Глава 16
Что посеешь, то и пожнешь. Я терпеть не могла эту глупую поговорку, но по точности ей не было равных. Когда ты страдаешь из-за того, что никак не мог изменить, смириться с этим гораздо легче, но все становится куда хуже, когда проблемы создал ты сам.
А во всей этой неразберихе с Рисом виновата была я одна. Да, развлекались мы вдвоем, а напился он в одиночку, но именно я скрыла правду о той ночи, которая случилась почти год назад. Я предала его доверие. Кому-то это и могло показаться пустяком, но не Рису. Честность для него была превыше всего.
Кэти заглянула в бар в разгар вечера. Я как раз собиралась сделать перерыв. Едва взглянув на меня, она все поняла. А может, ей помогли ее сверхъестественные способности.
Взяв с кухни корзинку картошки фри, мы спрятались в офисе. Кэти уселась на стол Джекса, отчего я улыбнулась, хотя и чувствовала себя паршиво. Когда она сидела, ее платье (если эту футболку вообще можно было назвать платьем) не прикрывало даже задницы.
– Выкладывай, – приказала Кэти, держа корзинку с картошкой.
Я села рядом с ней и рассказала, что случилось. Полностью доверяя Кэти, я не стала ничего утаивать. Умолчала я разве что о том, как сжимала столбики кровати во вторник утром, но это ей знать было необязательно.
Когда я закончила, Кэти уже съела половину картошки.
– Милочка, вот что я скажу. В твоем рассказе слишком много «если бы». Прошлого не изменишь. Давай признаем, ты не стала увиливать.
Я скорчила рожу.
– Перестань себя корить. Ты знаешь, что поступила неправильно. Ты искренне извинилась. – Она передала мне корзинку, спрыгнула со стола и встала прямо передо мной, уперев руки в бока. – Если он не сможет с этим смириться, то не стоит твоего времени. Поверь мне, я не пытаюсь тебя успокоить.
Сунув в рот последний ломтик картошки, я отставила корзинку в сторону.
– Я понимаю, но он мне нравится…
– Ты его любишь, – поправила меня Кэти, садясь на кожаный диван, стоящий возле стены.
Закатив глаза, я отмахнулась от нее, хотя сердце и подпрыгнуло у меня в груди.
– Я бы так не сказала.
– Если ты его не любишь, что же ревешь со вторника?
– Потому что он мне нравится, – взглянув в ее сторону, ответила я. – Он давно мне нравится. Мы дружили, а теперь я понимаю, что дружбе конец. И вовсе я не реву со вторника. – Кэти недоверчиво посмотрела на меня, и я поморщилась. – Ну, не все время.
– Так, – начала она, изогнув светлую бровь. – Во-первых, прекрати себя обманывать. Просто признай, что ты давным-давно в него влюблена. В этом нет ничего плохого. – Когда я открыла рот, она подняла руку. – Во-вторых, наплюй на него. Если он не простит тебя, то это останется на его совести.
Кивнув, я заправила волосы за уши и слезла со стола. Я поняла ее мысль.
– В следующие выходные приедут Калла с Терезой. Нам надо собраться вчетвером и напиться в хлам, – объявила Кэти, поднимаясь с дивана как истинная богиня. – Нам надо нализаться, обсудить все глупости парней, а наутро проснуться, мечтая больше не видеть ни единой бутылки алкоголя.
– Хорошо, – пробормотала я.
– Надо напиться так, как в тот вечер, когда мы провожали Каллу, – продолжила Кэти, и я поморщилась, поняв, к чему она клонит. – Помнишь, ты еще решила, что пластиковая корзина тебя выдержит?
– Она и выдержала, – заметила я.
Кэти рассмеялась, запрокинув голову.
– Ну да, продержалась секунд тридцать. Ты залезла в нее, согнувшись в три погибели!
– Ты меня там закрыла!
– А потом эта штука как лопнет! Я думала, ты себе копчик сломала.
Я тоже так думала. Так же думали и Калла с Терезой. К счастью, в тот раз обошлось без переломов, и я была судьбе за это благодарна, потому что девчонки хохотали, не в силах даже проверить, жива ли я вообще.
Чертова текила.
Кэти подалась вперед и обняла меня так крепко, что я чуть не лопнула.
– Все будет хорошо. Он тебя простит.
Я обняла ее в ответ.
– Это ты сама так думаешь или тебе твои суперсилы подсказывают?
– Считай, что это женская интуиция, – усмехнулась Кэти, отстранившись от меня.
– Правда? – переспросила я.
– Ага, – бросила Кэти и порхнула к двери. – Я побежала, работа не ждет! – Она шлепнула себя по заднице. – Увидимся, подруга!
У меня на губах заиграла улыбка. Кэти была… необычной и потрясающей. Поправив очки, я велела себе этого не делать, но все же по пути к двери взяла свою сумочку и вытащила телефон.
От улыбки не осталось и следа. Мне пришло одно сообщение, но оно было от Дина. Когда я увидела его, у меня подогнулись колени. Мало того, что при прошлом нашем разговоре я бросила трубку, так он еще и прислал мне ровно то же сообщение, которое я утром отправила Рису.
«Привет».
Печально вздохнув, я погрузилась в отчаяние. Вот черт, я теперь была не лучше Дина и писала человеку, которому не было до меня дела. Может, он тоже не с первого раза послал это сообщение, как и я? Возможно, он стер три разные версии, прежде чем отправить невинное приветствие. Меня словно ударили под дых. Сердце заныло в груди.
Сунув телефон в задний карман джинсов, я сглотнула слезы. Мне нужно было взять себя в руки. Я заварила эту кашу. Рис сделал свой выбор. Что бы там ни говорила Кэти, я не была в него влюблена.
Я не зашла с ним настолько далеко.
Я ни с кем не заходила так далеко и даже не собиралась.
В пятницу днем я вообще не думала о Рисе. У меня появилась другая проблема, гораздо серьезнее, чем мои отношения или отсутствие таковых.
Сестра Вентер стояла в ногах кровати Чарли и смотрела на меня с искренним сочувствием.
– Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня искать, – сказала она.
Я боялась говорить, а потому только кивнула. Она вышла из палаты и тихо закрыла за собой дверь, а я осталась внутри. Такое впечатление, что кто-то поставил мою жизнь на паузу.
Чарли снова кормили через трубку.
Мне захотелось зажмуриться, но зачем? Это не меняло того, что я видела. Это вообще ничего не меняло. Открыв глаза снова, я бы увидела Чарли в той же позе. Жизнь не могла вернуться в него по мановению волшебной палочки.
Чарли по самую грудь был закрыт бледно-сиреневым одеялом, и я не видела ничего ниже его плеч, но знала, что его руки привязаны к кровати.
Я не могла смириться с этим, я ненавидела, что его приходится связывать. Это казалось совершенно негуманным и жестоким, хотя я и понимала, что на то есть причины. Как только ему ввели трубку, он принялся ее вынимать. Его связали для его же блага, но мне все равно было больно это видеть.
Заставив себя сесть в кресло возле его кровати, я поставила сумку рядом. Нащупав руку Чарли под одеялом, я накрыла ее обеими своими руками.
– Чарли, – прошептала я, – что будем делать?
Глаза Чарли были открыты, но я бы предпочла, чтобы он их закрыл, потому в них что-то было не так. Они были тусклыми, совершенно безжизненными. Я бы подумала, что на его месте лежит манекен, если бы он время от времени не моргал, а его рука не подрагивала.
Я со страхом смотрела на него. Боже, выглядел он неважно. Я не могла и вспомнить, когда еще он казался таким хрупким и уязвимым.
Минуты текли одна за другой, но тишину нарушали лишь чириканье птиц да низкий гул разговоров в соседних палатах. Я сидела возле Чарли и чувствовала ужасный холод. Все это напоминало мне, как дедушка лежал в хосписе перед самой смертью. Тогда я была совсем маленькой, но помнила, как мама точно так же сидела возле его кровати, держала его за руку и шептала что-то, пока он спал так крепко, словно и не дышал.
Казалось, теперь я снова сидела в той палате. Я не могла отделаться от чувства, что мы в этой комнате не одни, что с нами есть и третья сущность, имя которой – смерть.
Я подвинулась как можно ближе к кровати, закрыла глаза и положила голову на подушку рядом с головой Чарли.
– Мне так тебя не хватает, – хрипло прошептала я. – Я знаю, что ты это понимаешь.
Из глаз полились слезы, и я крепче сжала руку Чарли. Кто бы знал, что я по-прежнему могу расплакаться после такой тяжелой недели? Может, я превращалась в истеричку? В тот момент мне было все равно. Ураган чувств к Рису было не сравнить с тем, что я чувствовала сейчас. Я хотела залезть в постель к Чарли, но боялась повредить его пищевую трубку.
Я понимала, что должна вести себя так, словно все в порядке. Я должна была вытащить картину, которую принесла ему на этот раз. Я должна была ему почитать. Так обычно проходили наши встречи. Мне нравилось думать, что нам обоим это нужно.
Но я лежала и никак не могла перестать думать о тех нескольких минутах, которые изменили все на свете как для Чарли, так и для меня. Неважно, сколько лет прошло, мне все равно казалось, что все случилось только вчера.
Был вечер пятницы. Занятия начались несколько недель назад, и я пришла на футбольный матч. Причина тому была лишь одна – играл Колтон, а значит, Рис сидел на трибуне, наблюдая за игрой старшего брата.
Мы с Чарли в пятый или шестой раз прошли мимо той секции трибун, где с друзьями сидел Рис.
– Слушай, теперь ты настоящий сталкер, – сказал мне Чарли.
– Это нормальный сталкинг, – толкнув его бедром, ответила я.
– И когда мы считаем сталкинг нормальным? – закатив глаза, спросил он.
– Если в деле замешан Рис Андерс, – пояснила я и хихикнула, когда Чарли снова закатил глаза. – Ой, не надо! Тебе он тоже нравится.
– Возражать не стану, – сказал Чарли и взглянул через плечо в сторону Риса, а затем быстро повернулся назад. – Он смотрит сюда.
– Что? – взвизгнула я, споткнувшись на ровном месте, и огромными глазами посмотрела на Чарли. – Врешь!
– Вовсе нет, – улыбнулся Чарли. – Сама посмотри. Но постарайся сделать это не так очевидно.
– Как можно посмотреть неочевидно? – пробормотала я, но затем сделала еще один шаг и попыталась невзначай оглянуться. И тут же нашла Риса глазами. Такое впечатление, что во мне была система самонаведения на красивых парней.
Рис смотрел на нас, на меня и улыбался. Улыбка у него была великолепная: широкая, добродушная, непринужденная. Сердце дрогнуло у меня в груди, и я улыбнулась ему в ответ.
– Ой, – сказал Чарли, – ошибся.
Сначала я не поняла, о чем он говорит, но тут мое внимание привлек громкий крик.
Одна из девчонок из группы поддержки позвала Риса по имени. Поднявшись на цыпочки в своих белых кроссовках, она послала ему воздушный поцелуй. Я взглянула на Чарли.
Он поморщился.
Рис смотрел не на меня. Он улыбался не мне. Как неловко вышло! Я вздохнула и быстрее пошла вперед.
– Ты готов уйти?
– Я был готов, как только мы пришли, – ответил Чарли. – Но ты развернула кампанию по сталкингу. И видишь, что в итоге вышло? Нет, Рокси, сталкинг до добра не доводит.
– Я тебя ненавижу.
Рассмеявшись, он приобнял меня за плечи и притянул к себе.
– Пойдем ко мне. Родители все еще в доме у озера, а я опять нашел ключ от бара.
– Я тебя обожаю, – тут же поправилась я.
Чарли фыркнул.
Велев себе забыть о Рисе, я вместе с Чарли пошла к выходу со стадиона. Его рука по-прежнему лежала у меня на плечах.
– Терпеть не могу все эти игры, – ворчал он. – Каждый раз приходится парковаться на поле. Нас покусают клещи.
Я улыбнулась звездному небу, когда мы пошли по высокой траве.
– Должно быть, у тебя на ногах уже сидит целая дюжина, – бросила я.
– Ну ты и вредина! – воскликнул он и оттолкнул меня.
Покачнувшись, я хихикнула, понимая, что он заставит меня проверить его волосы, как только мы доберемся до дома.
– Давай посмотрим «Нецелованную»? – предложила я.
Даже в темноте, не поворачиваясь к нему, я поняла, что он закатил глаза.
– Этому фильму пора на пенсию!
– Никогда! – воскликнула я и перепрыгнула через камень, на который кто-то чуть не поставил свой пикап. – Там классный парень.
– Этот парень уже состарился, – сострил Чарли.
– Не порть мне малину, – отмахнулась я.
Сунув руки в карманы шортов, он покачал головой. Я видела машину Чарли, возле которой стоял приехавший позже фургон.
– Эй, ребята, – крикнул нам кто-то, – куда собрались?
Я развернулась и чуть не застонала, увидев, кто это. Генри Уильямс. И не один. По бокам от него стояли два друга. Все они учились на класс старше и были теми еще отморозками, особенно Генри. Такого мерзавца, как он, было еще поискать. Генри был красавчиком и прекрасно это знал, и второе перечеркивало первое.
– Не останавливайся, – тихонько шепнул мне Чарли.
Но я его не послушалась. Повернувшись лицом к парням, я уперла руки в бока.
– Вас сюда не приглашали, – сказала я.
Буркнув что-то, Чарли остановился и обернулся. Кажется, он сказал, что мой язык меня до добра не доведет, но я такое частенько слышала.
Один из приятелей Генри рассмеялся, и это подействовало мне на нервы. Его голос был высоким, прямо как у той девчонки из группы поддержки, причем его смех напоминал крик кошки, попавшей под машину.
Генри нисколько не смутил мой отпор. Он подошел к нам с Чарли и раздул грудь как индюк.
– Славно выглядишь, Рокси.
Я изогнула брови.
Чарли вздохнул.
– Я всегда славно выгляжу, – сказала я и скрестила руки на груди.
Ухмыльнувшись, Генри изучил меня взглядом, отчего мне показалось, будто у меня по коже пробежало целое полчище муравьев. Жаль, он был таким тупицей, ведь внешностью его природа не обделила.
– Верно, – бросил он и окинул Чарли злобным взглядом. Мне стало не по себе. – Так какие на сегодня планы?
– Мы как раз…
– Я не с тобой разговариваю, – отрезал Генри, когда Чарли решил было вставить слово, и в этот момент я включила режим стервы. – Бросай уже этого гомика, ведь есть реальные…
– Прошу прощения? – взвилась я. – Какого хрена ты только что сказал?
Чарли схватил меня за руку.
– Забудь, – сказал он. – Ты ведь знаешь, нет смысла спорить с идиотами.
Но черта с два я могла это забыть.
Вернувшись к действительности, я села и потерла глаза. Я вся взмокла от чувства вины. Опустив руки, я взглянула на Чарли. Его голова была чуть повернута, словно он смотрел на меня, но его взгляд был устремлен мне за плечо, в окно.
«Забудь», – сказал он.
Если бы я только его послушала.
* * *
В пятницу вечером народу в баре было больше обычного, а мы с Ником работали вдвоем, потому что Джекс на выходные уехал к Калле в Шепардстаун. Выглядела я ужасно: волосы закручены в небрежный пучок, старая майка на пару размеров больше – но при этом радовалась, что время идет довольно быстро. Сказывался недостаток сна, поэтому мое настроение балансировало где-то между паршивым и хреновым.
Время шло, и мое мироощущение в конце концов преодолело отметку «жизнь – дерьмо». Обычно Рис по пятницам бывал в баре. Порой он приходил не на целую ночь, но к десяти заглядывал неизменно. На этот раз его приятели сидели за привычным столом, но Риса было не видно, и я понимала, что это из-за меня.
Около одиннадцати появился Дин. Я спряталась от него на другом конце стойки. Ник закрыл ему дорогу ко мне и явно что-то сказал, потому что ближе к полуночи Дин все же удалился. Мне оставалось лишь гадать, какие Ник нашел слова, чтобы заставить его уйти, но в тот момент мне не было дела до этого.
Да, жизнь была настоящим отстоем.
Смешивая коктейли и болтая с посетителями, сидящими у стойки, я понимала, что улыбка дается мне с огромным трудом. Чтобы не сломаться, я с головой ушла в работу.
И тешила себя мыслью, что дома меня ждет огромный пакет начос, который я собиралась заглотить, как только вернусь. А лучшим дополнением к начос был швейцарский сыр, с которым я тоже решила расправиться.
Наш временный шеф Шервуд как раз вернулся с перерыва, когда я повернулась к новому клиенту, которому удалось пробиться к стойке.
У меня глаза полезли на лоб. Боже, да что же это был за вечер такой?
Передо мной стоял Генри Уильямс, который выглядел немного лучше, чем при прошлой нашей встрече. Похоже, свежий воздух пошел ему на пользу. Вот и славно.
– Я просто хочу поговорить, – сказал он, еле перекрикивая музыку.
Я так вцепилась в бутылку виски, что удивилась, как она не лопнула у меня в руке.
– Поверить не могу, что ты сюда явился, – пораженно пробормотала я.
– Я навещал Чарли. – Он наклонился ко мне, и меня бросило в жар. – Я знаю, дела у него плохи, и…
– Не говори о нем. Даже не произноси его имя.
Я отвела руку с бутылкой, намереваясь швырнуть ее, как книгу. Меня обуревало желание причинить ему боль, но я сумела сдержаться.
Каким-то образом в последнюю секунду я овладела собой.
Какая-то девушка махнула рукой, привлекая мое внимание. Сердито взглянув на Генри, я приняла у нее заказ. Само собой, когда я закончила готовить коктейль, он все еще был здесь.
– Прошу тебя, Рокси, – начал он. – Я правда хочу…
– Разве ты не видишь, что мне плевать на твои желания? – злобно спросила я. – Плевать с высокой колокольни.
Рядом вдруг появился Ник.
– Думаю, тебе лучше уйти, – сказал он, поставив руки на стойку.
– Простите. – Генри развел руками, переводя взгляд с Ника на меня. – Я не хочу проблем. Я просто хочу с ней поговорить. Вот и все.
Во мне так быстро вспыхнул гнев, что, открыв рот, я удивилась, как из него не вырвались языки пламени.
– Я и видеть тебя не хочу, не то что с тобой разговаривать.
– Ты слышал, что она сказала? – заключил Ник и показал рукой на дверь. – Уходи.
Казалось, Генри хотел возразить, но в конце концов лишь покачал головой. Он вытащил из кармана белую карточку, положил ее на стойку и взглянул мне прямо в глаза.
– Позвони мне, пожалуйста.
Я посмотрела на визитку, где была нарисована какая-то машина, а затем снова подняла глаза. Генри уже отвернулся и пошел к двери. Не сдержавшись, я рассмеялась. Это был безумный смех, похожий на крик кровожадных гиен.
Ник потянулся к визитке, но я почему-то взяла ее сама. Когда Ник удивленно приподнял брови, я покачала головой и сунула карточку в карман.
Он наклонил голову и сказал мне на ухо:
– Зачем?
– Не знаю, – призналась я, отстраняясь и глядя на него. – Не знаю.
Остаток смены прошел без происшествий. Вместо Риса, которого надеялась увидеть, я получила лишь Дина, Генри Уильямса, двух пьяных девок, которых стошнило прямо на пол, и парня, который предложил угостить меня выпивкой за минет.
Домой я вернулась слишком усталая, чтобы беспокоиться из-за странностей, которые происходили у меня в квартире. Я положила телефон на тумбочку, разделась, расстегнула бюстгальтер и не стала снимать майку, которая вполне заменяла мне платье. Так я и залезла в кровать, натянув одеяло до подбородка.
День… был отстойным.
И вчерашний день тоже был отстойным.
Завтрашний точно должен был стать лучше.
Повторяя это, я лежала совершенно без сил. Завтра точно должно стать лучше. Если уж честно, когда с Чарли случилась беда, мне было гораздо хуже: я чувствовала беспомощность и гнев, я была в депрессии. Все это причиняло мне боль. Но я справилась. Я должна была справиться и с тем ужасом, который навалился на меня теперь, ведь других вариантов у меня не было. Разве я могла сдаться? Это было не в моем характере.
Я не заметила, как заснула, но проснулась я внезапно. Сонливость как рукой сняло. Полностью осознавая происходящее, я смотрела в окно напротив кровати. Мне снился сон. Я не помнила его, но кто-то звал меня по имени.
Потянувшись, я взглянула на часы на тумбочке. Не было еще и пяти. Я спала не более полутора часов. Черт.
Собираясь перевернуться на другой бок, я вдруг увидела, что на телефоне светится маленький огонек, словно мне только что пришло сообщение.
Я резво потянулась к телефону и с замиранием сердца нажала на кнопку. Так поздно мог написать или позвонить лишь один человек: Рис. Надежда расцвела во мне пышным цветом. Да, в пять утра звонить все же поздновато, но получить сообщение было все же лучше, чем ничего.
Экран зажегся, я разблокировала его и не сразу поняла, что увидела. К такому я точно была не готова.
Не было ни сообщений, ни пропущенных вызовов.
У меня задрожали руки.
При разблокировке телефон открывал последнее использованное приложение. Я закрыла все приложения, прежде чем лечь спать, а потому ожидала увидеть пустую домашнюю страницу. Вот только увидела я не ее. Телефон открыл мои фотографии.
И увеличил одну из них.
Крик родился где-то глубоко во мне, но, когда я открыла рот, с моих губ не сорвалось ни звука. От ужаса я потеряла дар речи. На экране была фотография, которую я точно не могла сделать, потому что на снимке была я сама.
И я спала.
