Книга: Байки из грота. 50 историй из жизни древних людей
Назад: 34. МЕЗИН. КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС (УКРАИНА; 21,6 ТЫС. Л.Н.)
Дальше: 36. ЛИАНГ ЛЕМДУБУ. ПРОЩАЙ, МОЯ СЛАДКАЯ (ОСТРОВ КОБРООР; 17 ТЫС. Л.Н.)
35. СПРИНГ КРИК.
ПЕРВЫЕ ЛЮДИ И ПОСЛЕДНИЕ ГИГАНТЫ
(АВСТРАЛИЯ; 19,8 ТЫС. Л.Н.)
При словах «ледниковый период» в воображении обычно всплывают заснеженные просторы Северной Евразии. Однако правда такова, что большая часть людей в это время жила в тропиках. Просто мы гораздо меньше знаем о них: жаркий и зачастую влажный климат уничтожил большую часть следов древней жизни.Между тем в экваториальных областях бурлили свои важные события, люди переселялись, переплывали моря, открывали новые материки, охотились на экзотических животных, совершали удивительные обряды…
Зелёное обрамление ручья упиралось в сухие кустарники и редкую желтоватую поросль, покрывшую пространство до горизонта. Ни одно дерево не поднималось над мягкими холмами.Высокий чернокожий охотник вышел на берег и осмотрелся. Тяжёлая голова на короткой шее, короткое туловище, длинные тонкие ноги. Чёрные волнистые волосы были спутаны, большая борода закрывала грудь, огромные надбровные дуги нависли над большими, чёрными как уголь, внимательными глазами. Широкий нос над полными губами втянул воздух, улавливая запах добычи. Сухие пальцы сжимали копьё и несколько дротиков.Охотник осмотрелся. Примятая трава ясно указывала путь огромного животного. Обычно человек оставлял такие следы без внимания: слишком большого зверя не одолеть в одиночку. Когда добыча выше охотника, даже подходить к ней боязно. Разве что иногда удастся поймать детёныша, но и они предпочитают сидеть в маминой сумке или не отходят от родительницы далеко.Но сегодня был другой случай. Острый взгляд прирождённого следопыта сразу отметил необычность поведения зверя. Он не пасся и не шёл к какой-то определённой цели, а бесцельно шатался по поляне, надолго застывая в одном месте, ложась и снова поднимаясь. При этом животное ничего не ело. Это было странно. Обычно огромные существа постоянно жуют, гигантской туше необходима трава, трава и ещё раз трава. Тут явно было что-то не так.Охотник заинтересовался и пошёл по следу. За очередной куртиной ему открылась картина, сделавшая этот день самым удачным за целый год: на красновато-серой поляне, расцвеченной изумрудной травой, лежала бурая мохнатая туша размером с ветровой заслон. Горбатый чёрный нос навис над приоткрытой пастью с торчащими из неё тонкими жёлтыми зубами. Маленькие слезящиеся глазки были прикрыты. Толстые ноги с кривыми когтистыми пальцами безвольно протянулись по земле.На первый взгляд было непонятно, жив ли ещё зверь, но в любом случае он не мог сопротивляться. О лучшем нельзя было и мечтать! Мяса теперь хватит надолго. Можно даже позвать соседей и родственников, устроить корробори, похвалиться и покрасоваться. Кстати, надо будет сделать на память украшение из зуба. Охотник улыбнулся, перехватил покрепче копьё и, всё ещё осторожничая, пошёл к своей удаче…
Улики
В своём вечном стремлении к неизведанному люди преодолевали горизонт за горизонтом. Лазурные воды Индийского океана оставались справа, а берега, то пустынные, то заросшие джунглями, – слева. Песчаный пляж впереди манил обилием выброшенной волнами еды, сзади громоздились зловонные раковинные кучи и недовольно покрикивали голодные родственники. Грандиозный марш прибрежных собирателей, растянувшийся на поколения, казался бесконечным. Но всё имеет завершение: берег прервался простёршимися на восток узкими пальцами полуостровов Сунды – огромной земли, поглощённой позднее поднявшимися водами океана, от которой ныне остались лишь вершины гор – бесчисленные острова Индонезии. Душные джунгли упёрлись в проливы, но движение людей было не остановить. На плотах или долблёнках, уверенные в успехе, темнокожие моряки отчаливали к видневшимся вдалеке вулканическим вершинам. С Калимантана на Сулавеси, оттуда на Сулу, Хальмахеру, Буру и Серам. Через слитые острова Яву и Бали к Ломбоку, Флоресу и Тимору, Бабару и Танимбару. Через остров Кей и дальше. От одного зеленеющего клочка суши к другому, ориентируясь на облака, стаи птиц и дымящиеся конусы вулканов.
Островной мир был впечатляющ, но беден. Птицы с фантастическим оперением гортанно кричали в высоких кронах, их крыльями и хвостами можно было украсить себя, но их мясом трудно было прокормиться. Яркие сочные фрукты манили взор и услаждали обоняние своим ароматом, но их водянистой мякотью нельзя было насытиться. Мука из саговой пальмы – плохой заменитель мяса антилоп и кабанов.
Новые проливы, новый рывок на восток. И вот перед взорами отважных мореплавателей предстали берега Сахула: Новая Гвинея, слившаяся с Австралией и Тасманией, доселе оставалась ничьей землёй. Нога человека не ступала на её пляжи, непуганые животные не знали страха перед копьями разумных. Где низменные, поросшие непролазными малярийными манграми, где гористые, вздымающиеся зелёными стенами, чьи вершины скрываются в вечном тумане, – берега Сахула приняли первых поселенцев.
Когда это произошло – остаётся загадкой. Вероятно, уже 48–49 тысяч лет назад люди расселялись по просторам Австралии; по крайней мере 43 тысячи лет назад они там уже точно были.
В наши дни огромные пространства, бывшие когда-то цветущими долинами, превратились в морское дно. Там, где высились тропические деревья, щетинятся коралловые рифы, где колыхались под ветром травы саванн, течения треплют морские водоросли, где летали райские птицы, ныне порхают рыбы-бабочки. Огромная Арафурия – западная часть Сахула – покрылась водами Арафурского моря, Торресов пролив отделил Новую Гвинею от Австралии, а Бассов – Австралию от Тасмании.
Судьба этих миров сложилась очень по-разному. Душные горные джунгли Новой Гвинеи чрезвычайно контрастируют с высушенными раскалёнными просторами Австралии, а те – с прохладными лесами Тасмании. Столь же различна была и история населивших эти земли людей.
Предки австралийских аборигенов, попав в Австралию, казалось, очутились в раю. Многочисленные гигантские сумчатые паслись на равнинах и продирались сквозь заросли, реки, хотя и регулярно пересыхающие, кишели рыбой. Но первобытные охотники повели себя как истинные дикари: острые копья и постоянное выжигание травы извели былое изобилие. Учёные спорят, сколько времени понадобилось людям, чтобы полностью уничтожить гигантских дипротодонов и гигантских короткомордых кенгуру, сумчатых тапиров и сумчатых львов, 200-килограммовых гусей-гениорнисов и 200-килограммовых фантастических рогатых черепах-нинхемисов с шипастыми хвостами. Несколько дольше продержались лишь семиметровые вараны-мегалании, мощь которых ставила их выше охотничьих талантов аборигенов.
Уничтожение рая произошло столь стремительно, что свидетельств этому почти не сохранилось. Но совпадение появления в Австралии людей и исчезновения всех крупных животных, переживших до того множество климатических неурядиц, вряд ли случайно.
Кусок кости дипротодона найден рядом с кварцевыми осколками, испачканными красным пигментом, под скальным навесом Варратии в слое с датировкой 49 тысяч лет назад. Подозрительные надрезки и следы огня на костях короткомордых кенгуру в Мамонтовой пещере и повреждения костей в Лансфилд Свомп, вероятно, древнее 37–38 тысяч лет. Возможно, местом пиршества являются завалы костей огромных птиц и зверей в Кадди Спрингс, образовавшиеся 30–37 тысяч лет назад. На ребре дипротодона в Тамбар Спрингс обнаружено небольшое квадратное отверстие, которое может быть следом удара копьём – 33,5 тысячи лет назад. Не то 24, не то 6 тысяч лет назад на тех же животных могли охотиться аборигены в Лайм Спрингс.
Но все эти доказательства очень шаткие. Так, в Варратии земля изрыта норами кроликов, которые могли сместить находки с исходных мест. В Кадди Спрингс есть и кости современных коров, так что слои заведомо сильно перемешаны. В Лансфилд Свомп отпечатки на костях, считавшиеся следами орудий, оказались погрызами сумчатого льва. Повреждение ребра из Тамбар Спрингс могло быть получено животным во время брачных сражений: зверя мог ткнуть своими острыми торчащими вперёд резцами самец-конкурент.
Эфемерность доказательств охоты аборигенов на гигантских сумчатых привела к тому, что многие археологи считают, что таковых охот и не проводилось. В лучшем случае изредка людям удавалось заполучить детёныша дипротодона или собрать и испечь яйца гениорниса.
Но иногда удача всё же улыбалась древним жителям Зелёного континента. В Спринг Крик на юго-востоке Австралии среди множества костей огромных зверей обнаружены и останки дипротодонов – родственников вомбатов и коал. Эти звери – трёхметровой длины, высотой в холке с рослого человека – паслись на лугах около возникавших и вновь пересыхавших озёр и рек.
Один зуб такого зверя оказался особенным: по его краю кто-то нанёс 28 коротких насечек. Крайне сомнительно, чтобы это были повреждения, образовавшиеся от случайного трения зуба о камни – слишком они аккуратные. Другая версия – животное ело что-то с песком. Но почему тогда насечки получились только на одном зубе и опять же, как они расположились так ровно? Эксперименты показали, что подобные зарубки могут образоваться лишь на свежем зубе и были сделаны именно кремнёвым орудием: песчаниковое оставляет гораздо более широкие бороздки. Получается, какой-то древний охотник либо убил дипротодона, либо нашёл недавно умершее животное.
Зачем он надрезал зуб? Этого мы не знаем. Но эта находка – едва ли не единственное достоверное свидетельство того, что пути людей и дипротодонов иногда пересекались.
Литература
Flannery T. F. et Gott B. The Spring Creek Locality, Southwestern Victoria, a late surviving megafaunal assemblage // Australian Zoologist, 1984, V. 21, pp. 385–42.
Vanderwal R. et Fullagar R. Engraved “Diprotodon” tooth from the Spring Creek locality, Victoria // Archaeology in Oceania, 1989, V. 24, №1, pp. 13–16.
Wroe S., Field J. H., Archer M., Grayson D. K., Price G. J., Louys J., Faith J. T., Webb G. E., Davidson I. et Mooney S. D. Climate change frames debate over the extinction of megafauna in Sahul (Pleistocene Australia-New Guinea) // PNAS, 2013, V. 110, №22, pp. 8777–8781.
Назад: 34. МЕЗИН. КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС (УКРАИНА; 21,6 ТЫС. Л.Н.)
Дальше: 36. ЛИАНГ ЛЕМДУБУ. ПРОЩАЙ, МОЯ СЛАДКАЯ (ОСТРОВ КОБРООР; 17 ТЫС. Л.Н.)
