Глава 3

Грейс, Лилит и Мара.

Нам не зря сразу не понравилась эта дохлая сиска. Прошу прощения за сленг, убитая во Всеобщем Безумии система. На мой вкус лучше обнести десяток астеров, разломать сотню охранных киберов и вытащить в общей сложности сорок раз пилотов и десять раз Дока, чем за то же примерно время, то есть за семь часов двадцать раз перетерпеть перегрузку. Я уверена, со мной многие согласятся, даже Вог бы согласился, чтоб его десять раз успели выдернуть за ноги из-под брюха Буханки, вместо одного Сёминого гравиудара. В конце концов, и Сёма был бы не против совсем с нами не встречаться, так со школы и до смерти продолжать любить свою потаскушку, дружить с закадычным застенчивым лживым соседом, пусть бы она даже регулярно его прямо при Сёме ублажала. А что такого? Нормальная, по шведским меркам, ситуация. Семён говорит, что Россия тоже меняется, люди всё больше ценят спокойный комфорт, гораздо реже и не так яростно бьют друг другу рожи даже пьяные…

Даже за «…раса»! Ну, в свете последних открытий, его осведомлённость в этих вопросах совсем не удивительна. Пусть он заверяет, что странные вещички в мешке не его, но даже Док не поверил. Нет, конечно, Док прямо ничего не заявлял, у него случайно вырвалось. Когда Сёма принёс собственноручно покорёженного Вога, врач упаковал того на регенерацию и доложил Кэпу. Он сразу назначил расследование, велел Фаре разобраться. Она посмотрела данные с капсулы и заявила, что гравикомпенсаторы были включены у них обоих. Вог бы просто не перенёс несовместимых с жизнью нормального человека повреждений, его спасла нано-система живучести, а для её активации нужно порядка пяти-десяти секунд. Как у них получилось такое, по договорённости, или они каждый сам по себе задействовал импланты, Сёма рассказывать отказался. Ну, его право, в любом случае был установлен факт, что не включи он гравикомпенсаторы, Вог бы его убил, скорей всего, насовсем.

Кэп посовещался с Чифом и решил Сёму простить – из-за него и так боеспособность снизилась на целого штурмовика, не хватает только потерять ещё истребителя. Но раз уж нормальный, по заключению Дока, человек Семён оказался настолько ёбнутым, у честных ксенов появились сомнения в здравомыслии других «тоже нормальных» хуманов. Поэтому до достижения  внешнего кольца обломков пилотам запрещается без разрешения покидать машины. Авось, за любимой работой дурь повыветрится. Так и полетели – перегрузка, старт авиации, финиш, разгон катапульты, то есть снова чёртова перегрузка. Три цикла до обеда. Покушать пилотов всё-таки выпустили. Вот в столовой Док, ни к кому не обращаясь, пожаловался вслух. – Ну, сука бля, такой  геморрой из-за одного …раса!

Не знаю, как остальным, а нам было совершенно понятно, кого он имел в виду. На него никто не оглянулся, одним лишь унылым видом выражая сочувствие. Наш доктор уже не молод, видимо, перегрузка растревожила старые раны.

После обеда мы оседлали ремонтных роботов и вернулись в ангар. В хоккей уже наигрались, музыка начала бесить, последние циклы покидали перегрузочные ниши только для обслуживания машин. Когда отпускала перегрузка, пытались дремать, думать о хорошем, или, вообще, ни о чём не думать. Сёма пытался нас этому учить, у него самого хорошо получается. Понятно, что у всех хватило скромности промолчать, что Макс нас уже давно этому научил.

Тоскливей Дока, наверное, пришлось только Максу, у него ведь даже кота нет. Как с самого начала оторвали беднягу от мониторов, так и проторчал всё время в рубке под надзором. У них игра такая на деньги – Чиф с Кэпом пытаются предугадать курс Буханки, рассчитанный по алгоритмам Макса. И с гравитацией, вроде, особо не поспоришь, и масса покоя у нашей крошки пятьдесят тысяч тонн, и движки стандартные, только немного прокаченные Фарой и софт перешит Максиком. Но, не смотря на  их знание физических законов и аналитический склад интеллекта, основной доход программист поднимает именно с этой простенькой забавы. Действительно же ничего сложного – ткнуть пальцем в карту, вот только с каждой неудачной попытки ставка удваивается.

Вообще, по идее, хуже всех было Кэш, если Вога  не считать – ему-то в капсуле надолго без особой разницы, что у нас творится, пока кости регенерируют. Но что творилось с ней, не взялся бы сказать даже Кэп, настолько она себе на уме. Когда эта бесконечная пытка закончилась и наступила, наконец, блаженная невесомость, мы обнаружили её спящей в нашей общей каюте. С перегаром не справлялась даже система вентиляции. Свет на это явление могла бы пролить её подруга, старший техник Фара, но и она куда-то пропала сразу после расследования, а после прибытия в кольцо обломков спрашивать мы уже не решились.

Семён.

Запоздало сам с себя удивляюсь – вот о чём думал, когда шёл убивать Вога? Удачно, конечно, сломался у него позвоночник и ещё половина скелета, оказывается, даже капсула ускоренной регенерации такое быстро не зарастит. Но я ж об этом и не догадывался даже! Уверен был, что восстановится Вог уже к обеду… а после обеда я пойду с ним на боевое задание. Что мне так нужно было ему доказать? Что он принимает меня за кого-то не того, что я хороший? Блин, вообще-то, я просто не видел другого способа защититься, но это ж не значит, что его не было! Нужно было просто поговорить с ним, объяснить, каким он выглядит психованным дебилом! Вог  должен был успокоиться, если он не психованный дебил… гм, в чём я, честно говоря, сильно сомневаюсь. Наверное, потому что не понимаю, чего он от меня добивался. Куда ж мне, сам-то я нормальный!

Осталось как-то объяснить это экипажу. Кэпу с Чифом на меня плевать, они просто подвели чёртову мораль под то, что и так собирались сделать,  выставив меня виноватым. Не иначе, от Вога  нахватались иезуитства несчастные, дикие, простодушные инопланетяне. Ну и мне на них, в общем-то, плевать, только б не кинули с зарплатой. Доку и Максу объяснять что-то незачем почти по той же причине – им плевать на все странности, сами немного того. С Кэш и Фарой мне лучше вообще ни о чём не разговаривать. С Ланой говорить не зачем, она добрая, а с Даком и так придётся, он же командир пока. Хм, сам же понимает, что пока… Пока Вог выздоравливает, или, может, кто-нибудь другой не возглавит крыло? Насколько я понял, ему командирство ни к чему, главное, чтоб Лана была рядом. Но и Вога  он подводить не захочет, наверное, считает, что обязан передать должность только ему.

С другой стороны, для чего мне эта обуза? Опять что-то кому-то доказываю? Гм, ну, допустим, не кому-то, а себе. И что, Семён Семёныч, вы хотите себе доказать? Да то, что я не идиот, каким тут чувствовал себя всю дорогу, достало ёпть! Стоп, спокойней. Если без психа, стать начальником это хороший способ почувствовать себя не идиотом? По опыту земной жизни довольно сомнительная затея. Другой способ есть? Конечно! Сначала то, что я не идиот, доказать команде. А для этого ни в коем случае нельзя лезть в начальники. Тем более сам хорошо понимаю, что реальный бой в космосе немного отличается от хоккея, у Дака, без всяких сомнений, есть боевой опыт. Просто, как представлю, что потерял кого-то из близнецов, и всё – ступор, ничего больше не представляется. А это прямой путь к гибели всех.

Ладно, возвращаемся к исходной точке, то есть к вопросу, как всем объяснить, что я нормальный? Ответ очевиден – никак. Что я, в самом деле идиот что ли, самому такое объяснять? Вот опять забываю о валькириях своих ненаглядных, и совершенно напрасно. Девушки за меня горой, но пока стесняются показывать это прилюдно. Что нужно сделать, чтоб не стеснялись? Конечно, их самих поставить в дурацкое положение!

Способ даже не надо искать, вот же – сидит, лупает на меня прекрасными глазками Фарту. Она у меня прелесть, всё как у людей! Моргает, щурится, дышит, говорит, сердечко бьётся, кожа подрагивает, личико иногда краснеет. Только не надо думать, что дроид от меня краснеет! В общем, всё на месте – губки, даже ловкий язычок… гм. Но довольно неуклюжа, ведёт себя как-то неестественно. Кстати, это совсем неудивительно, я вот тоже с ней на кровати не просто так изображаю задумчивость. Серьёзно, она как-то всегда понимает, что я в задумчивости, и нужно посидеть тихонечко, без всяких там… э… не стараясь обращать на себя внимание. То есть, стараясь не обращать.

Так вот, неуклюжая нынче не только она. Мы ж прилетели. Снова, блин! Достигли пояса обломков, Кэп врубил маскировочные системы и впал в другую крайность – в экономию. Как мы с крайнего выхода вернулись, так карусель нашу и не запускали больше, летим в невесомости. Валькириям-то за счастье, а нормальным людям не очень, мы привыкли ногами ходить. По полу! Впрочем, всё оказалось не таким ужасным.

На Буханке нашлись «очаговые гравиимитаторы», как сказали близнецы, считая, что всё мне этим объяснили. Как работают, я и знать не хочу, но устройства очень полезные. Включаются, когда в область действия попадает человек, и он сдуру не отменил опцию «включение по умолчанию». Прежде, чем узнать об её существовании, я несколько раз приложился об разные предметы с ускорением свободного падения всего в одну десятую от земного и хорошо запомнил оборудованные гравиимитаторами объекты. Это кровать, санузел, все устройства в мастерской и пятачок у стенки в кают-компании, когда опускаешь столик или крышку «кормушки». Да! Ещё комингсы на входах во все помещения, чтоб от них можно было отталкиваться, или запинаться, по желанию.

Действуют экономные приборы только на человека в тренировочном или лётном комбезе. Наверное, ещё и  жесткачи, тяжёлые скафандры можно, только в них внутрь корабля с техпалубы не пускают. Интересно, почему? Наверное, чтоб быстрее осваивались со всеми тонкостями очаговой этой… имитацией гравитации, вот. Например, не следует забывать о том, что то, что держишь в руках, само не упадёт, обязательно нужно аккуратно положить строго на место. Просто чтоб случайно за обедом не выткнуть глаз об парящую вилку. А кружку с колой ставить нужно бережно, а то ж кола подпрыгнет шариком и размажется потом на одежде.

Человеку к этому ещё можно приспособиться, а с бедняжкой Фарту возникли сложности. Пришлось одеть её в тренировочный комбинезон, иначе она просто не лежит на кровати! В принципе, одетой ей на кровати и делать нечего, но заниматься этим с роботом ещё и в невесомости мне не позволяет консервативное воспитание. Просто заниматься этим с Фарту… ну, мне можно. Короче, только с роботом мне и можно это делать. С моим весёлым диагнозом. Да и не в одном сексе дело! Я уже привык засыпать, обнимая Фарту. И не моя вина, что в её программе раздевание обязательный пункт! Вот сидит, скромненько обхватив ножки, щёчку положила на коленки и смотрит, ждёт, когда можно будет приступать. А мне её ловить потом по всей каюте, ага.

Нужно как-то сменить ей настройки.  Макс говорил, что модель эта снабжена псевдоинтеллектом с нечёткой логикой… гм, в принципе, для дамы обычное дело. Но к Максу за помощью не обратишься, просто неловко, да и Фара прямо попросила к нему не приближаться – ни к чему возбуждать нездоровые подозрения. С Буханкой об этом тоже не поговоришь, будто удерживает меня что-то. Смешно сказать, но я, кажется, стесняюсь искина. Хорошо хоть, что Буханка уже улавливает как-то границу, за которую ей лучше нос не совать. Или она всё ещё дуется на меня после моего довольно грубого ответа на её естественный вопрос, – как леталось, Сёмочка?

Спросила разу, как вылез из машины после нескучного полёта от точки выхода из гипера. Ладно, помиримся, конечно, свои ведь люди уже. А Фарту я отдам девчонкам на воспитание. Будет им и кукла, и подружка. Я на их общем с роботом фоне перестану выглядеть главным придурком на корабле, а дальше ещё что-нибудь придумается.

Док.

Как и следовало ожидать, наши трёхглазые умники снова влезли в космическую авантюру. Смешно подумать, инопланетные отморозки! Помню, на земных ещё диспутах об инопланетянах самые умные скептики задавали простой убийственный вопрос – какого лешего инопланетянам может от нас понадобиться, вообще, зачем им другие миры?  И самому чокнутому уфологу в больную голову не приходил простой ответ – гуманоиды в чужих мирах просто ищут приключения на свои неземные задницы! Допустим, недавняя затея с астером была идеей Вога, но притащить рекрута с Земли придумали Кэп и Чиф.

Что Вогушка и проделал себе на горе, лежит теперь, регенерирует скелет и скучает. Тоскливо ему в полном сознании в капсуле, Сёма рассказывал, каково там пролежать пару часиков – свихнуться можно. Ни тебе сна, ни искусственной комы, лежи, тереби мыслишки, не имея ни малейшего представления, сколько это уже длится и когда закончится. Я уже волноваться начал за Вога, хотел вытащить на пять минут. Приступил к капсуле со своим универсальным ключом и отвёрткой, так у этого полуразумного агрегата тут же нашлась нужная функция – с пациентом, оказывается, можно разговаривать. Причём сам он ни ответить, ни заткнуть уши не может, очень удобно. Мне так много хотелось ему сказать!

Но перехотелось, конечно, сразу, я же медик. Главное – не навреди, и не вечно ж он в капсуле будет лежать, что-то не очень хочется попасть туда сразу следом за ним, или, вернее, вместо него. Кстати вспомнился роман Снегова «Люди как боги», там герой тоже разговаривал с инопланетным артефактом, в конец достал разговорами, и он, артефакт, дематериализовался нафиг. Потому темы выбираю осторожно, мораль фильтрую, делая упор на информационную часть в ежедневной информационно-аналитической передаче для одного только Вога. Отдыхаю от писанины под музыку Сёмы и Макса, да и Вогу ставлю песенки.

Начал программу с главной на тот момент темы – о долбоебизме руководства, и почему мне сейчас делать нехер. Судя по тому, как мы шли к внешнему кольцу обломков, Кэп и Чиф всерьёз опасались, что нас тут могут встречать, понятно, не с дружескими объятьями. Это ещё можно принять за здоровую паранойю, но то, что мы по прибытии болтаемся в этом кольце, изображаем из себя простой обломок, уже напрягает, слегка пугает даже. Учитывая их скупость и расчетливость, можно сделать неприятнейший вывод – они почти уверены, что нас ищут. Или могут искать. Выходы за обшивку запрещены, личным приказом Кэпа шлюзы заблокированы, поисковые системы отключены, антенны работают только на приём. Если уж у нашего отмороженного руководства где-то «жим-жим»… лучше, конечно, перебдеть и не ставить мудрость его, руководства, под ненужное сомнение.

От внутренней общей ситуации плавно перехожу к внешней. Буханка сделала  анализ снимков системы. Всего пять планок и пара планетоидов на дальних орбитах. Газовый гигант с семёркой лунок, три шарика размером с нашу Землю, тоже со спутниками, и малыш, типа Меркурия, у самого жёлтого карлика. Средние две планки некогда были обитаемы, на орбитах каждой искин распознала останки «орбитальных вокзалов». Эти махины трудно спутать с чем-нибудь другим, они одновременно служат орбитальными грузовыми лифтами, а так же для приёма шатлов с планеты и внутрисистемных лайнеров. Сейчас на планках вряд ли кто-то живёт – атмосфера до сих пор наполнена пылью, скорей всего, радиоактивной. Очень интересны лунки планет, особенно у газового гиганта, на таких объектах обычно располагаются научные лаборатории, склады, станции обслуживания. Но с опорой на спутники принято строить оборону, так что с ними лучше не спешить, а ещё лучше вообще держаться от них подальше.  А оборона здесь была весьма серьёзная – внешнее кольцо обломков состоит в основном из останков линкоров,  подов и уников, то есть дредноутов класса «подавители» и «уничтожители».  И это только плата за вход в систему! Нападающие тоже были настроены очень серьёзно.

Чем же эта система смогла так занозить целой галактике? Я совсем не преувеличиваю – до этого момента мне не представлялось даже, что в Содружестве может быть столько боевых кораблей… сколько здесь оставили на внешних подступах. Кстати, Безумие не просто ж так называется Всеобщим – это кладбище не одно такое. Но это всё лирика, почему так взялись именно за эту сиску – вот что интересно. Боюсь, что интересно не только мне, и нас ждёт прогулка к орбите одной из планок. Ответы или намёки на отгадки можно найти только среди останков защитников. Нападающих-то Буханка уверенно идентифицировала – Галистион, Трувэ, Хагманиш… Содружества, мать его ети, центральные, объединённые миры.

Семён.

Запрет на выход в пространство экипаж воспринял неоднозначно – валькирии расстроились, пилоты обрадовались, остальным было пофигу. Но все дружно принялись утешать наших милых ремонтников. Я, конечно, первый – дал им куклу поиграться. Они сразу настолько заигрались! Блин, на вторые сутки Фарту не пришла ночевать – заболталась с девочками, а потом уже было слишком поздно. В двух словах – бабы и кибернетика, если одним – пздц. А я сидел и думал, что с ней случилось, да как мне решиться идти за ней в женскую общагу! Ничего страшного, конечно, и произойти не могло, валькирии же ремонтники, если что Фара поможет починить. И переживал я глупо, сам это понимал, но вот ничего с собой не поделаешь.

С другой стороны хорошо, что у Фарту появились подружки – они помогли ей быстро освоиться в пространстве, вообще влияют положительно. И я совсем не удивился, вскоре увидев на техпалубе, как она вылезает из жёсткого скафандра после хоккея. Во время игры Фарту с успехом изображала настоящую Фару, я её смог узнать только без жесткача по милой угловатости движений и особому, одновременно детскому и кукольному взгляду будто нарисованных тёмных глаз. Я и не подумал, что девушки хотели меня разыграть, напротив,  умилила заботливость валькирий – она бы могла играть в простом тренике, как обычный кибер, но вакуум может плохо повлиять на почти настоящую кожу.

Невесомость странно способствовала сплочённости коллектива. Индивидуально стали доступны лишь силовые тренировки, пострелять или сыграть в бильярд не получалось. Всем пришёлся по душе хоккей в ангаре, благодаря придуманным Фарой чудесным конькам. Кстати, о подружках. Фарту нашла с кем можно проболтать до утра, просто болтать, а не… гм,  «заткнуться и делать, что сказано». Ну и я, как ни странно, тоже нашёл – Фара пригласила вечером к себе! Сыграть с ней, Даком, Ланой и Кэш в покер. Она смущённо добавила, что Максу нельзя, а близнецам неинтересно – им бы только кататься и трахаться.

Я, конечно, охотно принял приглашение, не смотря на странный дресс-код, вход на вечеринку только в лётных скафах. Впрочем, всё объяснилось элементарно – чтоб Буханка не могла  подсказывать, лётники же подключаются к системе только через сенсоры перчаток. Не смотря на громадный долг перед компанией, по дополнительным пунктам договора у меня на счету оставалась четверть жалования, и я смог поддержать игру «по маленькой». Лица скрывали непроницаемые снаружи обзорные щитки, забавно было  ориентироваться только по голосам и движениям. Само собой в мозгу запустилось приложение Макса, я, фактически ни о чём не думая, два вечера подряд впитывал и детализировал информацию. Кэш вела себя со мной подчёркнуто корректно, но чувствовалось, конечно, что на меня очень зла. Ещё уловил странную неуверенность, или, я бы сказал, виноватость. Но разобраться в нюансах толком не успел, отвлёкся на более важные дела.

Надо же было убедиться в правильности наблюдений – с третьего вечера начал потихоньку раздевать партнёров. В целом всё понял правильно и, видимо, всё-таки увлёкся, так что на пятый вечер Фара, извинившись, сказала, что пока все предпочитают бридж, если мне неинтересно, могу не приходить. Я в смущении подтвердил, что да, фигли с нищебродами играть. Тоже извинился и направился к Доку. Он давно звал, да как Вога  поместили в капсулу, всё повода не было.

Захватил из столовки печенья и пошёл навестить мужика, а то он отчего-то пропустил второй ужин подряд, как на диете. «Постучался», открыла Буханка, хозяин ничего не сказал. Захожу, он из-за стола мне рукой помахал. А на столе графинчик с бесцветной жидкостью и наполовину налитый гранёный стакан. Я сразу понял, что дело неладно. То ли насторожил этот стакан, воду Док всегда пил просто из-под крана, то ли его возгласы. – Дорогие радиослушатели, в студии «Уфо-толкс» первый гость! И какой гость! В недавнем прошлом простой землянин, кадет-пилот… встречайте! Легендарный Семён!

И сам себе зааплодировал. Я присел в кресло для посетителей, поставил на стол контейнер с печеньем.

– Опа! – умилился Док, открыв коробку, – печенюжки! Как вовремя, ик, надоело уже без закуси.

Он опрокинул в себя содержимое стакана, поднёс печенье к носу, втянул ноздрями запах. Отправил печенюгу целиком в рот, меланхолически задвигал челюстями. Я поинтересовался, – а чаю нет?

– Нет, – Док налил из графина в стакан до половины, подвинул ко мне. Я понюхал содержимое – точно, спирт. Уточнил. – Это у тебя белка или прикалываешься?

– Всё очень серьёзно! – заверил меня Док и тут же добавил, – но не белка!

– Гм, – я выразил на лице сомнение, – бухаешь тут один, без закуски…

– Ну, во-первых, не один, а вон с ним, – он кивнул на капсулу, – а во-вторых, ты же пришёл! Давай пей, составь компанию. И не ссы, ничего страшного, особенно с твоими имплантами.

Я взял стакан, но пить не спешил. – Сбухаться не боишься?

– А я уже, – он грустно усмехнулся, – ещё на Земле. Только здесь это пофиг – токсины выводятся моментально, страдает один мозг…

Док помолчал и договорил с горечью, – но ему давно фиолетово. Рай алкоголика, блин, седьмое небо.

На это возразить было нечего, я опрокинул в себя спирт. Фу! Вот космическая гадость! По примеру Дока занюхал печеньем, закусил.

– Ты чаю всё-таки сделай, а то уйду, – ворчу сердито. Он  покачал головой. – Вот деревня! Невесомость же, устанешь кипятить.

– А ты в микроволновке, – я указал на шкаф для стерилизации инструментов. Он встал, качнувшись, поплыл через медотсек, бормоча, – и точно, как я сам-то не догадался?

Действительно удобно пьянствовать в космосе – и не упадёшь, и блевотиной не захлебнёшься. Док уверенными движениями совершал нужные манипуляции и говорил между делом. – Серьёзно, Сень, допустим, позвали тебя на интервью.

– А я не пришёл, – просто реагирую на вводную.

– Ну, очень попросили!

– Кто?

– Я тебя прошу посидеть со мной! – Док замялся, – и Вог.

– А ему зачем? – небрежно отмахнулся я от Дока. – Он же и так всё про всех понимает.

– Как оказалось, недостаточно, – ответил Док, вынимая из микроволновки кружки с горячей водой. Потянулся за банкой с чаем. – Он потому, кстати, в капсуле и оказался.

– Не спорю. Но он же всё равно слушать бы не стал.

– А ты представь, что он тебя слушает и перебить не может, – Док хитро мне улыбнулся.

– Хм, – мне стало интересно, но естеством я ощущал какой-то подвох. – Только знаешь, всякий раз, когда мне говорили, что хотят меня понять, я в результате получал лекцию о том, чего я не понимаю, и как мне следует жить.

– Не мой случай, – Док поставил передо мной кружку с чаем, – давай договоримся – я буду только спрашивать…

Я согласно кивнул.

– И ещё одно условие, – Док важно поднял вверх палец, я изобразил внимание. – Ты, не отлынивая, будешь пить со мной спирт.

– Только на время интервью! – я сразу обозначил границы. – Пока у тебя не кончатся вопросы.

– Само собой даром тебя поить я не собираюсь, – Док налил в стакан. – Уф! Мгм, мням, мням, итак. Сёма, почему хоккей? Не бокс, не гимнастика…

– Потому что не фигурное катание, – я потянулся за своей порцией, – уф. Повезло с учителем…

– С тренером? – предположил Док.

– Можно и так сказать.

– Ну, за твоего тренера тогда, – он налил в стакан, – но кто тебя направил в секцию?

– За тренера, – я выпил, посопел немного. – Он и направил.

– Как в кино, взял мальчишку с улицы! – Док налил себе. – Или не с улицы?

– Из бильярдной, и я большой уже был, даже школу закончил.

– То есть ты его обыграл, ему нечем было платить, и он дал тебе абонемент? – родил Док правдоподобную версию.

– Угу, – я усмехнулся, – его обыграешь, как же! Да и не стал бы он со мной играть, у меня столько лавэ в жизни не было!

– Странный хоккейный тренер, – заметил Док.

– А он не хоккейный. Арон мой бизнес-тренер, учитель, – я выразительно взглянул на стакан, Док, ухмыляясь, взялся за графин. – Понимаешь, какое дело. Я ж безотцовщина, вырос на районе. Посадили бы, конечно, или скололся… если б не Арон. Когда ещё в школу ходил, мы компанией часто гасились во дворе одного детского садика, в беседке, а рядом с садиком стоит клуб с бильярдной. Он мужик простецкий, сам к нам подошёл, подогнал пивас, ну и для начала попросил приглядывать за парковкой у клуба. А то с «марка» его знакомого ночью сняли заднюю оптику – парковщики проспали, укурки, блин.

– И вы, конечно, помогли её вернуть? – «Догадался» Док.

– Да с херали б мы ему что-то возвращали! – я чуть спиртом не подавился, – тем более сдали уже фонари на разборку.  К тому же за оптику он с парковщиков вытряс в тройном размере, сам сказал. И ещё сказал, что тех уволил, а новых возьмёт непременно с нашего района. Спросил даже знакомых, чтоб были не торчки. Мы его очень хорошо поняли, на тачки у клуба потом даже мухи не садились, блин.

– Интересный тип, – Док довольно заулыбался.

– И так Арон во всём! – Я всегда с благодарностью вспоминаю учителя. – Мы зашли как-то к нему днём, просто спросить, мало ли. Так он – нет проблем, пацаны, буду иметь вас в виду, а пока посетителей нет, можете играть тут.

– В бильярд? – уточнил Док, наливая.

Я выпил и потянулся к печенью. – Угу. Поначалу получалось, конечно, не очень. Представляешь, он познакомил нас с племянниками или, бог их разберёт, кем, неважно. Ребята играли намного лучше, но тоже учились ещё и нас заодно учили. Они бы без нас ни за что не приходили в клуб днём – отцам же некогда было их возить на машинах. Так с нами парни спокойно стали ходить по району.

– Извини, что перебил, – вкрадчиво уточнил Док, – насколько я понимаю, Арон нерусское имя?

– Ну да, армянское, а что? – я сразу завёлся.

– Ничего-ничего, просто для общей картины.

– Он, конечно, не мать Тереза и не Тимур…

– Стоп! Какой Тимур? – Док даже подался ко мне.

– Гайдаровский, какой же ещё!

– Ошизеть! Ты читал Гайдара???

– Безотцовщина не означает сирота, – я подарил ему соболезнующую улыбку, – с моей мамой ты бы тоже многое прочитал.

– Какой выразительный штрих к портрету нашего героя! – восхитился Док, проплывая по медотсеку к шкафчику, – только давай уже ближе к хоккею, а то на тебя спирту не напасёшься!

– Как скажешь, я пойду тогда, потом договорим, – говорю, делая попытку встать. Док поймал меня за шиворот. – Да ладно тебе, шучу я так, не дуйся! Трави про Тимура.

Я подождал, пока он нальёт из нового графинчика, и продолжил. – Не Тимура, Арона! Так вот, он из всего умеет извлечь пользу. Начали мы с мелких поручений помочь погрузить-разгрузить, прибраться. Потом встретить-проводить, узнать, где живёт, где работает, на чём ездит…

– Кто? – не понял Док.

– Да мало ли кто, твоё сейчас какое дело?

– А! В этом смысле!

– В самом широком смысле. Ты не поверишь – он познакомил нас с племянницами!

– Тоже в бильярд? – он снова ничего не понял.

– На танцы, бестолочь! Арон доверял нам сопровождать девчонок, и был совершенно за них спокоен.

– Хм, нашёл, кому доверить, – он ухмыльнулся и тут же оговорился, – впрочем, я ж почти ничего о тебе не знаю.

– Да ладно, я и сам знаю, какое произвожу впечатление. Это как пример просто. Дальше – больше, задачи усложнялись. Я даже зарегистрировал фирму…

– Да, Вог говорил, что ты бизнесмен.

– Просто деляга, – я ухмыльнулся, – вот бывший мой друг Пашка…

– Который твою… кхм-кхм…

– Да, который потом моей Ирке на моей же днюхе навалял в рот! – говорю с лёгким презрением. – Вот же нашёл тогда из-за чего переживать! Сейчас бы мне те заботы…

– Если ты о диагнозе, заботы у тебя на Земле были бы сейчас похуже, – заметил Док.

– Ну да, – я даже улыбнулся, – повезло, блин! Так вот, Пашка – тот умник, потому я его и подтянул к своим делам, а он сам уже развил и организовал.

– И причём тут хоккей? – устало напомнил Док.

– Да это же сама суть! – я даже немного расстроился его непонятливости, но вовремя вспомнил, что только к этой сути немного приблизился. – Вот ответь, тебя часто спрашивали, кем ты хочешь стать?

– Бывало, – он насторожился.

– А ты?

– Отвечал, что космонавтом, – Док стеснительно улыбнулся. – А ты хоккеистом?

– А я больше всего благодарен Арону за то, что он единственный никогда не спросил, кем я хочу стать. Ему самому никогда не хотелось кем-то становиться, нравилось быть собой – играть, побеждать, даже проигрывать иногда. И он единственный считал это естественным для других. Я сам стал считать, что только так и должен жить человек – оставаться собой в любой игре, при любом раскладе. Особенно наглядно это проявилось в хоккее.

– Аллилуйя! – ёрнически воскликнул Док, наполняя стакан, – только с этого момента, пожалуйста, давай так же подробно.

Я влил в себя спирт, запил чаем. – Уж как получится. В хоккей я попал по «просьбе» Арона подружиться с Сашей, младшим братом одного его весьма перспективного контрагента. Зачем Арону это понадобилось, не очень для нас сейчас важно, но нужно было сильно. Задачка оказалось непростой даже для меня – парня совсем не интересовали клубы, пьянки, доступные девушки. Тогда мне показалось это ненормальным – он увлекался только хоккеем, жил хоккеем, всех людей разделял на две неравные части – тех, кто играет в хоккей, и всех остальных. Я попытался подсесть к его компании в шашлычке недалеко от Ледового дворца, они там иногда оттягивались под пивас с шашлыками. Очень быстро понял, что отношусь ко «всем остальным», меня для них просто не существовало.

Решение задачи лежало на поверхности ледовой арены. Я тогда относился к не умеющим играть, оставалось только научиться. Самым простым было записаться в секцию, отзаниматься годика два и тогда, может быть… если Арон раньше не прибьёт. Для начала решил сэкономить на абонементе – вскладчину и получалось на рыло в полтора раза дешевле, чем занятия в секциях, и времени предоставлялось вдвое больше, и давали преимущество в выборе самого времени занятий. Где набрать народ для этой затеи вообще ни разу не затруднился – в своей логистической шарашке, конечно. Персонал весь сидел ещё на испытательных сроках, а курировал их успехи лично я сам. С тренерами тоже вопросов не возникло – их набежало дальше немного больше, чем казалось нужным, и почти даром – мы оплачивали за них только абонку. В инструкторы я пригласил знакомых с детства ребят. Когда-то, ещё в школе, бегал с ними зимой по льду дворовой коробки с клюшкой, потом переключился на другое, а кое-кто из старых приятелей каждую зиму так и продолжали собираться на катке. Они с удовольствием приняли предложения «погоняться нахаляву».

– Что-то мне это напоминает, – задумчиво протянул Док.

Я уставился на него. – И что?

– Ничего-ничего, продолжай, пожалуйста, – он предупредительно налил в стаканчик. – Может, ещё чаю?

– Давай.

– Сейчас, – он поплыл с пустыми кружками к крану, – ты только рассказывай дальше.

– Ну, хорошо, – я собрал уже слегка разъезжающиеся мысли в кучку. – Кому-то мой подход к тренировкам мог показаться нелепым, я даже знаю кому – Саше и его друзьям. Они серьёзно занимались хоккеем, им очень хотелось кем-то стать, наверное, считали важным кем-то быть. А мне всего-то требовалось надрать задницы чёрт-те что возомнившим о себе любителям. Как в школе – чтоб чувствовать себя в относительной безопасности, совсем не нужен чёрный пояс карате, достаточно наработанных навыков и готовности их применять. Вот как когда-то в детстве меня учили драться, более всего упирая на практику, парни с района преподавали основы дворового хоккея. Их школа не блистала эффектами, отличалась скромностью, порой переходящей в закос под придурковатость. Методы казались примитивными – да они такими и были для профессионалов. Но не для Саши …

– А почему просто не набрал команду на районе? – я обернулся и заметил обращённый на меня очень внимательный взгляд Дока, замершего у «микроволновки».

– По многим причинам. Прежде всего, для ребят с района я никакой не командир, команды бы не получилось. Потом кто бы их возил в Ледовый дворец? На автобусе загород не шибко накатаешься. Так и так пришлось бы просить моих менеджеров. К тому же менеджеров мы набрали молодых, спортивных, и вообще я Паше  обосновал хоккейную затею, как тимбилдинг.

– А на самом деле?

– Закипело уже, доставай, – напомнил я ему насмешливо. Он встрепенулся, – ага. Ладно, чем дело-то закончилось?

– Если без подробностей – надрали мы Саше с приятелями!

– Догадался уже, но ты уж обрисуй хотя бы в общем, как надрали.

– Ну, в целом, Ледовый дворец с площадками олимпийского уровня тогда только-только открылся, городские любительские команды смогли играть круглый год. Все съезжались в одном месте, никто, конечно, не упускал возможности сыграть с незнакомым противником. Вскоре организовали регулярный городской чемпионат.  Всего через месяц, когда Арон уже начал ежедневно спрашивать о Сашином здоровье, состоялась наша встреча. Организовать её помогли букмекеры.

– Почему-то я совсем не удивлён, – прокомментировал Док, поставив на стол кружки.

– Всё ж было естественно, – я согласился с ним. – Никакого тотализатора в любительском чемпионате и быть не могло, поэтому моментально расплодились шустрые улыбчивые околоспортивные деятели с заветными блокнотиками в кармашках и списками абонентов в телефонах на тысячи номеров. С самого начала я делал небольшие ставки, стараясь вызвать к себе расположение и заодно выясняя положение команд в плэй-листе. Понятно, втянул в это дело всех сотрудников конторы, даже Пашину секретаршу Наташу, только самого Пашу пожалел – не стал отвлекать директора от важных дел. Игра на подпольном тотализаторе оказалась чрезвычайно азартной, уровень любительских команд штука условная, исход каждого поединка зависел от тьмы неспортивных факторов и был в принципе непредсказуем. Ну и никто из наших не удивился, по секрету узнав о моей ставке на следующую встречу в полста косарей.

– Сам им сказал? – ухмыльнулся Док.

– Я что, больной? – мне аж стало обидно. – Наташке в койке шепнул…

– Пашиной секретарше? – догадался Док. – Ха-ха-ха! И все тоже поставили по крупному?

– Даже Паша, только не сам, Наташку попросил за него поставить, – я довольно улыбнулся от таких воспоминаний. – Все решили, что я купил матч. Я ж почти не проигрывал!

– А ты не купил? – спросил Док азартно.

– Наоборот, продал! – я заржал по старой памяти. Док терпеливо дождался, когда перейду от ржача к объяснениям. – Ну, договорился по секрету с Борей, жучком, что раскручу своих на крупные ставки, если отстегнёт  треть выигрыша. Но чтоб наверочную – встреча должна быть с очень серьёзным противником. А серьёзней Сашиной команды в нашей группе не было!

– Так, – Док начал что-то понимать, – только с Борей договорился?

– Да теперь-то какая разница? Не только, конечно, многих заинтересовал –  наша встреча стала неизбежной. Представляешь, мы собрали полтора ляма! А против нас поставили пятнадцать к одному…

– И как тебя тогда не убили? – серьёзно спросил Док, выпив спирту.

– Кого? Лучшего Сашкиного друга? Официально ведь играли на ящик пива, вот после матча и распили его в той самой шашлычке. Мы для Сашки стали людьми, умеющими играть в хоккей, а я был капитаном команды, надравшей им задницы. Кстати, со счётом двенадцать – одиннадцать.

– Ты страшный человек, Сёма, – Док налил мне, – вот так подружиться с человеком, чтоб стучать боссу на его брата!

– Ничего не страшный! – я искренне возмутился. – И вообще сестру, а не брата!

– Существенное уточнение, – скривился Док, – сестру не жалко. Ладно, где-то с лям ты содрал с тотализатора…

– Семьсот пятьдесят, – поправил я.

– Хорошо. А что кинул Арон за сестру?

– Да ничего почти, если не считать приглашение на свадьбу.

– Чью? – не понял Док.

– Арона, конечно, и Сашкиной сестры, – пожал я плечами. – Он на ней жениться хотел, я разве не сказал?

– Блин, Вог, наверно, в капсуле перевернулся! – спьяну забеспокоился Док. Совсем поплыл дядька, да и мне уже хорош. Уложил его, да к себе полетел, почти не качаясь в невесомости.