И Равана услышал тот ужасный шум, поднятый обезьянами и ракшасами, ревущими и вопящими. Прислушиваясь к нему, повелитель бродящих в ночи сказал своим советникам: «Этот шум, выдающий ликование обезьяньего войска теперь, когда Рама и Лакшмана сражены на поле боя, тревожит меня». И, обратившись к приближенным ракшасам, он приказал: «Ступайте и узнайте о причине радости в неприятельском стане».

И те, поспешно взойдя на стены, узрели на поле войско обезьян, выстроившееся, чтобы идти на приступ, во главе с Сугривой и обоими сынами Дашаратхи, освобожденными от зачарованных стрел. Тогда, удрученные духом, свирепоокие ракшасы спустились со стены, предстали перед своим повелителем с побледневшими лицами и горестно поведали ему ту бедственную новость.

Услышав от них, что Рама и Лакшмана восстали от ран и вновь появились на поле боя, владыка ракшасов охвачен был великой яростью и тревогой: «Если, смертельно раненные страшными стрелами Индраджита, дарованными ему богом, восстали эти оба, возвращенные к жизни, я вижу, что бесполезным оказалось мое могущество и тщетным были удары нашего оружия». И, вздыхая тяжко, словно разгневанный змей, Равана обратился к могучему и свирепому ракшасу Ваджрадамштре, восседавшему посреди собрания ракшасов, и повелел ему: «Ступай, о достойный, возьми с собою войско, убей Раму и Сугриву и истреби обезьянью рать!»

«Да будет так!» — отвечал Ваджрадамштра и, выйдя поспешно, приказал военачальникам строить войска. И, одетый в блистающую кольчугу, с золотыми браслетами и поножами, с драгоценной диадемой на голове, с луком в руке, он взошел на золотую колесницу, сверкающую как пламя, и выехал из Южных ворот навстречу обезьянам могучего Ангады. Следом за ним устремились с воинственным кличем, подобным грому, полчища грозных ракшасов, вооруженных копьями и мечами, бердышами, железными палицами, булавами, дубинами, дротиками и пиками, арканами и топорами. Вместе с пешими воинами мчались в бой всадники на быстрых конях, летели колесницы, украшенные стягами, бежали слоны, подобные движущимся горам. И все войско ракшасов наступало на обезьян грозовою тучей, гремящей и мечущей молнии.

Когда Ваджрадамштра выехал из Южных ворот на своей боевой колеснице, недобрые знамения появились в небе перед его взором. Вороны, каркая, закружились над его головою, и отвратительный стервятник опустился и сел на верхушку его стяга. Шакалы в лесах подняли зловещий вой. Воины Ваджрадамштры стали спотыкаться. И обезглавленный труп с леденящим душу воплем упал прямо на его пути.

При виде этих зловещих примет душа Ваджрадамштры омрачилась тоскою, и войско его дрогнуло. Обезьяны же, видя это, ринулись на врагов с ревом и рыком, потрясающим землю.

И закипел жаркий бой под стенами Ланки между обезьянами и ракшасами, свирепыми и беспощадными, пылающими воинственной страстью, рвущимися уничтожить друг друга. Воины бросались друг на друга, нанося и получая в ответ яростные удары, прыгая, падая, топча друг друга ногами, проливая потоками кровь и сами истекая кровью. Сходясь один на один и отряд на отряд, не отвращая в битве лица, бойцы поражали друг друга палицами и дубинами, мечами и древесными стволами, боевыми топорами и каменными глыбами; и камни и бревна, сталкиваясь в воздухе с мечами и кольями, порождали великий грохот и треск, мешавшийся с барабанным боем и пением труб, громыханьем колесниц, ржанием коней и криками воинов. А некоторые, отбросив оружие, вцеплялись друг в друга голыми руками, и дрались кулаками, и били, и рвали, и раздирали друг друга на части. И многие ракшасы были разорваны на куски обезьянами или сокрушены глыбами скал, и многие обезьяны были убиты оружием ракшасов.

Ваджрадамштра, грозным обликом подобный Шиве, Разрушителю Вселенной, пробивался сквозь ряды неприятельской рати, сея смерть на своем пути и вселяя трепет в сердца обезьян, и следом за ним продвигались воины его, одушевленные жаждой бод. Но отважный Ангада, обладающий львиною мощью, с глазами, красными и горящими от гнева, ухватив ствол дерева ашвакарна, учинил великое побоище в рядах войска ракшасов. Сотни их полегли от его руки, как лес, вырубленный топором дровосека, и поле покрылось горами трупов с размозженными головами и переломанными руками и ногами, покрылось трупами коней, слонов и обломками сокрушенных боевых колесниц; реки крови заструились по полю брани. И смутилось и заколебалось войско ракшасов под неистовым натиском Ангады, сына Валина.

Видя поражение своего войска, Ваджрадамштра был охвачен гневом. И, натянув свой лук, блистающий, как молния Индры, он начал осыпать ливнями стрел ряды обезьян. И сильнейшие из ракшасов, стоя на колесницах, начали посылать во врагов тучи стрел и дротиков. А обезьяны стали метать в ракшасов древесные стволы и огромные камни. И оба войска понесли тут сильный урон, и многие ракшасы и обезьяны, сраженные, полегли на поле.

Тогда предводитель ракшасов, могучий Ваджрадамштра, обрушил на обезьян непрерывный ливень стрел. И он, искушенный в стрельбе из лука, пронзал одной стрелою и восемь, и девять обезьян разом. Воспламененный гневом, Ваджрадамштра опрокинул тогда и рассеял неприятельский строй. И обезьяны, израненные его стрелами, в страхе бежали тогда под защиту Ангады.

Ангада, видя ряды своей рати расстроенными, обратил свой взор на Ваджрадамштру и встретился с его взором. И оба ринулись друг на друга и сошлись в смертельной схватке, словно лев с разъяренным слоном. Сотнями и тысячами стрел, подобных языкам пламени, Ваджрадамштра пронзил тело сына Валина. Обезьяний же вождь, истекая кровью, метнул огромное дерево в Ваджрадамштру. Но, видя это, ракшас, не смутившись и не дрогнув ни на мгновение, рассек то дерево в полете на части своим оружием, и, не долетев до цели, куски его упали на землю. Тогда Ангада, подняв над головою громадную скалу, со страшным криком метнул ее во врага. Но тот, неустрашенный, спокойно соскочил с колесницы и стал поодаль на земле. И каменная глыба, брошенная Ангадой, обрушилась на колесницу и разнесла ее в щепы и насмерть придавила коней.

Схватив тотчас же другой такой же камень — поросшую деревьями горную вершину, — сын царя Кишкиндхи обрушил ее на голову ракшаса. И Ваджрадамштра, оглушенный, изрыгая кровь изо рта, мгновение стоял недвижимо, опираясь на палицу, чтобы не упасть, и тяжко вздыхая. Придя в себя, он взмахнул своей чудовищной палицей и нанес ею Ангаде удар в грудь; затем, отбросив палицу, он бросился на Ангаду, и оба сцепились врукопашную, нанося друг другу страшные удары кулаками.

И ракшас и обезьяна, избивая друг друга, изрыгали кровь изо рта и вздыхали тяжко, подобно змеям, и оба, изнуренные тем боем, разошлись наконец, не в силах одолеть один другого голыми руками.

Отступив, Ваджрадамштра взял щит, обтянутый ослиной кожей, и меч с клинком широким и острым и снова напал на Ангаду. Ангада тоже схватил меч, и оба — ракшас и обезьяна — стали кружить друг возле друга, прыгая и отскакивая и соревнуясь в ловкости и проворстве. И, нападая один на другого, оба, жаждущие победы, они испускали воинственные клики; и кровь струилась у них из ран, уподобляя обоих витязей деревьям кимшука, покрытым алыми цветами.

И оба, вконец изнуренные битвой, уже не могли держаться на ногах и продолжали сражаться, стоя на коленях. Но вот внезапно, в мгновение ока, Ангада вскочил с горящими глазами — с быстротой змеи, прянувшей на жертву! И единым взмахом своего острого меча сын Валина снес голову с плеч Ваджрадамштры; и отрубленная голова, покрытая кровью, покатилась по земле, вращая глазами.

Ракшасы, видя гибель своего военачальника, в ужасе обратились в бегство, преследуемые обезьянами, ища спасения от избиения за стенами Ланки. А сын Валина, сразивший Ваджрадамштру, торжествовал победу, возвышаясь среди обезьян, как Индра среди бессмертных.