Анна

Начальник охраны обходил подвал сам, не доверив это никому. Потом явился ко мне в кухонный блок и попросил чаю. Мне не терпелось узнать, нашел ли он что-то в подвале, потому чаю я ему налила и даже поставила тарелку с кексами, приготовленными для буфета.

– Ох, и вкусная выпечка у вас, Анна Александровна, – откусывая кусок от кекса с шоколадом, похвалил начальник охраны. – А за подвал теперь не переживайте, распоряжение начальства – на сигнализацию ставить. Кто ж знал, что решетки из какого-то сплава сделаны, вон Матвей Иванович на спор две разогнул.

– Но в подвале точно никого нет?

– Никого. Но был. Курил много, окурков штук десять нашел. Ничего, с сегодняшнего вечера курилка закрывается.

– Я вот чего не понимаю. – Я села напротив с чашкой чая, и он подвинул мне тарелку с кексами, от которых я отказалась. – А как вообще кто-то посторонний мог проникнуть на территорию клиники?

– Вот это сейчас ребята и пытаются выяснить. По периметру стоят камеры, вроде как все работали, мы отсмотрели. Так что через забор просто так не перемахнешь, да и высоко.

– А если снизу?

– Подкоп, что ли? – хмыкнул он, отхлебывая чай. – Вряд ли, но мысль интересная, надо это тоже проверить. Ладно, Анна Александровна, спасибо за чаек, за кексы, пойду к начальству.

– Забор сперва бы посмотрели.

– Успеется.

Начальник охраны ушел, а я почему-то подумала, что моя мысль может оказаться верной. Ну, логично ведь: нельзя забраться сверху – заберись снизу. Интересно только, кому и зачем это нужно.

Мысли мои перекинулись на Гека. Значит, он ухитрился каким-то образом уйти из квартиры незамеченным. Но что же случилось? Что подтолкнуло запуганного человека на такой шаг? Я сто раз прокручивала в голове свой разговор с ним, но ничего странного или подозрительного не находила. А вот то, что он застал меня в кабинете, могло бы, конечно, насторожить его, хотя я все сделала, чтобы он не придал этому значения. Даже думать не хочу про то, что стану делать дальше… И держать в себе тоже больше не могу, меня разорвет. А главное – я не могу больше помогать Мише, не могу, как бы он ни настаивал. Я, похоже, сделала выбор, хотя пока не могу его озвучить.

– Анна Александровна, посмотрите, пожалуйста, муку, мне кажется, я не ту взяла. – Помощница вошла, не постучав, и я от неожиданности подпрыгнула:

– Господи, напугала… Что стряслось?

– Да я, кажется, муку перепутала.

– А брала где?

– Да как обычно – мешки же стоят постоянно в одном и том же месте, я по привычке набрала, а тесто странное какое-то.

Я пошла в цех, и точно – вместо дрожжевого теста в тестомесе вращалась какая-то желтоватая масса. Я попробовала на язык кусочек, выплюнула:

– Кукурузная. Выбрасывайте все, замешивайте по новой, я сама муки принесу, раз вы не в состоянии отличить пшеничную муку от любой другой.

Взяв таз, я пошла в кладовую в дальнем конце подвала. Там почему-то не было света, видимо, перегорела лампочка, нужно сказать, чтобы сменили. И теперь, кстати, понятно, почему помощница перепутала мешки с мукой. Я включила экран телефона, чтобы хоть как-то рассеять темноту помещения, и принялась искать нужный мешок. И вдруг в комнате стало совсем темно, а меня какая-то невидимая сила потащила в угол, за мешки, зажав мне рот.

– Т-с-с, – засипел кто-то мне в ухо. – Тихо, ни звука… Я ничего тебе не сделаю… – И я вдруг узнала этот голос, и мне сразу стало легче.

Я похлопала руку, зажимавшую мне рот, давая понять, что кричать не буду и можно меня отпустить. Когда объятия разжались, я повернулась и порывисто обняла нападавшего:

– Гек, как ты тут оказался? С тобой все в порядке?

Он опешил, отстранил меня:

– Аня?! Аня, ты-то тут что делаешь?

– Работаю. Я начальник кухонного блока. Погоди, ты как сюда попал? – И тут у меня мелькнула догадка: – Стой, так это ты ночью в административном здании был, в подвале?

– Я. Ты откуда знаешь?

– Тебя видели. Но пробрался-то ты сюда как?

– Здесь есть место в заборе, там можно кирпичи вынуть, а потом обратно вставить. И камерами оно не просматривается. Про пустой подвал я знал, и как из одного корпуса по подвалу в другой попасть – тоже. Здесь дверь есть, прямо за этой комнатой. Мне надо где-то перекантоваться пока, потом я уеду. – Он сел прямо на пол, закрыл руками голову. – Мне надо уехать, исчезнуть, так всем будет проще. Если бы я мог тебе все рассказать…

– Так расскажи. – Я села рядом и взяла его за руку. – Мне можно доверять, Гек. – Произнеся это, я, признаться, и сама не была уверена, что говорю сейчас правду.

– Не ожидал тебя здесь встретить. Но, может, так даже лучше… – пробормотал он, сжимая мою руку. – Так страшно быть все время одному. И сестра пропала… Хорошо еще, телефон вчера включил, чтобы кое-что посмотреть, а тут – звонок.

У меня похолодело внутри. Момент истины настиг меня в темноте подвала, на полу, засыпанном мукой, – какая ирония…

– С ней все в порядке, ранение не очень тяжелое, она непременно поправится, – сказала я и зажмурилась, понимая, что сейчас будет взрыв.

Но Гек молчал. Молчал так долго, что от тишины у меня кружилась голова. Лучше бы он орал и называл меня последними словами, потому что я чувствовала себя иудой. Я предала человека, который вытащил меня, человека, давшего мне новую жизнь, хоть и сделала это, не зная, что творю.

– Когда ты об этом узнала? – тихо спросил Гек, не выпуская моей руки. – Когда взяла альбом с фотографиями? Или раньше – когда шлепнулась мне под ноги в магазине?

Я подняла голову:

– Если бы я знала это заранее, то никогда не подошла бы к тебе. Но почему ты решил, что мое падение было неслучайным?

– Не знаю. Просто когда тебя обложили, как зайца, ты учишься не доверять никому, даже себе. Разве могла такая женщина, как ты, обратить внимание на такого, как я? Если только ей ничего от меня не нужно.

– Тогда зачем ты подпустил меня? Зачем позволил приходить к тебе?

– Ты красивая, Аня. У меня никогда не было такой девушки, просто не смог устоять. А потом, наверное, стало поздно. Скажи, что ты искала в кабинете? Какие-то бумаги?

– Нет. Я действительно хотела побольше о тебе узнать, увидела альбом, начала листать, а там…

– Верно. Там большая фотография Аделины.

– Я очень испугалась. Она никогда не говорила мне о тебе, а ведь мы знакомы много лет.

– Ну, еще бы, – скривился Гек. – О таком сокровище, как я, обычно молчат, так что ничего удивительного. А скажи: кому ты помогаешь? Кто тебя подослал?

– Я уже никому не помогаю. С той самой минуты, когда увидела ее фотографию. Мне пришлось выбрать, кого предать, и я выбрала. Так что теперь мне придется жить с тем, что я сделала. Я обещала помочь человеку, который поддержал меня в прошлом, но не смогла идти против того, кто дал мне будущее.

– Очень пафосно, – усмехнулся Гек, обняв меня за плечи. – Ты теперь не станешь встречаться со мной? Ведь твое, так сказать, задание провалено, и я тебе больше не нужен.

Я развернулась и села к нему на колени, взяла в ладони его лицо – в темноте различимы были только белки глаз:

– А ты? Ты станешь встречаться со мной после того, что узнал? И ведь это еще не все.

– Так расскажи мне. А я расскажу тебе – может, нам станет легче, а?

– Мне сейчас нужно уйти. Но я вернусь, а потом, когда все уйдут, мы пойдем в мой кабинет, я устрою тебя так, чтобы никто не догадался о том, что ты здесь.

– Меня, скорее всего, ищут.

– Да. Но здесь точно искать не станут. Аделине сказать?

– Не надо пока.

– Но она ведь переживает, на ней лица нет, хотя она и не говорит причину. Но теперь-то я понимаю…

– Не надо, Аня, – перебил Гек мягко. – Пока не надо, пусть она еще хоть сутки ничего не знает.

– Хорошо, как скажешь. Ты голодный?

– Не знаю. Это не важно. Ты иди, я подремлю, всю ночь не спал…

Гек поднялся и пошел в темноту комнаты, за мешки.

– Я тебя замкну, чтобы никто сюда не вошел, – сказала я, набирая муку в таз. – Ключ только у меня, не волнуйся.

Ответа не последовало. Я вышла, заперла комнату и почувствовала какое-то облегчение. Он нашелся, он жив, он здесь. Хотя бы в его смерти я не буду виновата перед Аделиной.