Коррумпированность их была такова, что даже само определение коррупции было далеко от того, что используется в наши дни. Когда в 1730 году Роберта Уолпола в Парламенте обвинили в коррупции, он без зазрения совести признался, что очень богат, и спросил: «Что другого можно было бы ожидать от человека, который уже почти 20 лет занимает самые привлекательные должности? Разве это преступление — наживать богатства на высоком посту?» Он перешел в контратаку на своих обвинителей и поинтересовался: «Разве не большее преступление — нажить такое же богатство на малозначительном посту?» См. Nield (2002), Public Corruption — The Dark Side of Social Evolution (Anthem Press, London), p. 62.
