Глава 15. Мышка
Йен деревянными шагами добрался до стола, уперся в него ладонями и медленно опустился на стул. Собрался с силами, согнулся и осторожно потянул с ноги сапог. Задержал дыхание, чтоб не зарычать от боли. Рывком сдернул и швырнул в стену, будто сапог был в чем-то виноват.
Стена отозвалась глухим "бух!", а Йен выругался про себя.
"Вот так ты тихо и незаметно себя ведешь? — мысленно возмутился и тут же сам себе возразил. — А зачем? Кольцо у трактирщика. Потому во-первых, сам он выгонять меня точно не придет, а во-вторых, охотники вычислят по нему. Так что хоть молчи, хоть песни пой — ничего не изменишь".
Йен склонился ко второму сапогу. Сразу — рывком, тоже — в стену.
Усмехнулся второму глухому удару. Развернулся к столу, вытянул ноги под ним и подумал, что это даже хорошо, что здесь везде пятна от крови. Новых не заметят. Поднял крышку с блюда и фыркнул — кружка с вином была маленькой, низкой. И была одна.
“Правильно мелкой пакости ничего не дал, — подумал Йен. — Ушлый хозяин. Неужели неясно, что “вина” — означает... ну хотя бы кувшин!”
Осушил кружку одним глотком, вернул на стол, уставился на еду, решительно вздохнул и... обессиленно уронил голову на руки.
Даже не уснул, провалился в бессознательное состояние, из которого все понимал, но ничего не мог сделать. Как сквозь вату чувствовал, что мешает боль в ногах, и даже помнил, что надо что-то сделать с ранами. Знал, что нужно лечь на кровать, чтобы спина не ныла. Постоянно нырял в размытые видения, видел лица и слышал голоса, а потом выныривал и понимал: это голоса других постояльцев.
А за окном кричат ночные сойки.
И громко фыркают лошади в стойле.
Звон посуды на кухне.
И запах, тошнотворный рыбный запах, который то и дело наваливается тяжелыми волнами.
Уже среди ночи все-таки смог вытолкнуть себя из тяжелой полудремы — когда услышал оглушительный рев за окном. Вскочил, сбрасывая с себя груз сна. Зашипел от боли в ногах. Но сжал зубы, чтобы поменьше шуметь, метнулся к окну и замер у него, всмотревшись в ночную тьму.
Боль понемногу отступила, а он рассмотрел, что хотел. Шевельнул губами, бездумно повторяя свои же слова:
— Это я удачно зашел...
Во двор въезжала повозка, запряженная двумя зограми.
Йен осторожно приоткрыл окно, закрыл глаза и прислушался. В нос вновь ударила волна смрада, но сейчас это было неважно. Йен обратился в слух. Оказалось совсем нетрудно. Если нужно — можно сосредоточиться и услышать всё.
Трактирщик и этим гостям жаловался на судьбу и наплыв посетителей. Но в конце концов очень сильно постарался — не бесплатно, разумеется — и нашел для них место. На чердаке. Зогров отвели на задний двор. Гремели решеткой и звенели ключом, закрывая на замок. Зогра в конюшне не оставишь. И не умыкнешь, как какую-нибудь лошадь.
Но Йен-то — Йен давеча двух виверн подряд угнал. Почему бы не попробовать теперь с зогром.
Гости долго топали по ступеням, вносили тяжелые мешки и сундуки. Йен, прильнувший уже к двери, слышал каждый шаг, каждый стук, каждое слово. И как трактирщик предложил поужинать, и как хозяин зогров согласился. И как оба, мирно беседуя, направились вниз.
"Слишко удачно..." — отметил про себя, но терять ему было нечего, других вариантов у него не было, а подозревать судьбу в том, что она подложила очередную свинью — бессмысленно. После той, что уже подложена, другие свиньи — и не свиньи вовсе, а какие-нибудь мыши.
Голоса затихли. Йен осторожно вышел в пустой коридор. Ключ от клетки с зограми мог быть либо в комнате на чердаке, либо у их хозяина с собой.
“Сначала чердак, — сказал себе Йен, — потом знакомиться с хозяином".
Рихан игриво заглядывала в маленькое окошко, расположенное в конце коридора.
Йен сделал несколько шагов, вспомнил о том, что сапоги так и не надел, а потом решил, что правильно не надел — тише будет. И кровь уже не сочится — так что даже следов не оставит. И ногам не так больно, как в сапогах. Дверь на чердак была маленькой. В нее можно было войти либо согнувшись, либо ползком. Йен вздохнул, осторожно толкнул ее и с трудом протиснулся внутрь.
Помещение за дверью оказалось выше. В нем у Йена даже почти получилось выпрямиться. Хлам был сложен аккуратной кучей у стены, а у чердачного окошка, спиной к нему, стояла девушка. Такая мелкая, что поначалу показалась ему ребенком. Она обернулась на шум, ожидая увидеть другого, но увидела Йена.
Плечи слишком широкие, отметил Йен, а сама она, будто быстрым росчерком, незавершенным эскизом нарисована. Словно линии забыли сгладить. Нос картошкой, полные губы, рубленые скулы. И маленькие бусинки глаз, которые, впрочем, стали больше, когда она поняла, что к ней вошел чужой.
Она хотела было вскрикнуть, но Йен прыжком оказался рядом, зажал рот ладонью. Прошептал:
— Тихо-тихо, я тебя не обижу. Ладно? Я сейчас уберу руку и…
Она попыталась завизжать, и Йен, тихо выругавшись, вновь накрыл ладонью ее губы.
— Я же попросил тихо! — шепотом, возмутился он. — Я, между прочим, не такой и страшный.
Осторожно убрал руку, и она на этот раз заговорила тихо. Взгляд стал более осмысленным - и черные бусинки глаз злобно сверкнули.
— В зеркало себя видел? — процедила она.
— А у тебя есть? — спросил Йен. — Зеркало? Дай посмотреть, а?
Бусинки снова изумленно округлились.
— Дай! — попытался убедить ее Йен. — Я всерьез начинаю беспокоиться…
Она не дала договорить — вынула из-за пояса маленькое зеркальце и ткнула ему под нос.
— Ч-черт… — ошарашенно прошептал Йен, глядя на себя. — Это же… Да, правильно кричала. Я сам сейчас готов закричать.
Отражение было совершенно не похожим на него. Всклокоченные волосы торчали во все стороны похлеще, чем у Рэя, под глазами залегли черные тени, сами глаза таращились совершенно безумно, а рыжая борода топорщилась клочьями, за которые так и хотелось схватиться и вырвать к чертовой матери.
— Ужасно, — припечатал Йен и вернул ей зеркальце. — Не могу смотреть на это без слез.
— Ты кто такой? — спросила она.
— Жертва обстоятельств, — ответил Йен.
— Жертвы обстоятельств не вламываются в чужие комнаты, — ответила она, чуть прищурилась, и на этот раз Йену показалось, что игриво. Почти как Рихан.
“Рассмотрела, значит, — подумал он, — красоту души под слоем грязи. Умница. Я б не рассмотрел”.
И напомнил:
— Это — не комната. А я не вламывался. Дверь была открыта.
— Ой! — неожиданно испугалась она — вспомнила об открытой двери. И о том, наверное, что ждала кого-то.
И будто в ответ на ее возглас дверь распахнулась и на чердаке появился тот самый хозяин повозки, что говорил с трактирщиком. Этот тоже был приземистым широкоплечим, раза в два старше Йена, и раза в два — ниже. Еще более квадратным он казался из-за широкого бежевого плаща, что был ему слишком длинным — почти волочился по полу. Кроме того, новоприбывший обладал мощной темной бородой и не менее мощным голосом. Почти как у Рэя.
— Ты кто такой?! — взревел он.
— Тише, пожалуйста… — попросил Йен, но дядька его даже не услышал — продолжил реветь. — Ты что делаешь рядом с моей женой?!
— Женой? — удивился Йен и шепотом бросил девчонке. — Сочувствую.
— Да что ты себе позволяешь?! — вконец озверел тот.
— А, это ты, значит, услышал? — вскинул брови Йен.
Дядька шагнул к нему и рванул из ножен меч. Йен выхватил у побледневшей девчонки из рук зеркальце и метнул тому в лицо. Ощутимого вреда оно, естественно, не нанесло, но нападающего отвлекло. И Йен успел прыгнуть вперед, перехватить руку с мечом и с размаху ударить противника лбом. Второй удар все же отправил того в отключку.
— Ай, — сказал ему, свалившемуся на пол, Йен и потер лоб. И пожаловался барышне. — Твердый у тебя муж...
— Ты что сделал? — растерянно спросила она.
— Честно, не хотел, — признался Йен, — я вообще зогров ваших услышал, собирался купить, а тут ты, потом зеркало, потом он, и я...
Йен осекся, потому что внезапно ее мышиные глазки, пристально глядящие на него, вновь начали увеличиваться в размерах.
— Ой-ой... — пробормотал он. — Это нехорошо.
— Ты… он, — определила девчонка. — Ты — даарец! Оборотень!
— Оборотень?! — изумленно вскинул брови Йен. — Так они говорят? Я — оборотень?!
— Н-ну-у… — неуверенно протянула она.
— И ты веришь им? — продолжил изумляться Йен. — Да посмотри на меня, милая! Какой из меня оборотень?!
— И кто ты тогда? — подозрительно прищурилсь она.
Йен твердо посмотрел ей в глаза и представился:
— Шаайенн, младший принц Даара.
— И почему ты здесь, в таком виде, младший принц? — фыркнула она, прикрыв этим фырком легкий восторженный вздох, который Йен все-таки заметил.
“Не каждый день к тебе на чердак принцы наведываются, да, крошка?” — мысленно хмыкнул.
И ответил:
— Если что не так с принцами, милая, ответ всегда один — власть. Борьба за трон. Ты же услышала слово “младший”, да? Так вот, есть и старший, — презрительно продекламировал. — Старший принц Каарэй. Сволочь.
Тут Йен почти не соврал — Рэй частенько бывал той еще сволочью.
И злоба его была вполне искренней. Хотя, если подумать, то злиться на Рэя нужно было в последнюю очередь. Не он обратил Йена. Да он даже не преследовал! Хотя тут, скорее, папочке спасибо: не отпустил, видать, престолонаследника в столь опасную погоню.
И все же Йен злился. Потому врать получалось гладко, как никогда.
— Чем старше я становился, тем больше ему мешал, — доверительно говорил девчонке, — и Каарэй пошел на крайние меры — объявил меня монстром, чтоб устроить всенародную травлю. И ему хорошо, и другим — развлечение. Ты же знаешь, как даарцы любят охотиться?
— Вот только зубы не заговаривай! — фыркнула она. — Знаешь, как я поняла, что ты оборотень? — заглянула в глаза, и взгляд бусинок был внимательным, цепким. Вредная мышь. — Зогры — не лошади. И не боятся диких зверей. И не станут бояться оборотней.
“Отлично!” — мысленно обрадовался Йен. Значит, и правда не станут бояться. Значит, осталось только выяснить у девчонки, где ключ от замка.
— Зогры быстрее лошадей, вот и все, — пожал плечами он. И как можно более проникновенно сказал. — Мне нечем доказать свою правоту, и ты имеешь полное право мне не верить. И если не веришь, я уйду. Но прежде, чем уйду, ответь мне на один вопрос.
— Какой? — спросила она, изучая его внимательно, будто что-то искала в глазах. Хотела найти. Но найти не получалось, наверное.
— Как ты вообще умудрилась? — спросил Йен, кивнув на лежащего в отключке мужа. — Замуж… За вот это вот…
— Деньги были нужны, — ощерилась она. — А принцев, как назло, не встретилось!
Йен посмотрел ей в глаза и очень твердо сказал:
— Милая. Встреться ты мне тогда, все могло бы быть иначе. Но в какой-то степени я рад, что этого не произошло. Иначе сегодня нас травили бы обоих.
Он присел над ее супругом, ткнул того кулаком в бок, уточнил:
— У тебя неприятности из-за этого теперь будут?
— Не больше, чем у тебя, — фыркнула она.
— А давай поможем друг другу? — предложил Йен. — Ты мне зогров, я тебе — денег. Развернешься — и уедешь от этого… голосистого.
— Много денег нужно будет, — насмешливо отметила она, — очень много.
— Я же сказал, — произнес Йен и поднялся, — я принц.
И легким движением снял с пальца пару колец. Протянул ей. Отметил:
— Даарские мариины чистой воды. Как ты. Думаю, этого хватит на первое время.
— А я тебе — зогров? — уточнила она.
— Для начала еще раз зеркало, — попросил он. — И гребень. И… где у твоего мужа бритва?
Потом Йен надолго засел перед темным окошком, используя его как зеркало. Маленькое - разбилось. А больше зеркал не нашлось. Девчонка подносила воды и полотенец, когда он просил. Оставляла рядом и возвращалась к поклаже — молча и решительно паковала свои вещи в отдельный мешок.
А когда он развернулся, а она подняла на него взгляд, то наконец посмотрела так, как смотрели всегда. Как положено. С восхищением.
— Вот теперь на принца похож больше, чем на оборотня, — честно призналась она.
— Правда? — мягко спросил он. Так же мягко подошел и опустил руки ей на плечи. Она подняла на него взгляд. И уже потянулась для поцелуя, но тут Йен услышал собак. Даарские ищейки шли группой в несколько десятков, шли из лесу, пока еще не вышли к холму, но вот-вот должны были появиться. А значит, охотники на вивернах уже прочесывают небо. И уйти теперь будет в разы сложнее.
“Все-таки Рэй показал дорогу”, — мрачно подумал Йен. И вместо поцелуя в губы, смачно чмокнул барышню в лоб, оставил растерянно хлопать глазами и шагнул к окну, всматриваясь вдаль, принюхиваясь к воздуху.
— А теперь мне нужны зогры, — тихо сказал он.
— Ты! — возмущенно выдохнула она, но подходящих слов не нашла, а Йен круто развернулся к ней и честно сказал:
— Если бы не надо было спешить, поверь…
— А бриться, значит, время было!
— Милая, да с тобой нужно ночь провести! — с чувством ответил он. — Ночь, не меньше! И я проведу. Но сейчас мне нужно бежать, понимаешь? Бежать!
Непроизвольно вновь покосился на окно, а девочка с неожиданным пониманием уточнила:
— Они уже близко?
Умная мышка. Прекрасно поняла, что он их чует. И что всем его россказням - грош цена. Но он уже взял ее в оборот.
— Да, — тихо ответил он, глядя в пол.
“А теперь поднимаем взгляд, - сказал себе, - раз, два, три…”.
Он уже вычислил, опытным путем, что именно так виноватый взгляд работает лучше всего. Если смотреть не сразу в глаза, а сосчитать до трех. Правда, Рэя с отцом его взгляд никогда не пробирал, слишком толстокожие. И слишком хорошо знали Йена, потому должны были понимать, сколько времени тот репетировал его перед зеркалом и на скольких людях опробовал прежде, чем задействовать в важном разговоре.
Девочка продержалась пару мгновений, потом тяжело вздохнула. Задумчиво глянула в окно и наконец вынесла вердикт:
— Возьмешь одного, — сказала она.
— За два кольца? — удивился он.
— И плащ отдашь, — припечатала она и присела над распростертым на полу мужем. — Бежевый цвет любишь?
Йен ухмыльнулся.
Очень умная мышка.
