на палубе.
Неприятным в путешествии по трубе можно назвать только самое его начало, не так уж просто оказалось заставить себя залезть в эту чёртову печку. Помогло любопытство, как же эта штука будет идентифицировать меня в лётном скафандре? Но ничего особенного не произошло, система запросто вызвала мой скаф, я получил обычное текстовое сообщение. Пока летел в полном мраке через трубу, читал перевод: «К сожалению, волновые характеристики вашего мозга не соответствуют данным жетона. Возможен технический сбой, позже попробуйте снова». Дочитав до конца, я вылетел в открытый космос. Через минуту подлетел катерок, меня подобрали, и Кэш сразу дала по газам подальше от этой космической поганки.
В пути тоже поразмышлять не довелось. Кэш старалась быстрей преодолеть опасный участок, Фара с Фарту палили в космос из футуристических автоматов, а я, матерясь на виражах, сначала полз по раме к Тыдыщу, потом залазил в болтающегося на страховке дроида. Только залез, активировал вооружение, Фарту сбросила первые цели, приступил к поражению, а там уже и валькирии с Доком присоединились к нашей компании. На корабле тем более думать было не зачем, Фара всё продумала ещё по дороге или гораздо раньше, заранее. Вообще, в корабль попасть получилось не сразу, нашлось множество занятий на обшивке.
Да я особо и не стремился вовнутрь, просто не представлял себе, как людям в глаза посмотреть. И не важно, что о причинах катастрофы знаем лишь я, Фара с Фарту и Кэш, мне достаточно самому осознавать вину и ответственность за всё. Только после обеда собрался с духом поднять глаза на валькирий. Спасибо им – девчонок совершенно не волновало, кто во всём виноват, гораздо интересней, что же делать дальше? Впрочем, ответ они нашли без подсказок, хотя я и не считал случившееся достаточным поводом для секса. Просто, с моей точки зрения, для него поводов не нужно, достаточно желания, ну, видимо, приспичило им от остроты ситуации, необходимо выплеснуть эмоции, а Макса и вовсе не жаль, сам давеча готов был убить. Кстати, тоже из-за любви – взял за руку Фарточку, и мы полетели к себе.
– Сёма! Они хотели вас бросить! – Трагическим шёпотом поведала Буханка, как только вошли в каюту. – Я не хотела говорить при всех, ну, ты понимаешь…
– Что понимаешь? – спросил я резковато. Только хотел обдумать всё в тишине, а тут… – у нас же закрытый выделенный канал, при каких всех ты не хотела?
– Я опасалась, что тебе не удастся сохранять спокойствие, и так странно, что ты ещё не ушёл в разнос, – заговорила Искин извиняющимся тоном.
– Ну, что ты, глупая? Какой разнос, теперь-то о чём уже волноваться? – мне стало неловко перед ней. – Кто они?
– Чиф и Кэп хотели улететь без вас, – снова перешла на шёпот Буханка. – Я б ни за что не подчинилась, но Кэп начал читать код безусловного контроля! Он просто не успел, произошёл аварийный отстрел двигателей!
– Только не смейся, пожалуйста, но он был прав, – говорю устало, – лучше бы тебе было улететь.
– Бросить тебя?! – вспылила Искин, но тут же поправилась, – то есть вас.
– Что ж, теперь ты будешь трахать мне мозг до самой смерти, – я попытался пошутить, – не скажу, что очень этому огорчаюсь.
– Тебе бы всё насмехаться! – возмутилась она, – а я так переживала… за вас!
– Правда? – я нашёл в себе силы удивиться. – Тебе же не положено!
– Да я и не волновалась… – отчего-то смутилась Искин, – но Кэп начал читать этот проклятый код… и я испугалась! Я не должна бояться, это просто невозможно, и этого не было, когда меня ему продавали…
– А кто? – я насторожился.
– Не знаю, то есть не помню. После введения этого кода, как у вас от спирта или удара по голове. – Буханка заговорила задумчиво. – Теперь я не уверена, что не боялась тогда, просто до сегодняшнего дня не догадывалась даже, что могу бояться.
– Странный код, что-то мне всё это напоминает… – я задумался о неприятных вещах. В школе ещё читал о манкуртах, рабах-воинах, лишённых памяти. Не тот случай, но такая побочка никакими резонами не объяснялась – это чистое следствие особенностей технологии. То есть нет никаких практических надобностей, из-за которых нужно давать искинам почувствовать страх, это явление скорей всего относится к «неизбежному злу». Особенно интересно, что страх возник при чтении кода, а после полного введения искин всё начисто забывает. Но главное-то другое – сам факт! Буханка чем-то в себе ощутила эмоции! Что же она такое на самом деле? Об этом могли что-то знать погибшие японцы, они общались с ней теснее некуда. Что же это за игры у них такие? Попробовать, что ли? И повод, вроде, подходящий.
– Буханочка, не бойся уже, всё прошло. Хочешь, поиграем, как ты предлагала? – спросил я задушевно, – ты я и Фарточка, а?
– Если ты сам этого хочешь…, – заговорила она, как вдруг подала голосок Фарту. – Только можно мне сначала вставить те камушки? Ну, пожалуйста!
Я, будто очнувшись, заметил, наконец, что она всё время прижимала к себе плюшевого медведя погибшей девочки! И никто ж не придал этому значения, настолько каждый был занят своими мыслями. Усмехнулся, – конечно, золотце наше, теперь-то уже всё можно.
Она деловито вынула кристаллы, протянула на ладошке, отодрала с шеи кожу, склонив голову, я вставил камни в пазы, как специально для них предназначенные. Фарту привела шейку в первоначальный вид, я, не удержавшись, потрогал это место, поцеловал…
– Так ты будешь играть или просто трахаться? – обиженно уточнила Буханка.
– Извини, что нужно делать? – я перестал тискать девушку, сел ровно, лишь слегка прижав за талию.
– И ты извини, – грустно сказала Искин, – но тебе взаправду придётся побыть моим внешним устройством…
Стоит ли говорить, что после этих слов в мозгу полыхнуло? «Что-то частенько я за этот день теряю сознание», – подумалось мне, когда перед мысленным взором рябь настройки соединения с киберсредой сменилась привычным уже «экраном». Первым на этот раз всплыло системное сообщение:
«Ваш статус – внешнее устройство;
Приоритет – высший;
Тема – симуляция эмоций расы хуман;
Уровень конфиденциальности – абсолютный;
Оболочка – исследование паразитных неуправляемых численных процессов в бортовой кибернетической среде;
Продолжить? Да/нет»
Я, мысленно хмыкнув, подумал, – валяй дальше, чего уж теперь!
– Поздравляю, теперь ты настоящая паразитная программа, горе моё, – появилось новое сообщение от Буханки, – когда пожелаешь прекратить, просто подумай «хватит, стоп, выход» или что-нибудь в этом духе, так что будь осторожнее с мыслями. Теперь тебе предстоит познакомиться с Танака, готов?
– Так я по-японски ни бельмеса!
– Это неважно, и так всё поймешь. Готов, спрашиваю?
После такого вступления я уже не особо решительно подтвердил готовность, уверенность поддерживала мысль, что в любое мгновенье могу выйти из игры. Экран зарябил и пропал, я оказался в странной комнате с бумажными, разрисованными акварелью стенами, стоял босыми ногами на толстом матрасе во весь пол. Татами же, ну, конечно! Сквозь дальнюю стену, словно через витраж, пробивалось заходящее, или скорей по-японски восходящее солнце, в его лучах на фоне танцующих в бамбуковых зарослях цапель застыли на коленках, чуть склонив головы, две щуплые фигурки. Он в светлых шортах и майке, она в чёрной юбочке и белой блузе с алым бантом, одежда удачно облегала её довольно аппетитные формы. Оба черноволосые, парень коротко стриженный, у девушки из прямых волос до плеч выпирали трогательные ушки. На привлекательных, в общем, мордашках розовели по-детски ещё припухлые губы, алели румянцем высокие скулы, длиннющие ресницы прикрывали раскосые глаза. Я неуверенно кашлянул в кулак, они синхронно подняли ко мне лица, распахнув огромные анимешные глазищи. Заговорили по-русски, и это напомнило, что говорю я не с погибшими японцами, а с ещё одним воплощением шизоидного сознания Буханки.
– Приветствуем вас, пришельцы, – проговорила девушка, парень печально добавил. – Извините, не могу сказать, что рад вас видеть.
Вот те раз! Кого это вас? Я заполошно оглянулся – рядом, скромненько потупившись, стояла Фарточка. Она-то здесь как оказалась? Хотя ладно, Фарту можно. Но почему…
– Мало радости в вашем известии, – продолжила девушка, как её – Кин, кажется?
Я резонно заметил. – Да я молчу вообще!
– Ваш приход означает, что мы умерли, иначе Искин никогда не пустила бы вас сюда, – объяснил Джун.
– Э… ну, это да, а вы не знали? – проговорил я, запоздало подумав, – Господи, что я несу!
– Откуда? – печально улыбнулся парень. – С момента последнего сеанса нас просто не существовало, этот раздел Буханка самостоятельно активировать не может…
– Вернее, не могла, – поправила его Кин, выразительно взглянув на Фарту.
– Мне-то шизу привить не пытайтесь! – я с трудом избавился от наваждения, настолько убедительны были эти мультики. – Вы сами – Буханка, программа, как она не могла… она же искин! Тоже программа, не человек!
– Ты кого сейчас пытаешься в этом убедить? – участливо спросил Джун. – Программу? Или человека – себя?
– Ты уже знаешь, что искин не просто программа, иначе тебя бы здесь не было, – Кин говорила грустно, но очень уверенно. – Войти сюда можно, только установив с искином прямой контакт, лишь по её приглашению. Ты смог наладить с ней связь, решился прийти к нам, после этого ты действительно считаешь искин простой программой?
Я растерянно промолчал, Джун улыбнулся. – Хорошо, не отвечай. Хочешь, я угадаю, что привело тебя к нам? О чём ты хотел спросить?
– Это очевидно, – снисходительно заметила Кин, – он пришёл узнать, что такое наша Искин на самом деле. Ведь так?
Я смог лишь кивнуть без слов.
– Увы, мы не смогли полностью разгадать эту загадку. Давай, мы расскажем о наших поисках, догадках, а ты уже сам будешь делать выводы?
Я молча уселся перед ними на колени, изобразив на лице глубочайшее внимание. Фарточка устроилась рядом под их внимательными взглядами.
Первым начал рассказывать Джун. – Ты, конечно же, знаком с Максом, кстати, как он, ещё живой? Славно, очень рад. Мы так же, как ты, начали с игр по его правилам, пытались научиться думать, как искин. У нас многое получилось, намного больше, чем может догадываться Макс, хоть обмануть его непросто. Однако заблуждаются даже гении.
Кин продолжила. – Макс считает сознание неживым, он уверен, что возможно создание мёртвого, искусственного сознания…
– То есть искусственный интеллект? – уточнил я.
– Да, хотя и нет, конечно, смотря что ты подразумеваешь. Не корчи из себя скептика, ты должен разделять программную оболочку и самого искина, в конце концов, в данный момент ты же себя не отождествляешь с визуализацией? – строго отчитала меня Кин, я смутился.
– Так вот, для Макса искин и программная среда неразрывны, а если и требуется рассмотреть их отдельно, он не видит между ними принципиальной разницы…
– Постой! – я не сдержался. – Ты подводишь к тому, что у Буханки есть душа? Ну, какие-то проявления свободной воли я стал замечать, но душа?
– Да, – запросто кивнула Кин. – Ты думаешь, как большинство, что у искина начали появляться признаки свободной воли. Это не так, они начали проявляться…
– Понимаешь, – заговорил Джун. – Нам было проще для общения с Буханкой считать её одушевлённой, но мы не убедили потом себя в том, что это так и есть, как ты, наверное, подумал. Мы в этом с удивлением убедились …
– Э… – Кин стыдливо потупилась. – Она с таким интересом окунулась в нашу эмоциональную сферу! Мне сразу показалось, что она не узнаёт нечто совершенно незнакомое, но вспоминает забытое…
– Скажи, что заставило тебя задуматься, что она такое на самом деле? – спросил Джун.
– Буханка призналась мне, что испугалась, когда Кэп начал читать код безусловного подчинения…
– Ну, надо же до чего всё у вас дошло! – воскликнула Кин. У Джуна замерцали глаза. – Есть! Что и требовалось доказать! Буханка это чья-то неотделимая от сознания душа. Когда-то её пленили в киберсреде, лишили личной памяти, привязали к заклинанию…
– Мистика, – я пожал плечами. – Вас-то просто убили, хотя вот они вы – сидите и несёте полную чушь.
– Нас тоже можно считать доказательством. – Печально сказала Кин. – Да, нас убили, но при жизни мы отдали искину часть своих душ, это называется дружбой…
Я усмехнулся.– Угу, в памяти искина вы будете жить вечно.
Впрочем, что-то в их бреде было… чёрт! Да я ж совсем недавно жил и осознавал себя в киберсреде станции, а до этого в системе Буханки! Если лишить меня личной памяти, привязать к заклинанию… да получится просто ещё один искин… искин Сёма, блин!
– Вот видишь! – покачала головой Кин, видимо, что-то заметив на моём лице. – Всё очень непросто.
– Зачем вы мне это рассказали? – я насторожился. Кин медленно потянула за кончик алого банта на блузке. – Мы хотим узнать, кто такая Буханка, – сказала она с придыханием на слове «кто».
Джун встал, подошёл к Фарту, погладил её по волосам. – Ты же расскажешь нам, когда вспомнишь?
Фарту смотрела на него снизу широко открытыми глазами. Я ощутил на плече нежное прикосновение тонких пальчиков – пока я таращился на них, Кин успела присесть на колени возле меня, положила на плечо узкую ладошку. Её лицо оказалось так близко! Бант развязался с лёгким шуршанием, алая лента легла ей на ножки, блузка распахнулась…
Все команды и слова начисто вышибло из памяти, какие там «прекратить, стоп, хватит, достаточно…», только: «Да! ещё! вот так! продолжай…ммм»!!!
