Мать севастопольская
Героическая оборона Севастополя во время Великой Отечественной войны длилось 250 дней. С октября 1941 по июль 1942 года защитники города выдержали три штурма. Особенно ожесточенными были бои во время третьего штурма (май-июнь 1942 г.). К городу враг стянул более 200 тысяч солдат, 670 орудий калибром от 75 миллиметров до 420 миллиметров, 655 противотанковых пушек, 720 миномётов, 450 танков и 600 самолётов. Под Севастополь была доставлена сверхпушка «Аора» калибром 813 миллиметров. В ней все было гигантским: длина ствола 30 метров, вес бронебойных снарядов около 7 тонн каждый, фугасных — 4 тонны. Шквал артиллерийского огня превратил город в сплошные руины. Однако защитники Севастополя продолжали сражаться. 30 июня 1942 года Ставка Верховного Главнокомандующего приняла решение — оставить город, эвакуировать войска. Но спастись удалось не всем — враг блокировал подступы к городу с моря. Последние катера смогли забрать людей в ночь на 5 июля. А последний бой на мысе Херсонес отгремел 12 июля.
Оборона Севастополя оказала огромное влияние на весь ход войны, оттянув на 8 месяцев очень сильную 11-ю армию фельдмаршала Манштейна. В мае 1944 года советские войска освободили Севастополь за 5 дней.
Нет, ни пройти, ни проехать на Севастополь, чтобы не взглянуть на алый разлив маков, что тянется вдоль дороги. Они то яркими каплями разбрызганы, то сплошным ковром покрывают землю у подножия обелисков героям, у разрушенных временем окопов и укреплений.
И чем ближе к городу Славы, столице моряков-черноморцев, тем ярче алеет цветами земля.
Откуда они здесь? Почему так украсила природа эти суровые, молчаливо торжественные места?
Поговорите с людьми, живущими в городе Славы — севастопольцами, и они расскажут вам историю правдивую и суровую, которую хранят не только в памяти своей, но и в сердцах,
Историю о сердце материнском, о верности сыновней, о доблести морской…
Счастливой была Мать; много сыновей у нее и все, как на подбор — один другого краше, что лицом, что сердцем. Добрые, честные, трудолюбивые. Сами слабого не обидят и другому не дадут. Глядит Мать, не налюбуется, как растут они, сил набираются. Встретит их девушка — от смущения сердце у неё на миг остановится, адмирал увидит — шаг замедлит: добрые моряки подрастают.
Но вот пришел срок, и ушли сыновья на корабли боевые — землю родную охранять, прикрывать ее от врагов с моря.
Полюбили они море. Полюбили его так, как может любить только тот, кто рожден и вырос на его берегу. Да и братья по душе морю пришлись — ведь давно известно: море смелых да отважных любит.
Зорко стерегли свою страну моряки. Не один пиратский корабль, что хотел напасть на неё, пустили ко дну. Но опасность, как и беда, часто приходит не оттуда, откуда ждешь её.
Однажды сыновья услышали тревожный зов Матери. Земле севастопольской, городу белокаменному грозит опасность. Коварный враг подошёл к его стенам по суше. Бросил на него броневые чудовища, войско несметное. Славно бьются с врагом севастопольцы, да мало сил у них, не выдержать без подмоги.
Повернули сыновья свои корабли на зов материнский. И как ни тяжело было покидать их, сошли на землю, как когда-то сходили с кораблей на защиту родного города их деды и прадеды. Потому что нет ничего дороже для моряков земли родной.
На пристани, украшенной колоннами, встретили их горожане. Навстречу им вышла Мать. Глубокая печаль покрыла её лицо.
— Дорогие мои! — промолвила она. — Много бед принесли нам фашисты. Железными стопами давят нашу землю, заливают кровью города и села. Отомстите, сыны, им за великое зло. Жизни своей не жалейте, а город врагу-супостату не сдавайте, землю родную отстаивайте!
И вручила Мать каждому сыну по кусочку гранита — земли родной.
— Будьте стойкими, родные мои, как этот гранит! Пусть неведомы будут вам малодушие и страх!
И поцеловала каждого сына, благословляя на ратный подвиг.
Шли братья по улицам родного города, глядели и не узнавали его: дымятся белокаменные дворцы, вздрагивает, словно живая, под разрывами бомб и снарядов земля.
Многих врагов видел город, не раз приходилось ему показывать свою стойкость, но этот враг был самый сильный и самый кровожадный.
И такая ненависть к фашистам охватила моряков, что они тут же, как ураган, налетели на них. По горам высоким, по долинам широким прокатился их боевой клич:
— По-лун-дра!..
И задрожали в панике захватчики, увидев моряков.
— Туча! Черная туча надвигается!
— Черные дьяволы идут! — кричали они.
Нет, не черная туча, не дьяволы, а красные бойцы-краснофлотцы ринулись на врага.
Их было немного, черноморцев. Намного меньше, чем засевших на горах врагов. Но они не знали страха и были стойкими, как гранит, который носили на своей груди. И перед этой стойкостью не устояли фашисты, повернули назад и побежали, усеяв трупами склоны гор.
Не успели севастопольцы отпраздновать победу, как, собрав силы еще большие, враг снова двинулся на морскую крепость.
Гранитной скалою стали на их пути братья-моряки. По-черноморски дерутся они с ненавистным врагом. Разят его огнем метким, штыком краснофлотским. Но падает одна вражья цепь, появляется другая, уничтожат эту — третья ползет. И нет им конца и края.
Много дней и ночей гремит, не утихая, сражение. Черная туча, что поднялась над полем боя, закрыла солнце.
Тяжело приходится морякам. И если бы не море, что плещется рядом, да земля родная — ещё тяжелее было бы. Когда от усталости и жажды невмоготу станет, повернутся братья лицом к морю, плеснет оно волной на них, усталость снимет, жажду утолит. К земле прильнут — согреет, от пуль прикроет. В разгар боя Мать появится, любовь свою принесет. А любовь Матери очень многое может. Подойдет она к одному, другому, слово ласковое промолвит, раны перевяжет. Материнское же слово — чудодейственное: усталость прогонит, бодрости придаст, мужеством зарядит. Прикоснется материнская рука к ране — и заживает рана.
Снова и снова бросались на защитников города страшные в своей звериной ярости фашисты, но черноморцы стояли насмерть. Они поклялись умереть в жестоком бою, но не отдать свою землю на поругание.
Мать, как могла, помогала сыновьям. Как передать им силу свою, — думала она. И однажды решила. Днём и ночью, без отдыха и сна вязала им тельняшки необыкновенные, вкладывая в них всю свою материнскую силу, вплетая её по ниточке…
Долго бились моряки с врагом. Казалось, обескровили врага, но на помощь ему приходили все новые и новые полки. И однажды наступил день, когда последние силы стали покидать их.
Что делать дальше?
Воспользовались братья затишьем, собрались на короткий совет. Измученные, сели на землю, а подняться не могут.
И тут один из них воскликнул вдруг:
— Мать идёт!
Тихо подошла она, склонилась над сыновьями.
— Держитесь, родные! Я знаю, как трудно вам. Наденьте эти тельняшки. В них — вся моя сила, моя любовь к вам. Пусть помогут они одолеть врага ненавистного.
Надели моряки тельняшки и тут же почувствовали, как сила богатырская возвращается к ним. А вместе с ней вновь воспрянула и морская душа — сильная, смелая, неукротимая. Может, поэтому и назвали потом материнский подарок «Морской душой», песни о нём слагать стали.
— Спасибо, мама! — поклонились сыновья Матери и снова в бой. Лишь мелькают в гуще врагов полосатые тельняшки, да развеваются ленточки матросские.
Устояли и на этот раз моряки. Отбили вражеский штурм.
Но враг был силен. Очень силен. Собрал он новые войска, стянул их отовсюду, ещё больше, чем прежде. Тысячи самолетов и танков бросил на город… Привез орудия невиданные, каждое, что многоэтажный дом.
— Теперь-то быстро возьмем город! — радовались захватчики.
Но скоро слово сказывается, да не скоро дело делается. Битва разгорелась с ещё большим ожесточением. Ударят пушки чудовищные — горы задрожат, деревья к земле пригибаются, море рябью покрывается. В адском рёве боя нельзя отделить день от ночи. Все живое горит, гибнет. Плавится камень, обугливаются деревья, рушатся скалы. Но по-прежнему стоят несокрушимо моряки.
Уже суровая зима сменила осень, затем наступила весна, за ней пришло лето, а черноморцы всё бьются и бьются с врагом, не отступая ни на шаг. Много истребили они ненавистных захватчиков. Но слишком неравные силы: на каждого моряка тысяча идет. И в долгих кровопролитных боях вновь стали иссякать силы черноморцев.
Пришел час, когда решили моряки в последний раз броситься на врага, погибнуть в неравном бою, смертью своей преградить путь захватчикам.
И тут к ним опять пришла Мать. И снова сыновья услышали её чуть печальный и торжественный голос.
— Сыны мои! — сказала Мать. — Я люблю вас больше всего на свете. Скажите мне: «Мать, идем с нами в бой!», и я смело пойду в любую минуту. Велика моя любовь к Отчизне, к вам, родные мои, сильна моя ненависть к врагу… Но я уже стара. И я отдаю вам самое дорогое, что у меня осталось, — своё сердце!
Пораженные, смотрели братья на Мать свою, не в силах проронить ни слова.
Мать!.. В мире нет ничего более святого и бескорыстного, чем твоя великая любовь. Нет чувств нежнее и чище, сильнее и неизменнее, чем твои материнские чувства. Нет ничего богаче твоего сердца — неисчерпаемого источника силы.
Даже враги затихли, потрясенные силой материнского величия.
Она стояла в лучах заходящего солнца, на самой вершине горы, которую обороняли её сыновья, и казалось, что это она, а не солнце, излучает золотистые лучи, озаряя все вокруг ярким светом. Из груди медленно падали на исстрадавшуюся горячую землю тяжелые капли крови.
И моряки с удесятеренной силой вновь ринулись на врага. Они дрались с такой яростью, с такой отвагой, с какой еще никто и никогда не бился! Падали, поднимались и вновь бросались на фашистов. Из многочисленных ран их струилась кровь.
Но они не умирали! Ибо нельзя было убить, уничтожить Материнское Сердце! И пока оно билось, они были бессмертны.
И враги не могли сдержать их сокрушительного натиска и отступили. Теперь уже навсегда.
А там, где падали капли материнской и сыновней крови, там поднимались и алели цветы маков. Их много на севастопольской земле, как много крови пролито черноморцами за её счастье.
