Над рекой, покрытой предрассветным лёгким туманом, всходило яркое весеннее солнце, робкие пока лучи слегка ласкали лицо. Редкие, сонные чириканья сменялись дружным радостным птичьим хором — здравствуй, новый день! Вот только отцу Борису пока радоваться не приходилось.

Руки, держащие удочку, окоченели, спина замёрзла. Скоро нужно было отправляться на службу — а он до сих пор не поймал ни одной, хоть самой маленькой рыбёшки. И рыбачил-то с детства, знал все хитрости и уловки, и помолился перед тем, как закинуть удочку, — а ничего!

Супруга, матушка Александра, с вечера поставила тесто под рыбный пирог: сегодня к обеду в гости ждали тёщу, Анастасию Кирилловну. После смерти тестя она отказалась от мяса, но была большая любительница рыбки. Кузьма просился с отцом на рыбалку — не взял: с раннего утра холодно, сыро. Да и думал: по-быстрому наловить — и домой. А придётся возвращаться с пустыми руками. Горе-рыболов…

Отец Борис вспомнил старца, схиархимандрита Стефана Карульского, с которым встречался когда-то давно на Афоне. Старец на большие праздники в простоте сердечной спускал со своей скалы в море сеточку и просил: «Божья Матерь, пошли мне рыбки». Тут же вытаскивал — и в сети всегда была рыба.

Батюшка подумал, помялся и охрипшим баском затянул: «Божья Матерь, пошли мне рыбки!» Тут же замолчал, как певец, взявший неверную ноту. Да… Далеко ему до старца Стефана — нет такой веры, нет и простоты сердечной.

Постоял ещё. Вспомнил рассказ отличного писателя, священника Ярослава Шипова, «Три рыбы от святителя Николая». Там немолодой батюшка Михаил идёт на реку и просит Николая Чудотворца о помощи. Рассказывает всё, будто на самом деле беседует со святителем: мол, так и так, он, дескать, понимает, что рыба сейчас не клюёт и клевать не может. Но ему до крайности необходимы две рыбёшки. И перечисляет кому. Кому — это отец Борис помнил уже смутно. Помнил только, что батюшка просил не для себя, а для хороших людей. Один вроде директор школы был, мужик такой понимающий, который разрешил батюшке этому Закон Божий преподавать местным ребятишкам. А вторая — вдова, которой некому было рыбёшки поймать…

И вот: излагает, значит, тот самый отец Михаил свой интерес святителю Николаю — а сам удочку забрасывает и на поплавок посматривает. И вдруг ему святитель помогает — поплавок резко под воду уходит, батюшка подсекает и на берег щуку огромную вытягивает! Это для директора, значит. А потом — раз — и плотвица граммов на шестьсот! Это для вдовицы на пирог сочнейший классического размера…

Отец Борис ещё помялся и решил так же обстоятельно всё рассказать Николаю Чудотворцу. Осмотрелся вокруг — берег был пустынный — и прошептал горячо:

— Святителю отче Николае! Тёща едет! Она — человек очень хороший! И рыбу любит… Матушка тесто поставила под пирог — мне бы хоть одну рыбку поймать! Я понимаю, что щука — это уж слишком большое чудо будет… мне бы хоть плотвы или подлещиков… помоги, пожалуйста! Как я домой без рыбы вернусь?! Матушка ждёт… Кузенька прибежит, в отцовскую корзинку заглянет — а там пусто! Рыбак называется, добытчик…

Поплавок не шевелился. Может быть, отец Борис не умел так убедительно изложить своей просьбы? Он вздохнул, подождал ещё полчаса и стал собираться домой.

Шёл, опустив голову, печалился, поглядывал время от времени на пустую корзину — а солнышко на Пасхальной неделе играло, переливалось, радостно звенел птичий хор, свежий весенний ветер порывами доносил робкий запах молоденькой травки.

И отец Борис постепенно расправил плечи, вздохнул полной грудью, расслабился. Попенял сам себе: с кем равняться вздумал — со старцем Стефаном и с отцом Михаилом, наверняка высокодуховным священником. Улыбнулся, сказал сам себе: эх, ты, Сенька, не по тебе шапка-то! Не умеешь ты ещё помолиться как следует! Расти тебе нужно да смиряться! Ты бы ещё про апостола Петра и чудо ловли рыбы со статиром во рту вспомнил!

От этой мысли стало совсем весело. На самом деле, чего печалиться?! Светлая седмица идёт, и все домашние живы и здоровы, и природа вокруг такая чудесная, и сейчас он пойдёт на службу… А что рыбы не поймал — это уже пустяки… Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!

Матушка Александра открыла дверь, при виде весёлого отца Бориса потянулась к корзине — и застыла в недоумении. Задумалась на мгновение и — мудрая всё-таки у него жена — сказала ласково: «Пирог с капустой — это тоже хорошо. Ещё плюшек побольше сделаю — мама плюшки с сахаром очень любит». И они улыбнулись друг другу.

Не успели отойти от порога — по ступенькам простучал тяжёлый топот, дверь заходила от мощного стука. Отец Борис открыл — на крылечке стоял сосед, двухметровый здоровяк-Володя. Володя застенчиво пробасил:

— Доброе утречко, батюшка! Я тут, это, из Астрахани только что приехал. Там сейчас така-а-я рыбалка! Клёв отличный! Во, гостинец вам привёз!

И протянул увесистый пакет. Отец Борис заглянул — в пакете лежали две довольно большие крупноголовые серебристо-серые щуки.