Прошел месяц, а обезьяны войска Ангады так и не нашли нигде прекрасной Ситы. Они обошли всю землю у океана, обыскали каждый клочок земли от высоких гор Виндхья до глубокого моря, но нигде не было супруги Рамы.

Обезьяны Ангады и Ханумана сидели печальные на склоне холма и смотрели на сверкающие воды океана. Они сидели и не знали, что им делать дальше. Сугрива уже ждал от них ответа, но нечего им было сказать своему государю. Они не смели возвращаться без Ситы, Сугрива их отпустил только на месяц, и они нарушили повеление царя Кишкиндхи. Обезьяны боялись гнева Сугривы, и страшно им было возвращаться в Кишкиндху.

Ангада говорил своему войску: «Я боюсь, что Сугрива предаст меня лютой казни. Наш государь неискренен и вероломен, он привык говорить неправду. Однажды он обманул своего царственного брата, а второй раз обманул Раму — он выполнил свое обещание, данное сыну Дашаратхи, только потому, что боялся смерти. Если бы не страшны ему были неотвратимые стрелы Рамы, Сугрива не сдержал бы своего слова. Нет у него в душе благодарности к другу, нет у него милосердия к сыну Валина. Сугрива будет рад избавиться от неугодного ему наследника престола. Поэтому государь Кишкиндхи не простит Ангаде даже малого проступка. Я не сдвинусь с места отсюда, лучше я буду здесь сидеть, страдая от голода и жажды, и дожидаться смерти, но не вернусь в Кишкиндху».

Слова Ангады разжалобили его войско, с плачем окружили обезьяны своего вождя и сказали, что они его не оставят. Напрасно Хануман старался уверить Ангаду, что государь Кишкиндхи милостив к сыну Тары, что несправедливо он обвиняет в жестокости Сугриву, Ангада ему не поверил и решил остаться на берегу океана.

Усталые и голодные, отчаявшиеся обезьяны сидели на траве вокруг Ангады и тихо между собой говорили. В беседе они упомянули имя царя ястребов Джатаю, и слова их услыхал родной брат друга царя Дашаратхи могучий ястреб Сампати. Он уже давно видел обезьян, сидевших у моря, его уже давно мучил голод, и он намерен был съесть всех обезьян до единой, но рассказ о гибели его мудрого брата смягчил его свирепую душу. Сампати подошел, раскинув крылья, к испуганным обезьянам и сказал им: «Скажите мне, кто вы такие? Откуда вы пришли к океану? Что вам известно о моем брате Джатаю? Мой брат любимый дороже мне, чем жизнь. Мой брат обитал в лесу Джанастхана, и я ничего не знаю о его смерти. Расскажите мне все об этом и ничего не таите».

И Ангада рассказал могучему Сампати, как Равана похитил Ситу, как нес ее в золотой колеснице, как Джатаю за Ситу вступился и как Равана, кровожадный ракшас, убил Джатаю в жестокой схватке. А потом Ангада сказал Сампати, что в поисках Ситы сыновья Дашаратхи встретили в лесу умиравшего Джатаю. «Благородный сын Дашаратхи, могучий Рама вступил в союз с нашим государем, — продолжал Ангада, — и царь Кишкиндхи послал нас искать похищенную Ситу. Сроку нам дал Сугрива только месяц. Но мы так и не отыскали Ситу и опоздали возвратиться в Кишкиндху. Мы устали от голода и жажды, нас страшит гнев царя Сугривы, и мы решили домой не возвращаться. Вот мы и сидим здесь на берегу великого океана и ожидаем прихода смерти».

Жалобный рассказ Ангады о поисках Ситы, о гибели Джатаю и беды измученных подданных Сугривы тронули душу свирепого царя ястребов Сампати, и он рассказал им про свою жизнь: «Сто лет тому назад мы были молоды еще и сильны с моим братом, и казалось нам, что нет для нас никаких преград в этом мире. Мы думали, что весь мир воздушный нам подвластен, да и на земле с нами никто соперничать не может. И обуяла нас великая гордыня. И тогда решили мы полететь к самому солнцу и покрасоваться в небе рядом с могучим светилом. Стали мы лететь с Джатаю к солнцу, а лучи его жгли нас немилосердно и не позволяли нам подниматься выше. И тогда я пожалел Джатаю, не хотел я, чтобы солнце его сгубило, и прикрыл его своими крылами. И солнце сожгло мои крылья наполовину. И не стало у меня сил держаться на воздухе в поднебесье, и с большой высоты я упал в горы Виндхья и с тех пор не могу подняться в воздух. И вот однажды встретился мне на пути великий подвижник, прославленный мудростью и святостью. Отшельник почувствовал жалость к моим бедам и сказал мне: «Ты не теряй надежды, Сампати, еще будет в твоей жизни радость, ты еще будешь резвиться в небе и летать над землей. Живи здесь на берегу океана и дожидайся лучшего часа. Настанет день, когда к берегу моря придут друзья и союзники лучезарного Рамы, сына великого Дашаратхи. Они придут сюда на край земли к океану искать прекрасную супругу Рамы, и, если ты им, Сампати, чем-либо поможешь, у тебя снова отрастут твои крылья». Наконец-то я дождался своего счастья — я встретил вас, друзья и помощники Рамы, и теперь я смогу взлететь в небо. Я могу вам помочь, я могу вам сказать, куда унес ракшас Ситу. Как-то сидел я на берегу океана и видел, как Равана летел по небу, держа в руках Ситу, а дочь Джанаки горестно кричала: «О Рама! О Лакшмана! Где вы? Спасите Ситу!» Прекрасная супруга Рамы в великом горе срывала с себя золотые браслеты и бросала их на землю, в плену украшения ей были не нужны. Десятиголовый Равана унес Ситу в свою столицу, в большой и богатый город Ланку, окруженный крепкими стенами. Тысячи свирепых ракшасов стерегут его столицу и никого к ней близко не подпускают. Ни один зверь, ни одна птица не могут пробраться на Ланку, злые ракшасы пожирают всех пришельцев. Этот город стоит на острове далеко в море, и окружают его воды морские. Со всего мира тащили ракшасы богатства на Ланку. Дворцы у Раваны золотые, они окружены дивными садами, на крепостных стенах стоят дозорные башни, и в них на страже сидят ракшасы днем и ночью. И есть на Ланке у Раваны прекрасный ашоковый лес. Там в неволе, охраняемая ужасными ракшаси, тоскует и томится прекрасная Сита. В тот лес нет никому прохода, ракшасы никого не подпускают близко, и слуги Раваны мучают там супругу Рамы, истязая ее жестокостью и бранью. Сита же не берет у Раваны ни питья, ни пищи и ни с кем не молвит ни слова».

И пока Сампати рассказывал Хануману и Ангаде и другим обезьянам из их войска, где живет Равана, похититель супруги Рамы, где находится его царство, которое ракшасы зовут Ланкой, у царя ястребов отрастали новые крылья. Они росли у него и крепли и наливались могучей силой. Вот Сампати взмахнул крыльями, поднялся в воздух и улетел далеко в небо, пожелав обезьянам удачи.

Со вниманием и радостью слушали обезьяны могучего Сампати, и ликованию их не было предела. Наконец-то они узнали, куда спрятал Равана Ситу, где находится его богатое царство. Теперь Хануман и Ангада знали, где томится несчастная Сита, теперь они могли порадовать великого Раму и царя Сугриву, теперь смерть им более не грозила. И обезьяны забыли про жажду, про голод, про усталость, и в сердцах у них воцарилась радость. Но возвращаться в Кишкиндху было еще рано, надо было еще проверить, правду ли им сказал Сампати, надо было побывать на Ланке и постараться увидеть Ситу, надо было передать ей драгоценное кольцо ее супруга. Но обезьяны не ведали, как это сделать, как им добраться через море на Ланку, как пройти мимо крепких стен и дозорных башен, как отыскать на Ланке Ситу. С берега остров Раваны не был виден, он стоял далеко-далеко в море, а по морю до острова обезьянам было не добраться. Только один путь — по небу — мог привести обезьян на Ланку, но так далеко обезьяны летать не умели.

И тогда спросили обезьяны друг друга, кто из них мог бы прыгнуть на Ланку. Одна обезьяна сказала, что может прыгнуть всего на десять йоджан, а другая сказала, что дальше двадцати ей не прыгнуть, третья сказала, что может прыгнуть на тридцать йоджан, но до Ланки было еще дальше. И тогда Ангада сказал своим воинам, что при его искусстве, при его мощи он может прыгнуть вперед на сто йоджан, но для прыжка обратно у него, наверное, сил не хватит. И снова пригорюнились обезьяны. Видно, не судьба им помочь великому Раме, не обрадовать им своего любимого государя.

Долго обезьяны сидели молча, склонив головы, у берега океана, и наконец одна из них обратилась к Хануману с такими словами: «О Хануман, ты среди нас самый мудрый, ты могучий и отважный воин, ты среди нас самый сильный. Твой отец, бог Ветра, великий Вайю не знает преград своим желаниям. Он мчится над землей, как молния Индры, но и ты, его сын, не уступаешь Ветру силой. Ты своего великого родителя вполне достоин. Никто из нас не может с тобой сравниться всемогуществом и умением прыгать. Только ты, великий Хануман, можешь совершить этот подвиг — прыгнуть на Ланку и вернуться благополучно обратно».

Радовалось сердце Ханумана, когда слушал он хвалебные речи. Лестные слова приятны были сыну Ветра, и, воистину, он был достоин этих восхвалений. Обезьяна говорила правду о Ханумане, он не знал среди своих сородичей себе равных.

Некогда прекрасная небесная дева, обезьяна по имени Анджана, гуляла на вершине горы, приняв человеческий облик и украсив себя цветами и шелковой одеждой. Внезапно на вершине горы подул ветер, и платье прекрасной Анджаны приподнялось. Пленила красота небесной девы могучего Вайю — воспылал он к ней неодолимой страстью. Вайю обнял прекрасную деву могучими руками и сказал ей, испуганной: «Ты не бойся меня, красавица, я бог Ветра, я полюбил тебя, прелестная, пылко и хочу подарить тебе сына, который будет равен мне по силе и умению летать по небу».

Небесная дева Анджана уступила великому богу и вскоре родила могучую обезьяну, сына Вайю, и звали его Хануманом. Он был еще детенышем, совсем малым, когда взвился однажды, играя, в небо и пролетел там три тысячи йоджан. И в небе его увидел великий Индра, царь небесный, рассердился на него и молнией ударил его в челюсть. Хануман упал с неба на горную вершину и долго потом залечивал ушибы. Тогда-то и прозвали его Хануманом, то есть тем, у кого сломана челюсть.

И вот обезьяны сказали Хануману: «Ты держишь, великий сын Ветра, в своих руках нашу жизнь. Только ты можешь прыгнуть на Ланку, и мы обращаемся к тебе с мольбой: сделай это ради Ситы, ради великого сына Дашаратхи, ради спасения наших жизней».

И Хануман дал обезьянам свое согласие.