46
– Шарлотта, проверь, пожалуйста, остался ли еще кофе в банке? Может быть, нужно докупить? – Элиза стояла на лесенке в кладовой и сортировала продукты на полке, как всегда перед тем, как отправиться за покупками. Она единственная ориентировалась в запасах продовольствия.
– Минутку, сейчас посмотрю, – Шарлотта вышла из кладовой, прошла к буфету у окна кухни и поискала нужную банку.
Элиза ввела целую систему баночек разного размера и с разноцветными ярлычками, в которых она обычно хранила пряности, чай, кофе и муку. К сожалению, надписей не было, и Шарлотте пришлось открыть несколько банок, пока она не нашла нужную.
– Только треть, – крикнула она. – Лучше купить килограмм свежего.
– Хорошо, отмечу себе. А как дела с чаем?
Шарлотта нашла банку с чаем: подозрения Элизы подтвердились.
– Нужно купить еще чаю с бергамотом, – сообщила она. – Осталось совсем немножко. Куда он только девается! Запиши в список. – Она прислушалась. – Элиза, ты меня слышишь? Нам нужен чай!
Никакого ответа.
Шарлотта направилась в кладовку, как вдруг раздался грохот. Задрожал пол. Как будто часть дома обрушилась.
Девушка на секунду замерла и бросилась в кладовую.
– Элиза, это у тебя? Отвечай, Элиза!
То, что она увидела, заставило ее закричать от ужаса.
Элиза лежала на каменном полу под грудой пакетов, свертков, банок и бутылок. Упала лесенка и увлекла за собой три доверху заполненные полки.
Шарлотта пробралась через обломки и поспешила на помощь подруге. Элиза лежала животом на полу, повернув лицо в сторону. Глаза у нее были широко раскрыты. Из раны на лбу стекала струйка крови.
– Боже, Элиза! Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь!
Никакой реакции. Спутница Гумбольдта не подавала никаких признаков жизни. Шарлотта внимательно прислушалась к дыханию, но не услышала ни звука. Она взяла руку и пощупала пульс. Едва заметная пульсация. Элиза еще жива!
Девушка вскочила и бросилась к двери.
– На помощь! – крикнула она. – Все сюда! Случилось ужасное!
Никто не ответил. Шарлотта распахнула дверь. Берт как раз тащил тюк сена в конюшню.
– На помощь!
– Что случилось? – всполошился мальчик.
– Элиза упала. Она без сознания, срочно нужен врач. Она упала с лестницы, когда я была на кухне.
– Что ты говоришь? Как упала?
– Скачи к доктору Делиусу, он в такое время уже не спит. Где Гумбольдт с Оскаром?
Берт отбросил тюк и махнул рукой:
– Где-то в лесу. Кажется, я их вижу. Они спускаются по холму.
Еще издалека Оскар заметил, что случилось что-то ужасное. Шарлотта размахивала руками, Берт бросился к конюшне и через минуту вылетел оттуда верхом на Пегасе. Не успели они спросить, что произошло, как мальчик уже умчался прочь.
– Что случилось? – заволновался исследователь. – Пойдем. У меня нехорошее предчувствие.
Когда они подбежали к Шарлотте, та была в полном отчаянии.
– Что случилось? – крикнул Гумбольдт. – Куда поскакал Берт?
Вместо ответа девушка схватила дядю за руку и потащила за собой.
– Элиза упала, – бормотала она. – Упала с лестницы.
Втроем они побежали к двери, где их уже поджидали остальные.
– Господин Гумбольдт, господин Гумбольдт! Элиза, она…
– Я слышал. Где она?
– В кладовой.
Исследователь поспешил на кухню. У двери он на мгновение замер. Оскар увидел, что отец побледнел и шагнул в комнату. Оскар услышал грохот, к двери полетели обломки полок и смятые консервные банки.
– Помогите! Нужно освободить проход, – велел исследователь. – Отбросьте доски и другой хлам к стене и откройте дверь в гостиную. Отнесу туда Элизу.
– Как она? Она жива?
– Жива, но больше ничего сказать не могу. Нужна горячая и холодная вода, чистые тряпки и перевязочный материал. Все наверху в ванной. Поторопитесь!
Когда ребята спустились, Гумбольдт уже перенес Элизу в гостиную и уложил на диван. Он сделал так, чтобы ноги находились в приподнятом положении, и расстегнул верхние пуговицы на платье, чтобы женщине легче было дышать.
– Вот вода и тряпки, – Оскар поставил все на маленький столик. – Какая ужасная рана на голове. Будем надеяться, что врач скоро приедет.
Гумбольдт кивнул.
– Нужно наложить швы. Но меня больше всего волнует, что она не приходит в себя.
Он взял тряпку, окунул в воду, приподнял голову Элизы и приложил компресс к затылку. Никакой реакции. Глаза Элизы закатились, рот открылся.
Гумбольдт то и дело подносил ухо ко рту женщины и щупал пульс.
– Ну что?
– Пульс и дыхание снова появились, но сознание не возвращается. Как это случилось?
– Не могу сказать точно, – вздохнула Шарлотта. – Мы были на кухне и составляли список продуктов. Элиза спросила меня про кофе. Мы всегда храним его на самом верху. Я проверила еще и банку с чаем и как раз говорила ей, что чай кончается, как вдруг… – Девушка замолчала.
– Что случилось?
Шарлотта склонила голову.
– Кажется, мне что-то послышалось. На улице.
Во дворе раздался шум. Топот копыт по гравию. Берт вернулся. Он сопровождал экипаж, в котором сидел маленький человечек в цилиндре и очках в золотой оправе.
– Доктор. Подождите, я ему открою, – Оскар вскочил и побежал открывать дверь.
Пока Берт помогал поставить экипаж в удобном месте, доктор с чемоданчиком в руках поднялся по лестнице.
– Добрый день, мое имя Делиус, – представился врач с явным южно-немецким акцентом. – Ваш юный коллега сказал, что речь идет о серьезном случае?
– Вот именно. Спасибо, что приехали так быстро. Пожалуйста, идемте за мной.
Оскар провел медика в гостиную, где его уже ждали Гумбольдт и все остальные. Оба мужчины тепло поприветствовали друг друга, и Делиус занялся пациенткой.
Он работал быстро и профессионально. Осмотрел, посчитал пульс, прислушался к дыханию, проверил глазные рефлексы. Одновременно расспросил Шарлотту, как произошел несчастный случай. Выражение его лица было серьезным. Все это заняло довольно много времени, наконец, врач отложил стетоскоп в сторону.
– Сколько она уже в таком состоянии? – обратился он к Гумбольдту.
– Добрых полчаса, – ответил тот, сверившись с карманными часами.
– Хм, – задумчиво кивнул Делиус.
– Что скажете? Плохо дело?
– Не нравится мне это, – согласился доктор. – Возможна травма черепа второй, если не третьей степени. Она не просто без сознания, она в коме. Видите, отсутствуют глазные рефлексы и реакция на боль? Женщину нужно поместить в больницу. Все, что я могу сделать, это зашить рану. Все остальное от меня не зависит.
– А когда она придет в себя?
– Не могу сказать. Может быть, через полчаса, а может быть, и через несколько недель или месяцев. Я читал о пациентах, которые находились в таком состоянии целый год. Но не будем думать о худшем. Везите ее в больницу к профессору Вайсшаупту. Он главный врач и мой хороший друг. Специалист в области повреждений мозга. Она будет в хороших руках. Если хотите, я поеду с вами.
– Я был бы вам очень благодарен.
Делиус сочувственно посмотрел на Элизу.
– Бедняжка. Как она могла так упасть?
– Если бы я знал, – пробормотал Гумбольдт. – Я позабочусь о носилках. Дети, предупредите Берта, чтобы он готовился ехать.
– Я это сделаю, – вызвалась Шарлотта. – Чувствую себя виноватой в том, что произошло.
– Вздор, – отрезал исследователь. – Несчастный случай, ничего более.
– Ты уверен? – Оскар уже давно поглядывал в прихожую. – А может, и нет.
– Почему?
– Посмотри… – юноша указал на напольные часы на полпути к кухне.
– Не понимаю…
– Часы. Они остановились. А ведь сегодня утром я их заводил.
– Может быть, остановились во время падения, – предположила Шарлотта. – Даже пол задрожал.
– Да, но посмотрите на циферблат, – Оскар показал на римские цифры.
По спине стекла струйка пота. Это не может быть случайностью. Стрелки указывали время, которое в записях Гумбольдта из будущего обозначалось как время смерти.
Девять часов десять минут.
