Глава 1. Смерть и забвение
На проект-панно зажглась красная надпись:
Радиационная опасность. К-коэффициент — 20%%%%%
Оценка радиационной обстановки…
На этом система зависла, отображая крутящееся колёсико. То ли показатели настолько сложные, то ли бортовой компьютер неисправен.
Мой спутник отложил планшет, на котором во время полёта смотрел дебильные стендап-шоу. Все полтора часа мне пришлось слушать гогот, ржаку и шутки на татарском, русском и китайском. На всех языках — пошло и глупо. Даже досадно, что звукоизоляция в салоне такая, что не слышно винтов. Лучше слушать их треск, чем эти потуги на юмор.
Спутник поднялся с кресла, открыл шкаф:
— Размер?
Я тоже поднялся. Самостоятельно выбрал костюм радзащиты.
— Вот такими деталями вы, бойцы, себя и выдаёте, — усмехнулся спутник.
— Не понимаю, о чём ты.
— О том, что не доверил мне выбор.
Я расстегнул чехол. За двадцать секунд, превышая норматив, оделся и проверил работоспособность костюма:
— Папа учил не доверять незнакомым. Тебя, прости, впервые вижу.
Сел обратно, не выпуская из вида штурвал. Спутник проследил за моим взглядом:
— И руль постоянно пасёшь.
— Может, я никогда не видел, чтоб боевой вертолёт сам себя пилотировал.
— Всё ты видел, — спутник застегнул костюм (почти уложился в норматив). — И прекрасно знаешь, что если сейчас нас собьют, то лучше взять управление на себя.
— Разве вертушка не оснащена динамической защитой?
— Ясен хер, защита подорвёт ракету на подлёте, но для этого в них и встроен гамма-излучатель. ЭМ-импульс после взрыва ракеты выведет комп из строя. Он тупо не потянет просчёт аварийной посадки. Вот ты и сидишь на измене, готовый прыгнуть в кресло пилота. Кто воевал, тот знает.
Последняя фраза уже прозвучала в динамиках моего костюма радзащиты. Хотел ответить, что бортовой комп и без импульса глючит, но промолчал. И без того беседа получилась довольно глупой. Мы обменивались очевидными знаниями, прощупывая друг друга на предмет, кто больше врёт о себе?
Спутник взял планшет и перебросил на проект-панно карту:
— Начинаем снижение.
Значок нашего Ми-200 СУ перемещался по территории, заштрихованной жёлтым и чёрным. Формально земли принадлежали Китайскому Казахстану, автономной республике в составе Китая, на деле — никому. Несколько десятков лет прошло после даты последней ядерной бомбардировки. Высокая радиация обещала пробыть здесь ещё пару десятков веков.
Лучшего места, чтоб обустроить незафиксированную точку доступа в Адам Онлайн, не найти. Даже если и проследят сигнал, то ровно до границы заброшенных территорий. Далее никакая электроника не вычислит точное положение ванны — слишком сильные помехи.
Вместо карты на проект-панно включилась нижняя камера: остатки разрушенного городка, пунктиры улиц, как перерезанные вены. Рассвет ещё не начался, поэтому камера работала в ночном режиме, придавая развалинам ещё большей безжизненности.
— Только не говори, что ванна на поверхности установлена.
— Обижаешь, брат, — ответил спутник. — Она так глубоко под землёй, что слышно, как снизу Шайтан из ада стучится.
#
Начинающееся утро едва окрасило безжизненное небо. Я и мой спутник стояли возле раскрытого грузового отсека вертолёта.
— Вон там, под кирпичами поищи, — сказал мне спутник.
Вообще, такие как он, назывались «лендлорды». Люди, владеющие «лендингами», помещениями, в которых располагались системы нефиксированного выхода в Адам Онлайн. А таких как я, что хотели скрытно выйти в виртуальный мир, звали «квартиранты». Или, учитывая квантовую природу экстернета, — «КВАНТиранты».
Под грудой кирпичей прятался конец шланга с механизмом перекачки жидкости. Шланг легко тянулся из дыры в земле. Лендлорд вытянул второй такой же шланг. Мы подключили концы к двум цистернам диссоциативного электролита, что занимали половину грузового отсека вертушки. На боках цистерн, кроме надписей на татарском, китайском и английском, наклейки с гербом Казанской Народной Республики.
Содержимое цистерн начало закачиваться в подземные хранилища.
— Хватай вещи, и за мной, — приказал лендлорд.
Я взял в салоне вертолёта свой рюкзак, достал из бокового кармана пистолет.
— Да в кого ты здесь стрелять собрался? — Сказал по рации лендлорд. — Всё под контролем.
Немного помедлив, я вложил пистолет обратно. Сунул рюкзак в защитный мешок. Впрочем, рюкзак был тоже антирадиационный, но я не хотел рисковать. Если шприцы с инъекциями получат дозу радиации — я уже не вернусь из техаррации.
Взвалил рюкзак на плечи и поспешил к зданию разрушенного магазина. Вертолёт остался посреди заросшей жёлтыми колючками площади города: двери нараспашку, из грузового отсека тянулись полосы шлангов, как электроды пациента реанимации. Неудивительно, что борт в таком запущенном состоянии.
Я и лендлорд перелезли через выбитые витрины. Внутри магазин полностью зарос колючками и корявыми деревьями, напоминающими саксаул. Висели обрывки древней рекламы Кока-Колы. В воздух поднялась туча насекомых. В зоне высокой радиации не было зверей, но жуки, осы и бабочки, опыляющие здесь неизвестно что неизвестно чем, чувствовали себя прекрасно.
Шагая сквозь рой гнуса, как через туман, добрались до стены. Лендлорд разгрёб ползучие растения, отворил рассохшуюся дверь, за которой оказалась кирпичная стена. Взявшись за выступающий камень, потянул стену на себя. Она открылась, как обычная дверь. За нею — тёмный коридор со ступеньками вниз.
— Я с партнёрами три месяца строили этот лендинг, — сказал лендлорд, спускаясь вниз. — Потом я один жил тут месяц в компании строительных роботов. Фигачил инфраструктуру для подключения к этернету.
В коридоре загорелась лампочка, освещая клетку лифта. Лендлорд набрал на планшете код разблокировки дверей.
Я оглянулся. Насекомые успокоились и снова облепили ветки. В прямоугольнике разбитой витрины увидел, как первые лучи солнца окрасили облака в розовый. Теперь я долго не увижу настоящего мира. Пусть хоть и такого унылого мира, с высоким фоном радиоактивности, как эти заброшенные территории Китайского Казахстана.
#
Скафандры мы сняли и бросили в шлюзе, после антирадиационной обработки. Лендлорд прошёл в тёмную пустоту и громыхнул рубильником.
Лампы зажигались медленно, да и то не все. Вместе с ними заработали насосы и вентиляторы. Воздух подземного помещения наполнился пылью.
— Видишь, брат, воздух фильтруется и очищается… — он едва сдержал порыв чихнуть. — Ки… кислород производится из воды, её берём из скважины. Водород, который образуется при производстве воздуха, идёт на энергообеспечение систем. Как на лунной станции, брат.
— А с электричеством что? — Я показал на мигающие лампы. — Моя ванна так же работать будет?
— Обижаешь. Ванна и комп питаются от отдельного генератора, а батарея может два месяца пахать в аварийном режиме.
Вдоль одной стены стояли две гироскопные камеры: шары из пожелтевшего пластика в три метра диаметром. Кажись, производства LG. Хм, кому в наши дни, кроме несовершеннолетних или калек, нужны гирошары? Даже если и нужны, то зачем хранить их на лендинге? Вдоль других стен стояли медицинские шкафы и краны для подачи диссоциативного электролита. В углах пылились строительные роботы.
Центр помещения занимала отдельная комната, собственно — лендинг. Её вид отличался белизной и чистотой. К потолку шли толстые воздуховоды. Через квадратное окно я осмотрел ванну техаррации, затянутую полиэтиленом. В комнате уже ползал старенький робот. На его экране отображалась надпись «Кварцевание — 34%».
— Как тебе?
— Ванна отличная.
Лендлорд подошёл к двери лендинга, в середине которой висело проект-панно. Провёл ладонью, открывая интерфейс компьютера. Я тоже подошёл и вызвал информацию о системе:
— NAILYA —
Quantum computation platform.
20445 MgQ-bits (Last date checked: never)
Model Name: QCP.
Model Identifier: QCP 6,2
System Release: 100.07
(Upgrade server is unavailable. Check firewall settings. Reconnecting 3… 2… 1…)
Hardware UUID: 8D9DBA65-21FA-5629-8A59-46ECF5708B77
…
— Шесть-два? — воскликнул я. — Серьёзно? Комп десятилетней давности.
Лендлорд привычно оскорбился:
— Вот смотри, брат. Тебе сколько стандартных лет?
— Тридцать шесть.
— Почему на задание послали тебя, а не двадцатилетнего молодца? Правильно, опытный ты. Майор? Капитан? А может, и генерал уже, а? У вас, на Московской Руси, быстро генералами становятся.
— Понятия не имею, о чём ты.
— Новое — это не самое лучшее. А «надёжное» не значит «новое». Эта «Наилюша» столько людей на тот свет переправила, что не боись, из всех присутствующих, — она самая опытная. Столько людских сознаний в себя вобрала, что…
— Компы не хранят бинарные массивы сознания людей.
— Э-э-э, нет, брат, все эти квантовые запутанные дела даже учёные, что придумали технологию техаррации, не могут объяснить.
— Могут, просто ты не поймёшь. Без обид. Ладно, не кипишуй, пусть будет шесть-два.
Решил не раздражать лендлорда. Всё-таки ближайшие месяцы моё тело будет плавать в ванне с диссоциативом. Если лендлорду вздумается выкинуть его на помойку, моему сознанию некуда будет вернуться.
Робот подал сигнал о завершении кварцевания и выехал из ванной комнаты. Лендлорд показал на кабинку в углу:
— Пора, брат. Там душевая и переодевалка. Я пока инъекцию забодяжу.
Я кивнул на рюкзак:
— У меня свои. В кармашке возле пистолета.
— Ну вот, брат, а говоришь, не знаешь, о чём я… даже инъекцию не доверил. Вот не понимаю, зачем вашей конторе, — ЦРУ, АНБ, МСБ или кто — нужны услуги лендлорда? Пусть и такого дорогого, как я.
Я пожал плечами, показывая, что «понятия не имею, о чём ты».
Зашёл в кабинку и начал раздеваться. За дверью бубнил лендлорд, пока шарил в моём рюкзаке:
— А я скажу, зачем. Когда всплыли подробности столетней истории с Менторами, вы все ринулись в экстернет, чтоб найти их. Это не секрет. Во всех Обводах говорят про это. Кто найдёт Менторов, тот, возможно, получит цифровое бессмертие. Вот вы и таритесь друг от друга. Под видом жуликов, хотите в этернет просочиться. Но меня не обманешь, я не бот техподдержки, хе-хе.
Я повертел краны. Труба захрипела, харкнула в меня пылью.
— Да, брат, забыл. Там насос на стене, сам воду качай. Чё-то не смог нормальный водопровод сделать. Говорю же, один строил.
#
Техаррация, снятие копии человеческого сознания, работала примерно так:
Тело человека, помещённое в ванну с диссоциативным электролитом, погружалось в стазис. Все жизненные функции замораживались. Проникая в каждую клетку тела, молекулы диссоциатива создавали его электрическую копию, которую улавливал сканер, подключённый к QCP, квантовой вычислительной платформе. Виртуальная модель индивида, называемая иногда «бинарный массив», (хотя никакого бинарного кода там давно не было), обрабатывалась и пересылалась в экстернет. Обычно в Адам Онлайн, крупнейший виртуальный мир.
В Адам Онлайн всё было лучше, чем в реальности. И воздух, и еда, и развлечения. За работу не только платили больше, но и сама работа была интереснее. Ведь квест по поиску какого-то предмета заманчивее производства реального предмета на реальном станке реального завода.
По статистике: на любой период времени более семидесяти процентов жителей планеты находились в стазисе. Три миллиарда человек, плавали или в ванне у себя в квартире, или в районном отделении МТК. МТК, — Муниципальный Техаррационный Кластер — это пропуск в Адам Онлайн для бедных. Здание, заполненное тесными торпедами, с голыми и лысыми людьми внутри.
Три миллиарда людей жили в виртуальной реальности, зарабатывая виртуальные миллионы, или болтались по бесконечным локациям Адам Онлайн, имитируя торговлю, зарабатывая этим миллиарды. Торговали самодельными скинами, апгрейдами, оружием, шмотом.
Там крутились нереальные деньги нереальной экономики, создавая реальную добавочную стоимость, которую можно было употребить на производство ещё большего количества искусственных образов: новых скинов, новых модификаций оружий, новых надстроек. Гигантский маховик цифровой экономики затянул почти всё население планеты.
Для возвращения в реальность сознание снова конвертировалось в QCP и перезаписывалось в тело, через диссоциативный электролит. Поверх старого сознания записывалась обновлённая версия, пожившая в Адам Онлайн.
Обычный диссоциатив сохранял свои консервирующие свойства от трёх до пяти тысяч часов, в зависимости от качества. Это от четырёх до шести месяцев. Если к тому времени не вернуть сознание в тело, то начавшийся процесс разложения не позволял перезапись. Высококачественный диссоциатив, например, как тот, в котором плавало сейчас моё тело, позволял поддерживать стазис почти год.
Хотя год — недостижимый срок.
Засада крылась не в свойствах электролита или мощностях QCP, но в свойствах человеческого сознания.
Оно не могло существовать в виртуальном мире неограниченно долго. То, что когда-то имело настоящее тело, не могло избавиться от его ощущений навсегда.
Через восемь тысяч часов человек постепенно терял самого себя. Его сознание подвергалось так называемой «информационной энтропии». Отсекались все воспоминания о жизни до погружения в ванну. Человек терял стройность мышления, путал причину и следствие. Обнаруживал все симптомы шизофрении.
Подвергшийся энтропии игнорировал факт, что Адам Онлайн — искусственная реальность. Он забывал всё, что было с ним до техаррации. Ему казалось, что он жил в Адам Онлайн всегда. Воевал, умирал и возрождался на башнях респауна. Человек отказывался воспринимать рассказы о реальности. Смеялся, когда его убеждали, что на самом деле его тело лежит в какой-то там ванной. В конце концов, сознание такого человека распадалось и таяло в виртуальной вселенной.
Смерть настигала человека даже в теоретической попытке её обмануть, сохранившись в цифровой копии.
Так было с моей Олей. Так было со всеми слабаками, боявшимися реальной смерти. Они предпочитали бесчисленные виртуальные перерождения, которые всё равно вели к неизбежному: смерти и забвению.
Смерть нельзя обмануть, оцифровывая свою жизнь. Но всем этого хотелось.
С учащением случаев невозвращения, в управляющие QCP был встроен механизм принудительного сброса в офлайн. Кроме того, игрок, отмотав смену в максимальные восемь тысяч часов, получал сильнейший дебаф. Жить в Адам Онлайне становилось тяжелее с каждым часом. Прокаченного перса мог убить даже порыв сильного ветра. Угроза потерять все накопления и очки опыта действовала сильнее, чем угроза потерять жизнь. Адамиты возвращались в тело, не дожидаясь принуждения.
Приятный побочный эффект техаррации — это удлинение жизни тела из-за стазиса. По-сути, люди старели примерно на пять месяцев в год. Срок существования тела удлинился. Это привело к понижению темпа рождаемости, решив проблему перенаселения и нехватки ресурсов эффективнее, чем предыдущая ядерная война. Зачем спешить с рождением ребёнка, если перед тобой двести лет жизни, полной приключений?
Жить двести лет — хорошо. А жить вечно — лучше. Но этому мешала информационная энтропия. Если Менторы действительно нашли способ её нейтрализовать, то это меняло всё. Ради бессмертия, мы будем убивать друг друга и онлайн, и офлайн, так же, как когда-то убивали за территории, за нефть и за самок из соседнего племени.
Человек всегда находил причину, чтоб завалить ближнего, пока ближний не завалил его первым.
Не так ли?
#
Совершено голый, я сидел на краю ванны, заполненной густой синей жидкостью. Тепло. Запах хвои перебивал вонь из ванны. Моё лицо и лысая голова опутаны сеткой нейропередатчика. На стуле передо мной лежал планшет лендлорда, где отображался ход сканирования. NAILYA просчитывала, сколько места и времени займёт оцифровка моей сущности.
Лендлорд принёс последнее ведро и вылил в ванну. Подача диссоциатива тоже осуществлялась в ручном режиме! Да уж, чего он тут три месяца строил-то?
— Достаточно, — утёр пот лендлорд. — Колоться тоже сам будешь?
— Неа, давай ты, — я вытянул руку. Надо показать, что я ему доверяю.
Он достал из коробочки шприц. Приложил к вене, дождался зелёного сигнала и надавил. На меня мгновенно накатила сонливость. Едва смог разлепить губы:
— В другом кармашке рюкзака карточка лежит… Принеси, пожалуйста.
Лендлорд вышел. Вернулся, разглядывая карточку:
— Жена, дочка, сестра?
— Не твоё дело. Без обид. Поставь на стул. Анимацию отключи.
Лендлорд разместил карточку рядом с планшетом. Переключил режим анимации. Оля замерла, глядя куда-то вдаль, поверх объектива.
NAILYA мигнула табличкой:
Process complete. Ready to teharrate.
Я развернулся, перебрасывая отяжелевшие ноги в ванну. Диссоциатив мягко обволок прохладой. Лендлорд снял с моей головы сеть нейропередатчика:
— Короче, дальше работаем, как договаривались. Я тут сижу неделю, если ты не подаёшь сигнал о выныривании, то собираю манатки и лечу домой. Лифт уничтожаю… шахту заваливаю песком. Ты не передумал?
— Мне нужна безопасность. Мало ли кто тут бродить будет? Кочевники какие-нибудь.
— Здесь, в норе, запускаю систему защиты. Три «баски» в полном снаряжении будут стоять в помещении. Они же тебя выкопают, после завершения миссии.
— Какие именно «баски»?
— «Бас-4-М», модернизированные то есть. Машинки не новые, но тоже надёжные. На одной огнемёт даже установлен. Так что не переживай. Все они настроены на распознавание твоего голоса и образа. Словом, не ошибутся, не ссы. На поверхности тоже «баска» будет зарыта. При опасности проникновения обрушит всё здание. Тогда тебя вообще накроет, не докопаешься. Но как выкапываться будешь, не моя проблема, яхшы?
— Окей.
— Удачи, брат.
Я молча погрузился в ванну. Диссоциатив проник в лёгкие, опустился в желудок прохладным комом. Я сдержал порыв вынырнуть. Отвык от подобных ощущений. Некоторое время смотрел на мир сквозь синий туман. Мелькнуло искажённое лицо лендлорда. По дну ванны что-то гулко ударило, вероятно, робот проверял герметичность. Он будет делать это каждые сорок минут, на протяжении дней, месяцев…
Диссоциатив, полученный через инъекцию, разошёлся по организму. Его молекулы проникли в каждую клетку моего тела. Мой метаболизм, а вместе с ним и время, замедлился. Я мог видеть, как мигала одна из ламп — медленно гасла, уходя в красный цвет.
Вместе с нею погас и я.
