Эпосы, легенды и сказания
Анекдоты Омирбека
Занимательные истории из жизни знаменитого каракалпакского шутника
В ауле, в юрте и возле нее
Глава первая
Лучшие свои дни Омирбек, как он сам говорил, провел не во дворце Хивинского хана и не в богатых юртах Сыкмар-бая, а в своем родном ауле, среди друзей и родных.
– Родная заплата дороже чужого халата, – любил повторять Омирбек.
И еще у него была одна любимая поговорка:
– Лучше пусть меня облает собака из родного аула, чем похвалит хивинский казараис!
Куда бы судьба ни забросила Омирбека – он всегда старался поскорее вернуться в свою юрту. В ней он родился, в ней он женился, в ней и умер.
Из этой юрты, из этого аула и пошла по миру слава Омирбека, а его друзья и соседи были первыми, к го слушал его шутки, кто сохранил их, передавая из поколения в поколение.
ПРО ОТЦА ОМИРБЕКА
Отец Омирбека считался бедняком даже среди бедняков, а никогда не унывал. Хоть он и не был таким остроумцем, каким стал впоследствии его сын, но тоже за словом в карман не лазил.
Как-то раз он поссорился с баем и тот приказал своим чабанам не брать единственную козу бедняка в стадо.
– Путь пасется возле его юрты, если он забыл, что такое почтительность! – сказал бай.
И коза пошла бродить без присмотра вокруг да около.
Залезла в поле бая, истоптала посевы, общипала ростки.
Когда бай увидел, во что превратилось его поле, то кровь бросилась ему в голову. Он подскакал к юрте отца Омирбека и закричал:
– Не хочу тебя больше видеть! Откочуй отсюда немедленно!
– И с места не тронусь, – спокойно отвечал бедняк.
Бай опешил:
– Почему?
– А на чем я буду откочевывать? У меня даже арбы кет, не говоря уже о лошади! – так же спокойно продолжил отец Омирбека. – А у тебя три арбы и много лошадей – так что прямой расчет откочевывать тебе, бай-ага, а не мне! И пусть аллах бережет тебя в пути, омин!
Уходя в поле, отец часто оставлял маленькому Омирбеку столько заданий, что он просто не в силах был их все выполнить.
Однажды поручений было так много, что Омирбек все их не смог даже запомнить.
– Чтобы все было сделано, когда я вернусь! – сказал в заключение отец.
Омирбек подумал-подумал и убежал играть с ребятами, да так весь день и проносился по полю да по дороге.
Отец вернулся, увидел, что ничего не сделано, и строго спросил:
– Чем же это ты весь день занимался? А?
Омирбек ответил:
– Вы, ага, столько дел мне дали! Я целый день не мог вспомнить, с чего же мне нужно было начинать… Может, вы сами вспомните, отец?
Но отец, как ни старался, не смог вспомнить – какое дело он назвал первым, какое вторым, а какое – десятым.
– Ну, вот, видите, – сказал Омирбек, – даже вам трудно все вспомнить, а мне же нужно было не только вспоминать, но еще и сделать…
С той поры отец никогда больше не поручал сыну непосильной работы.
Отец Омирбека любил рассказывать друзьям всякие необыкновенные истории, причем делал это так убежденно, что и сам начинал верить в свои слова. Из-за этого он часто попадал в трудные положения.
Однажды вечером в юрте собрались соседи и друзья, шутили, рассказывали о том о сем.
– А кто знает, почему возле старой кочевки Берген-бая теперь в земле большая дыра – словно оттуда вынули огромное блюдо? – спросил кто-то.
– Мне рассказывал один охотник, – ответил отец Омирбека, – что там было озеро, но оно унеслось на небо. И он сам это видел!
Все засмеялись.
– Ну, пойми, как озеро может улететь на небо? Это же сказка!
– Озера не летают!
– Наврал тебе охотник!
– Нет, я ему верю, – настаивал на своем отец Омирбека. – Это честный человек. Он никогда не врет.
Поднялся горячий спор, и старейший из присутствующих предложил отцу Омирбека:
– Если ты объяснишь нам, как улетело озеро, то мы тотчас же и зарежем барашка, устраиваем для тебя плов. Если не объяснишь – ты плов устраиваешь.
Омирбек давно не ел мяса и еще дольше – плова.
Он дернул отца за рукав и прошептал:
– Разреши, ага, я им объясню!
Отец обрадовался и сказал:
– Мой сын и я – одна кровь, одно целое. Поэтому я уступаю ему свое слово. Он объяснит собравшимся здесь почтенным гостям, как может улететь на небо целое озеро. Расскажи, как в нашей степи летают озера.
– Это случилось зимой, – храбро начал Омирбек. – Была оттепель. Откуда ни возьмись – летят утки. Их столько было, что все небо они закрыли!
– Не помню зимой такого утиного перелета – начал было возражать кто-то, но Омирбек продолжал как ни в чем не бывало:
– Утки устали, увидели озеро и опустились из него. А ночью, когда утки спали, неожиданно ударил мороз. Озеро было мелким, вода промерзла до дна, и утиные лапы вмерзли в лед. Утром утки просыпаются, а лететь им нельзя – лед не пускает! Они бы дождались, пока солнце растопит лед, но в это время появился охотник. Утки испугались, забили крыльями, а лететь не могут. Охотник решил их забрать живыми. Утки рвутся изо льда, хлопают крыльями… Рванулись раз, другой, третий – и взлетели все разом вместе со льдом! Так и полетела ледяная лепешка с утиными крыльями над степью! А вместо озера теперь большая дыра осталась
…В этот вечер Омирбеку достался лучший кусок баранины.
ЧЕМ ВЗРОСЛЕЕ, ТЕМ ГЛУПЕЕ…
Один старик, злой и вредный, очень огорчался, когда ему рассказывали про шутки маленького Омирбека.
– Подумаешь, радуются словам младенца, – ворчал он. – Да любой ребенок может говорить так!
– А вы поговорите с этим ребенком, тогда сами и решите – похож ли он на других! – посоветовали старику.
– С большой радостью посрамлю этого говорливого мальчишку, – согласился старик и вместе со своими друзьями пошел к юрте отца Омирбека.
Омирбек сидел на дороге, играл с товарищами в камешки.
– Почему все хвалят твой ум и твою сообразительность? – сердито спросил старик, даже не ответив на приветствие мальчиков. – Чем тут восхищаться? Что хвалить? Это закон жизни – чем умнее человек в молодости, тем глупее он в старости!
– Каким же тогда умным мальчиком вы были, господин мой! – восторженно воскликнул Омирбек. – Наверное, тогда никто с вами не мог сравниться!
НЕ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА, ТАК ДЛЯ ТЕЛЕНКА
Как-то раз в соседней юрте варили карму – густую похлебку из кусков рыбы и кусков теста. Случилось так, что Омирбек, который играл со своим сверстником, оказался в юрте в тот момент, когда хозяйка внесла дымящуюся миску.
Хозяйка славилась своей скупостью и хотела поскорее выпроводить чужого мальчишку из юрты.
Поэтому она положила в протянутые ладони Омирбека кусочки с самого дна. Карма ожгла ладони, и Омирбек не выдержал, бросил ее, но так, чтобы попасть в нос лежащему возле выхода из юрты теленку.
Теленок вскочил, замычал, взбрыкнул.
Хозяйка, чтобы удержать животное от прыжков, ухватила его за хвост. Но теленок ловко ударил задними ногами по руке хозяйки.
Хозяйка от боли закричала. Теленок испугался ее писклявого голоса, заметался, ударил копытами по котлу с кармой.
Котел глухо загудел и начал валиться на бок.
Хозяйка бросилась спасать карму, но опоздала – котел упал и вся похлебка вылилась на пол.
В юрте стало жарко и дымно.
Теленок, наконец, вырвался на волю. Хозяйка, поскользнувшись, села прямо в лужу горячей кармы и закричала так, словно ее начали поджаривать.
Прибежали соседи. Из-за пара и дыма они долго не могли разобрать: кто кричит, почему?
…Когда к ночи все успокоилось, хозяйка спросила Омирбека:
– Растолкуй мне, ради аллаха, зачем ты залепил нос теленку?
– Я хотел его накормить, – ответил Омирбек.
– Да разве можно теленку давать такую горячую еду? – возмутилась хозяйка. – Он же мог умереть!
– Значит, я, по-вашему, хуже теленка? – удивился Омирбек. – Ведь меня-то вы хотели накормить кипящей кармой!
МАЛЬЧИШКИ – ТОЖЕ ЛЮДИ
Когда Омирбек был еще совсем маленьким и вместе со сверстниками играл возле юрты, на дороге Какой-то атлы-всадник остановил коня и, не поздоровавшись, грубо крикнул ребятам:
– Эй, вы, можно здесь напиться воды?
– Можно, – ответили мальчики.
– Ты, щенок! – приказал атлы Омирбеку. – Подержи-ка моего коня!
– А он не кусается? – не двигаясь с места, спросил Омирбек.
– Нет, не бойся.
– И не лягается?
– Нет, нет…
– А вдруг он вырвется и убежит?
– Да нет же! Иди сюда, наконец! Держи коня!
– Если ваш конь такой смирный, так зачем его держать? – крикнул Омирбек, отбегая за юрту. – Он и так никуда не уйдет!
Мальчишки засмеялись. Всадник разозлился, ударил камчой-плеткой по сапогу, вскочил в седло.
– Ой, Омирбек, – сказал один из мальчиков. – Разве можно так дерзить старшим?
– Это он, а не я, вел себя дерзко, – уточнил Омирбек. – Он нас принял, наверно, за баранов: не поздоровался, стал кричать. Словно с неба спустился!
– Давайте играть в коней и всадников! – предложил кто-то.
– Лучше пойдем воробьев гонять из джугары! – предложил Омирбек.
Всадник тронул коня и крикнул вслед Омирбеку:
– Эй, грязный щенок, если язык у тебя болтается, как тряпка на ветру, то скажи мне – почему у вашей джугары такие белые початки?
– Если бы вы съели все, что выливают на это поле, то тоже здорово побледнели бы! – крикнул Омирбек, бросился в зеленые заросли вместе с ребятами, и от их звонких криков стаи воробьев выпорхнули из джугары и, недовольно чирикая, полетели прочь.
НЕ МОГУ НАЙТИ МИСКУ
Мать Омирбека, отварив курицу, попросила сына отнести соседям миску куриного бульона.
– Никогда, Омеке, не забывай нашего народного обычая, – говорила мать, наливая в миску бульон, – что бы в юрте ни варилось, всегда нужно делиться едой с соседями…
– Значит, от этого обычая родилась поговорка! «Верьте – не верьте: зарезал целую курицу, и ее даже не хватило на весь аул!» – сказал Омирбек, принимая от матери дымящуюся миску.
– Наверное, – улыбнулась мать.
Омирбек старался идти очень осторожно, но, отойдя шага три от юрты, поскользнулся и грохнулся на землю. Миска с бульоном полетела в одну сторону, он – в другую.
Услышав шум, мать крикнула из юрты:
– Суп пролил, негодник!
– Что ты, мама! – поднимаясь с земли, ответил Омирбек. – Миска куда-то укатилась.
ЕСЛИ ХВАТИТ ГРЯЗИ…
Омирбек сидел возле дороги – дело было после дождя – и лепил что-то из грязи.
Шел мимо прохожий, остановился, спросил:
– Что ты делаешь, мальчик?
– Леплю мечеть.
– А мулла у тебя будет?
– Если хватит грязи, то слеплю и муллу! – ответил Омирбек.
КТО ХИТРЕЕ
Случилось так, что ребятишки, заигравшись, залезли в посевы джугары, которые принадлежали баю.
Один из байских родственников заметил Омирбека и решил примерно наказать его. Но не гоняться же жигиту за каким-то босоногим мальчишкой! И он решил действовать хитростью.
– Мальчик, иди сюда, дорогой! – поманил жигит Омирбека. – Я тебе расскажу очень интересную историю!
Омирбек сразу разгадал замысел жигита и ответил:
– Я бы очень хотел это услышать, но ребенок не должен знать того, что знают взрослые!
И убежал.
ПОЛОВИНА МОЛОКА
Однажды Омирбек вместе с отцом пришел к баю.
Отец отправился работать на байское поле, а Омирбек стал играть с младшим сыном бая, который очень скучал без товарищей.
Долго они играли вместе, а потом жена бая вынесла для сыночка большую миску молока.
– Если все не выпьешь, – сказала она сыну, – то пусть этот оборвыш допьет твое молоко.
Когда она ушла, Омирбек сказал:
– По правилам, это молоко нужно было бы разделить поровну. Но я понимаю, что молоко твое и ты можешь с ним делать что хочешь: хоть на дорогу вылить…
Байский сынок согласно кивнул головой.
– Но если ты его выльешь, то в него нельзя будет играть, – продолжал Омирбек.
– Разве в молоко тоже играют? – удивился байский сынок.
– Э-э, а ты не знаешь? Берут две сухих камышинки, изнутри прочищают их… Вот гляди, что получилось? Две тоненьких трубочки.
– А дальше что?
– Дальше начинается самое интересное! Ты всовываешь в молоко свою трубочку, я – свою. Каждый начинает сосать молоко. Кто скорее увидит дно миски – тот выиграл!
Омирбек нарочно так наклонялся над миской, что байскому сынку некуда было подсунуть голову, и он с трудом дотягивался своей трубочкой до молока.
– Нет, я не хочу так играть, – захныкал он, заметив, что молоко убыло наполовину.
– Ладно, – согласился Омирбек. – Можно сделать по-иному. Вот гляди внимательно: твою трубочку кладем поперек миски… Это – твоя половина молока, это – моя. Сначала я выпиваю свою половину, а потом ты – свою. И никто никому не будет мешать.
– А во что же мы играем?
– Как во что? – удивился Омирбек. – Кто скорее выпьет свое молоко! Пока я буду пить, ты перекладывай вот эти камешки – сколько успеешь переложить. А потом ты будешь пить – я перекладывать камешки. У кого будет больше камешков – тот выиграл.
Байский сынок начал перебрасывать камни из одной кучи в другую.
Омирбек тем временем быстро высосал все молоко и закричал:
– Я кончил! Теперь ты пей!
Но когда байский сынок наклонился над миской, он увидел, что она пуста.
– Где же молоко? – спросил он.
– Ну и ну! – всплеснул руками Омирбек. – Но чего ты сердишься? У вас в доме молока больше нет, что ли? Скажи матери, что тебе мало – сна обрадуется, еще столько же вынесет…
Байский сынок крикнул матери, чтобы она принесла еще молока.
– А я придумал еще одну игру, – улыбнулся Омирбек.
Байский сынок поглядел на него с некоторым испугом:
– Еще одну?
– Ну, что же делать, если ваше молоко мне очень нравится? – вздохнул Омирбек.
КТО ЧТО УМЕЕТ
Отец взял с собой в гости Омирбека.
Когда после угощения все гости пришли в благодушное настроение, то некоторые начали хвастаться: своим умением стрелять, умением бегать, конями…
– А что нам скажет наш маленький жигит? – спросил хозяин Омирбека. – Не стесняйся. Ты же лучше всех придумываешь всякие смешные вещи!
– Про что же вам рассказать? – спросил Омирбек.
– Ну, хотя бы про кривую дорогу, которая идет мимо вашей юрты!
– Разве это дорога? Я видел такую кривую дорогу, что на повороте лошади ломали себе шеи!
Все засмеялись и начали наперебой расспрашивать мальчика:
– Скажи, есть ли люди ростом с початок джугары?
– Есть и меньше, – отвечал, не задумываясь, Омирбек. – Я видел, как один человек перебирался через ослиную подкову – так он приставлял к ней лестницу!
– Хох-хо-хо!
– Вот молодец! А скажи, видел ли ты великанов.?
– Видел одного жигита, – ответил Омирбек, – который был выше, чем Каратау. Он стоял, опираясь на гору, а другой брил ему голову и к месту пореза прикладывал облака.
…С той поры Омирбека еще долго называли самым правдивым мальчиком во всем Чимбае.
ДОЛГИ НУЖНО ОТДАВАТЬ ПРИ ЖИЗНИ
Досназар-Левша был большим хвастуном.
– Я никого и ничего не боюсь, – любил повторять он. – Никто меня не сможет напугать!
– Я тебя напугаю, – сказал Омирбек.
– Никогда!
– Поспорим?
– На что угодно!
– Если я тебя напугаю, то ты встанешь на четвереньки и будешь лаять, – предложил Омирбек.
– А если не сумеешь напугать, то собакой будешь ты!
– Хорошо, – согласился Омирбек.
Прошло несколько дней, о споре все ребята уже позабыли. Все, кроме Омирбека.
Омирбек утащил у родичей из юрты старую шкуру коровы, раскрасил ее так, словно это была шкура тигра, и вместе с другими мальчишками забрался в густые заросли тугаев, через которые проходила дорога.
Ждать пришлось долго. Наконец послышался свист – это Досназар шел домой с реки.
Омирбеку накинули шкуру на плечи, и он на четвереньках двинулся к дороге.
Когда хвастун поравнялся с засадой, то Омирбек зарычал как можно грознее.
Досназар увидел среди тугаев полосатый бок тигра, взвизгнул, подскочил, хотел бежать, но от испуга его ноги подкосились, и он упал в дорожную пыль.
Ребята от восторга заулюлюкали, засвистели, выскочили из тугаев.
Открыв глаза, хвастун увидел Омирбека, размалеванную шкуру коровы и все понял.
– Ну, как? – спросил Омирбек. – Так ты ничего не боишься?
– Но разве я просил тебя так меня пугать? – сказал Досназар. – Я же умереть мог!
– Сначала полай по-собачьи, – сказал Омирбек, – а уж потом умирай. Долги нужно отдавать при жизни!
А ЕСЛИ ОН РАССЕРДИТСЯ?
Мать Омирбека так верила в могущество аллаха, что целые дни с утра до вечера только и делала, что взывала к нему.
Омирбек много раз пытался уговорить мать поменьше обращаться ко всемогущему, а побольше надеяться на себя. Но на нее это не производило никакого впечатления.
Долго думал Омирбек, как отбить у матери охоту к беспрестанному повторению «аллах, о аллах, э-э аллах, у аллах…». И наконец придумал.
Утром он окликнул мать.
– Чего тебе? – спросила она.
Омирбек промолчал. Мать поворчала-поворчала – видно, решила, что ей послышалось – и занялась своими делами.
А он снова ее окликнул, уже погромче.
– Чего тебе? – снова спросила мать.
Омирбек молчал.
– Тьфу! – беззлобно сплюнула мать.
Тогда он опять позвал ее.
Мать рассердилась:
– Делать тебе нечего, безобразник! Зачем меня зовешь? Покоя моего не жалеешь!
– Вот, мама, как получается, – рассмеялся Омирбек. – Я тебя только три раза позвал, а ты уже ругаешься! А ведь ты зовешь аллаха целый день. Что если он на тебя в конце концов рассердится? А? И нашлет на нашу юрту беду?
Больше слово «аллах» с губ матери не слетало.
И ОДНОГО РАЗА ДОСТАТОЧНО
Омирбек поспорил со своим постоянным товарищем Досназаром, по прозвищу Левша.
– Ты влезешь на арбу, – сказал Омирбек, – я три раза топну ногой, и ты – хочешь не хочешь – слезешь на землю.
– Только потому, что ты будешь топать йогой? – рассмеялся Досназар. – Да ты себе ноги отобьешь, а я все буду сидеть на арбе!
– Так чего же ты боишься? – усмехнулся Омирбек. – Полезай!
Досназар-Левша быстро залез на арбу.
– Ну? – крикнул он. – Давай топай! Значит, топнешь всего три раза?
– Зачем три? – пожал плечами Омирбек. – Может, и одного раза хватит с тебя!
– Топай, топай!
Омирбек топнул ногой по земле. Досназар захохотал.
– Второй раз я топну по этому месту только завтра в это же время, – сказал Омирбек. – А третий раз – послезавтра… Если и тогда не слезешь – то ты выиграл!
Досназар-Левша махнул рукой и молча спустился с арбы.
– Ну вот, видишь, я же говорил, что с тебя и одного раза хватит! – рассмеялся Омирбек.
ЧТО В КРУГЕ РАСТЕТ
Когда умерли родители Омирбека, то парню пришлось очень тяжело. Он брался за любую работу, часто ничего, кроме еды, не получал за свой труд.
Однажды бай, который уже не раз обманывал Омирбека и не платил за работу, нанял его на прополку джугары.
– Я не знаю, как ее полоть, – сказал Омирбек, притворяясь несмышленым. – Покажи мне, что нужно делать.
Богатей очертил палкой вокруг стебля джугары круг и важно проговорил:
– Что в круге растет – не трогай. Все остальное – с корнем рви и выбрасывай.
– Понял, спасибо, господин, за науку, – поклонился Омирбек. – Значит, это не вырывать! – и он покрыл своим чапаном ту джугару, которую очерти к богатей.
Вечером, когда хозяин пришел на поле, Омирбек уже отдыхал возле арыка. Поле было пусто – на нем не осталось ни одного стебля джугары.
– Ой-бой! – слабым голосом проговорил богатей и протер на всякий случай глаза – а вдруг эта только сон? – Что случилось, Омирбек? Где моя джугара?
– Вот она! – стаскивая чапан с того растения, вокруг которого утром хозяин очертил круг, сказал Омирбек. – Ведь ты сказал – рвать с корнем и выбрасывать все остальное, а что в этом круге, то пусть растет… Разве я сделал что-нибудь не так?
ВОТ ПОТОМУ И БЕСПОКОЮСЬ
Омирбек, вспоминая родителей, каждый раз говорил:
– Хоть бы душа моей дорогой матери попала в рай!
Один из родственников спросил как-то:
– Омирбек, почему ты вспоминаешь только о матери? Разве ты не хочешь, чтоб душа твоего отца тоже была в раю?
– Конечно, хочу! – воскликнул Омирбек. – Но дело в том, что отец мой, как вы знаете, был человек сообразительный, кому хотите мог голову заморочить своими рассказами – он там, у входа в рай, не растеряется, прошмыгнет как-нибудь внутрь… А мать, как вы помните, была женщина очень добрая, простодушная, исполнительная… Ее там всякие райские баи и муллы легко обманут. Боюсь, что в рай ей трудновато будет попасть. Вот потому и беспокоюсь.
ФАЗАНЫ БЕЗ МЕТОК
Мороз ударил неожиданно, и все, у кого не было теплой одежды, забились в юрты. Те из бедняков, кому все-таки пришлось работать, обморозили себе кто нос, а кто палец – с холодом шутки плохи!
Омирбек отморозил себе ухо. Оно распухло, болело. Омирбек поохал-поохал, поругал зиму. Ну, а что поделаешь? Смазал ухо жиром, замотал тряпкой.
Ночью выпал густой снег. Любители охоты обрадовались – можно будет пойти на фазанов.
Один богатей из Чимбая выехал на охоту вместе со своими друзьями и родственниками.
Омирбек, взяв палку, тоже отправился за фазанами. Он шел, с трудом пробираясь по глубокому снегу, который толстым слоем покрыл степь.
– Если даже мне трудно идти, – говорил Омирбек, – то каково зайцу или фазану приходится? И зачем им от меня прятаться? На месте зайца я бы сам вылез навстречу охотнику. Куда деваться? Уж лучше попасть в руки бедняка, чем богача!
А чимбайский богатей скакал на добром коне, и ему сразу же повезло – он вспугнул большую стаю фазанов.
Жигиты начали гнать птиц, чтобы утомить их. Лошади по брюхо проваливались в снег, сбрасывали всадников, но погоня продолжалась.
Один из фазанов, еле передвигающийся от усталости, оказался напротив Омирбека.
– Я же говорил, что нужно идти в руки к бедняку, а не в лапы к баю, – засмеялся Омирбек и, поймав птицу, спрятал ее к себе в сумку.
Через некоторое время таким же образом попался Омирбеку второй фазан.
Кто-то из охотников заметил, как Омирбек подобрал фазанов, и сообщил об этом баю.
Тот вместе со своей свитой подъехал к Омирбеку, сказал:
– Отдай моих фазанов! Я уже долго гоняюсь за ними, это мой жигиты загнали их! A ты пришел на готовенькое и хочешь забрать то, что принадлежит мне!
Видя собравшихся всадников, к ним стали подходить пешие охотники, которые, как и Омирбек, вышли в степь в надежде хоть на какую-нибудь добычу.
Омирбек молчал, а бай распалялся все больше:
– Отдай сейчас же моих фазанов! – кричал он – Все видели, как ты их взял!
– Может, ты докажешь, что ухаживал за ними, когда они еще были цыплятами? – спросил Омирбек.
– При чем тут цыплята? – кричал бай. – Это мои фазаны!
– Если на них стоят твои метки, то я тебе отдам птиц, – сказал Омирбек. – Но если ты на них ничего не обнаружишь, то возьму у тебя коня. Согласен? – предложил Омирбек.
– Откуда на диких фазанах могут быть метки? – удивился богатей.
– Но раз они дикие, то они не твои! – усмехнулся Омирбек. – И принадлежат тому, кто их поймал. А поймал их я!
Бай надулся, покраснел, не зная, что ответить.
Охотники тихо пересмеивались.
В этот момент бай заметил прикрытое тряпкой ухо Омирбека и крикнул, чтобы всем было слышно:
– Ухо это тоже твое или ты взял его у ишака?
– А что мне было делать? – ответил Омирбек. – Когда я прибежал, то уже ничего, кроме уха, не осталось – все уже было роздано.
– Что же кому досталось? – спросил бай.
– Ты получил ишачий мозг, а что взяли остальные – не знаю, – усмехнулся Омирбек.
Затем, пригласив бедняков отведать фазаньего мяса, он пошел к себе.
УКРАЛИ ИШАКА
Когда у Омирбека украли ишака, то соседи и друзья собрались у него в юрте и стали обсуждать случившееся.
– Нужно было покрепче его привязывать, – советовал один.
– Надо спать так, чтобы можно было проснуться от любого шороха, а Омирбек спит как мертвый, – наставлял второй.
– Надо было держать ишака в юрте, – изрек третий.
– Кругом сам виноват! Странно, как еще не украли ишака месяц назад! – бубнил четвертый.
Омирбек молчал, но советы продолжали сыпаться со всех сторон.
– Надо завести хорошую собаку…
– У хорошего хозяина ишак должен кричать, если к нему ночью подходит посторонний…
– Веревку нужно привязывать к своей ноге – каждое движение ишака будешь чувствовать…
Наконец Омирбек не выдержал:
– Что же вы ругаете меня одного? Может, и о воре стоит сказать хоть слово? А то получается, что я во всем виноват.
ВОЛШЕБНАЯ КАМЧА
Банши – курильщик наркотиков, в основном терьяка, опиума. Для правоверного мусульманина курение опиума – грех. Понятно, что постоянное нарушение этой заповеди пророка Магомета могло даже самого уважаемого человека надолго сделать посмешищем, мишенью для злых шуток, песен.
И вполне понятно, что банши-курильщики старались не попадаться никому на глаза, а тихонечко отсыпались в своей юрте или в юртах ближайших родственников.
…Как-то раз утром вышел Омирбек из душной юрты и решил, чтобы прогнать остатки сна, пробежаться до реки и обратно.
Но, добежав до места, где дорога входила в тугаи, Омирбек остановился в изумлении: из тугаев торчали ноги!
«Может, разбойники кого-нибудь убили? – подумал Омирбек и сам себя успокоил: – Э-э, откуда у нас разбойники!».
Тем временем «убитый» всхрапнул так, что сидящие на деревьях воробьи вспорхнули и с испуганным чириканьем шарахнулись кто куда.
Схватив спящего за ноги, Омирбек вытащил его на дорогу. Вгляделся в лицо и ахнул – перед ним лежал накурившийся опиума бай из соседнего аула. Как он сюда попал? Ехал с друзьями, свалился с коня, и никто не заметил? Или кто-то нарочно напоил на тое жадного и злого бая да и уложил возле дороги, чтобы отомстить? А может…
– Разве сейчас важно, как это случилось? – сам себе сказал Омирбек. – Важно, что этот лицемер и обманщик попался в мои руки! Э-э, если бы он мог об этом знать заранее, то никогда, до самой бы смерти не взял в рот своей вонючей трубки!
Омирбек вновь втащил бая в тугаи и уложил его так, чтобы с дороги не было видно, а сам побежал назад, в юрту.
Дома Омирбек отыскал кусок синей краски, взял старую плетку-камчу, кувшин с водою и вернулся в тугаи.
Синей краской он натер баю лицо и руки.
Отошел, поглядел, самому страшно стало: мертвец лежит!
Потом Омирбек кувшин спрятал за деревьями, а синелицего бая уложил таким образом, чтобы с дороги был виден лежащий человек, а лица – не различишь.
Полюбовался на свою работу: понравилось.
– Молодец, Омеке! – сказал сам себе Омирбек и, помахивая камчой, прошел шагов двадцать вперед, к реке, и спрятался.
…Дорога долго была пуста. Утренний холодок уже забрался Омирбеку под халат, когда послышался мягкий топот копыт по дорожной пыли.
Первым заметил лежащего в тугаях человека всадник в большой черной шапке.
– Ой-бей, это же хозяин чимбайского постоялого двора! – обрадовался Омирбек. – Веселая будет потеха!
Всадник остановил коня, слез на землю. За ним спешились еще двое жигитов.
Все они с опаской подошли к деревьям, раздвинули их ветки и в страхе отступили.
– Наш бай!
– Вай-вай, совсем мертвый!
– И лежит несколько дней – синим стал!
– Поэтому его и не видел никто уже три дня!
– Э-э, три дня назад он поехал на той к другому баю! Его позавчера там видели!
– Не трогайте его! Нужно позвать людей! – сказал хозяин постоялого двора.
Они стали спорить, кому скакать в аул, а кто останется возле мертвого тела. И тогда на дороге, беззаботно помахивая камчой, появился Омирбек.
Всадники очень обрадовались, увидев Омирбека.
– Ты останешься здесь, – сказали ему. – А мы поедем в аул!
– Япырмай! – покачал головой Омирбек, глядя на синелицего бая. – Как же он предстанет перед очами аллаха такой синенький? Видно, давно умер…
– Стой тут, чтобы птицы его не исклевали, звери не тронули, – приказал хозяин постоялого двора. – А мы поскачем!
– Стоит ли так волноваться? – спокойно произнес Омирбек. – Зачем из-за такого маленького дела поднимать большой шум?
– Как? – удивились жигиты. – Смерть бая – маленькое дело?
– Ты не хочешь оказать ему последнего уважения?
– Омирбек – ты плохой мусульманин!
– Вы меня не поняли, – молвил Омирбек. – Я думаю так: не нужно поднимать шум из-за смерти бая, потому что его легко оживить! Я эго могу сделать тут же, на ваших глазах!
Жигиты онемели от удивления. А потом заговорили все сразу:
– На наших глазах?
– Сейчас? Здесь?
– Он встанет и заговорит?
– Не может быть!
Омирбек усмехнулся, помахал в воздухе камчой: она со свистом рассекла воздух.
– Вы видите эту камчу? Она – волшебная! Она может оживлять мертвых! Встаньте вон там» – Омирбек показал на поворот дороги, – и смотрите!
Жигиты послушно отъехали.
Омирбек размахнулся и ударил бая камчой изо всех сил. Но тот лишь икнул.
Еще удар, еще!.. На десятом ударе бай застонал, открыл глаза. Они у него были совсем белыми на темно-синем лице.
Омирбек ударил еще раз.
Глаза бая начали приобретать осмысленное выражение, в них появилась боль, затем испуг.
– Зачем ты хочешь убить меня? – наконец простонал бай.
– Тише, тише! – прошептал Омирбек. – Я не убиваю тебя, а спасаю от позора!
– Какого позора? – глаза бая испуганно заметались.
– Посмотри на свои руки, – сказал Омирбек.
– О аллах, почему они такие синие?
– Тебя нашли здесь пьяным, – продолжал шептать Омирбек, размахивая плеткой. – И кто-то выкрасил тебе руки и лицо…
И он рассказал, как ему пришлось выдумать сказку про волшебную камчу, чтобы спасти доброе имя бая.
– Если бы они поняли, что ты пьян, а? – закончил Омирбек.
– Аллах тебя не забудет! – ответил бай.
– Если аллах через тебя пошлет мне трех толстых барашков, то я спасу тебя, иначе…
– Пошлет, добрый Омирбек, пошлет, – согласился бай. – Клянусь!
– Тогда вот тебе вода и умойся… Но лежа, не приподнимая головы, – сказал Омирбек. – А я буду бить камчой по земле – пусть думают, что я тебя бью…
Пока Омирбек бил землю, бай умылся, и лицо его стало из синего бледно-голубым.
– Хватит! – сказал Омирбек. – Ты должен выглядеть только что вернувшимся с порога рая! И не дыши на людей, а то они поймут, в каком ты ран? был! За барашками я приду завтра. И не вздумай меня обмануть!
– Что ты, Омирбек, я же поклялся!
– Эй, жигиты! – крикнул Омирбек. – Ваш бай оживает! Скачите сюда!
Всадники подскакали, спешились, подбежали к баю.
– Ой-о-о, он уже не синий, а белый! – сказал хозяин постоялого двора.
Остальные молчали, раскрыв рты от удивления. Бай сел, оглядел стоящих вокруг него людей и спросил тихим голосом:
– Где я?
– На дороге, по пути в Чимбай, – ответил Омирбек.
– Я же вчера покинул грешную землю… – проговорил бай. – Я уже стоял на пороге рая, я уже видел мост, тонкий, как волос, который натянут над пропастью…
– Это он, Омирбек, вернул вас на землю, – почтительно сказал хозяин постоялого двора.
– Он, наверно, более могуч, чем аллах! – ответил бай.
– Но когда речь идет о таком праведнике, как вы, господин, – сказал Омирбек, – то желания аллаха и людей совпадают – ваше место на земле, вы должны своим примером учить праведников, как им нужно жить!
– Тогда другое дело, – светло-голубой рукой бай оперся о плечо Омирбека и поднялся.
Его немного шатало, ноги подкашивались, но он кое-как держался. И даже не забывал о том, что ему нельзя дышать в сторону людей.
– Аллах да вознаградит тебя за доброе дело, Омирбек, – сказал бай, с общей помощью взбираясь на коня.
Тот из жигитов, в седло которого сел бай, взял коня под уздцы и повел его по дороге к Чимбаю.
Остальные двинулись за ним.
Омирбек весело глядел вслед процессии.
Вдруг хозяин постоялого двора повернул коня и подскакал к Омирбеку.
– Продай мне свою волшебную камчу! – сказал он, соскакивая с седла. – Я хорошо заплачу за нее!
– Она мне и самому пригодится, – усмехнулся Омирбек.
– Сколько скажешь – столько заплачу!
– Это другое дело, – сказал Омирбек. – Плати десять золотых.
– Хорошо! Возьми! – хозяин постоялого двора развязал поясной платок, вынул оттуда золотые монеты, дважды пересчитал их. – Тут ровно! Давай камчу!
Омирбек отдал камчу, взял монеты.
Когда всадник ускакал, Омирбек, пересчитав монеты, засмеялся:
– Вот мошенник! Тьфу! Одной не хватает.
…А через несколько дней у одного ишана умерла любимая сестра и хозяин постоялого двора со своей волшебной камчой отправился туда.
Ишан был очень удивлен предложением оживить умершую, но согласился щедро наградить оживителя, если волшебство ему удастся.
Оживитель попросил выйти всех из юрты, где лежала покойница.
Голося «вай-вай», все покинули юрту.
Оставшись один, он начал хлестать мертвую старуху камчой и хлестал ее до тех пор, пока сам полумертвый от усталости не свалился на кошму.
Потом отдышался и снова взялся за плетку.
Ишан и родственники покойной терпеливо ждали. Потом ишан послал посмотреть, что там делает оживитель.
Один из жигитов заглянул в юрту и сразу же отскочил.
– Что там? – спросил ишан.
– Вай! Он сошел с ума! – сказал жигит. – Он бьет покойницу плеткой!
Возмущенные родственники ворвались в юрту, вытолкали из нее незадачливого оживителя, разломали на мелкие кусочки его волшебную камчу, а жигиты отобрали у него коня, дали ему по шее и прогнали из аула.
…Омирбек сидел возле юрты и пил чай, когда заметил скачущего по дороге всадника.
– Ой, это мой друг! – угнал он всадника. – Сейчас будет много грома, но дождь так и не прольется!
Хозяин постоялого двора соскочил у юрты и начал ругать Омирбека и всех его родственников до седьмого колена.
Когда он устал и сел рядом, Омирбек протянул ему пиалу с чаем и сказал:
– Я знаю о твоих неудачах, но ты сам виноват в них.
– Как так? Почему?
– Потому что ты, поглядев на покойную, должен был сразу же понять, сколько времени ее нужно воскрешать. Таких праведников, как наш бай, можно поставить на ноги быстро – ты это сам видел. А есть такие греховодники, хотя их и считали при жизни чистыми, как алмаз, что нужно полдня выбивать из них грехи. Опыт приходит с годами, господин…
– Да, я поторопился, – признался хозяин постоялого двора. – Я думал, что это просто: ударил раз-другой и все.
– Даже волшебные дела требуют головы, – сказал Омирбек. – Глупому и волшебство не поможет… А где твоя камча?
– Погибла.
– Вот ее-то нужно было сохранить! – воскликнул Омирбек. – А что ж теперь делать? Видно, придется быть терпеливым: может, аллах пошлет нам еще какое-нибудь чудо!
МИМО ЮРТЫ ШЛА ДОРОГА…
Омирбек всегда ставил свою юрту возле дороги или поближе к дороге: так было интереснее жить.
Сидишь у юрты, а мимо тебя течет жизнь.
С арбакешем поговоришь, с жигитом перекинешься словом – и знаешь, что происходит в Бухаре, Хиве, даже в Коканде… Не говоря уже о местных новостях: в юрте чимбайского торговца было слово сказано, а его уже повторяют в Куня-Ургенче… Вот что такое дорога!
Омирбек любил точность в выражениях, в словах.
Как-то сидел он возле юрты, а какой-то путник спросил его:
– Уважаемый, куда идет эта дорога?
– Я провел здесь всю свою жизнь, – сказал Омирбек, – но ни разу не видел, чтобы дорога шла! Она все время лежит тут!
– Простите, уважаемый, я хотел спросить: куда ведет она?
– Это другое дело! – и Омирбек объяснил прохожему, как и куда можно пройти по этой дороге.
Омирбек сидел возле юрты и думал о том, как и где ему взять хотя бы лепешку, чтобы накормить семью.
По дороге ехало много всадников, и один из них, самый богатый, остановился возле юрты Омирбека и спросил:
– Скажи-ка, что ты думаешь о великом и могучем кази?
– Жулик он, наш кази, – грустно думая о голодной семье, сказал Омирбек. – От него вся Хива, как я слышал, плачет. Людей истязает, с бедняков по десять шкур дерет, а с богатеями пьянствует…
Чем больше говорил Омирбек, тем беспокойнее вели себя жигиты – они начали выкрикивать какие-то угрозы, но богатый всадник величественным жестом заставил их замолчать.
– Знаешь ли ты, кто я? – спросил всадник, терпеливо выслушав Омирбека.
– Нет.
– Я – кази.
У Омирбека потемнело в глазах, потому что кровожадность кази была известна далеко за пределами Хорезма. Необходимо было тотчас же найти выход, иначе жигиты могли просто изрубить его.
– А знаешь ли ты, кто я? – спросил Омирбек кази.
– Нет.
– Я – Омирбек, меня тут все знают, потому что три раза в месяц я схожу с ума. Сегодня – как раз един из этих дней!
Кази рассмеялся и поскакал дальше, за ним и его свита.
Два пьяных жигита ночью шли по дороге и, увидев вдали, на самом горизонте, яркую звезду, заспорили.
– Это солнце, – сказал один.
– Это луна, – сказал другой.
– Клянусь аллахом – это восходит солнце, – утверждал первый.
– Так может светить только луна! – упорствовал второй.
Они кричали все громче и громче, а поравнявшись с юртой Омирбека, даже начали замахиваться друг на друга.
Разбуженный их криками Омирбек вышел на дорогу.
Жигиты обрадовались и бросились к нему:
– Скажи, почтенный, вон там мерцает огонь – это ведь луна?
– Нет, это солнце!
Омирбек рассердился, что его разбудили из-за такого пустякового спора, и ответил им так:
– Прошу простить меня, достопочтенные, но я ничего не могу вам сказать – я не здешний!
И ушел в юрту.
По дороге шла толпа – старики, дети, А впереди шагал мулла.
– Куда вы направляетесь? – спросил Омирбек.
– Просить аллаха, чтобы он послал нам дождь! – ответили старики.
– А зачем тащите с собой детей? Или им на уроках, где они зубрят коран, мулла со своими священными книгами надоел, как слепень теленку?
– Мулла сказал, что дети безгрешны и их молитвы идут прямо в уши аллаху!
– А вы и поверили, аксакалы? Да ведь если бы их молитвы так легко доходили до аллаха, – произнес Омирбек, – то на земле давно бы не было ни одного муллы!
Мимо юрты на ишаке ехал толстый человек и стонал так жалобно, что у Омирбека даже зуб начал ныть.
– Ради аллаха, скажи мне, что с тобой? – спросил Омирбек, когда ишак и толстяк поравнялись с юртой.
– Был на тое… ох… вай… умираю… немножко поел… – простонал толстяк.
– Жалости у тебя кет! – сказал Омирбек.
Толстяк удивился, даже стонать перестал:
– А чего жалеть-то? Еда и питье были чужие!
– Еда чужая, а живот свой! Вот его и нужно было пожалеть!
Омирбек сидел возле юрты и глядел на дорогу.
На ней показался утомленный Досназар-Левша, старый друг Омирбека.
После приветствий, когда уже было выпито по пиале чая, Омирбек спросил:
– Почему у тебя такой усталый вид, Досиазар?
– Э-э, хожу по степи, ищу Досназаров. Мне скоро будет тридцать лет, так отец захотел, чтобы на тое было тридцать Досназаров, А без этого он и тоя устраивать не желает.
– И много Досназаров ты нашел? – спросил Омирбек.
– Вот уже два раза луна становилась старой, а я все хожу, – вздохнул Досназар. – Двадцать девять нашел, а тридцатого – не могу… Вот уже сколько дней хожу… одного осталось отыскать.
– Япырмай! – всплеснул руками Омирбек. – А тридцатого и искать не надо!
– Я тебе на тое самый лучший чапан подарю! – обрадовался Досназар. – Скажи, где он, тридцатый?!
– Так это же ты сам! – рассмеялся Омирбек. – Двадцать девять и один – ровно тридцать получается!
– Ой-бей, спасибо, Омирбек! Если бы я не зашел к тебе, – сказал Досназар, – то еще бы, наверное, долго ходил по степи из аула в аул.
КАК ОМИРБЕК ЖЕНИЛСЯ
Рассказывают, что Омирбек долго не мог найти себе жену по нраву, хотя многие девушки хотели, чтобы он стал их мужем.
Говорят также, что перед женитьбой Омирбек совершил большое путешествие.
В общем, как всегда, когда речь заходит об Омирбеке, говорят многое и разное.
Но вот рассказ, записанный со слов самого Досназара-Лев-ши, а значит, достоверный от первого до последнего слова.
Путешествие перед женитьбой Омирбек действительно совершил.
Когда он совсем уже было остановил свой выбор на одной из девушек, то вот что произошло.
Пришел Омирбек к невесте, а та сидит одна в юрте и плачет.
– Что с тобой? – удивился Омирбек. – Если я такой страшный, то не выходи за меня замуж, а плакать не надо, побереги слезы, в жизни еще может пригодиться каждая слезинка…
А она все плачет и плачет.
Стал ее Омирбек расспрашивать, и наконец она сказала:
– Как только я взгляну на нашу юрту, так и плачу!
– Почему?
– Э-э, разве трудно догадаться? А вдруг поднимется сильный ветер?
– Ну так что?
– И юрта упадет!
– Снова поставим!
– У-у, поздно уже будет! – невеста заплакала еще громче. – Она наших детей прибьет! До смерти!
Омирбек даже за голову схватился – неужели невеста так глупа?
И решил: не женится на ней до тех пор, пока не найдется хотя бы трех девушек, еще более глупых.
– Тогда никто не сможет надо мною смеяться, что, мол, взял себе в жены самую глупую из глупых! – объяснил Омирбек друзьям.
…Вот так он и отправился путешествовать, отложив свадьбу до своего возвращения.
Шел куда глаза глядят – пришел в один аул, удивился: юрты пустые стоят!
Оказалось – две сестры ссорятся, а остальные жители их рассудить пытаются.
А спор зашел из-за ичиг. Купили сестры одни ичиги на двоих. Были они бедные, на две пары денег не собрали. И договорились носить ичиги поровну. Старшая сестра уходила на целый день на работу к баю к одевала ичиги. Младшая – делать нечего! – весь день сидела босая дома и злилась.
Ночью, когда старшая сестра ложилась спать, младшая надевала ичиги – надо же износить свою долю! – и ходила вокруг юрты.
И вот, когда ичиги расползлись по всем швам, а подметки прохудились, старшая сестра опять предложила купить пару ичиг на двоих и снова носить их по очереди.
Младшая сестра стала обвинять старшую, что та на один день больше носила старые ичиги, и поэтому соглашалась купить новые, но платить за них меньше, чем половину цены.
– Пока у нас общие ичиги – я за все лето ни одной ночи не спала! – жаловалась она.
Спор разгорелся с новой силой, а Омирбек пошел дальше, довольный услышанным и увиденным.
– Да, эта гуляющая по ночам сестра глупее, чем моя невеста, – сказал он сам себе. – Теперь еще двух дур найти – и можно жениться.
…Сколько дней он шагал и где побывал – неизвестно. Но однажды возле какой-то юрты увидел красивую девушку.
Перед ней лежала широкая кошма, вся в дырках. А красавица продолжала вырезать в ней еще большие дыры.
– Что ты делаешь? – спросил изумленный Омирбек.
Красавица засмущалась, но потом ответила так:
– Разве ты не заметил, что кошма продырявилась? А я решила вернуть ей прежний вид и вот сижу вырезаю из нее дырки, чтоб она стала целой… Как еще можно избавиться от дыр?
– О аллах, когда ты хочешь сделать кого-то глупым, твоя мудрость становится беспредельной! – воскликнул Омирбек. – Пошли мне еще одну такую встречу – и я со спокойной совестью женюсь!
…И аллах услышал его призыв. Спустя некоторое время Омирбек повстречал на каком-то базаре девушку, которая купила семь больших лепешек и тут же начала их есть.
Она съела шесть, потом половину седьмой и, тяжело вздохнув, спрятала оставшийся кусок в сумку.
Сидящая рядом подруга была восхищена ее аппетитом.
– Я съела шесть, – сказала девушка-обжора, – и была такой же голодной, как перед едой. А вот съела половину седьмой – и сразу же аппетит пропал. Значит, первые шесть можно было и не покупать, зря только две монеты потратила…
– А что же нужно было делать? – спросила подружка.
– Надо было купить только седьмую лепешку и съесть половину, – ответила обжора. – Теперь я только так и буду делать!
– О аллах, – сказал Омирбек. – Спасибо тебе за то, что ты не оставил мою невесту без жениха!
И он поспешил домой.
…Досназар-Левша, который поклялся покоем своих родителей, что все вышеизложенное – чистая правда, сам три дня гулял на свадебном тое Омирбека.
