Гюляш-Ханым
Легенда относится к тому времени, когда побережье Крыма от Судака до Балаклавы находилось в руках греков, а вся степная часть полуострова — во власти татар, пришедших в Крым в XIII веке. В тот период до утверждения династии Гиреев главным центром татарского владычества был город Солгат (ныне Старый Крым). Отсюда золотоордынские ханы связывались с египетско-мамелюкским султаном. Ханский дворец был построен на берегу реки Серен-су, протекающей в южной части города. Здание существовало до конца XVIII века, теперь от дворца остались развалины внешней стены.
Тудан-Магу-Хан — лицо историческое. Это он отправлял в Египет посольства с просьбой пожаловать ему какой-нибудь мусульманский титул. Ханы не всегда жили в Солгате, в их отсутствие городом правили наместники. Одним из таких наместников являлся Черкез-бей.
Балаклава (Чембало) — средневековая крепость под Севастополем.
Туды-Мангу-хан был похож на быка с вывороченным брюхом; к тому же он был хромой и кривил на один глаз.
И все дети вышли в отца; одна Гюляш-Ханым росла красавицей. Но Туды-Мангу-хан говорил, что она одна похожа на него.
Самые умные люди часто заблуждаются.
В Солгатском дворце хана жило триста жен, но мать Гюляш-Ханым занимала целую половину, потому что Туды-Мангу-хан любил и боялся её.
Когда она была зла, запиралась у себя, тогда боялся её хан и ждал, когда позовёт.
Знал, каков бывает нрав у женщины, когда войдешь к ней не вовремя.
А в народе говорили, будто ханша запирается неспроста. Обернувшись птицей, улетает из Солгатского дворца в Арпагский лес, где кочует цыганский табор Ибрагима.
Попытался было сказать об этом Туды-Мангу-хану главный евнух, но побелело от гнева ханское око и длинный чубук раскололся о макушку старика.
Помнил хорошо хан, что вместе с Гюляш-Ханым пришла к нему удача, — так наворожила её мать. И любил хан цыганку-жену, потому что первым красавцем называла она его, когда хотела угодить.
Улыбался тогда Туды-Мангу-хан, и лицо его казалось чебуреком, который сочнел в курдючном сале.
И всегда, когда хан шёл на Ор, он брал с собой Гюляш-Ханым — на счастье, чтобы досталось побольше добычи, и была она поценнее.
Один раз добыл столько, что понадобилось сто арб.
Была удача большая, потому что Гюляш-Ханым не оставляла хана, даже когда он скакал на коне.
Но арбы шли медленно, а хану хотелось поскорей домой. Позвал он Черкес-бея и поручил ему казну и Гюляш-Ханым, а сам ускакал с отрядом в Солгат.
Весел был хан, довольны были жены. Скоро привезут дары.
Только не всегда случается так, как думаешь.
Красив был Черкес-бей, строен, как тополь, смел, как барс, в глазах купалась сама сладость. А для Гюляш-Ханым настало время слышать, как бьётся сердце, когда близко красавец.
Взглянула Гюляш-Ханым на Черкес-бея и решила остаться с ним, — обратилась в червонец. Покатился червонец к ногам бея, поднял он его, но не положил его к себе, — был честен Черкес-бей, а запер червонец в ханскую казну.
Честным поступком не всем угодишь.
А ночью напал на Черкес-бея балаклавский князь, отнял арбы, захватил казну.
Еле успел спастись Черкес-бей с немногими всадниками.
И повезли Гюляш-Ханым с червонцами в Балаклаву.
В верхней башне замка жил греческий князь.
К нему и принесли казну.
Открыл князь казну и начал хохотать. Вместо червонцев — в казне звенел рой золотых пчел.
— Нашел, что возить в казне глупый Туды-Мангу-хан!
Вылетел рой, поднялся к верхнему окну; но одна пчела закружилась около князя и ужалила его прямо в губы.
Поцелуй красавицы не всегда проходит даром.
Отмахнулся князь и задел крыло пчелы. Упала пчела на пол, а вокруг неё посыпались червонцами все остальные.
Поднял от удивления высокую бровь балаклавский князь и ахнул: вместо пчелы у ног его сидела, улыбаясь, ханская дочь; загляделась на него.
Был красив Черкес-бей, а этот еще лучше. Светилось на лице его благородство, и в глазах горела страсть.
Околдовало его волшебство женской красоты, и оттолкнул юноша ногой груду золота.
Когда молод человек, глаза лучше смотрят, чем думает голова.
Схватил ханшу на руки и унёс к себе.
Три дня напрасно стучали к нему старейшины, напрасно предупреждали, что выступило из Солгата ханское войско.
Напиток любви самый пьяный из всех; дуреет от него человек.
А на четвертый день улетела Гюляш-Ханым из башни. Обернулась птицей и улетела к своим, узнала, что приближается к Балаклаве Черкес-бей.
Скакал на белом коне Черкес-бей впереди своих всадников и, услышав в стороне женский стон, задержал коня.
В кустах лежала Гюляш-Ханым, плакала и жаловалась, что обидел её балаклавский князь, надругался над ней и бросил на дороге.
— Никто не возьмет теперь замуж.
— Я возьму, — воскликнул Черкес-бей, — а за твою печаль заплатит головой балаклавский князь.
И думала Гюляш-Ханым по дороге в Солгат — кто лучше, один или другой, и хорошо бы взять в мужья обоих, и князя и бея и еще цыгана Ибрагима, о котором хорошо рассказывает мать.
Когда имеешь много, хочется ещё больше.
А балаклавский князь искал повсюду Гюляш-Ханым и, когда не нашёл у себя, пошёл, одевшись цыганкой, искать в ханской земле.
Через горы и долины шёл до Солгата.
На много верст протянулся город, но не было никого на улицах. Весь народ пошёл на площадь к ханскому дворцу, потому что Туды-Мангу-хан выдавал младшую дочь замуж и угощал всех, кто приходил.
Радовался народ. Сто чалгиджи и сто одно думбало услаждали слух, по горам горели костры; ханские слуги выкатывали на площадь бочки с бузой и бекмесом; целое стадо баранов жарилось на вертеле.
Славил солгатский народ Туды-Мангу-хана и его зятя Черкес-бея.
Завтра утром повезут Гюляш-Ханым мимо мечети султана Бибарса; будет большой праздник.
Думала об этом Гюляш-Ханым, и что-то взгрустнулось ей. Подошла к решетчатому окошку в глухой переулок и вспомнила балаклавского князя.
— Хоть бы пришёл.
И услышала с улицы, снизу, старушечий голос.
— Хочешь погадаю; вели впустить.
Велела Гюляш-Ханым впустить ворожею и заперлась с нею вдвоём.
— Гадай мне счастье;
Посмотрела Гюляш-Ханым на цыганку. Горели глаза безумным огнём, шептали уста дикие слова. Отшатнулась ханша. Упали женские одежды, и к ней бросился балаклавский князь.
Бывает луна белая, бывает желтая.
Посмотрели люди на небо, увидели сразу три луны: одну белую и две в крови. Подумали — убили двух, третий остался.
Вскрикнула Гюляш-Ханым. Вбежал Черкес-бей. В долгом поцелуе слились уста. Мелькнуло лезвие ятагана, и покатились две головы любивших.
Оттолкнул Черкес-бей тело Гюляш-Ханым и женился в ту же ночь на старшей дочери хана. Потому что не должен мужик жалеть бабу.
* * *
Теперь от Солгатского дворца остались одни развалины. Совсем забылось имя Гюляш-Ханым. Но в осеннюю пору, когда у местных татар играют свадьбы, в лунную ночь видят, как на том месте, где был дворец хана, встречаются две тени. И спрашивает одна:
— Зачем ты погубил меня?
И отвечает другая:
— Я любил тебя.
Печатается по изданию: «Легенды Крыма», Н. Маркс. Выпуск второй. М., 1915.
Легенда относится к тому времени, когда побережье Крыма от Судака до Балаклавы находилось в руках греков, а вся степная часть полуострова — во власти татар, т. е. ко времени после первой половины XIII века, времени вторжения в Крым татар. В этот период, до утверждения династии Гиреев (в первой половине XV века) главным центром татарского владычества в Тавриде был город Солгат, теперешний Старый-Крым. Отсюда, например, золотоордынские ханы вели сношения с египетскомамелюкским султаном. Памятником таких сношений явилась мечеть, построенная султаном Бейбарсом (1281–1288 г.). «Уроженец Кипчака, египетский султан Бибарс, желая увековечить свое имя и прославить места своего рождения, построил великолепную мечеть, стены которой были покрыты мрамором, а верх — порфиром». (Jos de Guignes. Histoire generale de Huns ets. Paris, 1756, т. II, p, 643.). Тудан-Мату-Хан — лицо историческое. Это он отправлял в Египет нарочитое посольство с просьбою пожаловать ему какой-нибудь мусульманский титул. От его времени дошла старокрымская монета (1284 г.). Ханы не всегда жили в Солгате, и в их отсутствие городом правили наместники. Одним из таких наместников являлся Черкез-бей, живший, впрочем, в более позднюю эпоху, судя по договору 1380-го года между генуэзцами и татарами. Старокрымские беи или беки пользовались огромными правами, так они имели право чеканить свою монету, сноситься с другими странами и т. д. Ор (по-татарски — ров) — теперешний Перекоп. Старая крепость была построена на перешейке, который был перерезан рвом.
Арпат — деревня между Судаком и Алуштой. Чубуреки — пирожки с рубленой бараниной, поджаренные на курдючном сале. Это любимое блюдо татар. Буза — напиток, приготовляемый из проса, Чал-гиджа — музыкант. Думбало — большой барабан. Бетмас — мёд, приготавливаемый из виноградных выжимок, Ханский дворец был построен на берегу р. Серен-су, протекающей в южной части города. Здание существовало ещё в конце XVIII века, когда в нем жил епископ Гумилевский. Теперь от дворца остались развалины внешней стены, внутренняя же площадь продана городом частному лицу.
Легенду эту, как и последующую, я слышал от бывшего заведующего Феодосийским музеем древностей — Степана Ивановича Веребрюсова. В несколько иной редакции она помещена в Легендах Крыма — В. X. Кондораки.
