Анна

Второй раз я встретила Аделину в центре города. Это была тоже совершенно случайная встреча, которая, однако, изменила в моей жизни все. А было так.

Я находилась в том редком светлом промежутке, когда с утра уже не трясло, а вечер еще не наступил, и выпить пока было нечего. Я поехала в центр, так как получила зарплату и хотела купить что-нибудь из хороших продуктов. Как раз накануне я, еще не совсем набравшись, листала огромную красочную книгу о грузинской кухне, которую подарила мне как-то соседка по квартире. Названия блюд завораживали, а картинки, казалось, источают ароматы приправ и мяса. И мне так захотелось попробовать приготовить хоть что-то по этим рецептам, хоть что-то самое простое, чтобы просто почувствовать, как это может быть не на картинке, а наяву. И вот я приехала в центр города, брела по улице, прикидывая, в какой супермаркет зайти без риска быть вышвырнутой, и вдруг увидела яркую витрину магазина, торговавшего принадлежностями для кухни. Увиденное поразило меня как молния, я остановилась и буквально прилипла к витрине, рассматривая выставленные миски, венчики, овощерезки и прочую утварь. Мне казалось, что в мире не существует ничего более прекрасного, чем вот это. Я забыла обо всем – о своей убогой комнатенке, о том, что мою полы и таскаю ведра с грязной водой, о том, что в моей жизни нет ничего, кроме водки. Если бы я только могла прикоснуться к этому великолепию из витрины, я бы приготовила столько всего чудесного…

В этот момент из расположенной рядом двери ресторана вышла компания – несколько солидных мужчин и две женщины в нарядных платьях.

– Ну, Аделина Эдуардовна, поздравляю вас с очередной победой, – сказал кто-то из мужчин, обращаясь к более молодой женщине. – Это очень хороший задел для будущей статьи.

– Не факт, что у меня будет время сейчас заниматься ее написанием, – услышала я голос, показавшийся мне знакомым.

И тут женщина повернулась, и я ее узнала. Это была та самая незнакомка, что спасла меня от нападения несколько месяцев назад. Разумеется, она меня не узнала. Компания шла мимо меня, и один из мужчин, обходя меня с брезгливой миной, бросил:

– Впервые вижу бомжиху, залипшую не у витрины винно-водочного.

– Как же бесит твоя манера осуждать, – произнесла моя спасительница.

– Да? Бесит? Таким вообще в городе не место, одна зараза от них.

– А рассуждаешь вообще как фашист какой-то.

– Ну, ты у нас альтруистка, так чего бы тебе не протянуть руку помощи? – насмешливо произнес мужчина.

Она смерила его насмешливым взглядом и произнесла:

– Позвольте мне проститься, обед был чудесным, спасибо за поздравления, но мне в другую сторону.

Ее бросились уговаривать, но она решительно отказалась ехать вместе с остальными. Когда компания погрузилась в подъехавшее такси, женщина обернулась ко мне:

– Я могу чем-то помочь?

– Н-нет…

– Точно? Погоди-ка… – Она без всякого стеснения или неудобства взяла меня за подбородок и развернула к свету. – Слушай, а я тебя где-то видела.

– Вы ошиблись…

– Я не могу ошибиться, – категорично сказала женщина. – Я хирург-пластик и в лицах кое-что понимаю. У тебя к тому же родинка на крыле носа, я ее помню.

Я не стала ни спорить, ни напоминать ей о нашем первом знакомстве. Но вышло так, что мы все-таки разговорились, и представившаяся Аделиной женщина пригласила меня в кафе. Меня удивило то, что она совершенно не стеснялась моего внешнего вида, спокойно сидела со мной за одним столом и рассказывала о себе, а потом расспрашивала, расспрашивала. И я, внезапно проникнувшись к ней доверием, выложила все. Аделина не перебивала, слушала и думала о чем-то.

– Знаешь, пойдем на воздух, – предложила она. – Курить очень хочется, а тут нельзя.

Мы пошли в сквер через дорогу, сели на лавку, Аделина закурила и вдруг сказала:

– Такое впечатление, что все дети мечтали быть врачами, учителями, актрисами, а ты сидела в уголке, смотрела на них и думала – мол, вот я никогда не смогу быть такой же красивой, как Ирка, или такой же талантливой, как Машка. Зато смогу стать таким дерьмом, что они все ахнут. И вся твоя последующая жизнь была подчинена именно этому – показать всем, какое ты дерьмо. Аня, зачем так жить?

– Ты не понимаешь. И никогда не поймешь, потому что наверняка выросла в благополучной семье с мамой и папой, которые тебя любили и поддерживали. А я скиталась по детдомам, была одна на свете, и мне приходилось грызться за возможность просто выжить.

– И потому ты решила, что можешь спустить свою жизнь в унитаз? Что может быть отвратительнее пьяной девки, а? Или, когда напиваешься, об этом уже не думаешь?

– Ты что, никогда не напивалась?

– Никогда, – серьезно подтвердила Аделина, глядя мне в глаза. – Я вообще плохо переношу алкоголь, потому позволяю себе изредка лишь полбокала белого вина за ужином.

– А как же все эти вечеринки, на которые ты явно ходишь?

– А я не хожу.

– Почему?

– Не вижу необходимости, – она пожала плечами и взяла из пачки очередную сигарету.

– Не может быть, – не поверила я. – Ты известный врач, у тебя такие клиенты – и ты никуда не ходишь?

– А что в этом удивительного? Общения мне хватает и на работе. Но давай лучше о тебе поговорим. Ты так и собираешься болтаться между небом и землей, топя выдуманные проблемы в алкоголе?

Я зажмурилась. Этого вопроса я боялась больше всего, потому что сама то и дело задавала его себе, если была трезва. Но ответа никак не находила, как не нашла его и сейчас.

– Аня, ты не отмалчивайся, я тебя в покое не оставлю. – Аделина погасила окурок о край урны и снова уставилась на меня своими прозрачными глазами. – Есть что-то, чем ты хотела бы заниматься?

Я молча кивнула, не в силах произнести название своего увлечения.

– Ну и? Я так и буду тащить из тебя слова клещами? Почему ты отталкиваешь руку, протянутую тебе для помощи?

– Потому что мне никто никогда не помогал. Я не верю в то, что кто-то может бескорыстно сделать что-то для другого человека, тем более едва знакомого. Или такого, как я, опустившегося и пьющего.

– Ого, какая длинная и связная речь, – усмехнулась Аделина. – Ну, так попробуй для разнообразия, вдруг я делаю это небескорыстно?

– Зачем я тебе?

– А вдруг пригодишься, – рассмеялась она, и от ее смеха у меня на душе почему-то потеплело. – Давай выкладывай.

– Я… я хочу стать шеф-поваром. Таким, чтобы обо мне говорили. Хочу придумывать новые блюда, хочу, чтобы людям нравилось, – призналась я, пряча взгляд.

– Тогда понятно, почему я застала тебя у этой витрины. Ты рассматривала кухонные приспособления с таким лицом, с каким обычно девчонки разглядывают витрины ювелирных магазинов. И что – попытки готовить были?

– Когда были продукты.

Тут я слукавила. Даже сейчас, будучи уже сильно пьющей, я наскребала денег хотя бы на упаковку яиц и пачку дешевого масла и готовила эти яйца самыми разными способами – от пашот до яиц с голландским соусом. А уж если случалось что-то получше, то я устраивала целый пир. Правда, такие моменты случались все реже – зарплата уборщицы не позволяла роскошествовать. Ну, и водка…

– Тогда у меня есть предложение, – сказала Аделина, серьезно глядя на меня. – Но для этого ты должна пообещать мне кое-что.

– Что именно?

– Заключим сделку. Ты прямо сегодня, вот сейчас, сию минуту едешь со мной в наркологическую клинику, проходишь там курс лечения, а потом я устраиваю тебя в лучшую в городе кулинарную школу.

Я не верила своим ушам. Да и кто бы поверил? Еще утром я думала о том, как приготовлю что-то вкусное, куплю бутылку и забудусь привычным алкогольным сном, а сейчас практически чужой человек предлагает мне выход из тупика и надежду. Сидит рядом на лавке такая добрая фея – и обещает, что все будет хорошо, если только я сама захочу.

Конечно, я захотела. Мы поехали в клинику, куда меня приняли без лишних проволочек, и я приступила к лечению. Это был долгий, трудный процесс, в ходе которого мне не раз хотелось все бросить и убежать, но я воскрешала в памяти ту витрину с кухонными принадлежностями и останавливала себя. Нет, я не могу профукать такой шанс, который выпадает далеко не каждому, я не могу остановиться, когда мечта уже так близко.

Аделина приезжала ко мне через день, поддерживала, и я чувствовала, что появился человек, которому я нужна – не важно, зачем, это совершенно не имело для меня никакого значения. Я была нужна Аделине, и она делала все, чтобы я вернулась к нормальной жизни. Большего я знать не хотела.

Прошел год, прежде чем я поняла, что действительно больше не думаю о выпивке и могу спокойно заходить в винно-водочный отдел. Аделина сдержала слово и оплатила мне учебу в кулинарной школе, которую я посещала с удовольствием. Это отняло еще два года, но я стремилась учиться, много читала, постоянно что-то готовила, удивляя соседей по квартире – они давно махнули на меня рукой и радовались уже тому, что я не привожу компаний, а пью тихо, в одиночку. И вдруг я начала готовить вкуснейшие блюда, которыми угощала их, и мои соседи в благодарность предложили помочь с ремонтом. Деньгами опять же помогла Аделина, и через месяц мою комнатуху было не узнать. В день выпуска я, получив диплом, пригласила Аделину в ресторан – до этого целый месяц подрабатывала в одной семье, готовила для них три раза в неделю, это соседка меня сосватала, и теперь я могла позволить себе на собственные сбережения посидеть в ресторане с человеком, подарившим мне новую жизнь.

Аделина согласилась. Я показала ей диплом с отличием и рассказала, что меня пригласили работать в ресторан. Аделина внимательно это выслушала, а потом сказала:

– Признаться, я тоже хотела предложить тебе работу, но ресторан – это, конечно, куда круче.

– А что хотела предложить ты?

– У меня, как ты знаешь, частная клиника, и я давно задумала перестроить процесс питания больных и персонала, но никак не могла подобрать начальника в кухонный блок. Хотела предложить тебе, но раз поступило предложение из ресторана…

– Ну, вот еще! – едва не подпрыгнув на стуле, заявила я. – К черту ресторан, подумаешь! Если ты мне доверяешь, то я рада буду у тебя работать.

Она внимательно посмотрела на меня:

– Аня, я говорю серьезно. И не хочу, чтобы ты из благодарности отказалась от хорошей карьеры.

– Слушай, ну, при чем тут карьера? Я хочу готовить и кормить людей, а не по ковровой дорожке разгуливать. Я буду счастлива, если мои блюда будут кому-то нравиться.

– Но ты ведь мечтала что-то новое изобретать.

– А кто мешает мне изобретать это новое на кухне клиники? Может, вообще новую диету создам! – Меня так воодушевила эта идея, что я от нетерпения ерзала на стуле. – Ты только подумай – ведь можно и диетическую пищу готовить так, что она будет лучше ресторанной! Можно еще какой-нибудь буфет придумать для тех, кто приходит навещать своих родных. Почему бы людям не выпить чайку, скажем, с булочкой или кексом?

Аделина внимательно слушала меня, подперев щеку кулаком, а потом вынула из сумки блокнот и начала быстро что-то записывать.

– А мне нравится твоя идея, – сказала она, закончив писать. – И если ты возьмешься за ее осуществление, то это будет прекрасно.

– Разумеется, я возьмусь.

Так я попала в клинику Аделины Драгун и заняла там пост начальника кухонного блока с неограниченными полномочиями. Первым делом я избавилась от прежних поваров и набрала тех, с кем смогла бы сработаться. Потом пересмотрела оборудование и посуду. Потом организовала-таки буфет в зимнем саду, изменила меню, ввела в него новые блюда, и Аделина начала получать восторженные отзывы от пациентов. Затем я организовала питание персонала и сотрудников, и те тоже были довольны нововведениями. Словом, я почувствовала себя на своем месте и занялась тем, о чем давно мечтала.

А потом я решила принять участие в телешоу о кухне. Но из этой затеи ничего не вышло. Неопытная во всяких закулисных интригах, я не сразу разобралась, что к чему, и старалась изо всех сил, не понимая, что победитель уже определен, и это вовсе не тот, кто лучше готовит. Раз за разом я выигрывала конкурсы, но рейтинг мой у зрителей неизменно был низким, зато на первом месте шла девица, не умевшая, как оказалось, даже омлет пожарить. Увлеченная собственными блюдами, я не обращала на нее внимания, но однажды в ходе очередного задания отвлеклась и увидела, что вместо нее у плиты стоит какой-то посторонний мужчина, а сама участница в это время сидит в кресле и ест яблоко. Это возмутило меня до глубины души, и я не смогла сдержаться, подошла к продюсеру и спросила, в чем дело.

– Ну, ты как маленькая, – рассмеялся он. – Не понимаешь, что победителей с такими лицами, как твое, просто не бывает? Это телевидение, детка, тут важна фактура. Тебя взяли за талант, но победить ты не сможешь.

Я растерялась и пошла назад, к своему столу. Проходя мимо девицы, не сдержавшись, толкнула ее кресло и прошипела: «Стерва!» Та спокойно встала, взяла с плиты сковороду и, догнав меня, плеснула ее содержимым прямо мне в лицо. Это оказалось масло, хотя потом девица утверждала, что перепутала и не видела, что сковорода раскалена. С ожогами меня увезли в больницу, шоу закрыли, на девицу завели уголовное дело – но этого ничего не было бы, если бы не Аделина, поднявшая все свои связи. Лицо она оперировала мне сама, и когда последние повязки были сняты, я себя не узнала.

– Не вздумай реветь, – предупредила Аделина. – Не порти мою работу.

Участие в шоу обернулось для меня новой внешностью и знакомством с ресторанным критиком Ингой, у которой я потом много раз консультировалась по разным вопросам.

Вот так Аделина Драгун спасла мою жизнь, мою внешность, меня саму. И чем в итоге я отплатила ей? Предательством. Но теперь у меня есть шанс все исправить, потому что я знаю, что с ее братом все в порядке. Надеюсь, это хоть как-то смягчит мою вину.