34
На завтрак он так и не успел. На площадке перед входом в административный корпус его окликнул майор Корсак:
– Эй, Томас!
Брейн обернулся и увидел майора с Ружоном, которые выходили из беседки, где ожидали его прихода.
– Я проспал – прошу прощения. На меня совершенно не действуют ваши будильники и все такое прочее… – начал было Брейн, но Корсак просто вручил ему герметичный пакет, где трепыхались продукты, которые поддерживал в режиме готовности специальный крохотный «бэ-эс»-генератор, приклеенный к упаковке из турбоплесени – особого материала, который распадался, как только в пакете не оказывалось содержимого.
Если вы доставали какой-то продукт – полторы минуты пакет ждал новую порцию, но если этого не случалось, из микрочипа поступала команда на самоликвидацию. Раздавался хлопок, и те, кто находился неподалеку, могли получить незначительные ранения. Поэтому все, кто был знаком с подобной технологией, попросту засовывали в пакет старый ботинок или какой-то мусор, попадавшийся под руку.
– Опасаюсь я этой упаковки, – заметил Брейн, принимая свой отложенный завтрак.
– А ты не грей его долго в руках после разгрузки, – предложил Ружон. – Тогда он сгорает медленно, с легким дымком и без всяких хлопков.
– Ты чего опять выглядишь, как из плена сбежал? – в свою очередь уточнил майор Корсак, вглядываясь в заострившиеся черты лица Брейна. – Плохо спал?
– Хреновенько, – признался Брейн. – Акклиматизация проходит трудно.
– У меня трое суток диарея была в режиме «энджин-драйв». Если бы не пачка «нахтималя», я бы до сих пор на ходу подпрыгивал.
– Ладно, хватит трепаться, у нас мало времени, – сказал майор и пошел по кирпичной тропинке. Брейн и Ружон поспешили следом.
– Тебя чего, снова штифты одолевают? – негромко спросил Ружон, стараясь приноровиться к широким шагам рослого Брейна.
– Еще не разобрался.
– У меня та же фигня была, но я сожрал «нахтималь» – и как рукой сняло. Ты спроси у своей докторши – тебе не откажет. Хотя мне сказала, что это у нее была последняя упаковка.
– Ты же говорил, от диареи?
– Это замечательное средство от всякого лиха, – хохотнул Ружон и отвел в сторону попавшуюся ветку колючего ралопитного кустарника.
– Ух, гадство! Жалится! – воскликнул он, рассматривая укол на ладони.
– Сожри свою волшебную пилюлю, – не оглядываясь, бросил майор, и Брейн подавил улыбку. А Ружон потряс ужаленной рукой и стал вести себя на заросшей тропе более внимательно.
– Короче, коллега, глотаешь капсулу и трое суток не видишь никаких штифтов. Ну, почти никаких. Потом, правда, снова глотать нужно.
– Я подумаю, – пообещал Брейн, и он действительно уже размышлял над этим предложением Ружона. Ну в самом деле – махнул таблетку, и никаких тебе больше переживаний. И здоровый сон. В любом случае он решил попросить у доктора Нильсен это патентованное средство, раз оно было таким хорошим.
Через пять минут они вышли к озеру, но не с той стороны, с какой ожидал Брейн. А впереди, в паре сотне метров, был ангар, в котором поместилось бы прогулочное судно приличных размеров. Но это был не тот ангар, к которому они с Ружоном ходили в прошлый раз с инструктором.
Полностью размеры строения Брейн оценил, когда они вошли под своды ангара, где не оказалось никакого прогулочного судна, а только небольшой аппарат с оперением и винтами-пятерками для передвижения на глубине до двухсот метров.
Глубже менялись давление и динамика воды, поэтому применялись винты другой конструкции, а также более тонкое рулевое оперение.
Брейн смотрел на эту лодку и любовался: она выглядела куда более хищной, чем та, на которой они с Ружоном упражнялись в прошлый раз.
Брейн заметил, что майор и Ружон внимательно следили за его реакцией.
– Чего вы хотите увидеть, я не понял? – пожал он плечами.
Корсак засмеялся и ткнул Ружона в бок:
– Я говорил тебе – его трудно удивить. Ты что, сталкивался с подобными аппаратами, Томас?
– Очень давно и очень далеко отсюда. Наверное, они были попроще – в плане управления и общих технологий, но в общем мне понятно назначение этого аппарата и его приблизительные возможности.
– Что ж, это упрощает нашу задачу. Поэтому давайте сразу – садитесь в кабину, и попробуем отработать несколько упражнений прямо здесь, на суше.
Брейн не заметил, чтобы кто-то держал в руках дистанционные пульты, однако колпаки кабины стали подниматься, как у какого-нибудь атмосферного истребителя-перехватчика.
У машин космического класса, Брейн это помнил, кабина была электронная – то есть все, что видел пилот, он получал с видеочипов и видеодатчиков. Прозрачные материалы в этом случае были чрезвычайно ненадежны, хотя некоторые не уступали в прочности фасеточной броне. Однако новые системы поражения наносили психо-волновой удар, поражающая сила которого проникала через органы восприятия – открытые участки тела, и сильнее всего через глаза.
А вот в атмосфере эти принципы не работали. Это было связано с каким-то противодействием молекул азота.
– Мне куда садиться?
– Пока в заднюю кабину – сегодня опять поработаешь штурманом. На тебе будет все оружие и навигация. Ружон уже знаком с этой моделью, поэтому сегодня будет командиром и нервной системой машины.
Брейн легко взобрался на плоскость и вскоре уже начал устраиваться в кресле штурмана-стрелка. Здесь все было устроено очень удобно – лучше, чем на той лодке с прошлого раза. Тут чувствовался совершенно иной, более высокий класс.
Набегающие ярусы мониторов, на которые приходила информация от внешних источников разведки, можно было перемещать и менять местами. Имелся шлем виртуальной реальности, который давал больше информации, чем обзор собственными глазами с борта аппарата.
Брейн решил поработать в шлеме, хотя, конечно, все это очень напоминало компьютерную игру и не давало того напряжения, как бой с виртуальным противником из тренировочного костюма.
– Готовы, братцы? – прозвучал в наушниках голос Корсака.
– Я готов, – ответил Брейн и заметил загоревшееся слева в верхнем углу окно, отражавшее состояние здоровья его командира – Ружона.
Судя по пламеневшим переливчатым цветам, замечание Корсака насчет «нервной система» не было преувеличением. На партнера Брейна сейчас была замкнута вся системы из сотен датчиков, и тот «собственной шкурой» ощущал параметры работы двигателя, количество «царапавших» радар целей, голод разряжающихся батарей и опустошаемых баков, а также щекочущие лучи наведения вражеских ракет, становившиеся все более болезненными и осязаемыми по мере их приближения.
На тренажерах отрабатывали все с самого начала – отход от судна-матки, погружение и выход на глубину в пятьдесят метров. Разгон до предельной скорости, поиск вражеских целей и попытка прижаться ко дну там, где это позволяли глубины.
В первые пять заходов аппарат Брейна и Ружона был условно уничтожен уже через несколько минут, несмотря на то что вооружение их подлодки было не хуже, чем у условного противника.
Потом они приспособились – Ружон стал лучше чувствовать «своей шкурой», Брейн стал лучше разбираться в том, кому из противников влепить из какой оружейной системы, чтобы сразу наповал.
– Отлично! Но торпеду проморгали! Давай на «ноль»! – то и дело звучал в наушниках голос майора Корсака, который играл роль арбитра.
Наконец, на девятнадцатом подходе удалось пройти весь первый этап, и Брейн был намерен сражаться и дальше, но Корсак отключил тренажер – и виртуальная реальность превратилась в темноту.
Брейн вздохнул и, сняв шлем, какое-то время сидел в кабине, привыкая к тому, что он может видеть, ощущать, различать запахи.
Включились приводы, и поднялись колпаки. Брейн и Ружон, хватаясь за плоскости, с трудом спустились на бетонный пол ангара, продолжая осматриваться с таким видом, словно приехали сюда впервые.
– По старинной варварской традиции для того, чтобы привести человека в себя, нужно дать ему выпить крепкого, – сказал Корсак и подал Брейну и Ружону по стопке чего-то прозрачного – без возможности запить или закусить.
– Что это, босс? – спросил Ружон, а Брейн выпил залпом, не задавая ненужных вопросов.
– Ага… – произнес Ружон, наблюдая за тем, как его напарник выдохнул и зажмурился. После чего тоже выпил залпом, но, продержавшись секунду, свалился на пол и зашипел, как змея.
– Успокойся, это всего лишь специфическое лекарство, а не тестовый яд! – крикнул Корсак, склоняясь над шипящим и исторгающим пену Ружоном. – Ты слышишь меня?
Ружон услышал. Поднялся и, приняв поданную майором салфетку, привел себя в порядок.
– Я думал, это тот самый страшный тест… – признался он и облегченно перевел дух. – А ты, Томас, совсем не испугался?
– А чего тут пугаться? Выпивка, она и есть выпивка.
Ружон посмотрел на Корсака:
– Ну да, выпивка, только более крепкая, чем та, к которой ты привык.
– А вот эта пена… – напомнил Брейн.
– Это особая практика отторжения ядов, если ты вовремя понял, что тебе ввели какую-то дрянь, – пояснил майор Корсак. – А ты об этом не знал?
– Не знал. Нам такое даже в академии не читали.
– Так ты… учился в академии? – поймал Корсак Брейна на слове.
– Ну, это же другая академия, далеко отсюда, возможно, это только какие-то галлюцинации, – сказал Брейн и улыбнулся.
– Это не галлюцинации, – подвел итог Корсак. – Это мое гениальное предвидение. Поначалу я думал, что ты просто такой самородок – сам всему научился, но теперь понимаю – тебя этому учили.
– Диплома я вам не предъявлю.
– О чем ты говоришь? Давайте, топайте на ужин и спать. Завтра у нас не менее напряженный день.
– А разве сейчас уже ужин? – удивился Брейн.
– Выйди из ангара и увидишь, что солнце уже заходит, – сказал Корсак.
– А ты даже завтрак из турботермоса не сожрал… – добавил Ружон и захихикал.
Корсак открыл дверь, они вышли из ангара – и десятки ароматов вечернего парка накрыли Брейна, вызвав множество ассоциаций.
Тут и детство, и старшие классы гимназии, и академия. Это из позитивного, но тут же окружение у деревни Лизмор, откуда вышли десять процентов их роты.
Бой у реки Канса, где он получил четырнадцать осколков.
Удивительное дело – несмотря на обстоятельства, он тогда хорошо запомнил запах опадавших по осени плодов вперемешку с прелыми листьями.
– А хорошо здесь, – кивнул Брейн и улыбнулся, снова и снова вдыхая вечерние ароматы.
– Здесь водорослями пахнет – мне не нравится, – заметил Ружон.
– Давай сюда свой несостоявшийся завтрак, – сказал Корсак Брейну и, приняв у него термос, отключил на нем генератор и, размахнувшись, зашвырнул упаковку далеко в озеро.
– Ух ты! – вырвалось у Ружона, а Брейн просто посмотрел туда, где на невысоких волнах закачался пакет. Он не понимал, зачем загрязнять такое красивое озеро?
Однако видя, как выжидающе замерли Ружон и майор, Брейн и сам начал внимательно приглядываться к раскачивавшемуся пакету и вскоре заметил уже знакомую ему набегавшую волну.
По мере приближения к приманке волна становилась выше, а затем Брейн увидел два неясных темных объекта в толще воды.
Его термос качнулся раз, другой и вдруг исчез, а вместе с этим ушла волна, и на озере снова воцарилось спокойствие. После чего вернулись стрекозы-гиперы, занявшись сбором гидровоздушного планктона.
