Глава двенадцатая
Карета с гербами и развевающимися над крышей вымпелами вырвалась из ворот на центральную площадь. С любопытством рассматривая столицу через прикрытое лишь заклинанием окно, Леа отметила и чисто выметенные плиты, и политые клумбы возле выложенного драгоценным лазуритом бассейна, по праву считавшегося одним из главных чудес Югрета. Затем шел источник магии, мраморная набережная со светильниками из солнечного камня и занимающие целый квартал термы, куда поступала горячая вода из подземного родника.
В лазуритовом бассейне тоже бил ключ, но уже ледяной, приносящий из неведомых глубин вместе с обжигающей свежестью мириады колючих пузырьков, острыми иголочками впивающихся в язык и горло. Вкус вода имела чуть кисловатый и солоноватый, и главная ее ценность была в способности исцелять многие болезни. Гостей и купцов Брафорта раздражала лишь одна особенность этого чуда – целебные свойства эликсира действовали всего несколько минут после того, как он покидал бассейн. Никому и никакими ухищрениями не удавалось унести воду за пределы столицы – к этому моменту она превращалась в малопривлекательную мутную жидкость.
Однако здесь, на площади, можно было пить сколько угодно, и страждущих ожидали сотни прикованных цепочками кружек.
Кайоры попытались было навести здесь свои порядки и потерпели поражение. Как только прозвучал указ, что за воду нужно будет платить, родник иссяк, и через пару дней бассейн опустел. Не помогли ни знахари-лозоходцы, ни маги, ни кузнецы, умевшие делать глубинные насосы. Вода ушла так далеко, что добраться до нее не было никакой возможности, зря только мостовую рядом с бассейном разобрали и выбили в скалистом основании глубокие шурфы.
– Это заклятие, – заявил прибывший по приглашению белый магистр, – и наложено оно древним мастером, в сотни раз более могущественным, чем мы. Он сделал все, чтобы горожане пили бесплатную воду, и изменить его волю не под силу никому. Если не хотите лишиться целебной воды – верните все на место и отмените указ.
Уступать неизвестному строителю бассейна обозленный правитель не пожелал, и несколько декад площадь украшали горы выломанного камня, пока не грянула беда. Вместе с жарой и перезрелыми фруктами в город пришла эпидемия, и жители, привыкшие лечить подобные недуги чудесной водой, взбунтовались. Собрались на площади и, не обращая внимания на ощетинившихся копьями стражников, засыпали ямы и уложили плиты. Впрочем, воины махали оружием лишь для виду, от отсутствия целебного источника страдали и они сами, и их семьи.
До заката толпа стояла под воротами, изредка выкрикивая обращения и просьбы, и, судя по приготовленным узлам с провизией и разожженным кострам, расходиться не собиралась. А едва стемнело, на стену вышел младший писарь и скороговоркой протараторил новый указ, отменяющий плату за воду.
Никто не считал, сколько невыносимо долгих секунд или минут огромная толпа, сжимавшая в руках лопаты, молча стояла вокруг бассейна, с истовой верой всматриваясь в пыльное отверстие, откуда прежде била неиссякаемая струйка. И все же дождалась: шевельнулся вдруг сухой листок, поплыл по незаметной пока глазу воде.
Они так и стояли до глубокой ночи, с факелами и кирками, пока целительной влаги не набралось достаточно, чтобы можно было зачерпнуть. А потом, благоговейно набрав первую кружку, подали старенькому целителю, и он, осторожно и вдумчиво попробовав, уверенно подтвердил – да, это она. Сначала набирали в принесенные с собой в безумной надежде посудины те, кого дома ждали страждущие, потом выпили и остальные.
А на рассвете рядом с воротами замка приоткрылась маленькая дверца, и оттуда выскользнул придворный лекарь с серебряным кубком в руках. Как выяснилось позже, холера не обошла и герцога, вынудив подписать ненавистный указ.
Больше никто из его потомков не пытался отменять старинных правил, зато научились издавать свои, каверзные и жестокие, год от года постепенно все более меняя жизнь свободной страны далеко не в лучшую сторону.
– Запиши, – обернулась герцогиня к секретарю. – «Возвести неподалеку от бассейна удобные беседки и скамьи». Сюда приходят больные и немощные, и им от клумб никакой пользы.
– Пожалуй, я поеду с вами в городскую управу, – решила вдруг Миралина. – У меня появилась пара вопросов к чиновникам.
Леаттия была только рада этому решению, и вскоре они оказались перед внушительным особняком, стоящим на центральной улице недалеко от главной площади.
Он был обнесен ажурной чугунной изгородью, а возле кованых ворот, где из черного металлического кружева глядели на посетителей оскаленные пасти львов, стояли на карауле герцогские гвардейцы.
– Открывайте, – скомандовал им один из сидевших на облучке магов.
Выпустить хранительницу из дворца без усиленной охраны Эгрис отказался категорически.
– Управа еще закрыта, – узнав герцогскую карету, сообщил отчаянно побледневший воин.
– Ты не забыл, кому присягал? – выглянув из окна, с интересом осведомился Лаберт. – Или уже надоела гвардейская форма?
– Да мы ее теперь так и так лишимся, – убито пробурчал второй гвардеец, доставая из кармана ключи.
– С каких пор градоначальник командует армией? – прищурился секретарь.
– Мы из особого взвода, прикрепленного к управе и банку, – хмуро объяснил охранник, распахивая ворота. – И подписывали обязательство слушать только градоначальника.
– Как любопытно, – задумчиво произнесла Санди. – А мне поначалу показалось, мы зря тратим время и ничего интересного тут не увидим. Я вызываю мужа и Вельтона. Думаю, они тоже захотят ближе познакомиться с чиновниками.
– И пусть прихватят Рабольда, – решила Леаттия. – Мне не нравятся такие особые взводы.
– А мне не нравится защитная сеть, висящая на здании, – тихо буркнул Лаберт и неожиданно строго приказал: – Сидите в карете, пока я не разрешу выйти.
Распахнул дверцу и выпрыгнул на выложенную четким узором гранитную дорожку.
– Начинаю думать, не поторопилась ли, выбирая в секретари мага? Тем более мужчину, – с легкой усмешкой спросила сама у себя Леаттия.
– А я наоборот, – засмеялась вдруг Миралина, – удивляюсь, как точно ты угадала с этим назначением.
– Может быть, наконец начинают проявляться обещанные драконом черты характера? – подумав, неуверенно произнесла герцогиня и невесело вздохнула: – Не хотелось бы всю жизнь прожить доверчивой и наивной простушкой.
– С темными магами в советниках? – скептически фыркнула Санди. – Это просто невозможно.
Выглянула в окно, понаблюдала за Лабертом и вдруг решительно распахнула дверцу.
– Я теперь не слабее его.
– Еще Эгрису это скажи… – попыталась остановить ее Миралина, но магиня уже не слышала.
Стояла чуть позади секретаря и мягко водила руками, словно разматывала невидимую пряжу.
– Хотелось бы знать, – пробормотала Леаттия, – что они видят?
– Грязно-зеленую паутину, в которой висят бурые и черно-фиолетовые ягоды ловушек, – доложила целительница и задумчиво добавила: – И это не наши цвета и не белых. Да и метод не наш. Мы не вешаем в защитные плетения смертельные и ядовитые заклятия. На всякий случай, чтобы нечаянно не пострадал какой-нибудь любопытный подросток с недавно проснувшимся даром. Но сюда такие и близко подойти не могут, значит, сеть сразу ставилась не на них, а на тех же гвардейцев. Вдруг найдется кто-то любознательный, хотя не могу даже предположить, что можно отыскать в таком месте? Золота тут быть не должно, запаса амулетов – тоже. Отчеты и жалобы… хотя, насколько мне помнится, градоначальники очень не любят, когда возле их кабинетов толпится простой люд. Чаще всего назначают для приема жалоб особые дни, и сажают чиновников где-нибудь в шатре возле рынка или выкупают для них зал харчевни.
– А этот дом тогда для чего? – Леа с интересом рассматривала внушительный двухэтажный особняк, сверкающий стрельчатыми окнами, до половины забранными изящными решетками.
– Тут они работают, – с невольным ехидством усмехнулась целительница. – Устраивают собрания, совещания, торжественные открытия памятников и прочее. Но, думаю, ты и сама все поймешь, когда попадешь внутрь.
– Боюсь, это будет не так скоро, как мне казалось, – едва успела выговорить герцогиня, как неподалеку раздался возмущенный вопль:
– Это еще что такое? Охрана! Измена! Финг! Взять их всех! В подвал!
Герцогиня рванулась к дверце, но выйти не успела.
– Тсс, – едва слышно зашипела целительница, схватив ее за руку. – Молчи, девочка! Он нас не видит, я отвод глаз держу! Сейчас Эгрис прибудет… а вот и он.
Однако отпускать Леаттию она пока не собиралась, да та и сама раздумала. Смотрела в окно на развертывающееся действо и с огорчением думала, как глубоко, оказывается, пустила корни гниль, посеянная самовлюбленной властью Кайоров.
– Лейтенант Финглер Поттес, – холодно скомандовал четкий голос генерала Рабольда, – доложите, что происходит.
– Неизвестные злоумышленники проникли на охраняемый моими гвардейцами объект, – уверенно сообщил рослый и упитанный офицер, – а охранники не предприняли мер по задержанию. Они будут немедленно отправлены в карцер.
– Стоять! – рыкнул Эгрис. – Сначала поясните, кого вы называете неизвестными злоумышленниками?
– Нас, господин главный придворный магистр, – распахивая дверцу, кротко пропела Миралина, – ее светлость герцогиню Леаттию Брафорт и сопровождающую ее свиту.
– Где тут герцогиня? – пренебрежительно фыркнул, нехотя оглянувшись, дородный мужчина в роскошном модном костюме и осекся, разглядев, как из кареты, опираясь на руку Вельтона, выходит так хорошо знакомая ему невеста бывшего правителя, в одночасье ставшая правительницей.
– Вижу, вы меня узнали, господин Бертоме, – холодно обронила Леа. – Тогда ответьте на один вопрос – почему городская управа до сих пор не работает?
– У нас расписание, – быстро сориентировался он, склоняясь в преувеличенно подобострастном поклоне. – Чиновники откроют в одиннадцать, мои заместители – в два часа.
– А если у горожан раньше появятся вопросы?
– Для жалоб и прошений назначен приемный день, – широким жестом приглашая правительницу пройти в здание, учтиво пояснял градоначальник. – В харчевне «Южный ветер». Там простолюдинам привычнее.
– Как часто? – поинтересовался Вельтон.
– Раз в декаду, так для всех лучше, – неохотно просветил его Бертоме и снова засиял приветливой улыбкой. – Но почему мы тут стоим? Прошу вас, ваша светлость, у меня в кабинете поговорить будет удобнее.
– Сначала мы закончим, – предупредил Леаттию вставший рядом с женой глава гильдии.
– Простите, не понял?
– Снимут напутанную черным магом защиту, – с усмешкой пояснил Вельтон, словно не замечая, как резко побледнел градоначальник, – тогда и пойдем в дом.
– Так мы же раньше ходили… – еще пытался выпутаться Бертоме, но дрожащие руки и забегавшие глаза выдали его с потрохами.
– Значит, на вас были надеты амулеты или кто-то входил первым и отключал защиту, – продолжал просвещать герцогиню главный прокурор, лениво рассматривая градоначальника. – Да вот они!
Глухо звякнув, сам расстегнулся пояс застывшего статуей чиновника, выскользнули змеей из-за пазухи связки оберегов, ключей и амулетов. И послушно, как ручные птички, перелетели в руки Вельтона.
– Чтоб вас всех разорвало, прокля… – Договорить Бертоме не успел, Вель пренебрежительным взглядом запечатал ему рот.
– А вот это уже отягчающее обстоятельство – угрозы и оскорбление законной правительницы и ее советников при исполнении ими служебного долга, – сообщил прокурор, пряча свои трофеи в серую суму, какие всегда имели при себе темные маги.
– Мы закончили, ваша светлость, – оглянулся Эгрис.
Вельтон немедленно оказался рядом с хранительницей, учтиво подал руку и повел к особняку, радушно распахнувшему все двери.
– Не могу понять, – огорченно бормотала она, поднимаясь по ступеням, – зачем ему все это было нужно? Какая-то неправильная защита, это странное поведение…
– А вот мы сейчас его самого и спросим – ухмылка прокурора на миг стала острым кинжальным лезвием, – какие ценности и тайны он тут хранил и почему так боялся, что они откроются. Прошу!
Судя по убранству, комната, в которую маг распахнул двери, была залом для приема знатных гостей. Массивные кресла перемежались низкими столиками, посредине лежал толстый ковер, с потолка свисала люстра с магическими светильниками, большая ценность для герцогства, в котором много лет не было мощного источника. Хотя магия все же была: на северном берегу Галао, в Саройском герцогстве, бил слабый родник, и такой же находился в Харказских горах недалеко от стоящего почти на границе трех стран Рахарга. Вот там маги темной гильдии и заряжали камни и пирамидки, которые потом продавали в Югрете.
– Посади подозреваемого в том углу, – оглядевшись, скомандовал Вельтону глава гильдии и, устраивая жену рядом с герцогиней, буркнул: – В следующий раз, собираясь погулять, сразу берите всех нас с собой. Вы умеете очень ловко находить жирную добычу.
– Мы не нарочно, – огрызнулась Леаттия, поглядывая на Бертоме, втиснутого за конторку, предназначенную для писаря. – Хотя я и знала, что он мало заботится об удобстве горожан, но не могла и подумать, чем обернется проверка.
– Думаю, он нас еще удивит. – Поцеловав руку Ирсаны, Эгрис направился к градоначальнику и, встав перед ним, сделал неуловимое движение рукой. – А теперь ты расскажешь нам честно, как самому себе, что прячешь в этом здании, какие дела обстряпывал, прикрываясь высоким чином, и какие законы нарушал ради своей выгоды. Говори по существу, не мямли и не увиливай.
Бертоме бледнел, краснел, скрипел зубами и кусал губы, пытаясь смолчать или хоть что-либо пропустить, но брошенное на него заклинание и точный приказ не позволяли городскому главе утаить ни малейшей подробности своих преступлений.
А их на его совести оказалось намного больше, чем известных Леаттии способов нечестно набивать карманы. Градоначальник нагло обманывал не только герцога, утаивая от казны значительную часть собранных налогов. Он еще и брал огромные взятки за самые различные услуги – от мошенничества с городской землей, по старинному закону принадлежавшей только герцогу, до пособничества контрабандистам и хозяевам игорных заведений и домов свиданий. Ему платили все, и за годы службы он накопил огромное богатство, лишь немногим уступавшее казне Кайора. И основные сокровища хранил в подвалах своего дома и управы, справедливо полагая, что в черный час взять из банка ничего не удастся. Потому и не поскупился, заплатил полновесным золотом черному магу за защиту, которая в крайнем случае могла мгновенно убить всех, кто окажется в особняке, давая ему возможность через тайный ход забрать награбленные богатства, переведенные в драгоценности и слитки.
Не скупился он и на щедрые подачки старшим чиновникам и командиру охраны, искренне надеясь, что в трудный момент они хоть ненадолго прикроют великодушного покровителя, позволив ему выгадать несколько минут для побега.
– В тюрьму их, – распорядился Эгрис и сам открыл магам портал.
Только для того, чтобы не спугнуть тех, чьи имена называл бывший глава города, рассказывая о примитивно наглых способах сбора взяток, которые Бертоме, не отличаясь от других мздоимцев оригинальностью, предпочитал плутовато называть подарками.
– Золото вы и без нас посчитаете, а мы едем обедать в Гардез, – решительно заявила Миралина после исчезновения преступников. – Женщинам вредно получать столько неприятных новостей. Мы все-таки существа нежные.
– У меня теперь голова пухнет, как представлю, сколько пакостей наворотил один ворюга, – поднимаясь с кресла, вздохнула Леаттия. – Хорошо хоть успели его поймать. Никто не придумал, как будем разбираться с его семьей?
– В Банлее в таких случаях поступают просто, – доложил мрачный генерал, болезненно воспринявший продажность своего подчиненного. – Жене возвращают ее приданое и позволяют взять одежду и личные вещи, кроме драгоценностей. А детям дают возможность бесплатно учиться, если у матери не хватает приданого на безбедную жизнь. Но отпрыскам Бертоме это не грозит, он женился ради выгоды.
– Тогда и мы так поступим. Отправляйте отряды гвардейцев во все его поместья и дома и прихватите по парочке магов, – принял решение Эгрис и подал руку жене. – Проводим вас и начнем отправлять деньги. Я намерен перенести все порталом ради безопасности и спокойствия горожан. Кстати, не успел предупредить, получено сообщение: сегодня к ужину прибудут первые послы.
– Только их нам и не хватало, – вновь вздохнула Леаттия, подавая руку вызванному главой Бензору. – Я еще не успела изучить церемониал встречи.
– Для облегчения жизни могу посоветовать простой способ, – подмигнул казначей. – Не учить никаких ритуалов и вести себя как можно свободнее. Все равно найдутся ревнители, которым что-то покажется неправильным, зато жить намного приятнее.
– В этом совете что-то есть, – улыбнулась герцогиня. – Думаю, я так и поступлю.
А уже сидя в карете, вдруг ойкнула и выглянула в окошко, с тревогой рассматривая вставший на горизонте столб то ли пыли, то ли дыма.
– Это еще что такое?
– Это Джар, – пояснила Ирсана. – Очищает смерчами дно будущего канала. Тогда расплавленный огненной магией песок намертво зальет даже малейшие трещинки, и вода дойдет до города, не потеряв ни капли.
– Вот у кого интересная работа, – позавидовала Леа. – А мы вынуждены допрашивать жуликов.
Знакомый двор родного замка показался девушке чужим, непривычно оживленным и немножко деревенским. По чисто выметенным плитам бегали одетые в новенькие штаны малыши, а присматривающая за ними женщина средних лет развешивала на длинной веревке нескончаемую вереницу маленьких рубашечек, подштанников и прочих детских одежек.
– Нужен указ, – выходя из кареты, заявила Миралина, – запрещающий усыновлять сирот, которые работают на приемных родителей целыми днями.
– Сделаем проще, – многообещающе усмехнулась герцогиня. – Завтра с утра соберем всех магов и возьмем у Рабольда гвардейцев. Я хочу устроить проверку всем таким хитрецам. И тем, кто пытается меня обманывать, придется заплатить большой штраф и расстаться с бесплатными рабами.
– Боюсь, этот план невыполним, – фыркнула Санди. – С утра тебе придется занимать гостей, ведь они проделали такой путь вовсе не ради знакомства с придворными прелестницами. Миралина, я не могу понять, откуда у вас столько ношеных детских вещей? Обычно сироты и беспризорники попадают в приют без запасных рубашечек.
– Это я вчера разослала письма своим бывшим пациенткам, – отозвалась целительница, подхватывая на руки худенького малыша. – И сегодня начали поступать посылки с уже ненужными им вещичками. Мои помощники их споласкивают и сортируют, детям требуется много одежды, они быстро пачкаются. Но покупать новое накладно, еще быстрее они растут. Ты кушать хочешь, рыжик?
Последние слова относились к съежившемуся у нее на руках мальчишке лет двух.
– Он не умеет говорить? – озабоченно заглянула в испуганное личико Леа. – Или болен?
– Просто забит, – негромко пояснила Миралина. – Его привела старшая сестра, у нее еще двое братьев. Заурядная история. Мать умерла, когда рожала этого рыжика, а через год отец привел в дом новую жену. Старших детей она отправляет работать, и они стараются под руку мачехе не попадаться, а на этом вымещает свое зло.
– Как можно ее наказать? – гневно стиснула губы герцогиня.
– Я собираюсь забрать сюда всех остальных его братьев и девочку, ничего хорошего детей там не ждет, – вздохнула целительница. – Но мне нужно обдумать, как написать указ. Могу, конечно, забрать и без указа, но не хочется потом тратить время на стряпчих и судей.
– Я выдам тебе несколько листов бумаги со своей подписью, – оглянувшись на деликатно отставшего Лаберта, постановила герцогиня. – Как придумаешь указ, напишешь сама. Так чтобы и в следующий раз можно было на него сослаться.
И решительно распахнула входную дверь дома, с которым всего луну назад распрощалась навсегда.
Здесь тоже всюду чувствовалось вмешательство чужих рук, переделывающих далеко не роскошный дворец под вкусы и нужды новых обитателей, но Леаттию это ничуть не задело и не обидело. Наоборот, приятно было видеть, что стены, столько лет служившие ей и ее предкам, не ветшают и не пылятся бесцельно, а согреты теплом и любовью щедрых на сострадание душ.
По уже готовым комнатам бродили с тряпками и вениками дети постарше, взиравшие на каменные колонны и дубовые лестницы еще ошеломленно и недоверчиво, но уже без опаски.
– Когда к обеду звонить? – выскочила им навстречу шустрая девушка в светлой косынке, повязанной особым способом, с кокетливым бантиком на виске.
– Звони прямо сейчас, – скомандовала новая хозяйка замка. – Дети у нас изголодавшиеся, нужно кормить почаще. Но не перекармливать, старайся третий раз добавку не давать. Лучше через часок выдай по пирожку.
По залу поплыл задорный звон медного колокола, появившегося рядом с дверью в большую трапезную, отозвался эхом под сводами и перерос в нетерпеливый топот маленьких ног.
Дети оказались очень сообразительными, им хватило всего пары раз, чтобы понять – этот звон предвещает не беду, а, напротив, неведомое им до сих пор, прекрасное чудо. Добрых женщин в белых фартуках с половниками в руках, выдающих каждому миски с необыкновенно вкусным супом и кашей с мясом.
Леа постояла с полминуты в дверях столовой, наблюдая, какими сосредоточенными взглядами провожают детские глазенки каждую поварешку еды, и, резко отвернувшись, пошла умываться. Она вдруг с невероятной отчетливостью осознала, насколько невыполнимо было ее намерение пообедать с ними за одним столом. Да она даже ложку супа не смогла бы проглотить под этими откровенными, по-волчьи голодными взорами.
– Вот и я пока не могу есть рядом с ними, да и девочки тоже, – понимающе кивнула Миралина, когда Леаттия предложила перекусить в ее кабинете. – Надеюсь, это ненадолго. Дети быстро забудут плохое – и голод, и грязь, и побои. Особенно маленькие. Вот я тут подумала и решила пустить слух, что сюда берут на работу одиноких женщин с детьми. Конечно, можно бы и объявления написать, да многие из них читать не умеют. Даже не смотрят никогда в сторону всяких вывесок, знают – это не для них. Поэтому пошлю после обеда девчонок по лавкам и на рынок, да и в пару самых дешевых харчевен пусть заглянут. Ну и на пристань.
– Миралина, а не опасно им ходить без охраны на пристань? Там все-таки матросы и всякие темные личности отираются, я не успела Рабольду сказать, чтобы направил туда охрану. Можно поставить будку для гвардейцев… хотя ему виднее.
– Леа, – целительница мягко накрыла ее руку твердой ладонью, – не обидишься за совет? Ты идешь верным путем, но не нужно все делать самой. Иначе народ очень скоро начнет считать твоих советников никчемными неумехами, ни на что не способными без помощи женщины. И не важно, что эта женщина – хранительница и ей подсказывает правильные решения мудрый дракон. Всем ведь этого не объяснишь? Твои советники – умные, опытные и решительные мужчины, но почти все – темные маги. И хотя они отлично знают цену слухам и придворному злословию, но и им будет очень неприятно слышать о себе подобное мнение.
– Светлые духи! – огорченно охнула Леаттия, услышав в совете целительницы отзвук материнского предостережения. – Ты совершенно права… Жаль, я сразу не подумала об этом. Так хотелось побыстрее исправить ошибки Кайоров, помочь своему народу. Да и нельзя ведь все время сидеть в кабинете?
– Нельзя, – подтвердила Миралина. – Но вначале придется. Первые шаги любого правителя – всегда самые трудные, и именно по ним будут потом его судить. Понадобится много лет, чтобы забылись невинные ошибки и промахи, поэтому лучше постараться их не совершать. И почаще советуйся с Эгрисом и Арвилесом, ну и с нами на крайний случай. Просто поверь, мы желаем тебе только добра.
– Да я знаю, – благодарно улыбнулась хранительница, – не сомневайтесь. Но столько всего навалилось, еще и мошенники всякие… даже не представляю, сколько понадобится сил, чтобы всех выловить.
– Мне кажется, не так уж их много, – задумчиво проговорила Ирсана, отставляя пустую тарелку. – И кроме того, все очень ушлые и осторожные. Как только узнают, что ты сняла градоначальника, сами сбегут либо притаятся. Я о другом думаю – где найти честного чиновника на его место? Мага назначать не стоит, судя по записке жреца, народ и так беспокоится. Мне припомнилось, как находят старост в наших городках и деревнях. Собирают народ и пускают по кругу шапку, куда каждый бросает написанное на клочке бумаги имя. Народ редко ошибается, да и честных людей обычно все знают. Можно устроить над Бертоме открытый суд и сразу предложить горожанам выбрать своего человека.
– Во всех случаях стоит испытать этот способ, – поддержала ее Миралина. – И для верности дать выбранному главе в помощники молодого мага. Пусть горожане привыкают жить рядом с нами. Ведь Эгрис теперь отсюда не уйдет, как я понимаю.
– Не должен, – лукаво засмеялась герцогиня. – И могу сказать вам по секрету, это не только его и мое желание.
– Все понятно, – пробормотала Ирсана, – дракон старается защитить тебя понадежнее. Но я только рада, от этого всем лишь выгода.
