Глава 18

Если это был сон, просыпаться я не хотела. Причин тому было много, но главное – ничто на свете не могло сравниться с тем чувством, которое я испытывала, просыпаясь рядом с этим парнем. Пока мне довелось испытать его лишь два раза, и этого мне было мало.

Я не могла поверить, что даже не проснулась, когда Рис перенес меня на кровать. Я попыталась представить, что он сделал, когда вернулся домой. Очевидно, сначала он разделся и надел пижамные брюки, потому что голыми ногами я чувствовала мягкий, потертый хлопок. Видимо, дальше он поднял меня и перенес в спальню. Не знаю, сам он положил меня так близко или я подвинулась во сне, но мы лежали вплотную друг к другу, а его рука покоилась у меня на бедре.

Сердце сжалось у меня в груди. Слушая его тихое дыхание, я вдруг поняла, как сильно хотела всего этого. И ни с кем попало, а именно с ним. Несмотря на наше сложное прошлое и все, что нам нужно было друг другу сказать, он все равно обо мне заботился.

И это доказывало, каким он был человеком: хорошим, добрым. Такие парни на вес золота.

А еще Рис был очень красив.

Его полные, красиво очерченные губы разомкнулись, и я с трудом сдержалась, чтобы не провести по ним большим пальцем. Еще сложнее мне было сдержать желание его поцеловать, ведь мне ужасно хотелось снова ощутить на коже прикосновение этих губ.

Его теплая кожа была очень гладкой, и я решила, что мне нужно вылезать из постели, пока я не сделала что-нибудь неприемлемое – например, не просунула руку под резинку его пижамных штанов.

Я осторожно отодвинулась от него и встала. Мой свитер лежал неподалеку. Натянув его, я обняла себя руками, уже скучая по теплу его тела. Мне не хотелось его будить, потому что было еще слишком рано, а он явно не успел выспаться. Я выскользнула из спальни и тихо закрыла за собой дверь.

Когда я вышла в гостиную, в квартире царила гробовая тишина. Вспомнив, что у Риса есть балкон, я открыла дверь и вышла наружу. Вдохнув побольше утреннего воздуха, я огляделась. С уединенного балкона открывался вид на небольшую рощу.

Рис выращивал цветы.

Или кто-то выращивал их за него.

На кованой решетке балкона висели горшки с прекрасными розовыми и сиреневыми цветами. Возле них стояли две зеленых подставки, а в углу, в тени, расположился пушистый куст. Вплотную друг к другу были поставлены два плетеных кресла.

Сев на одно из них, я подогнула ноги. Было на удивление прохладно. У меня в голове не укладывалось, как быстро сезоны сменяют друг друга.

Пока я сидела на балконе, мысли текли своим чередом. Я не могла припомнить, взяла ли из своей квартиры очки. Впрочем, это было неважно, ведь машину я тоже оставила возле собственного дома. Нужно было вернуться за ней до начала вечерней смены.

Вернуться в свою квартиру.

Я поежилась, но не от холода. Я поверить не могла, что за мной кто-то следил. У меня появился сталкер. Чертов сталкер! У меня. Я едва заметно покачала головой. Именно так все и было. Нельзя было и дальше обращать все в шутку, притворяться, что это Каспер или призрак-извращенец, или списывать все на временную потерю памяти. Кто-то проникал в мою квартиру, когда я была дома, удалял сообщения, пока я принимала душ, фотографировал меня во сне. Это было самое жуткое. Хуже был разве что тот факт, что я понятия не имела, что именно происходило. Я даже представить себе не могла, кто это мог быть.

Дин был настойчив, но на психопата не тянул. Оставалось лишь предположить, что меня преследовал незнакомец – человек, ответственный за произошедшее с другими девушками, – а это было еще страшнее. Он ведь мог хоть каждый вечер приходить к нам в бар! Я могла болтать с ним, улыбаться ему, как другим клиентам.

О боже, меня пугала сама мысль об этом. Мне не хотелось больше выходить из дома – вот только дома я теперь тоже не была в безопасности. Господи. Я зажмурилась. Что мне делать? Мне претила идея менять свою жизнь из-за какого-то психа, который был для меня бестелесным призраком.

Впрочем, призрак прошлого уже изменил мою жизнь. Я всегда жила с оглядкой на то, что случилось с Чарли. Это осознание пугало меня, тем более что я даже не успела до конца проснуться, чтобы его осмыслить.

Тут мне в голову пришла ужасная мысль. Что если я знала своего сталкера? Может, это был не Дин, парень, с которым я сходила на пару свиданий. Вдруг это был человек, который недавно вернулся в мою жизнь, хотя я вовсе этого не хотела?

Вдруг это был Генри Уильямс?

Это казалось невероятным, но в школе он всегда казался мне странноватым. Красивым, но странноватым. Может, ему было мало сломать жизнь Чарли? Может, он хотел и меня свести с ума? Звучало чудовищно – столь же чудовищно, как и мысль о том, что кто-то проник ко мне в квартиру и сфотографировал меня во сне.

Я открыла глаза и увидела коричневого кролика, который проскакал по лужайке к деревьям. Точнее, я решила, что это был кролик, ведь мне он показался просто коричневым пятном. Если уж на то пошло, это мог быть и опоссум.

Честно говоря, я поверить не могла, что сижу у Риса дома. Я просто не могла себе позволить об этом задумываться. Откинув волосы с лица, я устало вздохнула. Даже в тишине, в окружении прекрасных цветов и скачущих кроликов мне было сложно разобраться в своих чувствах к Рису. Они были вплетены в паутину нашего прошлого и настоящего. Я годами вожделела его, а теперь…

Я даже думать об этом не могла.

Да, он был мне небезразличен – и очень давно, – но любовь меня пугала. Я обожглась на Чарли. Я любила этого парня больше всего на свете. Когда мне было шестнадцать, часть меня погибла, как только с ним случилась беда. Это по-прежнему меня убивало. Я не могла влюбиться в Риса, только не так сильно. Ведь он каждый день ходил на работу, которая предполагала серьезный риск. Я поморщилась, но это было правдой. Боже, все это не имело смысла, ведь…

Дверь открылась, и на балкон вышел Рис. Он взглянул на меня своими заспанными синими глазами. Повернувшись к нему, я застыла в изумлении. Боже, по утрам он был невероятно мил. Растрепанные волосы, легкая щетина… Он был как с картинки.

– Привет, – сказал он и улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ. Было очевидно, что он еще не до конца проснулся.

– Привет. Я тебя не разбудила?

– Кажется, нет, – пробормотал он и провел рукой по волосам. Мой взгляд упал на его бицепс и мышцы груди. Я поерзала на кресле, удивленная, как меня заводит парень, который просто решил почесать голову поутру. Рис сел рядом со мной. – Я проснулся, а тебя нет. – Он откинулся на спинку кресла, широко расставил ноги и наклонил ко мне голову. – Я даже испугался. Ты в порядке?

Мне стало приятно от его слов.

– Да, – сказала я. – Я проснулась и не хотела тебя будить. Ты ведь явно лег не так уж давно.

Рис размял широкие плечи.

– Я вообще мало сплю. Пары часов мне обычно достаточно, особенно когда смены идут одна за другой.

Я вспомнила ту ночь на диване, когда он проснулся от кошмара.

– Разве ты не устаешь?

– Ты ведь тоже мало спишь, малышка, – ответил Рис, пожав плечами и глядя на меня из-под полуоткрытых век. – Ты тоже работаешь посменно, да еще ночью, и справляешься. Справляюсь и я.

– Верно, – пробормотала я, разглядывая лужайку. – Мне здесь нравится. На балконе. – Вспыхнув, я мысленно дала себе подзатыльник. – Здесь тихо и уютно.

– Мне тоже здесь нравится. Выхожу сюда хотя бы раз в день. Пью здесь кофе. – Краем глаза я заметила, как он поднял руки над головой и потянулся. Я не могла не повернуться к нему, ведь я испытывала к нему слабость. Мама дорогая, как же я обрадовалась, что позволила себе на это посмотреть! Он прогнул спину. Суставы хрустнули. Этот парень был грехом во плоти. – Здесь хорошо думается, – закончил он, опуская руки.

Оглядев его грудь и плоский живот, я проследила взглядом за полоской темных волос, которая скрывалась под резинкой штанов.

– Да… понимаю.

Последовала пауза.

– Утром я говорил с Колтоном, – чуть погодя сказал Рис. – Он скоро заедет. Я буду рядом, когда он будет с тобой говорить.

По спине у меня пробежали мурашки. Я плотнее запахнулась в свитер и кивнула.

– Он знает, что случилось? – спросила я.

– Да.

Мимо балкона пролетела птица.

– Он считает, что это связано с другими нападениями?

– Не знаю. Думаю, он хочет сначала поговорить с тобой, прежде чем прийти к какому-то заключению. – Рис тихо вздохнул. – Слушай, Рокси, ты точно в порядке?

Вопрос был не из простых. Между нами столько всего произошло, нам надо было о многом поговорить, но… Я пока не была к этому готова.

– Чарли снова кормят через трубку, – наконец сказала я, поднимая глаза к синему небу, на котором не было ни облачка. Оттенок был почти такой же, как цвет глаз Риса. – В прошлый раз ему это так не понравилось, что теперь его пришлось привязать к кровати. Мне сложно видеть его в таком положении.

– Мне жаль это слышать, – с искренним сочувствием ответил Рис.

Я кивнула.

– Когда он в прошлый раз отказывался от еды, у него случился кризис.

– Я помню, – тихо сказал Рис.

– Помнишь? – удивленно переспросила я.

– Да, – кивнул он. – Я помню, ты об этом говорила. Ты тогда еще сказала, что едва не потеряла его.

Почувствовав боль, я откинулась на спинку кресла.

– Я так боюсь.

– За Чарли?

– Да, – прошептала я и прикусила губу, когда Рис погладил меня по руке. Казалось, мое сердце вдвое увеличилось в размерах. – Я боюсь его потерять. Очень боюсь.

Рис осторожно сжал мою руку.

– Хотел бы я хоть как-то тебя поддержать.

– Я понимаю, – ответила я и сглотнула слезы.

Он с секунду смотрел мне в глаза, а затем отнял руку. Мне захотелось забраться к нему на колени и распластаться как осьминог, но я понимала, что это не лучшая мысль.

– Я хочу еще раз задать тебе один вопрос и надеюсь, что теперь ты ответишь по-другому, – начал Рис.

О боже, я была к такому не готова.

– Хорошо.

– Рокси, почему ты не сказала мне, что творится у тебя дома?

Я не сразу сообразила, что ответить.

– Не знаю, – сказала я. – Наверное, я просто не хотела, чтобы кто-то подумал, что я совсем чокнутая, раз верю в привидений, или что я нарочно привлекаю к себе внимание. Куча женщин обращается в полицию с жалобами на сталкинг, но их слова просто списывают со счетов. Это все долбаная мизогиния.

– Я бы так не поступил, – покачав головой, заметил Рис.

– Ты другой, – признала я, свешивая ноги с кресла. Цементный пол был холодным.

– Почему же ты ничего не сказала?

Прикусив губу, я вцепилась в подлокотники.

– Я не знала, что происходит, а когда нашла свои… вещи в посудомойке, мне показалось, что не время говорить об этом, ведь мы как раз… – Не в силах и дальше сидеть, я встала и подошла к решетке. – Ты ведь помнишь, что происходило.

Он с секунду смотрел на меня, а затем отвел глаза, потер ладонью грудь и нахмурился.

– Как только я понял, что был рядом, когда ты открыла посудомойку, но даже не заметил, что случилось, мне захотелось врезать себе промеж ног.

У меня глаза полезли на лоб.

Рис стиснул зубы.

– Я серьезно. С тобой происходил какой-то ужас. Ты нашла в посудомойке свои трусики! Ты не знала, как это случилось, и не понимала, то ли вызывать охотников за привидениями, то ли срочно бежать к психиатру. Должно быть, ты места себе не находила. Но была при этом одна. Хотя я был рядом. – Он подвинулся на краешек кресла и подался вперед. – Мне претит сама мысль о том, с чем тебе пришлось столкнуться.

Я вздохнула, но облегчения это не принесло.

– Ты злился… И у тебя было на это полное право.

– Да, я злился, – сказал Рис и взглянул на меня сквозь густые ресницы. – Но я должен был тебя поддержать. У тебя должен был быть шанс остановить меня и объяснить, что случилось. Не твоя вина, что ты этого не сделала. Это я загнал тебя в угол, и я сожалею.

Я открыла рот от удивления.

– Нам пора поговорить, – заявил Рис тоном, не допускающим возражений. – И на этот раз сказать друг другу правду. Всю правду. Без утайки.

Почувствовав, что ноги подводят меня, я облокотилась на решетку балкона. Впрочем, бежать я не собиралась. Трусихой меня было не назвать. По крайней мере, я старалась быть смелой.

– Ты прав, – сказала я, отчаянно желая, чтобы он надел футболку, ведь его тело не давало мне сосредоточиться.

– Ты знаешь, что я рассердился, и понимаешь, почему.

– Ты ненавидишь ложь больше всего на свете. Я понимаю, что это из-за твоего отца, – сказала я и поспешно продолжила: – Именно поэтому мне было так сложно рассказать тебе о той ночи. Не подумай, что я оправдываюсь. Мне просто хочется, чтобы ты понял мои мотивы.

– Рокси, ложь не то, что я ненавижу больше всего на свете. Я ненавижу чертовых хищников, которые охотятся на женщин и близких мне людей. Еще я ненавижу убийства и изнасилования, – продолжил он, хотя я уже поняла его мысль. – Так что да, я рассердился. И злюсь до сих пор.

Внутри меня все сжалось. Ну вот, понеслось…

– Поэтому я и ушел. Я жалею об этом. Скажу честно, это было к лучшему, потому что мне меньше всего хотелось бы ляпнуть что-нибудь, что уже не получилось бы забрать назад, но теперь я знаю, с чем ты столкнулась в то утро, и жалею, что не остался. Если бы не ушел, возможно, ты бы все мне рассказала. – Он потер ладонью шею. – Но давай пока что забудем обо всем этом, у нас еще будет возможность это обсудить, когда приедет Колтон.

– Хорошо, – насторожившись, сказала я.

Рис наклонил голову и глубоко вздохнул.

– Мне нужно было побыть одному, проветриться и успокоить свой гнев. Я на собственном опыте знаю, что рассерженным важных разговоров вести не стоит. Обычно в таком случае все становится только хуже, а мне совсем не хотелось, чтобы мы с тобой вставали на эту дорожку.

Но разве все и так не было плохо?

– Я не готов был говорить с тобой в четверг, но понимал, куда все движется.

Я глубоко вздохнула и велела себе крепиться.

– Я думал об этом. Понимаю, почему ты расстроилась, и знаю, что ты знаешь, почему расстроился я. Мы оба натворили дел.

– Это точно, – прошептала я, чуть не плача. Когда я попыталась отвернуться, он поймал мою руку, и я снова посмотрела на него.

– По-моему, мы все сделали не так, – сказал Рис, переплетая наши пальцы.

Я не представляла, к чему он клонит, но он держал меня за руку, так что я готова была отправиться с ним туда, где мне не захотелось бы поскорее спрыгнуть с балкона.

– Да?

Рис кивнул.

– Теперь поговорим без утайки. Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Без утайки, – повторила я.

– Впервые я заметил тебя – по-настоящему заметил, – когда тебе только исполнилось шестнадцать. Ты была на заднем дворе вместе с Чарли. Я понятия не имел, что вы там творите с детской горкой, да мне и не было до этого дела, ведь на тебе было самое откровенное бикини, которое я видел в своей жизни.

– Что-то я не помню никакой горки, – пробормотала я.

– Зато я помню, – сказал Рис и подтянул меня к себе. – Был июнь, около двух часов дня. Я смотрел на тебя из кухни и все твердил, что ты еще слишком мала, чтобы думать о том, о чем думал я.

Сгорая от любопытства, я не смогла пропустить это мимо ушей.

– А о чем ты думал?

– О том, о чем думают все подростки, когда видят горячих штучек в купальниках, едва прикрывающих задницу, – ответил Рис. – Я не отходил от окна, пока мне не приспичило. Пожалуй, тебе лучше не знать, чем я занялся, когда я все же от него отошел.

– Чем ты занялся? – спросила я.

Он изогнул одну бровь.

– Даю две подсказки: душ, моя рука.

– О, – вырвалось у меня, и по коже побежали мурашки.

– Да, – сказал он и подтянул меня еще ближе. Моя нога уперлась ему в колено. – А потом, когда тебе было семнадцать, ты подарила мне на день рождения самодельную открытку. Не знаю, почему, но в тот день ты улыбнулась мне и навсегда осталась на моем радаре.

Я отлично помнила ту открытку. Я несколько дней рисовала статую Свободы, потому что знала о планах Риса записаться в морскую пехоту. Мне было страшно вручать ему этот подарок, но он улыбнулся мне и неловко обнял одной рукой. Я решила, что он посчитал меня глупым ребенком.

– Когда я вернулся из армии и увидел тебя… – Он покачал головой. – Ты так меня обняла… Меня никогда еще так не обнимали. Я долго не понимал, почему по возвращении мне первой захотелось увидеть именно тебя, почему начал ходить в этот паршивый бар, ведь он был настоящей дырой. А когда я наконец сложил два и два и пришел к выводу, что хочу быть с тобой, случилась та проклятая перестрелка.

Я сглотнула. Рис тяжело воспринял тот случай с участием полицейского и много пил после него. Впрочем, не успела я и слова сказать, как он продолжил:

– Я был сам не свой. Стал приходить в бар, чтобы напиться, а не чтобы увидеть тебя, а потом… случилась та ночь. – Он наклонил голову набок. – Поэтому я и жалел о ней. Я напился, был сам не свой. Не хотел, чтобы кто-то страдал от этого, особенно ты.

– Рис, – прошептала я.

Он пронзил меня взглядом.

– Когда я понял, какие чувства к тебе испытываю, мы уже не разговаривали. Все становилось только хуже.

Сердце часто забилось у меня в груди, когда я посмотрела на него.

– О чем ты, Рис?

Он горько улыбнулся и дернул меня за руку. Ахнув, я упала прямо ему на колени, оказавшись между его ног. Не выпуская моей руки, он обнял меня за талию и откинулся на спинку кресла. Мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним и лечь ему на грудь, положив свободную руку на плечо. От этой близости мне тотчас стало теплее.

Мы оказались лицом к лицу.

– Из-за этого мы наломали дров. Не то чтобы я жалел о сексе с тобой. Черта с два. Оглядываясь назад, я только рад, что это был наш первый раз. – Его рука соскользнула с моей талии на бок, на кромку моих шортов и в конце концов на мою голую ногу. – Но я должен был сделать больше: повести тебя на ужин, в кино и все такое. Ты это заслужила. Думаю, мы оба так долго ждали, что оба это заслужили.

– Правда? – пискнула я, не в силах поверить своим ушам.

– Правда, – подтвердил он, и его взгляд скользнул к моим губам. – Может, начнем все заново? Ты этого хочешь?

Я по-прежнему не знала, что сказать.

Рис изогнул бровь.

– Судя по тому, как ты поглаживаешь меня по шее, ты этого очень хочешь, но я бы предпочел услышать это из твоих сладких уст.

Я уставилась на собственную руку. Черт, я и правда поглаживала его!

– Я этого не ожидала, – призналась я. – Я думала, ты скажешь, что хочешь остаться друзьями… или что-нибудь в этом роде.

– Рокси, я ведь уже говорил, что хочу большего.

– Но…

Он наклонил голову и коснулся лбом моего лба.

– Я разозлился, но это ничего не изменило, – сказал он и сделал короткую паузу. – Разве это что-то изменило для тебя?

Отчасти мне хотелось, чтобы это было так, ведь Рис представлял угрозу моему сердцу и здравому смыслу. Я могла влюбиться в него, но… я хотела его и не собиралась заканчивать эту мысль.

– Я бы не отказалась.

– Я так и понял.

– Нахал, – бросила я.

– Я просто говорю правду, – возразил Рис и намотал себе на палец фиолетовую прядь моих волос.

Я глубоко вздохнула, когда его теплое дыхание защекотало мне губы. Все это не укладывалось у меня в голове. Сердце трепетало, из-за чего мне было и радостно, и страшно. Такого я действительно никак не могла ожидать. Мое настоящее и будущее с Рисом вдруг изменилось.

– Погоди-ка, – сказала я, отстраняясь. – Если мы начнем все заново, у нас не будет секса до третьего свидания.

– Серьезно?

– Это важный вопрос, – нахмурилась я.

– Да ладно тебе, малышка, – бросил Рис, проводя рукой по моей заднице, отчего кровь закипела в жилах. – Ты ведь знаешь ответ на это.

– Догадки у меня есть, но мне не помешает…

Его губы заставили меня замолчать. Он нежно поцеловал меня. Это был всего лишь поцелуй, но мои груди тотчас отяжелели, а лоно заныло. Возможно, здесь не обошлось и без вмешательства руки, которая покоилась у меня на заднице, особенно когда его палец нащупал у меня на шортах центральный шов. Рис провел пальцем по этому шву, и я содрогнулась всем телом.

– Думаю, твои догадки подтвердились? – хрипло спросил он.

Я провела языком по нижней губе, которую еще покалывало от поцелуя, и захотела обхватить его ногами за бедра и прижаться к тому месту, которое я желала больше всего.

– Это точно разумно? – спросила я.

Оставив в покое шов на моих шортах, он просунул руку мне под свитер, касаясь спины.

– Почему нет?

Отстранившись, я взяла его лицо в ладони. Мне нравилось легкое покалывание его щетины. У меня была лишь одна подходящая причина.

– Я в тебя не влюблюсь, – сказала я.

Улыбка Риса стала шире, и у меня на душе потеплело.

– Конечно, нет.