Глава 30. Карта

Он проплыл по комнате в одну сторону, развернулся, двинулся в обратную. Тейрин редко ходил, когда думал. Он предпочитал крутить свои фигурки. Почему сейчас оставил партию на полуслове? Почему дал Риирдалу пергамент? Тейрин никогда ничего не делал просто так. И никогда не оставлял игру.

— Охотник принес весть, Бордрер, — Тейрин редко называл его по имени. И звучало оно из его уст очень неприятно. Неуважительно. “Чистильщик” — другое дело. Но не при госте же его так величать. — К нам явился Зверь из Даара. Опасный монстр, с которым охотник великодушно согласился помочь справиться.

— Справимся, — уверенно ответил Бордрер. — У нас с монстрами разговор короткий.

— Да, — согласился Тейрин. Подошел к столу, глянул на карту, что старательно рисовал Риирдал. Бордрер вытянул шею, чтоб увидеть, но не рассмотрел толком ничего. Ли‍шь то, что линии Риирдал рисует короткие, ломаные, твердые, т‍ак что очертания границ не сразу узнаешь, а почерк у него мелкий, скупой — стоя у дверей не разобрать.

— Он шел в Нат-Кад, — продолжил Тейрин. — Целенаправленно шел к нам. И возможно, уже пришел.

— Точно мы не знаем? — спросил Бордрер.

— Риирдал почти остановил Зверя у самых стен, но ему помешали.

— Чертов эльф, — пробормотал Риирдал, и Бордрер напрягся. А Тейрин поднял указательный палец и коротко взглянул в глаза: тихо.

“Что здесь происходит?” — растерялся Бордрер. Но естественно промолчал. Приказ Тейрина — даже если это короткий незаметный больше никому жест — обсуждению не подлежит.

“Как он взял меня в оборот, пакость мелкая”, — с неожиданным удивлением подумал Бордрер. Он часто злился на Тейрина, но никогда раньше не задумывался, насколько сильна его власть. А потом появился этот, с обкусанными ногтями, уселся за стол, хорошо, что ноги не забросил, и ведет себя с Тейрином, как с обычным пацаном из подворотни.

“А ведь Тейрин и есть обычный пацан, — с тоской подумал Бордрер. — И я его, пакость такую, из подворотни и вытащил. И Нивена вытащил. Что ж я вечно дрянь всякую из грязи вытаскиваю?”

Риирдал тем временем выпрямился в кресле — дорисовал карту. Тейрин остановился над его плечом, склонился над рисунком.

— Это — время? — спросил он, ткнув пальцем. — Дни?

Риирдал кивнул. Тейрин всмотрелся в карту и, не отрывая от нее взгляда, спросил:

— Охотник, зачем Зверю идти в Нат-Кад?

— Он что-то задумал, — пожал здоровым плечом Риирдал. — И думает он не по-человечески, так что я не смогу точно…

— Мне не нужно точно, — перебил Тейрин. — Мне нужно твое мнение. Ты знаешь его лучше‍ нас.

— Да его никто не знает!

— У тебя есть мнение? — Тейрин оторвался от карты и уставился на Риирдала. Тот тоже перевел взгляд. Выдержать взгляд Тейрина, особенно — когда он так близко, когда смотрит сверху вниз, непросто. Бордрер знал. Но Риирдал и глазом не моргнул. Чуть откинулся на стуле и предположил.

— Ищет оборотней.

— Ему даарских мало?

— Да не знаю я! — отмахнулся — второй раз уже отмахнулся — Риирдал.

— Почему ты решил, что он ищет оборотней?

“Отмахивайся, не отмахивайся, а если Тейрин в тебя вцепился, выжмет, выдавит все до последнего”, — злорадно подумал Бордрер. Не нравился ему даарец. Слишком уверен. Слишком самоуверен. Еще и пол испачкал.

— Зверь сам сказал... одному парню, — сказал Риирдал. — А парень сказал мне.

— Что именно сказал?

— Ну, про оборотней.

— Ты не понял, Охотник, — качнул головой Тейрин, обошел стол, сел напротив, положил камушек рядом и сплел пальцы рук в замок. Подался вперед и спросил. — Что именно сказал тебе парень? Дословно. Важно каждое слово.

— “Он ищет оборотней”, — процитировал Риирдал. — Это дословно.

— И больше ты ничего не спросил? — уточнил Тейрин. — Каких? Зачем? Почему в Нат-Каде?

— Да откуда пацану знать-то? — удивился Риирдал.

Тейрин перевел взгляд на собственные руки, потом — на камень. Задумчиво повторил, слегка переиначив:

— Пацану-то откуда знать… — и вскинулся. — Хорошо, — сказал он. — У дверей тебя ждут мои люди, Риирдал. Они проводят к лекарю.

— Не нужен мне лекарь, — фыркнул Риирдал. — Его искать надо! Зверя! Тейрин, я благодарен тебе за помощь, з‍а то, что выслушал, но либо ты сейчас поднимаешь на поиски св‍оих людей, либо я иду сам…

— Я это и собираюсь сделать, — мягко ответил Тейрин. — Поднимать людей. Нат-Кад — мой город, охотник, и я знаю, как быстрее всего организовать поиски Зверя.

— Это не просто зверь, — напомнил Риирдал.

— Я понял, охотник, — коротко кивнул Тейрин. — Теперь иди. Я все сделаю.

— Его должен убить я! — Риирдал повысил голос, но Тейрин вновь будто не обратил на это внимания.

— Убьешь, — все так же мягко пообещал он. — Облава в городе — это не погоня в горах. Ты должен понимать. Необходимо действовать осторожно. Мы начнем действовать. Ты — приведешь себя в порядок к финальному акту.

Риирдал резко поднялся и стремительно направился к двери. Бордреру почудилось, как от него пахнуло морозным воздухом. Будто он принес часть своих заснеженных гор с собой.

— И, охотник... - окликнул его Тейрин.

Риирдал обернулся в дверях.

— Как отдохнешь — приходи, закончим партию.

— Не в игрушки надо играть, — устало сказал Риирдал.

Тейрин какое-то время смотрел на него, и Бордреру показалось, что на этот раз в светлом взгляде мелькнуло искреннее удивление. И на этот раз Риирдал взгляд не выдержал взгляда. Круто развернулся и вышел.

Тейрин помолчал, ожидая, когда шаги за дверью стихнут, кивнул Бордреру, приглашая сесть за стол. Тот подошел, окинул придирчивым взглядом стул — не запачкался ли — и лишь потом уселся. Тейрин подвинул карту к нему. Спросил:

— Что ты видишь?

— Что даарец плохо рисует, — сообщил Бордрер и прищурился, всматриваясь. Зрение его уже давно подводило. Тейрин продолжал смотреть в глаза, и встре‍чаться с ним взглядом не хотелось. Еще одна неприятная привыч‍ка Повелителя: будто проверку каждый раз устраивает, задавая странные вопросы. И будто каждый раз недоволен результатом.

Щенок.

— Что за Зверь? — спросил Бордрер. — И причем здесь эльф? Какой эльф?

— Нивен, очевидно, — ответил Тейрин. Бордрер вздрогнул. А Тейрин поднял на него небесный взгляд и уточнил. — Ты думал, я не знаю об этой твоей проблеме, Чистильщик? Я не знаю только одного: почему о твоих вышедших из-под контроля тварях мне сообщаешь не ты?

— Я решаю проблему, — пробормотал Бордрер. — И как раз пришел о ней сообщить. И о том, какими средствами ее решаю. Но вижу, у нас не одна тварь в округе завелась? К нам из самого Даара уже что-то приползло?

— Оборотень, — кивнул Тейрин, и Бордрер сдержал облегчненный вздох — удалось перевести тему. — По словам охотника, самый страшный из всех оборотней. Зверь, который понимает, кто он такой, и меняет обличья, когда захочет. Планирует уничтожить людей. Но — еще раз повторю вопрос — что ты видишь? На карте — что ты видишь?

— Да тут не видно ничего толком, — пробормотал Бордрер.

— Он шел по лесам от Даара до Мадага. Его не могли найти, потому что искали на точках выхода, возвращались, снова искали, а он все не выходил. Видишь дни? Неделя. Он шел неделю. Выводы, Чистильщик?

— Он медленно ходит, — раздраженно вздохнул Бордрер.

— Человек идет медленнее волка, — сказал Тейрин. — Особенно — по лесу. Зачем ему идти в человеческом обличье так долго? Ноги в кровь сотрет.

— Риирдал не прав, — понял наконец Бордрер. — Он не меняется, когда захочет?

— Здесь, — Т‍ейрин ткнул пальцем в карту, — в Мадаге, он говорит, что идет‍ в Нат-Кад. Искать оборотней. И угоняет зогра с повозкой. Почему?

— Он хочет добраться до цели быстрее. Уйти от погони.

— Он знает, что за ним погоня, — кивнул Тейрин. — И знает, что его будут искать. Зачем ему говорить о том, куда собирается?

— Он… хочет, чтоб его нашли?

— Тогда его нашли бы, — Тейрин подбросил камушек вверх, откинулся в кресле, наблюдая за его полетом. Поймал и подбросил вновь. Проговорил, следя за камушком. — Думаю, он не говорил, куда идет. Думаю, он спрашивал. Об оборотнях. И кто-то сказал о том, что об оборотнях знают в Нат-Каде. И дальше он шел в Нат-Кад. Ехал в Нат-Кад. Его теряли, потому что он шел кругами. Что означает, что мыслит он вполне по-человечески и способен путать след.

Поймал камень в очередной раз, сжал в кулаке, неожиданно выпрямился и остро уставился Бордреру прямо в глаза.

— Он знает, кто он такой, — сказал Тейрин. — Но не умеет собой управлять. А значит, мы имеем дело с обыкновенным оборотнем, которого даарцы почему-то приняли за Зверя из своих легенд.

— Хорошо, — согласился Бордрер. — А с эльфом-то что?

— Охотник догнал своего зверя под стенами Нат-Када, и там охотника ранили. Говорит, стрелявший не был похож на человека. И стрелял не по-человечески. Охотник ушел, как только рассмотрел существо, спрыгнувшее с дерева. Серая кожа. И лицо, и одежда. Охотник решил, что это эльф. Я не стал разубеждать.

— Черт, — вздохнул Бордрер. — Урод совсем двинулся. Всех подряд убивать стал…

— Нет, — Тейрин вновь поднял указательный палец, и Бордрер замолчал. — Не делай поспеш‍ных выводов.

Потянулся к доске и снял две фигурки: волк и воин‍. Поставил перед собой, задумчиво уставился на них.

“Ну? — мысленно подогнал его Бордрер. — Насколько непоспешными должны быть выводы? До завтра на игрушки таращиться будем?”

Но промолчал. Тейрин еще не уставился стеклянным взглядом в стену, значит, пока рано приводить в чувство. Пока он просто думает. Долго думает.

— Они встретились, — сказал Тейрин. — Что было дальше? Предположим, Нивен убивает зверя.

И убрал волка, сжал в кулаке вместе со своим чертовым камнем.

— Но охотник говорит, зверь жив. Говорит, они, даарцы, это чувствуют. И он чувствует, что зверь рядом.

— Если он даже не знает, что это за…

Бордрер осекся, потому что Тейрин вновь поднял палец. Он говорил сейчас с собой, и его не стоило перебивать. И Бордреру выпал уникальный шанс: впервые в жизни подслушать, понять, как думает Тейрин. Что вообще за хрень происходит в его голове.

— Стоит ли верить охотнику? — спросил Тейрин у себя. — Мне он не врет, но — себе? Его разум затуманен жаждой большой победы. И еще, кажется, мести. Человек, что обернулся зверем... Охотник знал его. Они враждовали. И теперь у охотника есть возможность отомстить. Но охотник рассудителен. Ему хватило ума понять, что он ранен и не справится с эльфом. Как бы ни была сильна его жажда, он переступил ее, отпустил зверя и пошел ко мне. Предположим, он умеет не врать себе. И действительно чувствует, что зверь жив, и он здесь...

Тейрин вернул волка на доску. Сгреб в кулак фигурку воина.

— Зверь, — сказал он, — убивает Нивена.

— Нет, — мрачно ответил Бордрер. — Нивен точно здесь. Засветился на улице…

Те‍йрин вернул фигурку на стол. Поднял холодный взгляд. Спросил:‍

— Засветился — как?

— Ну, узнали его, — пожал плечами Бордрер. Как еще засветиться можно? Песни петь на Городской площади?

— Кто видел? — спросил Тейрин, продолжая глядеть в глаза. — При каких обстоятельствах? Что он говорил? Что делал? Почему открыл лицо? Почему он вообще пришел? Ты же его убить пытался, верно?

— Люди убежали, как только его увидели, — мрачно ответил Бордрер. — Не удосужились спросить. И их можно понять.

— Жаль... — ответил Тейрин, и это “жаль“ прозвучало как приговор, и Бордреру показалось, что сейчас Тейрин будет звать стражей, чтоб те разобрались с ним. Но Тейрин отвел взгляд, вновь уставился на фигурки на столе и продолжил. — Никто ничего не спрашивает. Никто ничего не знает. И я не могу увидеть картины.