В столетиях славный род грядет из Вавилона.
И доблестей он летопись несет.
Ежи ползут, слетелись пеликаны
На кару, что идет из Синеара.
О, как велик и страшен Божий гнев!
Чистейшие отняв у мира души,
Он радуется, как жених невесте.
На облаках Грядущий торжеством
И ликованьем каждую встречает
Чистейшую и праведную душу.
Поникли пальм вершины, о праведном скорбя,
Что пальмой стройной в жизни так пышно
расцветал.
Ночь в день он превращал над вещей книгой
Знанья, —
И ныне светлый день нам ночью темной стал.
Где кедры объяты пожаром,
Исопу ли там уцелеть?
Где сети сомкнулись над левиафаном,
Там рыбке ли малой спастись?
Раскинулся невод в реке многоводной,
Ручью ли избегнуть его?
В стране Синеара увидел он свет,
Стране Красоты украшеньем служил он.
И плач раздается в Сепфорисе:
– Горе!
Разбить мой бесценный, мой лучший сосуд!