Глава 37

Звук пистолетного выстрела перенес Приста в то время, когда ему было чуть за двадцать. После пары лет в патруле он получил право поступить в подразделение, вооруженное огнестрельным оружием, и записался на учебу в Национальный полицейский центр стрелковой подготовки в Кенте. Он провел там шесть недель, стреляя по все уменьшающимся мишеням, пока в один прекрасный день, после того как его искусство в стрельбе было замечено, ему не позвонили из Скотленд-Ярда и не сказали, что у них есть место констебля сыскной полиции. С тех пор Прист ни разу не стрелял.

За долю секунды, которая ушла на то, чтобы заставить себя вернуться в настоящее, Чарли кое-что понял.

Он все еще жив.

Пистолет выстрелил, но пуля попала в стену в нескольких футах справа от Приста. Оружие заскользило по полу, выбитое из руки стрелявшего каким-то крупным мужчиной, который остервенело бил его толстым деревянным посохом.

– Что ты тут забыл? Что ты тут забыл? – рычал он.

– Фейгин?

Прист не сразу узнал садовника. Фейгин был уже пенсионером, но сорок лет работы на открытом воздухе в любую погоду сделали его тело мускулистым, к тому же неожиданность нападения дала ему преимущество над человеком в капюшоне, который неистово отбивался всем, чем можно.

Человек в капюшоне отпарировал первые несколько ударов посоха руками. Фейгин нанес еще один удар, но в последнюю секунду он – главным образом за счет везения – успел отскочить в сторону, так что удар пришелся мимо его головы и не расколол череп. Из-за промаха садовник потерял равновесие, и человек в капюшоне толкнул его на Приста. Они оба повалились назад, и Прист сильно ударился о пол плечом и спиной.

– Мать твою! – прохрипел он, почувствовав, как удар вышиб из легких воздух. – Фейгин, пистолет!

Садовник с удивительным для его возраста проворством вскочил на ноги и наклонился за пистолетом, но в этом уже не было необходимости. Видя, что поражение неизбежно, незваный гость поспешил ретироваться. К тому времени, как оба, и садовник, и Прист, оказались на ногах, его и след простыл.

На самом деле садовника звали не Фейгин, а Брайан. Благодаря обветренному лицу, тяжелому длинному пальто и посоху, с которым он никогда не расставался, к нему прилипло прозвище, взятое из романа Диккенса, от которого он совсем не стремился избавиться. Сара презирала Фейгина, называя его противным стариком с викторианскими понятиями о месте слуги, Прист же всегда питал к садовнику слабость. Не то чтобы тот ему по-настоящему нравился, но он испытывал к Фейгину уважение, и садовник отвечал ему взаимностью.

После того как право на владение «Вайром» полностью перешло к нему, Прист не стал увольнять Фейгина, оставив его присматривать за домом и садом. Он просто не мог позволить своему семейному гнезду прийти в полный упадок, к тому же не хотелось лишать работы старика, который ухаживал за растущими в саду хвойными деревьями и косил траву. И сейчас выяснилось, что он не зря продолжал платить садовнику, несмотря на все возражения Сары.

– Какого черта ты сюда приперся, Чарли? И что за хмырь хотел тебя пристрелить? – строго вопросил Фейгин.

– Это долгая история, – пробормотал Прист.

– Не сомневаюсь. Когда приходишь вдруг в кухню своего старого дома и у твоих ног оказывается труп, а в голову тебе нацелен ствол, то речь тут явно идет не о пустяках.

Прист пытался восстановить дыхание; в его крови все еще было слишком много адреналина. Фейгин стоял между ним и дверью с посохом в руке. Он ждал.

– У меня проблемы, Фейгин, – сказал Прист.

– Да ну? А я и не знал, – усмехнулся старик.

– Боюсь, я впутался в одно очень неприятное дело.

– Хм. Твой папаша тоже вечно копался в каких-то темных делах. Так что для меня в этом нет ничего нового – яблоко от яблоньки и все такое. Во что бы ты ни вляпался, я ничего не хочу об этом знать. Это меня не касается. Типы, которые прячут лица под капюшонами, не по моей части. – Фейгин нагнулся и, подняв с пола пистолет, вгляделся в него. – Импортная штучка. Должно быть, жутко дорогая. Модель «Дезерт игл» . Неудивительно, что этому твоему приятелю снесло полчерепа.

– Ты крепко побил того типа, Фейгин?

– Недостаточно крепко. Если ты спрашиваешь об этом, то он еще вернется.

Прист пожал плечами. А он-то надеялся, что Фейгин наподдал парню в капюшоне так основательно, что тот обратится в больницу, дав Присту шанс узнать, кто он такой. Чарли встал на колени и осмотрел труп, заливший кровью пол в кухне его матери. Он невольно поднес руку ко рту – этот запах вызывал у него тошноту. От трупа пахло не разложением, как на большинстве мест преступления, которые он помнил, а свежей кровью.

– Думаю, этот жмурик был просто шестеркой, – заметил Фейгин, тыкая в труп концом своего посоха.

Прист обшарил карманы мертвеца, но нашел только сигареты и зажигалку. Бумажника не обнаружилось. Видимо, этот малый был бездомным, нанятым кем-то за четыреста фунтов.

– Но кто его нанял? – нахмурился Чарли.

– Он уже ничего тебе не расскажет, сынок. Покойники не болтливы.

– Мм.

Прист встал с колен и подошел к окну. Его взгляд остановился на старом дубе с узловатыми корнями, не дающими могучему стволу упасть. Чарли хорошо знал это дерево. Под ним он обменялся брачными обетами с Ди.

– Чарли? – вывел его из задумчивости голос Фейгина.

Прист повернулся к старику и сразу же забыл о Ди.

– Что, прости?

– По-моему, тебе необходим отдых. Я разгребу за тебя эту кашу. Все будет шито-крыто.

– Фейгин, тебе нет нужды…

Старик поднял руку:

– Мне не впервой помогать одному из Пристов избавиться от трупака.

Чарли заколебался. Он не знал, серьезно ли говорит Фейгин, но несколько лет назад ему уже приходило в голову, что с одним или двумя из убийств Уильяму кто-то помог. Впрочем, сейчас не время мучиться угрызениями совести.

– Это было бы здорово, – неожиданно для себя сказал он.

Фейгин кивнул.

– А с тобой все путем?

– Да. Жаль, что ему удалось уйти, и всего лишь.

– Он что-то у тебя забрал?

– Да. Кое-что важное.

– Может, такой малюсенький микрочип?

– Да, что-то в этом роде.

Фейгин снова кивнул, потом засунул руку в кажущийся бездонным карман, пошарил там и, к изумлению Приста, выудил оттуда флешку.

– Вроде этой штуки?

– Откуда она?..

У Приста возникло такое чувство, словно кто-то залил ему в голову кипящее масло.

– А иначе с чего бы, по-твоему, мне дали прозвище Фейгин?

Чарли взбежал в свой офис, перескакивая через три ступеньки. По дороге из «Вайра» он звонил Джессике четыре раза, но всякий раз попадал на голосовую почту. Поняв, что до нее не дозвониться, он оставил еще одно послание: «Джессика, это я. Где ты? Флешка у меня. Позвони мне, как только получишь это сообщение».

Он промчался через приемную к лестнице. Морин открыла было рот, чтобы что-то сообщить.

– Извини! Скажи всем, что я в отпуске.

Взбежав на второй этаж, Прист бросился в кабинет и захлопнул за собой дверь. Потом остановился. Где же, черт возьми, Джорджи?

Он включил компьютер, вставил флешку в USB-порт и стал ждать, когда данные загрузятся. Ну, давай! Чарли принялся нетерпеливо барабанить пальцами по столу.

– Доброго вам утра, наш уважаемый руководитель.

Прист вздрогнул и отодвинулся от стола. Он не слышал, как вошел Окоро. За его спиной стояла Джорджи. На ее лице заиграла улыбка.

– Простите. Мы стучали, но…

– Флешка у меня, – сообщил он коллегам. Они сели. Джорджи приготовила ручку и блокнот, как будто собиралась записывать лекцию. – Вы оба временно уходите в отпуск.

– Что? – удивленно проговорила Джорджи.

– При сложившихся обстоятельствах… – начал Прист. – Это не ваша проблема, это касается только меня. Это опасно, куда опаснее, чем я думал раньше. А вам я плачу не за то, чтобы вы подвергали себя риску. Морин будет следить за делами, пока я не разделаюсь с этой заварушкой.

– Это и наша проблема, Прист, – не согласился нигериец.

Чарли поднял руку.

– Нет, не ваша.

Джорджи явно приуныла.

– Я просто не могу не участвовать в этом деле, Чарли.

– Джорджи, посмотри на меня. Видишь эти белые капли на моем плаще?

– Вижу.

– Знаешь, что это такое?

Она подалась вперед и вгляделась в его плащ.

– Вареные кальмары?

Чарли поморщился.

– Это мозги, Джорджи. Человеческие мозги.

– Что? – Она тут же дернулась назад.

– Не надо героизма, Прист, – нахмурился Окоро. – Вы с нами повязаны, и мы вас не оставим. И точка. Но что значит «мозги»? Чьи мозги?

Прист хотел ответить, но тут же передумал. Его жгло чувство вины. Это не их война. Впрочем, если уж на то пошло, то и не его. Кто-то навязал ему эту войну, а он навязал ее им. Наверное, лучший способ защитить Джорджи, Окоро и Солли – это ничего им не говорить.

– Прист? – требовательно обратился Винсент.

Джорджи продолжала сидеть, держа наготове ручку и блокнот, само воплощение невинности и чистоты.

– Нет. – Прист покачал головой. – Я не хочу нести ответственность еще и за вас. – Джорджи заерзала на стуле, готовясь возразить, но Прист снова предостерегающе поднял руку: – Нет, Джорджи. Угомонись. Вы оба должны понимать, что это не игра, далеко не игра. Где-то рядом таится невообразимое зло, и ради того, чтобы охранять его и служить ему, кто-то убивает людей. Что бы это ни было, оно слишком сильно, сильнее нас троих. Идите домой и уведите с собой Солли. Мы закрываемся, пока я не разгребу это дерьмо.

Чарли ожидал, что Джорджи попытается уговорить его переменить свое решение, но она просто обреченно смотрела на стол. Потом достала из-под него пачку бумаг и положила перед боссом.

– Что это? – спросил он.

– Это полицейский отчет, который я нашла в кабинете Филипа Рена, и результаты изысканий, которые я провела для вас.

Прист коснулся бумаг рукой, колеблясь. Почему-то у него возникло такое чувство, будто, беря их у нее, он сделает уступку, но он все-таки взял их и бегло просмотрел первые несколько листков. Он перевел взгляд на Джорджи, и она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз.

– Спасибо.

Девушка пожала плечами.

– Мы будем присматривать за вами, Прист, – предупредил Окоро.

– Знаю.

Они торжественно встали. Получилось долгое и неловкое прощание.

– Я скажу Морин, чтобы она сообщила вашим текущим клиентам, что нас не будет впредь до последующего уведомления.

– Да, будьте добры.

– Удачи, Чарли, – пожелала Джорджи.

На этот раз улыбнулись и ее глаза.

Прист встал и пожал руки обоим.

– Я буду держать вас в курсе, – пообещал он.

Коллеги вышли и закрыли за собой дверь.

Прист откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, но эта передышка была краткой. Файл уже загрузился с флешки на компьютер, и теперь на экране значилась папка, названная совсем просто: «Поденка».

Чарли дважды кликнул по ней, и открылся файл pdf. Это была база данных. Длиннющий список имен и адресов. Он быстро просмотрел его; сердце учащенно билось. И это все? Вся эта злоба, все это кровопролитие ради какого-то списка рассылки?

Большинство имен Присту были незнакомы, но иногда попадались и те, которые он знал. Имя известного ему политика, старшего офицера по планированию, с которым он имел дело, имена барристеров, о которых слышал. Он понятия не имел, что их связывает. Но отчетливо понимал одно: кто-то отчаянно хочет сохранить эти имена в тайне.

Прист прошел по подземной парковке, но, подходя к своему старенькому «вольво», замедлил шаг. У машины, опираясь спиной на крышу, стояла женщина. Она терпеливо ждала. Прист остановился в нескольких ярдах от нее, держа в руке ключи. Свет, льющийся сквозь узкие окна-щели в потолке, освещал ее волосы, но ее лицо оставалось в тени. Он видел его нечетко, но все же различал тонкие черты той, с кем занимался любовью минувшей ночью.

Чарли на секунду остановился. Он хотел, чтобы она думала, будто у него нет к ней никаких чувств. Он и сам хотел думать, что у него нет к ней никаких чувств. Не говоря ни слова, Чарли кликнул брелоком ключей, и оба сели в машину. Они проехали уже несколько миль, когда женщина наконец заговорила:

– Куда мы едем?

– А ты не знаешь?

– Разве это не очевидно?

Он искоса посмотрел на нее.

– Неужели твоя мать никогда не говорила тебе, что нельзя садиться в машины к незнакомцам?

– Моя мать редко давала мне советы. Я поняла твой намек, но в телефоне села батарейка.

– Где ты была?

– Я думала.

Прист решил не продолжать разговор на эту тему, но, увидев свое отражение в зеркале, с удивлением заметил, что улыбается. Он был рад ее видеть. Чарли хотел было заговорить об их близости минувшей ночью, но теперь он знал Джессику Эллиндер уже достаточно хорошо, чтобы понимать: если бы она хотела поговорить об этом, она бы уже это сделала. Однако избавиться от смущения Чарли не мог. Может быть, Джессика сожалеет о том, что между ними было? Может, она этого стыдится?

– Мы едем к одному моему старому другу, – сказал он. – Вообще-то он служит в полиции Южного Уэльса, но как раз сейчас он учится на каких-то курсах здесь неподалеку. Это самое большее в часе езды отсюда.

– Как я рада это слышать, – отозвалась Джессика, хотя ее тон говорил иное.

– Ты получила мое сообщение о МакЮэне?

– Да.

– И не сказала об этом отцу?

Джессика сделала паузу.

– Нет.

– Вот и хорошо. На данном этапе совершенно нам ни к чему настораживать МакЮэна.

Впереди была пробка. Насколько хватало глаз, Прист видел на дороге красные огни. По ветровому стеклу застучали капли дождя в такт биению сердца.

Чарли продолжил:

– Обыскивая кабинет Рена, Джорджи обнаружила фрагменты полицейского дела об убийстве, произошедшем в отдаленном лесу в двадцати милях к северу от Кардиффа. Это весьма интересно, потому что СМИ об этом преступлении ничего не сообщали, хотя для любого таблоида оно было бы настоящей находкой. – Он замолчал, внезапно осознав, что чувствует аромат ее духов.

– И что из этого? – сказала Джессика.

– Прости. Я отвлекся. Этот отчет неполный, но в нем упомянута бревенчатая хижина, затерянная в лесу. Когда полиция нашла убитого, он был привязан к стулу. Его отравили.

– Отравили?

– Да, но не каким-то обычным ядом, а чем-то совершенно особым. В отчете нет данных о химическом анализе, но что бы это ни было, этот яд свел жертву с ума.

– И что же вызвало его гибель?

Прист вспомнил содержание отчета и фотографию жертвы. Это была вторая пародия на человеческое тело, которую Чарли увидел за два последних дня. Живот скрутило.

– Сам с себя содрал кожу.

– Понятно.

Прист ждал, склонив голову набок.

– Понятно. И это все?

– А какова, по-твоему, была бы правильная эмоциональная реакция на твои слова?

– Какая угодно, но только не «понятно». Я ожидал чего-нибудь более сострадательного.

– И каким же образом я должна проявлять сострадание к человеку, который сам с себя содрал кожу?

– Я… – Сзади Присту сигналили – машины в пробке поехали вперед.

«Вольво» дернулся и медленно пополз. Чарли взглянул на спутницу. Она сидела абсолютно неподвижно, глядя на дорогу и положив руки на колени.

Прист заерзал на своем сиденье. Что же в ней так его тревожит?

– Ты сказал, что получил ту флешку, – напомнила Джессика.

– Рен послал ее не в мою квартиру, а в мое семейное гнездо.

– И что же там?

– Это база данных с именами и адресами.

– И всё?

– И всё.

– А эти имена тебе что-нибудь говорят?

– Нет, ничего. Там упомянуто несколько человек, о которых я слышал, но никаких по-настоящему важных персон в списке нет, к тому же, согласно записям актов гражданского состояния, некоторые из тех, кто там значится, уже умерли.

– Значит, мы так и не продвинулись вперед. – В ее голосе слышалась досада.

– Эта база данных значит что-то для кого-то. Может, ее стоит показать твоему отцу? Чтобы он посмотрел, нет ли в ней знакомых ему имен?

Мисс Эллиндер кивнула, и какое-то время они ехали молча.

– Твоя сестра показала мне одну комнату в вашем доме, – осторожно сказал Чарли. – Ту, где твой отец держит свою коллекцию насекомых.

– Она всегда оказывала гостеприимство кому попало, – с кислым видом заметила Джессика.

– Может, мне об этом должна была рассказать ты сама? Рассказать, что у твоего отца есть коллекция насекомых, в том числе и поденок? Таких же, как та, которую нашли в горле Майлза.

– Это что, делает его подозреваемым?

– Необязательно.

– Тогда при чем тут его коллекция? Он собирал этих насекомых всю жизнь.

Прист поморщился. Разговор не ладился. Почему бы заодно не ввернуть какое-нибудь замечание насчет агрессивного секса, который был у нас минувшей ночью, чтобы сделать ситуацию еще более неловкой? Поездка будет долгой. Нам никуда не деться из этой машины. Сможет ли она уходить от этой темы целый час, который мы проведем в дороге? Чарли глубоко вздохнул и начал:

– Мы можем поговорить…

– О том сексе, который был у нас минувшей ночью?

– Да, о нем.

– А что?

– Мне просто интересно, не хочешь ли ты об этом поговорить.

Джессика пожала плечами, как будто находя это предположение смехотворным.

– Зачем? Ты что, хочешь его проанализировать?

– Я не это имел в виду.

– Тогда что же?

– Я хотел сказать… – Когда она поставила вопрос таким образом, Чарли вдруг осознал, что понятия не имеет, о чем говорить. И попробовал еще раз: – Я хочу сказать – что ты… чувствуешь?

– Что я чувствую?

Чарли не мог понять, смеется ли эта женщина над ним или действительно не понимает, о чем он спрашивает.

– Может, мне упростить вопрос?

– Ты хочешь узнать, что я чувствую к тебе? – Джессика искоса посмотрела на него.

Прист ощутил досаду. Ситуация становилась все более неловкой.

– Наверное.

Мисс Эллиндер, похоже, задумалась, но ему показалось, что она только делает вид, будто думает, чтобы он не очень обижался.

– Учитывая нынешние обстоятельства, – произнесла наконец Джессика, – можно прийти к выводу, что минувшей ночью мы действовали неблагоразумно.

– Джессика… – раздраженно сказал Чарли, – ты часом не робот?

Она продолжала смотреть на дорогу. В молчании прошло еще несколько тягостных минут.

– Может, нам все-таки стоит поговорить? – предложил наконец Чарли. – Необязательно о том, что произошло минувшей ночью, а просто поговорить вообще.

Джессика сделала несколько ничего не значащих жестов руками, словно пытаясь добыть тему для разговора из воздуха.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Как закончился твой брак?

– И это все? – ошалело спросил Чарли. – Это и есть твоя попытка поговорить на общие темы? «Как закончился твой брак?»

Женщина пожала плечами.

– Что ж, это уместный вопрос, – неохотно согласился Прист.

К счастью, машины теперь ползли немного быстрее. Впереди, там, где пробка кончалась, мигали голубые огни, а за ними движение заметно ускорялось. Так что конец затора виден. Присту казалось, что надо сделать еще одну попытку завязать беседу, но он не мог подыскать нужные слова. К тому же Джессика ясно дала понять, что не хочет говорить о том, что между ними произошло.

Он решил сменить тему.

– Мы едем на встречу с Тиффом Роулинсоном, инспектором сыскной полиции Южного Уэльса. Мы с ним вместе служили в полиции Лондона. Тифф – прекрасный полицейский, и именно он занимался тем случаем отравления в окрестностях Кардиффа. Я хочу выяснить, нет ли связи между этим делом и тем, что случилось с твоим братом и Филипом Реном.

– По-твоему, между этими событиями может быть какая-то связь?

– Ну, все это имеет отношение к Рену. Он и есть связующее звено.

Джессика кивнула.

Прист крепко сжимал руль, по-прежнему чувствуя аромат ее духов. Он вспомнил те тихие хриплые стоны, которые она издавала минувшей ночью, вспомнил, как ее пальцы впились в его затылок, как тело содрогалось от наслаждения под его ласками. И тут же выбросил все это из головы. Надо заниматься делом.

– Она ушла, – сказал он после получасового молчания.

Лондон давно уже остался позади.

– Почему?

Прист секунду подумал.

– Наверное, потому, что возненавидела меня до глубины души.

Джессика кивнула. И наконец улыбнулась.