Глава 17
Тайлер
Я думала, поездка означает наконец-то оказаться на заднем сиденье мотоцикла Хоука, но случилось иначе. Это означало взять старый грузовик Кирка.
Перед выездом Хоук скрутил с него задний номер, и это, по идее, должно было меня насторожить, но после общения с парнями в клубе я уже мало чему удивлялась. Они были вне закона, и все, что Хоук намеревался делать, обещало быть тоже чем-то нелегальным. Это было яснее ясного.
Как только он сел за руль, я запрыгнула в грузовик. Старая колымага завелась, и Хоук вырулил со стоянки, но остановился перед выездом на дорогу и наклонился ко мне. На секунду я напряглась, когда он, потянувшись к ремню безопасности, задел рукой мое колено. Господи, едва ощутимое прикосновение, и я снова завелась. Вытянув ремень, он с ухмылкой сказал:
— Пристегнись, Тай.
— Он не защелкивается, — ответила я, демонстрируя это для наглядности. — Думаешь, я не водила эту развалину раньше? Нам нужно было взять машину у кого-то другого. Например, у Джонни. У него исправная гоночная машина.
— Нам не стоит привлекать к себе внимания.
— Что ты планируешь делать?
Он свернул за угол и прибавил скорость. Грузовик гремел так, словно металл у меня под ногами весь прогнил. Да уж, не очень хороший симптом.
— Один чувак с недавних пор стал каждую пятницу появляться в клубе, — пояснил Хоук, нахмурившись. — Он подмешивает что-то в выпивку и увозит девушек типа домой, а потом вышвыривает их где-то в переулках.
У меня сжалось сердце.
— Он убивает их?
— Нет, они живы, но до синяков избиты и… судя по всему, изнасилованы. Как бы то ни было, пара девчонок, крутившихся неподалеку последние две недели, сообщили об этом Бордену.
— Ему на это наплевать.
Хоук сурово взглянул на меня.
— Ему нихера не наплевать. Тайлер, Борден ненавидит насильников. Может, он и жестокий ублюдок, но у него все еще есть совесть.
Что ж, дерьмово. Я не думала, что Хоук будет так рьяно защищать ублюдка, который отнял его у клуба и у меня.
— Так почему же вы, парни, не схватили его раньше? — спросила я, уходя от темы Бордена.
— Никто не знает, как он выглядит. Он не заигрывает с девушками. На самом деле, даже не приближается к ним. Просто, проходя мимо, подсыпает что-то и следит за ними, пока они где-нибудь не отключатся.
— Гаденыш.
— Да, но сегодня вечером все было под контролем Линды.
— Кто такая Линда?
— Менеджер клуба. Она сказала, что заметила мужчину, который что-то подсыпал в напиток девушке. Он трется поблизости и выжидает.
— Почему его не остановили?
— Я так поспешно уехал, что не назначил никого вместо себя. Я отвечаю за безопасность и две ночи отсутствовал. Это подрывает мой авторитет. Плюс, я хочу лично позаботиться об этом мудаке.
— Что ты собираешься с ним сделать, Хоук?
Хоук сильнее сжал руль и стиснул зубы.
— Собираюсь преподать ему урок, Тай.
Проявлять заботу о женщине было слабым местом Хоука. Я была уверена, что это как-то связано с его матерью. Они были очень близки. По сей день, время от времени, я навещала ее вместе с Гектором. Господи, она была такой стойкой и сильной женщиной — характером ближе к Хоуку, нежели к Гектору. Она всегда интересовалась у Гектора, как там Хоук, и взволнованно ждала ответа. Гектор постоянно заверял ее, что у Хоука все в порядке, но она все равно переживала и бормотала себе под нос молитвы.
Из того, что я слышала, у нее была трудная жизнь. Она была замужем за Рыжим — бывшим президентом, который умер за несколько лет до того, как для моего старика сделка закончилась плохо. Рыжий был безжалостным человеком и никогда не показывал клубу своих слабых мест, потому что, как мне кажется, у него их и не было. И из того немногого, что рассказывал Гектор, я поняла, что его мать — Аделла — выросла на улицах. Он даже намекал на то, что она торговала собой, пока Рыжий не появился и не взял ее для себя. Хотя я никогда не слышала правдивой истории, но это могло объяснить, почему Хоук никогда не унижал женщин.
Когда он только стал президентом, в городе процветала проституция, и женщины часто подвергались жестоким избиениям — и не только со стороны клиентов, но и сутенеров, которые отбирали большую часть их доходов. Это мог подтвердить каждый закоулок в городе. Когда город перешел к Хоуку, тот пришел в бешенство. Я помню лицо своего отца, когда они вместе уезжали, чтобы «позаботиться об этом». В жизни не видела его таким мрачным.
— Эти женщины нуждаются в защите, — сказал он Хоуку. — Не все они наркоманки. Это матери или бездомные, которые едва сводят концы с концами. Мы можем им помочь.
Это был первый раз, когда клуб встал на путь насилия не ради извлечения выгоды. Именно это сделало Хоука таким непохожим на всех предыдущих президентов и укрепило уважение к нему в клубе… и во всем городе. Они искоренили сутенерство и перевели женщин в принадлежавший клубу мотель. Заставили их вести журнал опасных клиентов и лично разбирались с каждым при возникновении жалоб. Была создана целая система, и эта система работала.
Пока не ушел Хоук.
При власти Гектора все развалилось, сутенеры вернулись и, скрываясь в тени, заставляли женщин торговать собой, относясь к ним, словно к расходному материалу. Сейчас эта проблема обострилась еще сильнее, но женщины перестали обращаться к клубу, потому что клуб подвел их, а Гектора это не волновало.
От этой мысли на душе появилась горечь. Я взглянула на Хоука и, нахмурившись, сказала:
— Представь себе, у нас тоже есть женщины, которые нуждаются в защите.
Он уловил мою интонацию и вздохнул.
— Тайлер, а тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, меня просто не интересует возвращение к той жизни? Правила изменились, и клуб стал слабым. Мужики раскисли. Гектор набрал не меньше дюжины придурков, которые носят нашивки только потому, что считают это охуенно крутым, но, с другой стороны, стоит засвистеть пулям над их головами, и они тут же попрячутся.
— Ты можешь это исправить.
— Ты просто не можешь с этим смириться, да?
— Не могу.
Он как-то странно посмотрел на меня.
— Почему ты веришь в меня, Тайлер?
Я посмотрела в окно, теряясь в мелькающих мимо улицах. Почему я верила в него? Сжав руками ремень безопасности, я пожала плечами.
— Потому что ты лучший мужчина из всех, кого я встречала, и… ко всему прочему, с тобой я ощущаю себя в безопасности.
Я почувствовала тепло его взгляда на своем лице, но не могла посмотреть на него. Ни за что. Он увидит, как сильно мне небезразличен. Я всегда была привязана к нему. Мне не хотелось показывать, насколько я уязвима. Это ужасно.
— Думаю, ты вряд ли понимаешь, Тай, каким бы я стал, если бы вернулся, — наконец, ответил он ничего не выражающим тоном. — На этот раз тебе не захотелось бы видеть меня президентом.
— Почему?
— Мне пришлось бы стать беспощадным и принимать меры — насильственные меры — чтобы не допустить среди нас предательства.
— Я понимаю.
— Нет… не понимаешь.
Нахмурившись, я задумалась над его словами. Мне доводилось видеть довольно грубые деяния клуба. Но насколько жестоким может быть Хоук?
— Этой развалюхе нужен бензин, — проворчал он через несколько минут, сворачивая на свободную заправку. — Я скоро вернусь, детка.
Хоук вышел из машины, а я украдкой наблюдала за ним, отмечая для себя его крепкую спину и шикарную задницу. Даже пока он всего лишь открывал рукой дверь, я не переставала думать о том, как потрясающе ощущались эти пальцы во мне, и от одной этой мысли на моем лице вспыхнул румянец.
Мне казалось, что поле того, как попробую что-то с ним, мое желание, хоть немного успокоится, но оно, наоборот, стало еще сильнее и настойчивее. Пока ждала, я, чтобы отвлечь себя от непрерывного созерцания входной двери, открыла бардачок и начала перебирать бумажки, обертки и… женские трусы?! Какого хрена?
— Фу, Кирк, — прошептала я с отвращением, немедленно захлопывая бардачок. У этого старого мудака в машине трусы. И, судя по внешнему виду, их надевали.
Трусы!
Одни с розочками, а… а другие с сердечками.
Фу, фу, фу.
Меня передернуло, и я вытерла руки о комбинезон, как вдруг услышала резкий звук бьющегося стекла. Взглянув на магазин, я присвистнула. Входная дверь была уничтожена, а на земле лежал избитый человек. Через него перешагнул Хоук и, как ни в чем не бывало, вернулся к машине с двумя банками энергетического напитка в руках.
— Какого черта, Хоук? — воскликнула я, когда он уселся на свое место.
— Я должен был с ним разобраться, — ответил он с каменным лицом, едва взглянув на меня, пока ставил наши напитки в подстаканники. — Не мог упустить удобного случая.
— О чем ты говоришь? Почему ты должен разбираться с каким-то парнем?
— Потому что этот мудак хвастается, что трахал тебя, детка, а подобной херни дальше допускать нельзя.
Я застыла. Испуганно и смущенно взглянув на него, я снова повернулась в сторону лежащего на земле человека, который начал медленно подниматься. Увидев его лицо, я со стоном прижалась лбом к стеклу. Это был мой бывший парень из школы.
Я даже не подозревала, что он треплется обо мне. Как, черт возьми, Хоук — человек, который даже не живет больше в этом городе — мог узнать что-то настолько личное.
И почему ты даже не удивлена, Тайлер?
Хоук снова завел машину.
— Кажется, ты собирался заправиться? — безучастно сказала я, и так уже зная ответ.
— Не было нужды, детка, — ответил он, и мы снова вырулили на дорогу.
* * *
— Что ты вообще нашла в этом паукообразном сопляке? — спросил Хоук минут десять спустя. Благодаря напитку он взбодрился и выглядел гораздо более оживленным и менее мрачным и задумчивым.
Я до сих пор пыталась как-то переварить произошедшее, когда Хоук задал мне этот вопрос. Прекратив пялиться на ночное небо, я посмотрела на него.
— Возможно, он показался мне интересным.
Хоук криво усмехнулся.
— Твою мать, тебе придется постараться получше, чтобы я смог понять. Ты отдала свою девственность этому мешку с дерьмом, Тай, — он сжал губы и раздул ноздри. — Такой ушлепок не достоин этого.
Я поскребла краску на приборной панели и выковырнула ее из-под ногтя.
— Каких слов ты ожидаешь от меня?
— Он принудил тебя? Потому что ты слишком неискушенная для такого парня, как он.
— Такого парня, как он?
— Озабоченный тип, который с первой же минуты пытается затащить тебя на заднее сиденье своей машины.
Я закатила глаза.
— Нет, он не принуждал меня. Только попробовал бы. При первой попытке я оторвала бы ему яйца. Он вел себя мило.
— Мило? — скептически повторил Хоук. — Он использовал тебя, чтобы получить доступ в клуб. Разве это можно назвать милым?
— Нет, Хоук, конечно нет.
— Ты так отчаянно нуждалась во внимании? Я просто не могу понять.
— Опять это слово, — разозлившись, сорвалась я. — Отчаянно. Ты думаешь, этот парень был нужен мне от безысходности?
— Да.
— Пошел ты на хрен, Хоук. Это была не безысходность, а любопытство. Мне хотелось узнать, может ли у меня вызвать определенные ощущения парень, который не…
Он с интересом взглянул на меня.
— Который не что?
Я нерешительно покачала головой.
— Не важно.
— Который не я? — сострил он. — Ты это собиралась сказать? Это должен был быть я, верно?
Я не ответила.
— Только не надо быть таким самоуверенным.
Хоук беспечно рассмеялся.
— Черт, я не самоуверенный, но ты так смотришь на меня, Тайлер, что я чувствую себя Томом, мать его, Харди.
Я спрятала улыбку и пробормотала:
— Тебе не понять.
— Тогда почему он?
Я промолчала.
— Тайлер, — продолжал настаивать Хоук, — детка, я просто пытаюсь понять. Мне действительно хочется это знать. Это уже два года сидит у меня в голове. Я знаю, что одно время ты сохла по мне, а потом — бац! — мне говорят, что ты с каким-то придурком-старшеклассником. Мне всегда казалось это странным и непохожим на тебя. Просто хотелось бы услышать это от тебя, а не от парней.
Я убрала руки с приборной панели и покорно вздохнула.
— Это не особо увлекательная история. Я начала интересоваться парнями, ясно? И, будучи подростком… ты не понимаешь, каково быть девушкой, Хоук. Над тобой смеются, если ты толстая, обзывают анорексичкой, если худая; называют уродиной, если сильно накрасилась, а если не накрасилась — все равно уродина. Этой толпе невозможно угодить. Я была изгоем и хотела познакомиться с кем-то за пределами клуба. Мне нравилось общаться с Роханом, и примерно в это же время я начала по-настоящему исследовать себя.
— Исследовать себя, — заинтересованно повторил он.
— Я… трогала себя… и чем больше делала это, тем сильнее хотела, чтобы меня поцеловал и коснулся кто-то еще. Я хотела, чтобы у меня был парень. Хотела знать, каково это, почувствовать кого-то внутри себя, и… Рохан показался мне достаточно симпатичным.
Хоук удивленно кивнул.
— Это довольно простое объяснение.
— Потому что и потребности у меня были простыми.
— Он оказался хорош? Он заставил тебя стонать так, как заставил я в той спальне, Тайлер?
Я сглотнула и взглянула на него. Он уже смотрел на меня с ожиданием.
— Нет, — с горечью прошептала я. — Это все было напрасно, понимаешь? Я продешевила с ним, потому что должна была понимать — он сделал это не ради меня. А только ради того, чтобы потом попасть в клуб.
Это был первый раз, когда я признала, что чувствовала себя использованной. Оглядываясь назад, я понимала, что его цели должны были меня насторожить. Из-за него я разочаровалась в парнях, и они перестали меня интересовать — как в клубе, так и за его пределами. Меня образцово-показательно кинули.
— Гребаный карандашный член, — яростно пробормотал Хоук.
— У него и был член, как карандаш.
— Да?
— Я даже не почувствовала его в себе.
Он удивленно усмехнулся.
— Серьезно?
— Да, я все время спрашивала его: «Он внутри?».
Хоука немного отпустило, и его грудь затряслась от смеха.
— Блядь, я подозревал это.
Я не смогла удержаться от смеха.
— Может, я все еще девственница?
Он с интересом взглянул на меня.
— И даже не заставил тебя кончить?
Я покачала головой.
— Ни разу.
— Черт, детка, это было невежливо, — сказал он. — Не так нужно обхаживать девушку.
Я улыбнулась.
— Все это уже в прошлом, Хоук. Твои прикосновения были восхитительны. Я никогда раньше не испытывала подобных ощущений.
Он улыбнулся в ответ.
— Это называется опыт, Тай. Поверь, мой первый раз был охеренным провалом.
— Ты врешь! Не вешай мне лапшу на уши!
— Точно тебе говорю, я не вру!
— Не заливай.
— А какой мне смысл врать? Гас свел меня с одной стриптизершей. Я был озабоченным четырнадцатилетним юнцом — совсем еще мелким пиздюком, которого не заботила всякая морально-этическая хуйня. Все видел в розовом свете и считал, что достиг вершины гребаного мира.
— Что произошло?
— Ты действительно хочешь знать?
— Да, — я кивнула, удивляясь тому, что делаю.
Он усмехнулся и поскреб бороду.
— Она была реально молода и сексуальна. Не так сексуальна, как ты, но все же чертовски сексуальна — этого у нее не отнять. Она танцевала у шеста и раздевалась. Потом начала танцевать вокруг меня, и каким-то образом мои джинсы оказались расстегнуты и спущены до щиколоток. Я трогал ее везде. Говорю тебе, не было ни одного места на ее теле, которое она не разрешила бы потрогать.
— А потом?
— А потом она села ко мне на колени, и ровно через минуту шоу закончилось.
— Через минуту?
— Тогда это была лучшая минута в моей жизни. Только повзрослев, я понял, что та минута была не такой уж впечатляющей.
От смеха я схватилась за живот. Такого я не ожидала. Нет, в моих мыслях он изначально представлялся профессионалом.
Хоук мечтательно улыбнулся.
— В любом случае, детка, у меня сложилось мнение, что первый раз значения не имеет. Нет смысла сожалеть о том, чего не можешь изменить.
Откинув голову на подголовник, я наблюдала за ним.
— Ты мне нравишься, Хоук, — сказала я, не в силах больше держать это в себе. — Ты очень мне нравишься.
— Да, — осторожно ответил он. — Я начинаю понимать это, Тайлер.
