13
Мира

Я стою у края тренировочного круга, засунув руки в карманы мантии. В затянутом тучами небе слышится рокот, и мое сердце гулко отзывается на него. Грозовые облака нависают только над замком и его двором. Очередной раскат грома предвещает готовый обрушиться на нас ливень. Эту грозу вызвал Рарес. Он стоит на другом конце круга, расслабленный, в то время как я собрана и напряжена.

— Твоя магия… Она холодная? — спрашивает он.

— Разве она не должна быть такой?

Рарес начинает обходить тренировочный круг, не выходя за его пределы. Оана наблюдает за нами, сидя во дворе на скамейке. Меня приводит в замешательство ее насмешливая улыбка. Поэтому, когда Рарес останавливается прямо передо мной, я сгораю от нетерпения услышать ответ.

— Моя магия… нейтральная, — произносит он. — Не горячая и не холодная. Саммерианцам магия кажется знойным жаром. Отемнианцам — легкой прохладой. Спрингу — солнечным теплом. Меня всегда удивляло: почему так? Почему ощущение магии так разнится? Монархи королевств Гармонии ощущают магию так же, как я. Почему же Сезоны ощущают ее по-другому? Почему внутри тебя она ледяная?

— Никогда об этом не задумывалась, — пожимаю я плечами.

Рарес улыбается.

— У меня есть теория, душа моя. Из восьми королевств только Сезоны стоят прямо на источнике магии. Магия у них в крови. Они так полны ею, что физически подстроились под климат своих королевств. Что, если Сезоны больше связаны с магией, чем остальные королевства? Что, если они обладают гораздо большей силой? Мне потребуются одинаковые усилия на то, чтобы вызвать снег или дождь. Но я подозреваю, что тебе, в отличие от меня, ничего не стоит вызвать метель.

Я верчу в пальцах висящий на шее медальон и не замечаю кружащий внутри меня привычный холод. В словах Рареса есть смысл. Наверное, правителям Винтера действительно легче управлять холодной погодой. Зима царит во всем нашем королевстве.

— Но Сезоны всегда были слабы. Мы закостенели, в то время как королевства Гармонии совершенствуются.

Рарес сжимает губы.

— Наверное, это в нашей природе: вовремя почуять угрозу и устранить ее. Думаю, королевства Гармонии вас боятся. Или опасаются того, что Сезоны обретут силу. Что и случилось со Спрингом. Ты же, душа моя, станешь следующей правительницей Сезонов, которая изменит мир.

Рарес поднимает руки, и на нас лавиной обрушивается дождь. Я съеживаюсь под хлесткими струями и за секунды промокаю до нитки. Рарес меняет позу, и я инстинктивно принимаю оборонительную стойку.

— Этот урок будет кульминацией всего, чему я тебя учил. Но начнем мы с простого спарринга. Ты можешь использовать магию только для обороны. Если используешь ее для нападения с намерением причинить боль, то подпитаешь Распад. Поэтому атакуй меня без помощи магии.

Он ждет. Я смотрю на ящик для оружия и хватаю вылетевший оттуда меч. Поворачиваюсь к Раресу и в замешательстве замираю — он безоружен?

Нет, оружие у него есть. И, увидев его, я сдавленно вскрикиваю. Ко мне летит водяная плеть, сотворенная из капель дождя. Ее конец обвивает мои меч, выдергивает рукоять из моей ладони и отбрасывает в сторону. Лицо орошают брызги.

Обладатели накопителей могут управлять погодой, накопители-люди способны на гораздо большее. Но одно дело — понимать это умом, и совсем другое — увидеть это. Я в панике шарахаюсь назад, когда плеть снова летит ко мне. Из меня вырывается холод, и водяная плеть льдинками осыпается к моим ногам.

Глаза Рареса загораются от восхищения.

— Очень хорошо!

Тело гудит от струящейся во мне силы. В сердце теплится гордость. У меня получится это повторить? На что еще я способна?

Над головой рокочет гром, и я бросаюсь вперед. Рарес прав: снег, лед и холод — моя стихия. И я с наслаждением открываюсь ей и принимаю ее как часть самой себя. Я — винтерианка. И холод у меня в крови.

Рарес подхватывает мой меч. Он насквозь промок. Его влажная мантия потяжелела, и легким движением пальцев я превращаю воду в лед. Рарес, споткнувшись, теряет равновесие, и я ударом выбиваю из его руки меч. Между нами возникает Оана с такой нежной улыбкой, словно ей невдомек, что мы сражаемся. Рарес за ее спиной усмехается и взмахом руки освобождается от сковавшего его льда. Глянув мне в глаза, он отправляет меч в ящик для оружия.

— Тебе многое придется преодолеть, — перекрикивает он грохот грома и шум дождя, усиливающегося с каждой секундой. — Ангра всей силой обрушится на тебя, чтобы не дать забрать ключи от источника. В лабиринте тебе уготованы испытания. И проверка на боевые умения — меньшая из твоих проблем.

Рарес указывает рукой на жену:

— Нападай на нее, душа моя.

Я медлю, сжав руки в кулаки. Оана не призывает меч и не использует в качестве оружия дождь. Развернувшись, она опускается на колени и ударяет ладонями по земле. Вызывая… молнию. Я падаю, ослепленная вспышкой, которая пронзила землю совсем близко от меня. На губах Оаны появляется усмешка. Прежде чем я успеваю подняться на ноги, она подпрыгивает и снова ударяет ладонями по земле. Еще одна вспышка молнии. Мою кожу покалывает, а лицо обдает жаром. Я поднимаюсь и бегу прочь, подальше от обезумевшей пейзлианки.

«Оана предпочитает молнии. Ей вызвать их намного труднее, чем тебе — снег. Но что тут сказать? Она обожает огонь».

Я поскальзываюсь на влажной траве и плюхаюсь в лужу за амбаром. Меня окатывает водой. Я не вижу ни Оаны, ни Рареса. Только тогда до меня доходит, что я слышу его голос в своей голове. Я вскакиваю на ноги.

«Прекрати! — мысленно кричу я ему. — Что ты делаешь? Ты не можешь…»

«Не могу? Ты оставляешь свой разум без защиты, душа моя. От Распада можно защититься двумя способами: чистой магией и силой воли. Причем силу воли можно пошатнуть. Чистая магия ограждает тебя от пагубного влияния Распада, но Ангра сам является накопителем, и потому ты должна научиться блокировать его. В лабиринте тебе понадобится и то, и другое. 0, Оана идет».

Раздается лошадиное ржание. Я зарываю пальцы в землю и натыкаюсь на… камень.

Как только Оана появляется, я швыряю в нее этим камнем. Хватаюсь за стену амбара, чтобы не поскользнуться в грязи, и иду. Позади с шипением и потрескиванием ударяет молния, и я бросаюсь за угол амбара. Замок почти рядом, в нем можно спрятаться от Оаны.

«Но тебе не спрятаться от меня, душа моя. Во всяком случае, пока ты не научишься блокировать разум».

«Я не знаю, как это сделать! Как?!»

«Так же, как и все остальное. Ты же оградила свое сознание от голоса матери? Как ты сделала это? 0, какое интересное воспоминание…»

Отем. Наш маленький лагерь на южной его стороне. Мы жили там незадолго до того, как Кристалла и Грег отправились на миссию в Спринг, где их поработили. Я сижу у костра, Кристалла заплетает мои волосы в косы, Генерал рассказывает об экономике Винтера. В воздухе пахнет дымком, пальцы Кристаллы приятно касаются головы, мне так уютно и хорошо, что я засыпаю…

— Жертва, — шепчет Кристалла мне на ухо. — Моя маленькая жертва.

Я резко оборачиваюсь.

Это не Кристалла, а Ханна. Она с ног до головы покрыта рваными ранами и запекшейся кровью. Ханна подается назад, вскинув руки к голове. Ирод тащит ее от меня, схватив за окровавленные волосы. Я кричу, не в силах ничего сделать.

«Перестань! — Я падаю на колени в грязь. Видение исчезает. — Все было не так! Убирайся из моей головы!»

«А ты заставь меня, — мурлычет Рарес. — Мм, а тут у нас что?»

Я выскакиваю во двор и обвожу его взглядом. Где Рарес? Не позволю ему использовать против меня мои же воспоминания! Ханна никогда не была со мной по-матерински нежна и заботлива. На меня накатывают эмоции. Не злость на Ханну, нет — что-то другое. Я внезапно осознаю, что терзало меня. Ханна — моя мать, но она никогда не стремилась ею быть. Она ощущала себя лишь королевой. И потому я неосознанно закрылась от нее.

«Так может поговорим с ней, мм?»

Зарычав, я снова оглядываю двор, но Рареса не вижу. Я готова сражаться с ним.

Ханне нечего сказать. Не потому, что я все еще злюсь на нее, не потому, что во мне все еще теплится надежда, что она изменится. А потому, что хватит с меня. Она не нужна мне. И если Рарес вернет ее сейчас в тот хаос, что она создала своими руками, то у меня станет одной проблемой больше.

Внутри меня ледяными ключами бьет магия, воздух вокруг становится морозным. Я слишком поздно осознаю свою ошибку: от обиды я готовлюсь атаковать Рареса, позабыв о том, что должна защищаться от Оаны.

Шипение, треск, и я ухожу в сторону за секунду до того, как в землю за моей спиной ударяет молния. Я перекатываюсь и вскидываю руки над головой, образуя вокруг себя слой толстого льда. Спустя миг он взрывается от удара молнии. Следующий грозовой разряд бьет рядом со мной. Меня отбрасывает назад. Я падаю на спину. Лицо царапают разлетевшиеся ледяные осколки.

«Закрой свое сознание, душа моя!»

Ранийские прерии. Палатка для собраний. Надо мной возвышается Генерал. Его разочарование во мне практически осязаемо. Он держит в руках шкатулку с медальоном.

— Я не должен был отправлять тебя на эту миссию. Из-за тебя Ангра обнаружил наш лагерь. Из-за тебя нам пришлось соглашаться на альянс с Корделлом. Из-за тебя наше королевство захватили снова. — Он вздыхает. — Я всегда знал, что ты ни на что не годишься.

«Нет!» — кричу я.

Видение рассеивается.

«Пожалуйста, перестань», — молю я Рареса.

Я задыхаюсь. Перед внутренним взором стоит образ Генерала. Я медленно поднимаюсь на ноги. Оана приближается, но я не могу вздохнуть — горло сдавило после слов, которые я так страшилась услышать.

«Блокируй меня!» — кричит Рарес.

Я иду к Оане. Тренировочный круг к этому моменту напоминает топь, льет сильный ливень. Под ногами так скользко, что, подойдя к Оане, я падаю. Хватаю ее за ноги и опрокидываю. В меня летят брызги грязи.

«Я всегда знал, что ты ни на что не годишься».

Это лишь мое воображение. Генерал не говорил этих слов. Он никогда такого не говорил. Я сама виню себя во всем. Я сама себя мучаю.

Меня вдруг озаряет: если некого больше винить, кроме себя самой, значит, ничто не имеет надо мной власти. Ни воспоминания о Генерале, ни воспоминания о Ханне. Ошибки, сожаления и страхи — все это часть меня, как и красота, спокойствие и любовь. Как светлое и умиротворяющее воспоминание о том, как мы сидели у костра с Кристаллой и Генералом. Я не могу выбирать, какое из воспоминании хранить в своей памяти, а какое — выбросить. Они все связаны в единое целое: и хорошие, и плохие.

Пошатываясь, я встаю. Ноги подгибаются, руки ноют, лицо болит от порезов. Оана смотрит на меня снизу вверх. Ее улыбка ничуть не померкла, хотя она беспомощно лежит у моих ног. Это же не настоящая схватка. Она хочет, чтобы я победила.

«Последний шанс, — снова раздается в голове голос Рареса. — Следующее воспоминание будет очень неприятным».

Я верю ему. Скорее всего, он вытащит на свет одно из самых тяжелых воспоминаний. Но мне плевать. Они все — часть меня. Даже самые жуткие и мерзкие. Я больше не буду прятаться от них. Они меня не сокрушат. Я не дам раздавить себя грузу вины, потому что я этого не заслуживаю. Да, я оступалась и совершала ошибки, но я училась на них!

Именно так я закрыла свое сознание от Ханны. Я переросла ее. Я сильна и могущественна. Я полна знаний. И что бы ни сулила мне война — пусть даже смерть — я приму это по-королевски. Потому что я — королева.

«Мне плевать!» — кричу я Раресу.

Магия пульсирует во мне, но я не боюсь потерять над ней контроль. Мы с ней единое целое. И она будет подчиняться мне так же, как и лед со снегом. Я взмахиваю кистью, и в руку влетает меч. От блестящего лезвия отскакивают капли. Безмятежность Оаны сменяется радостью, и она поднимается на ноги. Когда я нападаю на нее, тело движется само, натренированное годами обучения. Магия внутри свободно струится.

Между нами танцуют маленькие грозовые разряды. Я наступаю, заставляя Оану пятиться. Она не может вызвать сильную молнию, потому что я слишком близко, а испепелить себя ей вряд ли хочется. Я с легкостью уклоняюсь от ее сверкающих разрядов, и улыбка Оаны становится шире, но дыхание сбивается. Ей все труднее и труднее обороняться. Она натыкается спиной на стену амбара, на секунду теряет равновесие, через миг поднимает руки. Не для того, чтобы вызвать молнию. Чтобы сдаться. Потому что к ее горлу прижато острие моего меча.

Оана опять улыбается, и я понимаю, что произошло.

Я не потеряла контроль над своей магией. Мне не пришлось распалять себя злостью или дурными мыслями. Я просто доверилась себе и победила. Я устало опускаю руки, и меч падает в грязь. Дождь стихает, гром перестает греметь, тучи развеиваются, открывая ослепительно синее небо. Слева раздаются тихие аплодисменты, и я поворачиваюсь. Каждая мышца моего тела ноет от усталости. Наверное, неделю буду отходить после этого. Но то, что я чувствую сейчас в душе, стоит того. И мои ощущения никак не связаны с одобрением Генерала, Ханны или Рареса. Я буду самой собой — такой, какая я есть. Потому что этого достаточно. Для меня.

Я с улыбкой гляжу на стоящего на ступенях замка Рареса. Фил рядом с ним смотрит на меня с ужасом и изумлением, а Мэзер… восторженно и с благоговением. Его взгляд мечется, словно он не может охватить меня целиком. Когда наши взгляды встречаются, я вижу в его глазах то, что так мечтала увидеть. Любовь.

Он, прихрамывая, спускается по ступеням и идет ко мне через двор. Его движения еще немного скованы. Заметив, что он держит в руках, я бегу навстречу. Неужели это шакрам?

— Его отдали Филу, — говорит Мэзер. — В качестве очередной угрозы. Но, похоже, тебе больше не нужно оружие. То, что ты только что делала… было невероятно.

Я нерешительно обвиваю пальцами потертую деревянную рукоять шакрама. С той силой, что я обладаю, мне и правда не нужно оружие. Но я хочу нуждаться в предметах и людях. И это желание делает меня еще сильнее.

— Без него я не похожа сама на себя? — смотрю я на Мэзера.

Он с улыбкой качает головой:

— Ты в любом случае идеальна.

Я восторгаюсь собой. Не могу с ним не согласиться.