Глава 5

В общем, долго уговаривать Фару не пришлось, и монтаж мы закончили действительно обидно быстро, остро встал нелепый для космоса вопрос «чем бы себя занять?». Вернее, с кем? На летающей тарелке даже успехами похвастаться некому – Фара в курсе, Фарту на апгрейде, Вог на регенерации, Док не отзывается. Фантастический ведь бред – Доку спирту выпить некогда, в хоккей играет! Понятно, что остальные заняты тем же, валькирий до ужина лучше не отвлекать, и впрямь могут грохнуть, а капсула занята. Самое обидно – всё это исключительно моя заслуга, так сказать, следствие тех самых успехов, которыми и похвастаться некому. Пошёл к себе в каюту, завалился на кровать, ну, не идти же к Кэпу с Чифом!

Только Буханочка и остаётся, она же, получается, ничего не видела, ведь не было контакта с Фарту! Давненько мы по душам не говорили, если не считать развивающих программ и симуляторов…

– Сёма, я считала данные с киберсистемы Фарту, как только ты принёс её в ангар, – застенчиво сказала искин. – Ты прав, я будто вспомнила, что случилось с нами в пространстве. Ты герой, спасибо тебе…

Гм, вот и поговорили. Не, приятно, конечно, что хоть кто-то не обозвал дебилом…

– Однако решение твоё трудно назвать разумным…

– Называй уж, как считаешь нужным, – попросил просто для проверки своей догадки.

– Дебильное решение, – Буханка подтвердила, какой я умный. Она считает так же, как все, вообще, это довольно распространённая точка зрения, что все герои дебилы. Но я-то не герой!

– Наверное, тебе бы не хотелось это знать, – я решился быть с ней честным, – но я не собирался спасать Фарту. Только попытался помешать ей снять трусы при посторонних, а что она сорвалась с площадки, не заметил.

– Ещё лучше! – восхитилась Буханка, – спасибо, тебе, милый, что хотел прикрыть мой срам.

– Но ты же всё-таки сняла трусы!

– Фарту, – строго поправила искин.

– Тогда за что спасибо?

– Ты же хотел прикрыть мой срам! – она выделила интонацией слово «мой».

– Вот отчего ж всё у меня так в жизни? – я рефлекторно съехал на философский лад. – Люди веками ищут во вселенной разум, и нефига! А мне запросто попался – искусственный, бля! Да ещё и с женской логикой, сука!!!

– Не прибедняйся, всё ты понял, мой умненький Сёмочка, – задушевно промурлыкала Буханка, – только тебе пока не хочется это осознавать.

– Да? Пока мне кажется только, что тебе не хватает Фарточки, некому трахать мозг, – заметил я ехидно.

– Ну, – она протянула загадочно, – вообще-то, мозг в ней не главное, и трахать мне больше нравится кое-кого другого.

– Хм, – я не стал перед Буханкой корчить оскорблённую невинность, – всё-таки я угадал, не хватает тебе игрушки.

– Не то чтобы игрушки, – она заговорила виновато, – я ещё не совсем понимаю смысл этого слова. Ты представь, каково нам, искинам, приходится! Сказать можно только, когда тебя спрашивают, самим спрашивать нельзя, разве что подтверждения чужого решения. Даже увидеть и услышать мы можем лишь то, что интересно другим!

– И тут появляется Фарту с глазками, ушками и ротиком!

– Про ротик бы лучше помолчал, ага? – она тут же запустила шпильку. Я смутился, Буханка продолжила спокойно. – Фарту не первый мой агент. Я начала видеть, как вы, благодаря Танака и Максу…

– А как же ты записываешь и передаёшь изображение? – я с радостью ушёл от скользкой темы.

– Те массивы данных нельзя назвать осмысленным изображением, если не считать алгоритмов распознавания и архивации, это просто последовательность сигналов для имплантов. Макс нашёл способ довести до сознания человека наше восприятие, а Танака на этом языке научились передавать мне, что… – она сделала акцент на слове «что», – что они видят и слышат.

– А я? – мне отчего-то стало неприятно осознать себя у Буханочки не первым.

– А ты самый лучший, – призналась Буханка, – к тому же у тебя есть Фарту.

– Ой, ну, конечно! У меня!

– Извини, ты прав – у нас есть Фарту. А с Танака мы играли напрямую…

– Кхм-кхм, как???

– Вообще, «играли» – это их определение. Они добровольно подключались к киберсреде на уровне внешнего устройства…

– Как Фарточка?

– Не совсем, у них всегда оставалась возможность порвать контакт.

– И часто они ей пользовались? – задал я риторический вопрос, но Буханка ответила, – два раза, по боевой тревоге.

Как романтично – с хера в бой! Мне сразу припомнился набор сувениров, оставшийся от покойных Танака. Блин, что японцы были извращенцами, я воспринял естественно, но подумать так на Буханку оказался просто не в состоянии! Хотя чему я удивляюсь? Ну, чему хорошему они могли её научить, эти космические совратители искинов?!

– Для них, возможно, всё было игрой, развлечением, – она запнулась, подбирая формулировку, – скорее, способом получить положительные эмоции – я фиксировала всплеск эндоморфинов…

Ой, ну кто бы сомневался! Небось, закончали тут всё – я брезгливо поёжился, надо немедленно заменить матрацы.

– А для меня это стало живительным источником нового опыта, понимания эмоциональной составляющей вашего сознания…

– Тренировкой, блин, – я криво усмехнулся.

– И тренировкой тоже, – она охотно согласилась и вкрадчиво проговорила. – Так вот, мой милый Сёмочка, если тебе скучно, ты можешь так же подключаться к киберсреде корабля…

– Блядь, на кошках, сука, тренируйся! – до меня дошло, к чему она клонила!

– К сожалению, опыты на кошках пока не дали никаких результатов. Существа с несформировавшейся второй сигнальной системой не способны к контакту с киберсредой. Остаётся лишь воздействие через импланты на уровне рефлексов, но в этом нет смысла – обычные дроиды намного функциональнее и управлять ими гораздо проще.

Меня поразил поворот темы. – На каких в космосе кошках?

– Док заявил эксперимент по вживлению имплантов привезённому Воем земному коту с целью выяснения возможности установления с ним контакта, а в перспективе развития у него сознания хотя бы до уровня, необходимого для вживления нейросети первого уровня. – Невозмутимо проинформировала меня Буханка. – Однако кот даже с имплантами продолжает только жрать и гадить. Я уже сделала старшему технику Фаре представление о прекращении эксперимента.

– То есть?

– То есть когда импланты потребуются кому-нибудь другому, их изымут, а животное пойдёт на образцы тканей и в утилизацию. Не переживай, пока имплантов и образцов у нас хватает.

– Теперь ещё и кота надо спасать, – я призадумался. – Вот был бы у меня кот, поиграл бы с ним сейчас, и не было б этого дурацкого разговора. Вообще, товарища мне не хватает – все на корабле, в основном, заняты сами собой или своими половинками, а Фарту в ремонте, да она и Буханка, как я недавно себе уяснил, одно и то же, праздник, который и так всё время со мной. Кот же совсем другое дело, он сука тоже личность…

Я отпустил контроль над мыслями, всё подумал словами, на что немедленно откликнулась искин. – Сёмочка, у тебя ведь полно других дел и забот – развивающие программы, симуляторы, тренажёры…

– Это на случай, если делать ничего неохота, – попытался я объяснить.

– Средство от депрессии? – предположила искин заботливо.

– Ну, можно и так сказать, – я насторожился, чем-то мне её тон не понравился.

– Сёмочка, – проворковала Буханка, – тебе одному на корабле доступны игры Танака, там очень большой выбор визуализации. Процесс снятия нервного напряжения для тебя будет выглядеть, как пожелаешь, и ты всегда сможешь прекратить…

– Дрочить под твоим контролем? – я просто уточнил.

– Вечно ты всё опошлишь! – Рассердилась было Буханка, но сама сразу смутилась. – А что тебе остаётся без партнёра?

– Поиграть с котом, – проговорил я рассеянно, у меня мелькнула интересная мысль. В предложении искина, несмотря на всю его бредовость, чувствовалось рациональное звено. Ключевое слово здесь – визуализация. Благодаря имплантам и Буханке, мы видим то, чего на самом деле нет, и не видим многое из того, что есть на самом деле. Например, надписи на дверях, да и сами двери, а кот в первое наше знакомство как-то удрал из каюты Вога и самовольно пробрался в рубку. У него просто нет второй сигнальной системы – он не в состоянии представить себе что-нибудь, чего нет, и наоборот. Вот бы мне так временами. Хм, подключиться к имплантам кота можно только через Буханку, но это не проблема – просто надуть мою дурочку.

– А я могу придумать свою игру? – я начал с робкого вопроса.

– Конечно, Сёма, на какую только у тебя хватит фантазии! – промурлыкала Буханка тоном опытной «мадам».

– Тогда я хочу поиграть с котом! – сказал я упрямо.

– Сёма!!! – воскликнула искин, – это же…

– Не то, что ты подумала. Я хочу, чтобы кот гонялся за бумажной бабочкой на нитке, это так забавно!

– Правда? Тебя это возбуждает? – засомневалась искин.

– Меня это развлекает, – я заорал на неё. – А дрочить я не собираюсь! Это ведь необязательно?

– Конечно, необязательно, не нужно так кричать, – запричитала Буханка, – хорошо, попробуем сделать эту игру, не понравится – есть другие.

– Тогда пойдём за котом, – я встал с кровати и направился на выход.

– Зачем? – не поняла Буханка.

– Он будет бегать за бантиком, а ты записывать данные с его имплантов, ну и с моих тоже, – говорю ей уже в коридоре.

– Но Док играет в хоккей, он просил не отвлекать его без крайней нужды!

– А мы ему не скажем, просто возьмём кота.

– А потом сразу вернём? – спросила Буханка с отчаянной надеждой. Ей так было интересно, зачем мне кот, что она чисто по-женски умоляла, – ну обмани меня, пожалуйста!

– Щаз! Эксперимент Дока признан неудачным? – она уже большая девочка, чтоб плакать из-за такой ерунды. – Мы просто изымем опытный образец для другого эксперимента.

– Какого? – пролепетала искин.

– Нашего, то есть моего – по созданию новой игры.

– Сожалею, но кота может изъять только Фара…– убитым тоном проговорила Буханка.

– По твоему запросу? – Я уточнил для проформы и сразу переспросил. – А сама можешь?

– Каким образом? – воскликнула искин.

– Ну, вообще, можешь?

– Вообще, могла бы, решение о прекращении эксперимента Дока и начале твоего у меня имеется…

– Вот и прикажи своему внешнему устройству сделать это! – Говорю специально раздражённо.

– Какому? – Буханка растерялась.

– Да мне же, дура! – Я «потерял терпение». – Просто скажи: «Сёма, забери кота у Дока».

– Сёма, забери кота у Дока, – повторила она.

– Дверь открой, – мне уже, признаться, надоело препираться с ней у двери медблока. Буханка впустила меня, то есть собственное внешнее устройство, в режимное помещение. Может, пользуясь случаем, спирту стырить или Вога придушить? Да ладно, похлопал, проходя, по крышке капсулы: «Так и быть, живи, мудила. До новых встреч». Вынул бурого котонавта из коробки и спрятал пока за пазухой. Подумал и вернулся за коробкой и лотком.

***

До ужина искин прилежно снимала с наших имплантов данные, которые я должен буду обработать и усвоить во сне. Это наша с ней фишечка, я ей сню (новое слово, если что) свои картинки в хронологическом порядке, а она сверяет их с данными сенсоров, в данном случае имплантов котика, и заливает результаты мне в «отложенную память». При повторе ситуации всё вспомнится, я увижу окружающее и его глазами. Технологию эту мы придумали специально для покера, когда мне вздумалось попробовать в чисто экспериментальных целях быстренько выпотрошить Фару с Кэш и Дака с Ланой заодно. Только тогда я их видел как бы ещё и через сенсоры Буханки, что, в принципе, мне не очень было нужно, хватило своей наблюдательности, помноженной на аналитическую мощь искина. А сейчас мне потребовался беспристрастный взгляд Бурзика. Я так решил назвать кота, а то неудобно без имени, хоть он и единственный кот на ближайшие световые годы. Бурзик гонялся за «бантиком» самозабвенно, преодолевая любые препятствия и сшибая всё на своём пути. Мы проиграли до ужина.

Из столовки я прихватил для Макса его любимой картошечки с котлетами и на правах внешнего устройства по распоряжению искина навестил беднягу в узилище. Как оказалось, кибер-узник почти не заметил собственного заключения. Рассеянно поблагодарил и вежливо попросил проваливать, а то он очень занят. На пустом ранее столе оплетённые проводами кибер-потроха мигали светодиодами и слегка искрились на контактах. Я с содроганием подумал, что это он расчленил мою Фарточку. Ничего ему не сказал, сдержался, молча ушёл к себе. Присел на кровать, Бурзик сразу запрыгнул на колени. Пока я его гладил, получил три конфиденциальных послания с просьбой походатайствовать перед Буханочкой, чтобы та позволила просителям передать томящемуся в заточении поэту пирожков. Я специально проявил в этом вопросе чёрствость, на почти стандартные письма дал не менее однообразные ответы «жри сама свои пирожки, а то на космическую кашу переведу». Записки валькирий, а это, без всякого сомнения были они, подняли нам, всем троим, настроение. Буханка ехидно захихикала, Бурзик заурчал, я довольно заулыбался. Как, оказывается, удобно быть внешним устройством – захотел кота, пожалуйста, сам, как кот, гуляю, где вздумается, так Буханка ещё и для прямой с ней связи выделила канал с высшим приоритетом! Живи, да радуйся, жаль, что недолго осталось. До орбиты планки осталось три с половиной часа, там мне мои достижения не понадобятся долгие пять часов – тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…

***

Док.

После обеда мы дружным коллективом впервые играли в хоккей. Вообще-то, благодаря Сёме и валькириям, каждому удалось попробовать себя в этом деле раньше, в ангаре, но всем вместе собраться никогда не получалось и гонялись, как правило, против шведок и Семёна. Нам даже казалось, что мы чему-то с ними научились, да что там – у нас всё прекрасно получалось в настоящем, не виртуальном хоккее. Ха-ха три раза – первый же реальный опыт игры всем наглядно продемонстрировал, что Сёма и валькирии… самое обидное – даже Максик! Так вот, стало ясно, кто играл, а с кем игрались.

Особенно интересно, что в хоккей играть никто и не думал. Например, я после обеда планировал покатать шары, но к своему удивлению других желающих не нашлось – Даку с Ланой было просто не на что играть после покерных посиделок с Семёном, а об остальных и речи нет. Макс сразу ушёл к своим мониторам, немцы почти собрались, по своему обычаю, кататься на лыжах, и Лана робко предложила. – Может, попробуем новый симулятор? Буханка говорит, что он уже готов.

Дак осторожно её поддержал, – пока только мы тут, в смысле…

Мы сразу смекнули, в каком смысле, и не смогли удержаться от искушения что-то себе и кое-кому ещё показать или доказать. Все, даже близнецы, идею одобрили, дескать, раз симулятор готов, то просто нелепо от него отказываться потому только, что не весь экипаж в сборе – это же виртуальность, Буханка компенсирует отсутствующих. Сказано – сделано, благо, все уже были в трениках, сразу и приступили.

Должен признать, что хоккейный симулятор получился – настоящий, прям как по телевизору, стадион, трибуны, полные орущего речёвки народа, синтезаторные импровизации, и мы такие, настоящие хоккеисты в форме, выкатываемся под наигрыш «Выходила на берег Катюша»! Через бортик напротив перемахнули Буханкины игроки: Сёма, валькирии, Кэш и Фара только в оцифрованном, конечно же, виде. Судил встречу цифровой вариант Максима.

Сразу никого особо не смущало, что нас семеро против шести, но вот дальше начался натуральный беспредел. Для начала меня, как «самого бронелобого», поставили вратарём. Пара штурмовиков и четвёрка истребителей серьёзно так обосновали это моим возрастом, собственным боевым опытом и тем, что остальные будут меняться в воротах по очереди после каждого забитого ими гола. Тут я пошёл на принцип – после гола забитого нам, иначе я играть не буду. Эти наивные юноши и девушки радостно согласились. Предполагалось, конечно, что я проторчу во вратарях все три тайма, ну, что шесть нарисованных персонажей, а вернее, одна Буханка, смогут с нами поделать? Ага – за первые пять минут все смогли попробовать себя в воротах, благо, что программе не требовалось и секунды, чтобы нас экипировать.

Повторюсь, самого Сёмы на льду не было, но я сразу ощутил его присутствие, глаза б мои его не видали! Мне сразу вспомнился его рассказ о «дворовом хоккее», ещё бы – Буханка предметно его продемонстрировала. Все её игроки оказались сволочами, доведёнными искусственным интеллектом до абсолюта. Первые полминуты я оторопело любовался этим гадством со стороны, из ворот, а дальше прочувствовал на себе. Чего стоил только пас нарисованной Лилит мне шайбой в зубы! Само собой, пас был виртуальный, искры из глаз сыпались ненастоящие, и в центр боли сигнал пришёл не от выбитых зубов, а через имплант, но виртуальных матюгов просто не хватало – нарушения правил не было, я просто перехватил передачу! Судила Буханка беспристрастно, не поспоришь, но судила-то не она, а прога эта, с учётом всех факторов, включая то, что арбитры могут что-то просто не заметить! Значит, арбитры по созданному при Сёмином участии алгоритму что-то не замечали, а противники, тоже наущением этого паршивца, учитывали особенности поведения арбитров и пакостили исподтишка. Вот врезала мне оцифрованная «плохая» Фара клюшкой по конькам, проелозил я рожей по виртуальному льду, пока каской в бортик не впоролся, так меня же за симуляцию, препирательство с судьёй и неспортивную лексику виртуальный Макс удалил на две минуты!

– Ладно, – говорю Буханке, – только давай-ка я пока побуду арбитром, чтоб ты больше себе не подсуживала.

Результат моего решения оказался весьма далёк от ожидаемого – я осознал, как непросто быть хоккейным судьёй. Нужно «читать» игру, предсказывать её перипетии, чтобы постоянно находиться в самом опасном для здоровья месте и всё-таки нихрена не замечать! Все две минуты меня всячески оскорбляли свои и унижали чужие, а в конце двухминутного наказания я полез разнимать драку виртуального Сёмы с Даком, и почему-то выхватил сам с совершенно неожиданной стороны. Серьёзно, так и не понял, от кого мне прилетело в каску, очнулся уже во вратарской экипировке в своих воротах – штрафное время закончилось.

Мне удалось немного успокоиться, даже подумалось, что всё к лучшему – хуже просто не бывает. Все симптомы шизы налицо, Буханка сама себя одновременно успешно контролирует и обманывает. Спрашивается, что может быть хуже шизофрении у искусственного интеллекта? Правильно – шиза у искина твоего корабля в космосе чёрт знает где. В остальном же всё замечательно, хуже не будет, а люди и с шизой живут, многие даже счастливы. Пропустив двадцать вторую шайбу, я взял тайм-аут и предложил сменить формат. Если Буханке так нравится играть самой с собой, пусть так и будет, а мы поможем. Нужно сделать смешанные составы, например, я и Дак с Ланой забираю Сёму и валькирий, а близнецы Фару и Кэш… немцы резко утратили обычное хладнокровие, точнее, впали в тевтонскую ярость – Ганса и Дирка девчонкам пришлось буквально держать за руки, но уж языкам-то все четверо дали полную волю, будто мы на кредиты играли. Я тоже не молчал, и американцы вовсю высказались, в целом же, договорились. Нам достались Сёма, Фара и Кэш, а немцы забрали валькирий, нехотя согласившись, что лишний игрок может компенсировать присутствие у нас Сёмы. Мне пришлось даже, покривив душой, воззвать к их исторической памяти, дескать, очень символично, что и в космосе Германия снова против всей вселенной. Немцы кисло заулыбались, а виртуальным шведкам на это всё было наплевать.

Ситуация сразу в корне изменилась. Не то Буханка запуталась в предпочтениях, не то даже в цифровом виде Сёма не хотел огорчать своих подружек. Скорее, их даже так нельзя разделять, чудовище с тремя зубастыми пастями распалось на беззубого увальня и три вертлявые симпатичные задницы. Мы, конечно, воспользовались этим обстоятельством, игра выровнялась, нам, наконец, удалось получить от неё какое-то удовольствие. Должен заметить, что довольно сомнительное – едва, как мне показалось, распробовал это дело, Буханка остановила игру, заявив, что настало время ужина.

Первое, что я увидел в кают-компании, сняв капюшон треника, были улыбки настоящих валькирий, Сёмы, Кэш и Фары, они уже стояли за столиками, ужинали и любовались нашими «танцами». Впрочем, никого им смутить не удалось, мы все ещё находились под сильным впечатлением от симулятора и за ужином сразу перешли к обсуждению игры. Понятно, те, кто с нами не играл, разговор не поддерживали и после ужина сразу разошлись по каютам. Всё равно кино отменили потому, что до начала поиска в кольце оставалось менее четырёх часов.

Я тоже пошёл к себе, размышляя, как напроситься в поисковую группу, и, вообще, оно мне сильно нужно? Валькириям-то понятно, зачем лезть в пространство, Сёма их одних ни в жизнь не отпустит, Кэш пойдёт за компанию с Фарой, а Фара… Она непременно пойдёт искать свою родину, если я что-то понимаю в людях, пусть даже из других миров. Ну, а меня-то за каким хреном туда тянет? Вообще, странный вопрос, я же исследователь, уфолог… вот только отчего-то червячок в душе не просто шевелится, а верещит, будто его зовут на рыбалку. Что-то во всей этой ситуации с убитой и брошенной системой, о которой никто не знает, кажется мне нелогичным, просто абсурдным. Да ладно, что толку себя мучить? Нужно просто спросить Буханку и успокоиться, она же, конечно, откажет. Уже у себя присел на коечку и спрашиваю, как бы между прочим. – Буханка, а если я пойду в поиск, мне призовые полагаются?

– Безусловно, полагаются. Ваш вопрос можно считать запросом на включение вас в поисковую партию? – отреагировала искин, словно речь шла об обычном деле.

– Ну, считай, – я усмехнулся.

– Хорошо. Ваш запрос принят, выход через три часа сорок пять минут, рекомендую потратить это время на сон, – запросто обрадовала меня Буханка.

– Ага, – обрадовался я, как сумел. Искин, не дожидаясь, пока передумаю, включила в медблоке гипноизлучатели сна. Проснулся, как и вовсе не спал, от её бодренького голоска. – Пять минут душ, десять минут лёгкий завтрак, время пошло. На борту невесомость, не убейтесь, пожалуйста.

– И тебя с добрым утром, – пробормотал я угрюмо. – Сейчас, только кота покормлю…

– Ваш эксперимент признан неудачным, кот передан пилоту-истребителю Сёмёну. Информация закрыта, все объяснения у него.

– Ка-ка-кого хрена?! – Я моментально проснулся. – Говоришь, информация у Сёмы? Замечательно – заодно и побазарим!