Недавно, когда я шел по улочке, которую облюбовали торговцы старым платьем, у одной из лавок я заприметил женское кимоно с длинными рукавами. В Японии их называют фурисодэ. Оно было необыкновенно красивым и удивляло оттенком богатого пурпурного цвета. Он называется мурадзаки и в свое время был весьма популярен. Во времена Токугавы такие наряды обычно носили благородные дамы высокого общественного положения. Я остановился, чтобы рассмотреть причудливую вышивку на одежде, и, пока рассматривал, вспомнил одну легенду о похожем кимоно, которое, как утверждают некоторые, стало причиной больших разрушений в Эдо.

Около двухсот пятидесяти лет назад дочь одного богатого купца из города сёгунов отправилась на некий храмовый праздник и в толпе увидела молодого самурая редкостной красоты. Она влюбилась с первого взгляда. Но к несчастью, он затерялся среди многолюдья, и слуги, посланные разузнать, кто он и откуда, не смогли ничего выяснить. Но его образ жил в сердце девушки – она отчетливо запомнила не только лицо, но даже мельчайшие детали наряда юноши. В те времена на праздники молодые самураи наряжались едва ли хуже девушек из знатных семейств. Одежды, в которые был одет юный воин, показались влюбленным глазам удивительно прекрасными. Девушка подумала, что если закажет себе и станет носить кимоно того же фасона, цвета и оттенка, с такой же вышивкой, то, возможно, это привлечет внимание возлюбленного и приведет к желанной встрече.

Сказано – сделано. Так девушка стала обладательницей чудного кимоно – по моде того времени с очень длинными рукавами; оно ей очень нравилось. Куда бы ни шла, она надевала его и носила постоянно. А когда возвращалась домой, то вешала кимоно на стену, смотрела и представляла своего неведомого избранника в таком же наряде. Иногда это могло продолжаться часами – она грезила наяву и плакала. А еще она молила богов и Будду, чтобы они помогли ей встретиться с юношей и очаровать его, и потому часто – вслух и про себя – повторяла мантру секты Нитирэн: Наму мё хо рэнгэ кё!

Но девушке так и не суждено было никогда увидеть молодого человека. Она извелась в тоске по возлюбленному, исстрадалась, заболела и умерла. И ее похоронили. После похорон великолепное кимоно отдали в буддийский храм, в котором члены ее семьи были прихожанами. Такова давняя традиция – отдавать в храм праздничные одежды умершего.

Настоятель имел право продавать пожертвованное. Причем по хорошей цене. А поскольку кимоно было пошито из очень дорогого шелка и не претерпело ни малейшего ущерба от предыдущей владелицы, то вскоре его купили. Наряд приобрела девушка примерно одного возраста с умершей. Но носила его очень недолго – только один день. И сразу заболела, впала в беспамятство, стала бредить: она причитала и плакала, утверждая, что любит некоего молодого человека и из-за любви к нему умирает. И через некоторое время действительно умерла. А прекрасное кимоно с длинными рукавами во второй раз было пожертвовано храму.

Настоятель снова продал его. И вновь владелицей оказалась молодая особа. Но опять ей только однажды удалось надеть его. История повторилась. Девушка впала в забытье и, находясь в таком состоянии, твердила, что любит молодого самурая… Разумеется, и она умерла. И ее тоже похоронили, и уже в третий раз кимоно оказалось в храме.

Это немало озадачило священника и заставило призадуматься. Но тем не менее он и на этот раз продал кимоно – уж больно хорошую цену за него давали, и он не смог устоять. И все повторилось – девушка надела его, заболела и умерла. И уже в четвертый раз оно вернулось в храм.

Теперь монах совершенно уверился, что с кимоно дело нечисто – что-то злое с ним связано. Он приказал служкам развести огонь и сжечь наряд.

Они развели огонь и бросили в него одежду. Но когда шелк занялся, сполохи пламени вдруг превратились в огненные иероглифы; они сложились в мантру Наму мё хо рэнгэ кё и один за другим взвились вверх, устремились к крыше храма… и его охватило пламя.

Искры, разлетавшиеся от горящего храма, быстро достигли крыш соседних зданий, и те запылали тоже; вскоре вся улица оказалась охваченной огнем. Океанский бриз, задувая, разнес пламя по окрестностям – и вот уже горел весь район, а за ним и весь город…

Это несчастье случилось на восемнадцатый день первого месяца первого года Мэйрэки (1655). Его до сих пор помнят в Токио и так и называют: Фурисодэ-Кадзи – Великий пожар кимоно о длинных рукавах.

Согласно книге Кибун-дайдзин, в которой приведена эта история, девушку, заказавшую кимоно, звали О-Самэ. Ее отцом был известный виноторговец с Хякусо-мати, проживал он в районе Адзабу. Из-за необычайной красоты девушку прозвали Адзабу-Комати, то есть Краса Адзабу. В той же книге под названием Хонмёдзи упоминается и храм секты Нитирэн; он располагался в районе Хонго. Есть там упоминание и об узорах, вышитых на кимоно. Якобы то были цветы кикё – то есть стилизованно изображенные колокольчики. Отсюда делался вывод, что на самом деле прекрасный самурай вовсе не был человеком. Это был дракон – водяной змей, обитающий в водах озера Уэно, известного японцам под названием Синобадзу-но-Икэ. Поверить в это трудно, но такова легенда.