Глава 10
 Wikileaks предстоит очень важный год

По штабу Национального комитета Демократической партии на Капитолийском холме катилась волна страха, почти паники. Во второй половине дня в пятницу, 10 июня, всему персоналу, более чем сотне человек, было приказано собраться ровно в 4 часа в конференц-зале имени Лью Вассермана. Присутствие было обязательным, стажеры и посетители не допускались. Многие сотрудники предполагали, что они станут жертвами массового увольнения, — эта мера была частью ожидавшегося поглощения DNC предвыборным штабом Клинтон. Так происходило всегда, когда кандидат в президенты получал ощутимые шансы на избрание.

Вместо этого Линдси Рейнолдс, главный операционный директор штаба, сообщила слушавшим стоя людям отрезвляющую, хотя и не очень прозрачную новость совершенно о другом. Несколькими неделями ранее Джеймс Клеппер, директор национальной разведки, публично заявил о том, что неназванные иностранные субъекты взяли под прицел обе политические партии. Он призвал предвыборные кампании быть осторожными. В свете этого предостережения, сказала собравшимся Рейнолдс, DNC должна обновить свою компьютерную систему безопасности. Все должны были сдать свои лэптопы и прочие устройства. Никаких исключений. Никто не должен пользоваться почтовыми ящиками DNC до получения соответствующего уведомления.

«Отдохните в выходные, — сказала Линдси коллегам. — И ни с кем об этом не разговаривайте. Не сообщайте об этом ни вашим друзьям, ни вашей матери, не говорите об этом даже вашей собаке».

Сотрудники были сбиты с толку: сдать все гаджеты и взять выходной на самом пике предвыборной кампании? Наверняка происходило что-то важное… Никаких сомнений по поводу происходящего не было лишь у Александры Чалупы, консультанта DNC, отслеживавшей активность Манафорта: сети DNC были взломаны. «Это русские», — сказала она коллегам.

За те недели, что прошли с момента обнаружения фирмой Crowd Strike взлома сети (что подтвердило правильность предостережений ФБР), ее сотрудники лихорадочно трудились, стараясь изгнать непрошеных гостей и обезопасить систему DNC, не встревожив при этом хакеров. Руководство DNC хотело быть уверенным, что никакое упоминание о приказе Рейнолдс не просочится через почтовые ящики Комитета, ибо это могло бы навести русских на мысль о раскрытии их маневров в сети. Работу предполагали закончить к концу недели. Кроме того, DNC пригласил внешних консультантов, чтобы те разработали PR-стратегию, что делать с новостью о взломе сети. Консультанты решили, что лучшим выходом будет просто объявить общественности о взломе, чем дожидаться, пока случится утечка информации. И они не видели ничего страшного в том, что история обязательно породит толки в пользу Клинтон и демократов: якобы русские вмешиваются в выборы в Соединенных Штатах, скорее всего, чтобы поддержать Трампа.

Предание гласности факта проникновения в сеть было рискованным шагом. Эксперты Crowd Strike установили, что русские зашифровали файлы, прежде чем слить их с компьютеров DNC. Можно было бы сказать, что мишенью хакеров были файлы со сведениями о конкурентах DNC; однако ни Crowd Strike, ни сам Комитет не могли с уверенностью сказать, что еще украли русские. Главный вопрос звучал так: что русские сделают с украденными файлами DNC? Они просто собирали разведывательную информацию или намереваются обнародовать материалы и использовать их против демократов? И так как DNC не имела ни малейшего представления о том, что было украдено, было практически невозможно подготовиться к возможным последствиям. На одном из совещаний по PR-стратегии Луис Миранда, руководитель службы коммуникации DNC, задал вопрос: «Что мы скажем, если люди спросят, не является ли атака крупнейшей политической кражей со взломом со времен „Уотергейта“?» Кто-то ответил: «Не беспокойтесь. Никто об этом не спросит».

14 июня Washington Post, которую ввели в курс дела сотрудники DNC и Crowd Strike, опубликовала на первой полосе статью «Хакеры российского правительства взломали DNC, украли исследования по конкурентам — часть, касавшуюся Трампа». Статью написала Эллен Накашима. Публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы.

В ней говорилось, что русские хакеры «взломали систему DNC настолько тщательно, что смогли прочесть каждое письмо и все чаты». Отмечалось также, что мишенью русских кибершпионов были предвыборные штабы Клинтон и Трампа. «Глубина проникновения свидетельствует о мастерстве и решимости главного киберсоперника Соединенных Штатов, так как Россия преследует стратегические цели — от Белого дома и Госдепартамента до подразделений политических кампаний», — писала Накашима.

Но статья не давала исчерпывающей информации. Согласно Washington Post, DNC считал, что никакой важной финансовой или персональной информации украдено не было. Но очень скоро появились доказательства того, что Комитет ошибался. В статье также приводились слова лидеров Комитета о том, что им «намекнули» на возможный взлом в конце апреля. «Когда мы обнаружили проникновение, мы восприняли его как серьезный инцидент и сразу же обратились в Crowd Strike», — сказала газете председатель DNC Вассерман-Шульц. Однако руководство DNC не рассказало, что IT-департамент Комитета был проинформирован ФБР о возможном проникновении на целых семь месяцев раньше.

История в Post приводила и реакцию Кремля на происходящее. Ничего неожиданного: русские все отрицали. «Я совершенно исключаю возможность того, что к этому были причастны (российское) правительство или правительственные организации», — сказал пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков.

Washington Post описывала этот случай взлома как «традиционный шпионаж», как попытку служб русской разведки «понять концепцию, сильные и слабые стороны потенциального будущего президента — во многом точно так же, как американские шпионы собирают подобную информацию об иностранных кандидатах и лидерах». Именно так Белый дом при Обаме первоначально рассматривал проникновение в систему Национального комитета демократов. Высшее руководство службы национальной безопасности вряд ли видело в этом взломе что-либо экстраординарное или требующее срочных мер. Сьюзан Райс знала, что русские и китайцы постоянно пытались взламывать сети правительственных и неправительственных организаций. Ей этот случай представлялся обычным кибершпионажем, выведыванием секретов с целью собрать разрозненные кусочки информации о потенциальном следующем президенте. Фундаментально это ничем не отличалось от того, чем все время занимаются американские шпионы. Но уже в момент первоначального обнаружения взлома существовали некие предупредительные сигналы, обозначавшие, что тут могло быть нечто еще, нечто большее. После того как Post разразилась статьей о взломе DNC, Crowd Strike опубликовал доклад, который назывался «Медведи в самом Центре». Доклад называл взломщиками две группы хакеров, поддерживавшихся российским государством, — Cozy Bear и Fancy Bear. Красным флажком было участие Fancy Bear — группы киберзлоумышленников, якобы связанной с ГРУ. В последние годы наблюдался явный рост агрессивных атак этой группы, и атаки простирались куда дальше обычного шпионажа. Хакеры из Fancy Bear использовали те же вредоносные программы и коды, что были обнаружены в системе Комитета демократов. Они прославились тем, что создали фейковых онлайн-персонажей — «Киберхалифат» и «Анонимная Польша», — которые занимались кражей данных и последующим их сливом. В июне 2014 года они взломали сеть Центральной избирательной комиссии Украины, уничтожили информацию и разместили на ее сайте фейковые результаты выборов. В феврале 2015 года группа предприняла безжалостную атаку на крупнейшую французскую телевизионную сеть TV5 Monde, в результате которой хакеры получили контроль над компьютерной системой и отключили вещание каналов. Во время этой атаки на сайте TV5 Monde всплывала картинка, на которой хакеры Fancy Bearпозировали в образе боевиков ИГИЛ.

Это не были обыкновенные акты шпионажа. Это были российские операции влияния, целью которых было деморализовать и запутать целевую аудиторию. После того как о взломе системы DNC стало известно публике, в блогах фирм, занимающихся кибербезопасностью, сразу же появились предположения: хотели ли русские хакеры именно этого?

Предвыборный штаб Трампа первым отреагировал на новость о взломе, обвинив DNC в фабрикации материалов. На следующий день после того, как вышла статья в Post (и через шесть дней после встречи молодого Трампа, Манафорта и Кушнера с российским эмиссаром, которая была частью секретной русской схемы помощи Трампу, по крайней мере, им так было сказано), кампания Трампа выпустила заявление: «Мы полагаем, что „взлом“ был осуществлен самим Комитетом демократов с целью отвлечь внимание общественности от множества проблем, стоящих перед их глубоко дискредитированным кандидатом и неудачным лидером партии». Другими словами, взлом даже не был настоящим.

Это было лишь первым проявлением нежелания лагеря Трампа признать, что русские вмешивались в ход президентских выборов в США. Старшие советники Трампа не раскрыли ничего, что бы указывало: они знают, что Кремль тайно помогает Трампу стать президентом.

На следующий день после появления статьи начались утечки, и они подтвердили худшие опасения всех, кто полагал, что речь не идет об обычном шпионаже. Надвигалось что-то более страшное.

Онлайн, совершенно из ниоткуда, появился хакер под именем Guccifer 2.0. Он взял на себя ответственность за взлом DNC и разместил в сети кое-что из украденных материалов. Псевдоним был отсылом к скандально известному румынскому хакеру, называвшему себя Guccifer, который на тот момент уже сидел в американской тюрьме и который утверждал, что именно он взломал персональный почтовый сервер Клинтон. (Позже он скажет ФБР, что не делал этого.)

Guccifer 2.0 в своем блоге высмеивал Crowd Strike за беспочвенные обвинения российских «суперкибершпионов» в организации взлома. Хакер настаивал на том, что он в одиночку умыкнул тысячи документов DNC. Он выложил в сеть досье DNC о конкурентах — часть, касавшуюся Трампа. Это был большой документ, компиляция материалов, которые уже были доступны публике. Guccifer 2.0 поглумился над заявлением председателя Комитета демократов Вассерман-Шульц о том, что из системы не было похищено ни одного финансового документа, и выложил на общее обозрение список доноров DNC. (Эта часть документов носила открытый характер.) Хакер опубликовал еще сотни документов, включая нечто похожее на списки ежедневных дел и более долгосрочные планы первых дней Клинтон в должности государственного секретаря.

Ни один из этих материалов не был действительной сенсацией. Но Guccifer 2.0 вышел из системы со зловещим обещанием: «Большую часть документов — тысячи файлов и писем — я передал в Wikileaks. Они вскоре опубликуют эти документы. Ко всем чертям Иллюминатов и их заговоры!!!!!!!!»

На следующий день, 16 июня, в штаб-квартире ФБР появилась делегация из DNC: Эми Дэйси, исполнительный директор Комитета, Майкл Суссман, внешний адвокат, и Шон Генри из Crowd Strike. Они приехали, чтобы встретиться с Джимом Трэйнором, помощником директора ФБР, ответственным за киберслужбу Бюро. Трэйнор был уважающим себя ветераном ФБР с послужным списком в двадцать лет и работал в контрразведке. Шесть лет назад он помог раскрутить дело с «нелегалами» — русскими шпионами, в конце концов схваченными Бюро. Его спокойная, дружественная манера общения очень мало помогла умерить разгоравшуюся напряженность, царившую на встрече. Дэйси потребовала объяснить, почему ФБР не известила высшее руководство DNC, а вместо этого контактировала только с работником низшего звена. «Мы поставили руководство DNC в известность, — ответил Трэйнор. — Это зафиксировано в моих записях».

Дэйси ощетинилась. «Я не знаю, что вы подразумеваете под высшим руководством. Госпожа председатель и я, вот мы — руководство. И мы абсолютно не были в курсе. Нас никто не предупредил».

Трэйнор оставил ее претензию без внимания. «По этому поводу у меня сохранилась докладная записка. Мы старались решить дело в узком кругу», — ответил он.

Однако Трэйнор подтвердил вывод Crowd Strike о том, что взлом был действительно произведен российскими хакерами. Доказательства неоспоримы, сказал он представителям DNC. Суссман спросил, пойдет ли ФБР на то, чтобы публично подтвердить это и подкрепить заключение Crowd Strike своим авторитетом. Обычно ФБР действовало очень осторожно в выдвижении обвинений по таким вопросам. В кибермире атрибуция — определение авторства хакерских вмешательств — была очень каверзным делом. Если бы ФБР публично назвала виновников, это автоматически означало бы, что правительство США выдвигает серьезное обвинение против — в данном случае — иностранного государства. А это лежало далеко за пределами полномочий Трэйнора. ФБР не позволяло себе публичных атрибуций. «Теперь очередь за Белым домом, — сказал он. — Мы передадим вашу просьбу».

Упоминание хакером Guccifer 2.0 ресурса WikiLeaks позволило некоторым чинам в разведке США подозревать о существовании русского следа. WikiLeaks одномоментно обрел мировую славу и известность пятью годами ранее как ресурс, борющийся за прозрачность любого вида деятельности и информированность общественности. Он опубликовал сотни тысяч секретных документов правительства США и телеграмм Государственного департамента, которые были предоставлены аналитиком армейской разведки Брэдом Маннингом. Публикация этих документов привела официальные правительственные чины США в бешенство, а более всего — государственного секретаря Хиллари Клинтон, которая объявила разглашение документов «атакой на международное сообщество», в результате которой многие человеческие жизни были подвергнуты опасности и которая подрывает сами основы существования добросовестного правительства.

И хотя кое-кто из левых изначально приветствовал WikiLеaks и его основателя Джулиана Ассанжа как мужественных правдолюбцев, чины в американской разведке видели эту историю в намного более темных тонах. Они подозревали, что между WikiLeaks и Москвой существует какая-то связь. В 2012 году на RT, российском правительственном канале, Ассанж получил собственное шоу. На следующий год он отправил одного из своих адвокатов помочь Эдварду Сноудену, агенту АНБ, укравшему и выложившему в публичный доступ тысячи секретных документов о программах слежки за гражданами США. Причем случилось это, когда Сноуден прилетел из Гонконга в Москву. Путинское правительство предоставило Сноудену убежище, а Ассанж впоследствии признал, что именно он посоветовал Сноудену укрыться в Москве.

Седовласый, харизматичный знаток пиара, Ассанж находился в розыске. Департамент юстиции Обамы возбудил уголовное дело в связи с обнародованием материалов Маннинга. В 2010 году Швеция попыталась добиться экстрадиции его из Англии на основании обвинений в сексуальных домогательствах. Ассанж отрицал обвинения, утверждая, что они были частью американского заговора в попытках заставить его замолчать. В конце концов он нарушил поручительство и нашел прибежище в посольстве Эквадора в Лондоне в августе 2012 года. С той поры так там и остался.

Но он регулярно давал интервью и писал твиты с обвинениями в адрес американских чиновников. Наиболее рьяно он нападал на Хиллари Клинтон. Вот, например, твит, размещенный в феврале 2016 года: «Голосовать сегодня за Хиллари Клинтон означает голосовать за бесконечную, глупую войну». Он ругал ее за беспорядки, творившиеся в Ливии: «Проблема Хиллари не только в том, что она воинственный ястреб. Она воинственный ястреб, не умеющий верно оценивать ситуацию и испытывающий непристойный эмоциональный восторг, убивая людей. Ее нельзя подпускать близко даже к оружейному магазину, не то что к армии. И она, конечно же, не должна стать президентом Соединенных Штатов». Казалось, Ассанж точил зуб на женщину, которая вполне могла стать кандидатом от демократов на пост президента. Путин тоже был недоволен такой перспективой.

В начале июня Ассанж участвовал по видеосвязи в московской конференции и жестко критиковал Клинтон. Он был полон решимости остановить ее, и это ни для кого не было секретом. Несколько дней спустя он сказал в интервью одному британскому журналисту: «Скоро снова произойдут утечки информации, касающейся Хиллари Клинтон… WikiLeaksпредстоит очень важный год». Сразу после этого стало известно о взломе в DNC.

Несколько недель, последовавших за первым вбросом информации, Guccifer 2.0 продолжал публиковать материалы. Кэши включали персональную информацию на доноров Комитета, документы Комитета демократической партии по выборам в Конгресс о сборе средств (демократическая группа, известная под аббревиатурой DCCC, занимающаяся выборами в палату представителей), внутренние архивы кампании Клинтон, электронные письма из фонда Клинтонов. Загрузка содержала также меморандумы штаба Клинтон, определявшие возможные варианты реакции на различные атаки на нее. Guccifer 2.0 обнародовал планы DNC провести в ответ на съезд республиканцев в Кливленде в середине июля «контрсъезд». Тысячи и тысячи страниц.

В блоге и твитах Guccifer 2.0 издевался над Клинтон, демократами, Crowd Strike и другими «киберищейками». Он настаивал на том, что был человеком из Румынии. (Он писал: «Я никогда не встречал женщину-хакера высокого класса. Девочки, не обижайтесь, я люблю вас».) Он ставил Ассанжа и Сноудена всем в пример, называя их «современными героями». Он отзывался о Клинтон как о проплаченной обманщице, а о Трампе — что тот «искренен в том, что говорит»; хотя Guccifer 2.0 осуждал иммиграционную политику Трампа с его принципом «выкиньте их вон».

Внутренний американский и глобальный мир технарей от кибербезопасности сосредоточился на Guccifer 2.0. Кем же он был на самом деле?

Мэтт Тайт, молодой исследователь проблем кибербезопасности, работавший в Британии, анонимно размещавший твиты на аккаунте @Pwallthethings, сначала сомневался в том, что Guccifer 2.0 был русской креатурой, как и в том, что взломом управляли из Москвы.

Но когда он покопался в метаданных документов DNC, которые выгрузил Guccifer 2.0, то заметил, что они были открыты в программе, использующей опцию русского языка. Вскоре он обнаружил еще один намек: имя пользователя одного из компьютеров, использованного хакерами, содержало ссылку на Феликса Дзержинского, советского революционера, создавшего при Ленине секретную полицию, предшественницу КГБ и ФСБ. Кроме того, английский язык Guccifer 2.0 был очень неровным, что позволяло предположить, что посты и твиты создавал коллективный персонаж, а не индивидуум. Это и убедило Тайта: за всем действительно стояли русские. Знатоки кибербезопасности обменивались мыслями и теориями о проникновении в систему DNC на «Твиттере», и Тайт написал: «Лол. Русский #провалоперационнойбезопасности» (LOL. Russian #opsecfail).

Другой эксперт по кибербезопасности, Томас Рид, профессор в Королевском колледже Лондона, вскоре обнаружил еще один компрометирующий признак. Он следил за русскими хакерами многие годы. Одним из эпизодов, который он изучил очень тщательно, был взлом сети немецкого бундестага в мае 2016 года; эту атаку немецкая разведка приписала русским. Томас знал, что один из исследователей идентифицировал вредоносную программную закладку и разместил в сети компьютерный код. Crowd Strike проделала то же самое, когда работала над взломом DNC.

Для детектива в сфере кибербезопасности обнаружение вредоносной программы — это то же самое, что для полицейского — найти на месте преступления оружие или набор инструментов для взлома. Рид написал программу, которая могла найти оба набора данных. Очень скоро ему повезло: IP-адрес, использованный в кибератаках против бундестага, использовался также и в случае с DNC. Но были и другие доказательства. Адрес был замешан в атаках против НАТО, Грузии и на правозащитные группы в Сирии.

Для Тайта, Рида и других экспертов было совершенно ясно, что за обеими атаками и последовавшими вбросами информации стояли русские. Однако правительство США все еще хранило молчание.

Взлом DNC и разглашение документов Guccifer 2.0 стали еще одной головной болью для кампании Клинтон. К июню Клинтон более-менее одолела Сандерса после долгой и горькой борьбы в праймериз. Но не все еще было кончено. Кампания Сандерса намекала на продление борьбы за выдвижение кандидата, пытаясь убедить партию отречься от Клинтон и обещая биться до последнего за партийную платформу. Клинтон и ее помощникам нужно было найти способ завоевать приверженцев Сандерса, недовольных партийным истеблишментом. Особенно недовольных после того, как избиратели увидели, что их чудаковатый кандидат потерпел поражение от партийного фаворита Клинтон, которую многие из них считали продажной ставленницей корпораций.

В разгар борьбы со всеми этими проблемами Мук приказал создать рабочую группу внутри кампании, которая бы занималась информацией, выкладываемой в сеть хакером Guccifer 2.0. Гленн Каплин, молодой нью-йоркский политтехнолог, чьей специализацией были исследования и коммуникации, был назначен руководителем группы. Проводя брифинг сотрудников, он определил их задачу как «разобраться с бардаком». Большую часть предыдущего года он провел, занимаясь проблемой Бенгази и личного почтового сервера Клинтон. Его люди прочесывали мелким гребнем все документы DNC, выкладывавшиеся злоумышленниками на открытый доступ, в поисках нежелательных сведений. Также Каплин отвечал на непрерывный поток вопросов прессы.

Мука беспокоило, что взлом DNC мог означать куда более глубокие проблемы. В ответ на взлом сети Комитета кампания публично заявила о том, что ее компьютерная система не была скомпрометирована. Но кампания «Хиллари для Америки» предоставляла данные в аналитические программы DNC, которые подверглись проникновению. Мук дал указание чиновникам кампании не обсуждать этот вопрос. Если бы просочилось хоть слово о том, что какие-то данные кампании Клинтон пострадали в результате атаки на DNC, это могло бы создать впечатление, что злоумышленники проникли и в саму кампанию. Это означало, что вся предвыборная кампания как процесс была некомпетентна. И, что еще хуже, разговоры о любом проникновении в кампанию Клинтон сразу бы воскресили все подозрения и спекуляции по поводу использования частного почтового сервера. Это подлило бы масла в огонь: заговорили бы о том, что именно этот частный сервер и был взломан. ФБР собиралась вскоре допросить Клинтон в рамках ведшегося расследования. И Мук надеялся уберечь предвыборную кампанию Клинтон от нежелательных последствий хакерского взлома системы Национального комитета демократов.

Клинтон и ее помощникам было абсолютно ясно, что происходит: русские влезли в выборы, чтобы повлиять на их исход. Это был российский заговор с целью избрания Трампа президентом. «Мы верили в это на все сто», — сказал позже Каплин. В начале июня, произнося речь о национальной безопасности, Клинтон раскритиковала Трампа за похвалы в адрес «диктаторов вроде Путина». Она сказала: «Пусть психиатры объяснят его привязанность к тиранам». Клинтон не знала наверняка, была ли прямая связь между добрыми словами Трампа о Путине и взломом DNC, но и она сама, и ее помощники подозревали именно это. По мере того как становились доступными украденные документы, команда Клинтон все более и более убеждалась в том, что они стали мишенью российской операции куда более серьезной, чем привычный кибершпионаж. Было ли это сведением личных счетов? Целился ли Путин лично в нее? Клинтон сказала советникам, что русские считали ее фаворитом в президентской гонке и поэтому пытались дестабилизировать выборы.

Клан Клинтон разработал стратегию, чтобы преподнести историю в выгодном свете. Репортерам было сказано, что весь шум вовсе не из-за документов, преданных огласке. Речь шла о вмешательстве России в американскую демократию. Когда журналисты спросили Каплина о взломе DNC и обнародованных документах, он, как и другие сотрудники кампании, отказался обсуждать детали сливаемых Guccifer 2.0 материалов. Они продолжали настаивать на том, что ответственность за атаку на Комитет демократов лежит на русских, которые полны решимости и делают все для того, чтобы повлиять на исход президентской гонки. Репортеры, освещающие политические события, сосредоточились, что не удивительно, на пикантных новостях, выплескивавшихся в сеть каждые несколько дней. Многим журналистам образ действий кампании казался пиаром в собственных корыстных интересах.

Выбросы информации от Guccifer 2.0 — даже если материалы не были сенсацией — наконец-то привели в движение Белый дом. Российская операция больше не считалась рутинным кибершпионажем. Никогда ранее за всю историю американских выборов украденный политический материал не превращался в действенное оружие столь успешно. Однозначно: хакеры и Guccifer 2.0 намеревались нанести урон наиболее вероятному кандидату в президенты. Это была новая форма высокотехнологичной военной тактики.

В Белом доме трио старших помощников Обамы: Райс, глава аппарата Белого дома Дэнис Макдоноу и советник по внутренней безопасности Лиза Монако — занялись подготовкой ответа администрации. Разведывательному сообществу был отправлен приказ: расскажите нам, что тут происходит. Президент хотел быть в курсе. Обама и его помощники вот уже несколько месяцев следили за словами Трампа о России и Путине и находили их сбивающими с толку. Теперь, после этой кибератаки — возможно, проведенной или спровоцированной русскими, — помощники были озабочены еще более.

Внутри Белого дома обсуждения и рассуждения по этому поводу всячески сдерживались — намного более жестко, чем по любой другой деликатной теме. Обама и старшие чины его администрации не привлекали к дискуссии других чиновников национальной безопасности. «О том, что происходит, и припишем ли мы в какой-то момент эти атаки русским, велись туманные шифрованные разговоры», — вспоминал в дальнейшем один из сотрудников Белого дома.

Через несколько недель история о взломе Национального комитета демократов сошла на нет. Документы, опубликованные Guccifer 2.0, не оказали сколь-нибудь большого влияния на кампанию. То же самое было верно и для еще одного веб-сайта, распространявшего украденные письма, — DCLeaks.сom. Но существовала другая большая проблема: Мук и другие помощники Клинтон имели все основания подозревать, что этим дело не закончится и случится что-то более серьезное.

Пока команда исследователей Каплина тщательно изучала документы, выгруженные Guccifer 2.0, было обнаружено, что кэши включали материалы, которые не являлись документами DNC. Одним из таких документов был меморандум, посланный Марком Элиасом Подесте, Муку и Дэнису Ченгу, финансовому директору кампании. Мемо был рутинным, описывались юридические подробности сбора средств. Технари не смогли обнаружить никаких следов того, что этот документ когда-либо проходил через компьютерную сеть DNC. Скорее всего, он был похищен с почтового аккаунта Подесты.

На тот момент никто еще не знал, что почтовый ящик Подесты взломан. Но теперь руководители кампании Клинтон боялись, что случатся новые вбросы украденной информации — и это будут не только документы DNC. Роль Подесты как начальника избирательного штаба состояла в том, чтобы наблюдать за организацией и направлять в нужное русло энергию часто соперничающих участников громоздкого, раздираемого конфликтами сообщества клинтоновских друзей, союзников, консультантов и просто прихлебателей. Его почта содержала документы из самого сердца мира Клинтон с материалами, достойными превратиться в заголовки передовых статей крупнейших изданий: они могли пустить под откос все усилия.

Но помощники Клинтон пришли к заключению, что они практически ничего не могли исправить в этом деле. Позднее Подеста сказал: «Я не взял полуторамесячный отпуск для того, чтобы пересмотреть шестьдесят тысяч сообщений в папке „Входящие“». Тем временем Guccifer 2.0 выбросил новую порцию документов, и кампания Клинтон искала среди них письма Подесты.

«Все время нас обуревал страх, что случится что-то непоправимое, — вспоминал Шейн Хэбл, руководитель отдела информации компании. — Каждый день мы спрашивали себя: это разразится сегодня? Мы просто ждали, пока случится то, что должно было случиться».