12
Мира

В воздухе чувствуется такое напряжение, что мне трудно дышать. Я не свожу глаз с ворот. Выбежавшая из замка Оана обнимает меня за плечи. Рядом стоит Рарес. Он склонил голову набок, словно прислушиваясь.

Рарес мысленно общается с Элином? Может, и я могу обратиться к Мэзеру и его напарнику? Они не накопители, но монархи способны наполнять своих людей силой, так может, и я могу… что? Влить в них силу? Или отправиться к ним и в мгновение ока перенести их сюда? Вряд ли им пойдут на пользу головокружение и тошнота. Они и так ранены.

Я придвигаюсь к Раресу.

— Где они? Что-то случилось?

Рарес открывает рот, но тут же поднимает палец. Секундой позже он указывает на ворота:

— Пора.

Решетка взлетает вверх, послушная моему мысленному приказу, и я бегу навстречу Элину. Он заезжает на повозке во внутренний двор, я опускаю решетку и оборачиваюсь. На меня смотрят синие глаза. Один из них заплыл, над другим рассечена бровь. Это парень из подопечных Мэзера. Его белые волосы висят спутанными и грязными прядями.

— Фил?

Он кивает, дрожа как пес у хозяйских ног.

— Моя… королева… — выдавливает он. Спрыгивает с повозки, обхватывает голову руками, падает и сворачивается на земле клубком. — Простите… я не хотел… я сопротивлялся…

Я смотрю на него, боясь дышать. Что случилось?

Краем сознания слышу успокаивающий голос Оаны, рев осла, шепот ветра. Все звуки глохнут, когда мои взгляд останавливается на Мэзере. Он лежит на дощатом полу повозки на боку, словно его поспешно запихнули внутрь. На его голове кровь, на виске — густая и темная. Лоб обмотан влажной повязкой. Из груди вырываются хрипы.

Я уже видела Мэзера раненым: после возвращений из миссий, после особенно жестоких тренировок с мечом. Он морщился и стонал от боли, но никогда не терял сознания. У меня от ужаса бешено колотится сердце. Оана касается моего плеча.

— Нужно отнести его в замок, милая, — говорит она, и я осознаю, что не даю Раресу и Элину вынести Мэзера из повозки.

Я отхожу и поворачиваюсь к поднявшемуся с земли Филу. Он рыдает, обхватив себя руками.

— Что случилось?

Фил отшатывается, словно я ударила его, и прижимает ладони к глазам.

— Нет…

Его молчание убивает меня. Чего только не рисует воображение: как Мэзер пытается пройти через горы, но срывается вниз; как он пытается вырваться из Ринтиро, но на него нападают солдаты Ангры…

Фил невнятно бубнит.

— Что?

Он опускает руки. Смотрит на меня. Потом — на Мэзера, которого несут в замок Рарес и Элин.

— Я хотел, чтобы голоса замолчали, — шепчет Фил.

Меня бросает в жар.

— Ангра?

Застонав, Фил кивает.

— Я сказал им… куда вы направились, — давится он словами. — Я сказал им… где вы… и они привезли нас в горы… и Ангра, он не пришел. Он сказал… сказал, вы сами вернетесь. Ангра велел избить Мэзера, чтобы показать вам, что будет с теми, кто пойдет против него. — Фил сгибается, хватаясь ладонями за колени. — Я сказал им, где вы, чтобы голоса замолчали, но потом солдаты били Мэзера у меня на глазах… лучше бы я продолжал слышать голоса…

Отворяется дверь в замок, и Рарес входит внутрь. Голова Мэзера запрокидывается. Я слушаю Фила, и мне становится плохо. Мне многое придется сделать. Придется принести себя в жертву. Но я не допущу, чтобы мои люди умирали. Я больше никого не потеряю. Я передаю свои эмоции магии, позволяя ей заполнить разверзшуюся внутри меня пустоту.

Мэзер выживет. Ты меня слышишь? Он выживет.

Рарес с Элином относят Мэзера в небольшую комнату и опускают на кровать. Элин, извинившись, уходит: он должен вернуться на свой пост. Мы с Раресом застываем в дверях. В тишине слышно, как Оана в соседней комнате утешает Фила. Рарес скрещивает на груди руки. Он серьезен как никогда.

— Ангра не пришел в Пейзли, — нарушаю я тишину.

Рарес отрывает взгляд от Мэзера:

— Он знает, что не выдержит прямой атаки. Во всяком случае, без своей армии. Которую он как раз сейчас собирает.

Я смотрю на Мэзера. Из его раны сочится яркая свежая кровь.

— Он не исцелится без твоей помощи, — говорит Рарес.

— Нет, — качаю я головой. — Я не могу… Я не буду рисковать, он и так сильно ранен…

Рарес берет меня за руки. Сердце сжимается, когда я вижу в его глазах печаль.

— Самое большее, что я могу сделать — облегчить ему боль, пока он медленно умирает. Он потерял много крови, рана слишком глубокая. Он выживет, если ему поможет винтерианская магия.

Мне хватает одного лишь взгляда на избитого, окровавленного Мэзера, чтобы принять решение.

— Я не дам тебе потерять контроль над магией, — заверяет Рарес, но я уже киваю, не нуждаясь ни в каких заверениях. — Вспомни, как ты перемещала предметы. Действуй так же. Расслабься, открой разум и сделай выбор.

Я прохожу в комнату и останавливаюсь у постели. Кожа Мэзера приняла землистый оттенок. Он едва дышит, и у меня тоже сбивается дыхание. Постель скрипит, когда я сажусь на нее и беру Мэзера за руку. Его ладонь безвольна и липка от пота, но я сплетаю наши пальцы. Сейчас я чувствую себя по-другому. Перемещая мечи, я просто пыталась понять, как работает магия. Теперь же я жажду сражаться с ее помощью. И не важно, готова я к этому или нет. Это война. И Ангра в ней не победит. В следующий раз он будет сражаться на моих условиях.

Я сжимаю ладонь Мэзера, глядя на его закрытые веки: не затрепещут ли его ресницы? Сердце гулко бьется в груди. Он всегда был рядом, всегда был в моей жизни, и о большем я не просила по десятку различных причин. Но сейчас, зная, что меня ждет впереди, я понимаю, чего действительно хочу. Я хочу Мэзера. И я не хочу, чтобы он маячил где-то на краю моей жизни. Я хочу, чтобы он всегда был рядом и улыбался мне ослепительной улыбкой, от которой у меня подкашиваются ноги. Я хочу, чтобы мы снова стали самими собой — Мирой и Мэзером.

Я хочу, чтобы он посмотрел на меня.

Магия струится во мне, и я открываюсь ей. Она льется наружу и обволакивает Мэзера холодом. Удивительно, как хорошо я знаю его тело, как легко отвожу магию от незначительных повреждений — этот порез затянется сам, а колено ноет от давнего ранения — и направляю ее к кровоточащей ране на голове. Здесь я задерживаю магию, стискивая ладонь Мэзера все крепче, и крепче, и крепче…

Мэзер резко садится, судорожно вздыхает, будто слишком долго пробыл под водой, и смотрит на меня. Наконец-то смотрит на меня.

— Мира, — выдыхает он облегченно.

Замечает Рареса и, поморщившись, расправляет плечи.

— Что случилось? Где Фил?

— С ним все хорошо. — Рарес шагает к нам. — Скоро и его подлатаем. Сегодня список жертв Ангры не пополнится вашими именами.

Я нервно покусываю губы, подавляя желание продолжить эту тему.

— Оставлю вас ненадолго. Уверен… — Рарес замолкает, его взгляд падает на наши с Мэзером руки.

Я напрягаюсь, не зная, отдернуть свою ладонь или нет.

— У нас есть еще время, — заканчивает Рарес и, выходя, закрывает за собой дверь.

Его слова тяжестью ложатся на сердце.

Я поворачиваюсь к Мэзеру, и он подается ко мне. Он долгие месяцы не смотрел на меня так открыто, как сейчас. Я осторожно касаюсь его виска. Мне не верится, что рана полностью затянулась. Мэзер не вздрагивает от моих прикосновений. Он глядит на меня с легкой улыбкой на губах. Я волнуюсь.

— От тебя воняет, — закашливаюсь я. От него действительно пахнет потом.

Улыбка Мэзера становится шире.

— Я тоже рад тебя видеть.

— Тебе нужна… вода.

Вскочив, я подхожу к умывальному столику. Хватаю полотенце и погружаю его в таз с водой. Мне необходимо чем-то себя занять.

Я слышу, как Мэзер спускает ноги на пол.

— Снег небесный, что ты сотворила со мной?

— Спасла тебе жизнь. — Я протягиваю ему полотенце.

Мэзер стаскивает с головы повязку. Стирая полотенцем запекшуюся на лбу кровь, не сводит с меня глаз. С каждой прошедшей в молчании секундой на плечи словно ложится все больший груз.

— Фил все рассказал, — говорю я. — Кого еще Ангра…

Беспокойство за Мэзера заглушило все остальные тревоги, но теперь они обрушились на меня с новой силой. У меня много вопросов, но я страшно боюсь задать хотя бы один.

Мэзер встает.

— Только нас, — тихо отвечает он.

Страх и ужас ненадолго отпускают меня.

— Дендера ведет остальных в безопасное место. Мы с Филом отделились от них, чтобы… найти тебя. Только не вздумай себя винить! Я уже дважды тебя отпустил. Никакая сила в мире не помешала бы мне в этот раз пойти за тобой.

Я ошарашена. Не такого ответа я ожидала услышать от окровавленного Мэзера, который всего минуту назад был на волоске от смерти. Тяжело сглотнув, он прислоняется к стене рядом с умывальным столиком.

— Ангра… Его не было с нами, когда солдаты привезли нас в горы. Он не стал нападать на Пейзли. Почему? Зачем ты здесь?

Я пробегаю пальцами по краю таза. Разговаривать с Мэзером о магии, Пейзли и Ангре почему-то намного легче, чем о том, о чем хочу на самом деле. Поэтому я объясняю все, опуская детали. Я рассказываю ему о том, что я — накопитель и что Ангра тоже стал накопителем, когда сломали его посох. Рассказываю о Распаде и причинах его распространения. Я объясняю, что Рарес — член ордена Искупителей и что я последовала за ним, потому что не могла контролировать свою магию и должна была узнать, как победить Ангру. Я рассказываю ему о лабиринте, о трех испытаниях, о магическом источнике и ключах, которые мне нужно забрать у Ангры. Но я не уточняю, что именно мне придется сделать, чтобы уничтожить магию. И не говорю, что благодаря магии могу прожить сотни лет.

И все же к концу моих объяснений Мэзер взирает на меня с ужасом и скрещивает руки на груди.

— Нам нужно в Винтер. К лабиринту, — говорит он. — Нужно опередить Ангру.

— Да. Но я не могу пойти неподготовленной. У меня нет права на ошибку. — Я подавляю вздох. — И времени почти нет.

— Тогда нужно это время выиграть. Собрать армию. В конце концов, у нас должны быть где-нибудь сторонники. — Мэзер прикрывает глаза, его дыхание сбивается. — Мы атакуем его и выиграем тебе столько времени, сколько понадобится.

Я с улыбкой обхватываю пальцами его руку.

— Планы будем строить позже. А сейчас отдохни.

— Это приказ, моя королева? — улыбается он.

Я подталкиваю его к постели, но он стоит как вкопанный.

— Да, это приказ, — говорю я. — И еще я приказываю тебе никогда больше не оказываться на пороге смерти.

Я ловлю на себе его пристальный взгляд. Мэзер сжимает мои пальцы.

— Прости меня. Прости, что только в этот раз пошел за тобой.

Я не сразу понимаю, о чем он, а когда понимаю, у меня перехватывает дыхание. «Я уже дважды тебя отпустил», — сказал он.

— Ты всегда все делал на благо Винтера, — отвечаю я. На его лице такое раскаяние, что у меня сжимается сердце. Он все эти месяцы носил в душе груз вины? — Ты ничего не мог сделать, когда Ирод забрал меня в Эйбрил. Ангра все еще считал тебя сыном Ханны. Если бы он тебя нашел… все было бы намного хуже. Ты помог мне, оставшись в стороне. Я бы сломалась, если бы ты попал в его руки. А из Дженьюри я уехала по политическим причинам. Откуда ты мог знать, что все так закончится? К тому же ты гораздо больше помог мне, оставшись в Винтере и подготовив Предвестников Расцвета.

Мэзер кривит губы.

— Так и знал, что ты постараешься утешить меня. Ты говоришь об обязанностях, а я — о другом. Я должен был сделать больше. Быть кем-то большим… для тебя. Прости меня, Мира.

Я пытаюсь проглотить вставшим в горле ком. Не получается. Мэзер перехватывает мои пальцы. Я внезапно очень остро ощущаю близость его тела. Лицо Мэзера смягчается, взгляд опускается и задерживается на моих губах. Ноги подкашиваются, словно меня сносит волна.

— Тебе нужно отдохнуть, — говорю я так тихо, что сама себя едва слышу.

— Отдохнуть, — эхом повторяет Мэзер только часть фразы, будто тоже едва слышит меня, будто и ему вдруг стало трудно дышать.

Снег небесный, как же он близко. Мои губы приоткрываются. Можем ли мы сделать это? Я отстраняюсь, и этого достаточно, чтобы разрушить чары. Мэзер проводит ладонью по лицу.

— Отдохнуть. Да, наверное, стоит.

Наконец-то он позволяет мне довести себя до кровати и со стоном падает на постель. Я пячусь, боясь задержаться в комнате хоть на минуту.

— Если тебе что-нибудь будет нужно… — Я умолкаю, прекрасно понимая, что нужно мне и ему.

Мэзер наклоняет голову набок и глядит на меня с игривой улыбкой.

— То я приду к тебе сам.

Я юркаю за дверь, прикрываю ее и приваливаюсь к ней спиной.

Да что со мной такое? Я и не ожидала, что в мгновение ока избавлюсь от всех своих внутренних противоречий, но думала, что по крайней мере позволю себе любить того, кого хочу любить. Но когда закончится война, когда я доберусь до магического источника… Не хочу, чтобы Мэзер страдал.

— Возможно, он посчитает иначе, — раздается голос Рареса.

Я подпрыгиваю от неожиданности.

— Неужели? — бурчу я, чувствуя, как горят мои щеки. — Подслушиваешь?

Рарес отталкивается от стены, к которой прислонился.

— Ты мысленно кричишь, душа моя. Тебя невозможно не услышать.

— Иногда ты невыносим.

— Вы с Оаной можете обсудить меня, такого нехорошего, позже. — Рарес смотрит мне в глаза. — Ты заслуживаешь счастья, Мира. Каким бы коротким оно ни было.

Я скрещиваю руки.

— Это касается не только меня.

— Ах вот оно как! Интересно получается. Помнится, ты ненавидела Генерала и Ханну за то, что они решили все за тебя. Но сейчас ты поступаешь точно так же, как они. Ты выбираешь за Мэзера его будущее, когда он даже не подозревает о том, что нужно сделать какой-то выбор.

— Я не…

Подходящего возражения не находится. Рарес добродушно похлопывает меня по плечу.

— Готов поклясться, он считает, что ты стоишь любых страданий. Ведь так оно и есть.

Душа ноет, и даже слова Рареса не могут унять ее боль.

— Как я могу любить его, — спрашиваю я, — когда сама себя не люблю?

Рарес поджимает губы. Не успев уклониться, я получаю увесистый щелбан. Вскрикнув, потираю лоб.

— Перестань, — велит он. — Я уже сказал тебе, что не потерплю таких речей о человеке, который всех нас спасет. Ты ведешь себя так, будто любовь — это цель и, чтобы ее достигнуть, нужно приложить массу усилий. Да, усилия требуются, но любовь — не цель, а выбор. Большинство людей живут в вечном ожидании чувства, которое, может, придет, а может, и нет. Но если ты выберешь каждый день любить себя несмотря ни на что, тогда, душа моя, ничто не сможет тебе помешать.

Я усмехаюсь. Опять все крутится вокруг выбора, даже если магия ни при чем. Но я уже пыталась любить себя такой, какая я есть. Я опускаю ладонь на руку Рареса.

— Ты будешь прекрасным отцом.

Я вижу в его глазах слезы.

— Я борюсь за эту возможность, — отвечает он. — За что борешься ты?

Ответ приходит не сразу. Я знаю, что хочу предотвратить разрушение мира. Потому и просила Рареса рассказывать мне во время тренировок о маневрах Ангры. Ощущение нависшей угрозы подпитывало мои силы и ярость. Во мне бушевали и боролись неприятные и не поддающиеся контролю эмоции. А вот исцеление Мэзера далось легко и быстро. Оно прошло… спокойно. Вот на чем нужно сосредотачиваться при использовании магии. На чем-то приятном.

Из комнаты в конце коридора выходит Оана и прикладывает палец к губам. Фил уснул. Это так по-семейному. Так замечательно.

Я давно уже поняла, что у меня никогда не будет такой семьи. Но у меня может быть другая семья… с Мэзером. И весь остальной мир заслуживает спокойного семейного счастья. Вот за что я борюсь. Рарес улыбается.

— Теперь ты готова.

— Готова?

Я чувствую разворачивающуюся во мне магию — каскад прохладных и мягких снежинок.

— Готова к последнему уроку.

До этого момента я тренировалась с затуманенным злостью разумом, волнуясь за своих друзей и Приморию. Сейчас же, глядя на дверь в комнату Мэзера, я ощущаю, что сознание прояснилось.

Ангра хотел меня сломить. Но лишь сделал несгибаемой.