1. В мавандуйских списках две первые строки заканчиваются знаком е, что придает им характер определения, то есть их следовало бы читать: «Достижение пустоты – вот предел. Соблюдение покоя – вот тщательность». Однако контекст главы не благоприятствует такой интерпретации. Вместе с тем эти строки и содержательно, и структурно явно отличаются от последующих, и объединять их в один пассаж, как сделано, например, в переводе Е. А. Торчинова, неправомерно. Наставления «дойти до предела» и «блюсти со всем тщанием» имеют отношение, надо полагать, к наличию второго, или «утонченного» этапа в даосском подвижничестве. Как поясняет в этой связи Су Чэ, «если в достижении пустоты не дойти до предела, наличие не будет устранено, а если в сохранении покоя не быть вполне тщательным, деятельность не прекратится. Хотя зримые образы мира (букв. “холмы и горы”. – В. М.) уйдут, а мелкая пыль восприятия останется» (см. также ниже комментарий Цзяо Хуна).

2. В мавандуйских списках (но не в тексте из Годяня, совпадающем здесь с традиционным) последний знак во 2-й строке записан иначе: в тексте А говорится о «поверхности», а в тексте В – о «надзоре». По мнению Чжоу Цзыци, в обоих случаях подразумевается одно и то же слово, обозначающее «вертикальный шов на одежде посередине спины». В этом качестве оно могло означать задний срединный канал циркуляции жизненной энергии. Данный термин, возможно, именно в этом значении употреблен в одной малопонятной фразе в гл. III книги «Чжуан-цзы» (см.: Чжуан-цзы. С. 73). Интересно, что Ван Би разъясняет понятие «тщание» словами «подлинная выправленность вещей». Р. Хенрикс переводит данную фразу мавандуйского списка как: «Блюди покой в центре». Между тем иероглиф ду имеет также значение «толстый», «глубокий», так что всю фразу по аналогии с первой строкой можно перевести: «В сохранении покоя обретается глубина».

3. В 5-й строке бином юнь-юнь (в переводе: «без порядка, без счета») трактуется китайскими комментаторами как противоположность покоя и неупорядоченные, суетливые движения. Позволительно видеть в этой фразе выражение фундаментального для даосского миросозерцания принципа «совместного рождения всех вещей». Большинство переводчиков трактуют это понятие просто как «несчетное множество». Вариант И. С. Лисевича: «вещи роятся».

4. В 7-й строке выражение «возвратиться к корню» толкуется китайскими комментаторами как «возвращение к пустоте и покою изначального сердца».

5. В 8-й строке понятие «судьбы» (или «жизни») отождествляется в комментаторской традиции с человеческой природой.

6. В строках с 12-й по 16-ю в разных списках «Дао дэ цзина» употребляется либо знак «может», «способен», либо сходный по звучанию знак «тогда», «в таком случае».

7. В 14-й строке ряд комментаторов (Чэнь Гуин, Чжан Сунжу и др.) произвольно заменяют слово «царственный», «царское достоинство» на слово «полный». В тексте на каменной стеле и в списке «Дао цзана» (канонического свода даосских сочинений) сказано: «Кто беспристрастен, тот порождает, кто порождает, может быть подобен Небу».

8. Собственно даосские толкователи «Дао дэ цзина» усматривали в последней строке главы свидетельствование о возможности личного бессмертия или, точнее, вечной жизни, обретаемой тем, кто «претворяет Путь». Слово «долго» трактовалось ими как указание на нечто, существующее «вечно», «без конца». Уже в комментарии Хэшан-гуна говорится, что у того, кто «способен стать царем, сообщаться с Небом и быть единым с Путем, совершенство распространится во все пределы, он не будет иметь изъянов и исчезнет только вместе с Небом и Землей, не понеся никакого ущерба». Ничто не мешает, однако, видеть здесь характерный для древнего, так называемого «философского» даосизма идеал «исчерпания своего жизненного срока».

9. В главе рифмуются строки 2 и 4, 5 и 6, 7 и 8, 9 – 14 и 17 – 19.

Путь Лао-цзы потому и велик, что, пребывая в нем, никуда не идут, но каждое мгновение возвращаются к истоку (название данной главы в даосской традиции). Воистину пребывает вне мира тот, кто без остатка в мир погружен. Нет ничего, кроме радужных отблесков реальности. Путь Лао-цзы безумен или, скорее, без-умственен: он есть чистое различение как повторение неповторяющегося, неуклонное само-уклонение, не-возвращение к себе вечнотекучего Хаоса и, следовательно, чистая аффективность опыта, сама бытийственность бытия. «Дойти до предела», согласно Лао-цзы – значит уйти от всякой идеи и представления, даже от идеи пустоты и покоя. И воплотить собою незыблемый покой в мятущемся океане перемен. Подлинная пустота полна всем, чем «богат мир». В подлинном покое нет ничего покоящегося. Поистине, освобождаясь от бремени вещей, мы возвращаемся к жизни «как она есть» – величественной и таинственной в своей неизбывной изменчивости.

Комментарий Ван Би: «Все наличествующее происходит из пустоты, движение выходит из покоя. Поэтому, хотя вся тьма вещей действует одновременно, каждая из них снова возвращается к пустоте и покою – вот что такое предельная выправленность вещей, которая называется “постоянством”. Тот, кто стяжал постоянство, достигает просветленности, проницает все сущее и все в себя вмещает. А тот, кто это утерял, ложно вносит разделение в мир, отчего вещи не могут претворить свой удел. Поэтому говорится: “слепотой навлечь беду”. Тот, кто совершенством своим соединяется с Небом, постигает Великую Со-общительность и приходит к пределу пустоты и небытия. Небытие же есть нечто такое, чему не могут ни вода и огонь навредить, ни металл и камень ущерб причинить, во что ни тигр свои когти, ни носорог свой рог вонзить не могут».

Комментарий Цзяо Хуна: «Если стремиться к пустоте и не знать, что действительное и есть пустота, пустоты не достичь. Блюсти покой и не знать, что деятельность и есть покой, – значит не быть вполне тщательным в покое. Такие люди в отсутствующем видят только отсутствующее и не способны видеть отсутствующее в наличном. Взирая на вещи, надо понимать соприсутствие в них противоположного: так можно созерцать всеобщее возвращение».

Цао Синьи предлагает следующее разъяснение: «Достигнув предельной точки пустотности и предельной искренности в удержании покоя, даже если вещи появляются в изобилии, я не влекусь за их появлением. Все сущее возвращается к своему корню, и он зовется покоем. Покой и означает возвращение к вечносущей жизни. Это называется подлинным постоянством и просветленностью. Когда достигают подлинного постоянства, не влекутся за переменами, но все вмещают в себя. Такой человек воплощает в себе полную беспристрастность и отсутствие всего частного. Поэтому он может быть правителем мира. Сообщаясь с Небом, он может соединиться с Путем и благодаря Пути быть неизбывно. Для такого человека даже потеря тела не представляет опасности, ибо он пребудет вовек».