Административный центр Мидгарда, 2 июня. Снежана Савицкая
Она никогда не любила такого рода места. Деловые центры, администрации и все прочие муравейники, где не протолкнуться от чиновников, где правит бал бюрократия и чтобы пройти все процедуры быстро, нужно приходить с топором или автоматом. Снежана уже не застала живые очереди в кабинеты — всё-таки к семидесятым годам двадцать первого века в Украине сумели по-настоящему внедрить цивилизацию и в госучреждения, но достаточно наслушалась рассказов о них от старших товарищей. К тому же электронные очереди избавляли от траты лишнего времени вне кабинета, но никак не затрагивали происходящее внутри.
Здесь, однако, ничем таким и не пахло. Даже само здание производило совсем другое впечатление — наверное, из-за юности и футуристичности постройки. Как и прочие строения Мидгарда, административный центр был построен с помощью технологий 3D-печати, и дизайнер не скупился на красоты. Плавно изогнутые белые стены, широкие светлые окна, пластиковый пол под ногами — даже как-то неприятно было пачкать его уличной пылью. Нет, конечно, автоматический уборщик это вытрет, но всё равно…
Фасад — аккуратен и строг. Холл — не хуже, чем в европейских институтах. Всяких украшений вроде хрустальных люстр, конечно, пока нет, но вполне возможно, что когда-нибудь прикрутят и это. А пока что — просто и со вкусом.
Куда лучше больницы, во всяком случае.
Охранник молча подвёл её к нужной двери, на которой скромно значилось «Эдмунд Келлер, начальник Биологической службы», указал на табличку и пошёл обратно.
— Спасибо, — вздохнула Снежана, глядя ему вслед. Затем, немного потоптавшись перед дверью, постучала и нажала на ручку.
За столом сидел опрятно одетый мужчина средних лет с очень обыденным лицом. Его легко можно было представить себе в каком-нибудь Макдональдсе, в баре, смотрящим трансляцию матча по футболу или хоккею, да где угодно. И здесь, в скромном кабинете, в аккуратном деловом костюме с фиолетовым галстуком, тоже.
Разве что лежащие на столе ноги никак не вязались с образом высокого начальства.
— Добрый день, лейтенант. Садитесь, — Эдмунд быстро сел прямо и указал на свободное кресло.
Снежана молча села. Хозяин кабинета выдержал паузу, после чего сказал:
— Признаться, я бы не стал вытаскивать вас из больницы и прерывать лечение, если бы в этом не было необходимости. Надеюсь, вы простите меня за это.
— Ничего-ничего, — быстро ответила Снежана. — Я понимаю.
— То, что я сейчас скажу, должно оставаться в секрете по меньшей мере три дня, — продолжал Эдмунд. — Насколько мне известно, вы знакомы с доктором Хеленой Моргенсен?
— Да. Я эвакуировала её из Вестмааса.
— Тогда вы знаете, что она — ординатор, и лишних вопросов задавать не будете. По её расчётам, на Фрейе с высокой долей вероятности живут разумные существа. Когда я звонил вам утром, я ещё не был уверен в этом. Но теперь сомнений не осталось.
— Я слушаю, — ровным голосом сказала Снежана, хотя внутри она растерялась. Чего от неё могут хотеть?
— Наша экспедиция на один из плавучих островов провалилась. Она была атакована из засады, и засаду эту устроили совсем не дельфины. Один из дикоптеров сбит, сейчас туда вылетают спасатели. Главная же проблема в том, что мы не знаем, как именно выглядит наш враг. Известно только, что он, скорее всего, ведёт подводный образ жизни.
— Подводная лодка, — сказала Снежана, вспомнив собственную глупую шутку, оказавшуюся правдой.
— Да. Сейчас наши инженеры модифицируют проект одного из старых судов для океанических исследований. Но, к сожалению, у нас нет ни одного человека, кто умел бы управлять им, хотя есть вся документация…
— Но почему я? — изумилась девушка. — Я же пилот, тёмная энергия, а не подводник! Я могу поднять в воздух дикоптер, вертолёт, лёгкую авиацию, но на кораблях в жизни не плавала!
Эдмунд глубоко вздохнул.
— Вы ведь знаете, почему, — сказал он.
Снежана отвела взгляд.
— Вы — модификант, — жёстко продолжил мужчина. — Вы скрываете это ото всех, я понимаю. Но среди попавших на Фрейю людей вы — единственный модификант-мнемоник, знакомый с вождением нестандартного транспорта, что даёт вам преимущество перед всеми остальными.
— Откуда? — тихо спросила Снежана.
— Я был одним из тех, кто встраивал в вас изменённые гены.
Этот ответ окончательно добил её.
С самого детства она знала, что не такая, как нормальные люди, хоть с виду ничем от них не отличается. Повезло ей только в том, что остальные дети вокруг тоже были «не такими». Её обследовали врачи, с ней работали специальные учителя. Снежана впитывала знания, как губка, с лёгкостью запоминала самые сложные стихи, теоремы, методы и решения. Приступая к новой задаче, ей требовались лишь осознать принцип, а дальше включался созданный генетиками механизм, и новая информация намертво закреплялась в мозгу.
Ей не объясняли, что именно сделали учёные. Ты просто умнее других, говорили учителя. Снежана знала, что это не совсем так, но молчала. А однажды к ним в класс пришёл грустный директор и сказал, что со следующего года они пойдут в общеобразовательные школы. Потому что проект закрывают.
Снежану выпустили в большой мир. Ты умнее, вспомнила она. Только ей не хватило ума скрыть свои способности. А дети очень не любят тех, кто отличается от них.
Взрослые, впрочем, тоже.
— Ладно, — наконец сказала она. — Верю. Чего вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы вы обучились управлению нашей лодкой и доставили учёных к плавучему острову. Это опасная миссия, скрывать не буду. Но нам нужна информация. Иначе можно забыть о колонизации Фрейи. Нас уничтожат.
Довод был железобетонный. Снежана медленно кивнула. Что же, она привыкла рисковать. Каждый полёт — это риск. Когда дикоптер взмывает в небо, всегда есть шанс не вернуться. Что с того, если здесь он будет в сотню раз выше?
— А почему бы не отправить робота? — на всякий случай спросила она.
— Я консультировался с инженерами, — ответил Эдмунд. — Создание специального автоматического аппарата потребует гораздо больше времени на разработку аппарата, а времени у нас нет. Телеуправление тоже не подходит. Сквозь слой морской воды пройдут только сверхдлинные волны, но они не годятся для этой цели: слишком медленная связь, нужны огромные антенны и так далее. Остаётся живой пилот. Такой, которого можно было бы обучить за очень короткий срок.
— Я согласна, — вздохнула Снежана. — Но у меня есть одно условие.
— Условие? — Эдмунд поднял брови. Он явно не ожидал ничего подобного.
— Да. Вы расскажете, что сотворили с моим телом, когда я ещё только росла в инкубаторе.
— Резонная просьба, — он кивнул. — Хорошо. Как у вас с нейробиологией?
— Только знаю, что это такое, — честно ответила Снежана.
— Понятно. Тогда попробую как можно проще. Ваша модификация являлась контрольной для проекта «Метаморфоз». Грубо говоря, она нужна для проверки, чтобы сравнить частичное изменение мозга с полным. С помощью технологий редактирования генома мы изменили часть генов в вашей ДНК. В основном это гены, отвечающие за работу гиппокампа, синаптическую пластичность, синтез глутаминовой и гамма-аминомасляной кислот…
Он посмотрел в совершенно пустые глаза собеседницы и вздохнул.
— Понимаете, человек не приспособлен для запоминания слов и абстрактных понятий. Куда проще ему запоминать навигацию по местности и материальные, видимые объекты — такой вот эволюционный недостаток, доставшийся нам от предков. Мы устранили его с помощью перестройки нейронов в вашем мозгу. А вот всё остальное, хоть и обусловленное генетически, может быть достигнуто при помощи тренировок обычным человеком. Вы не полноценный ординатор, но зато у вас отсутствуют их проблемы. Всё, чем вы отличаетесь от среднестатистического человека — это способность очень быстро обучаться любому делу, доступному вашему интеллекту.
— Поняла, — тихо сказала Снежана.
— Можно сказать, что вы и ваши коллеги — едва ли не лучший наш результат, — закончил Эдмунд. — До вас генетические эксперименты касались регенерации, прочности мышц и костей, лечения склонности к раку и наследственных болезней. Потом мы попытались затронуть мозг и… ну, вы знаете, чем это кончилось. Зато вперёд выдвинулись контрольные линии вроде вашей. Возможно, в будущем именно они станут использоваться для создания специалистов-модификантов, а ординаторы так и останутся нашей ошибкой. Я ответил на ваш вопрос?
— Да, наверное… — протянула Снежана. — Знаете, в лётной академии меня хвалили за успехи в учёбе, а мне было стыдно, потому что я знала, что это не мои заслуги.
Эдмунд пожал плечами.
— Это не так, — сказал он. — Вы же не станете корить высокого спортсмена за хорошую игру в баскетбол только потому, что он от рождения высокий? Ваша заслуга в том, что вы хотели учиться. Без этого генетически модифицированная память и мышление бесполезны.
— Мне пора, — Снежана поднялась. Слова Эдмунда Келлера что-то задели в её душе, и она очень жалела, что на Фрейе в нынешние времена нечем напиться. — Сообщите, когда я понадоблюсь.
— Всенепременно, — кивнул её собеседник.
