Дороги везде одинаковые. Особенно это касается таких вот безликих европейских трасс, километр за километром стелящихся под колеса. Серый асфальт, белая разметка и лес по обеим сторонам. Иногда лес сменяется полем, иногда каким-нибудь крохотным городишкой, название которого вылетает из головы метров через двести после указателя. Иногда заправкой с магазинчиком. Все одинаковое. В определенный момент можно вообще забыть, в какой именно стране находишься.

Но Майк, конечно, не забывал. И дело было даже не в чутье Иного и не в навигаторе, который уже года три валялся где-то на дне кофра. Когда исколесил все эти дороги вдоль и поперек, заблудиться трудно. Майк как-то из интереса попробовал посчитать, сколько времени провел в седле. На пятом десятке лет надоело. Миллионы километров. Сотни тысяч литров сожженного бензина. Возможно, когда-нибудь Майку надоест жить в дороге, останавливаясь лишь на сон, пиво, рок-фестивали и падких на кожаную байкерскую броню женщин. Тогда можно будет остепениться, осесть в какой-нибудь деревеньке на берегу горного озера и позволить Ночному Дозору поставить на грудь обязательную для любого вервольфа чертову регистрационную печать. Возможно, когда-нибудь это время придет. Но пока Майк мог только так – в дороге, во главе колонны, привычно вслушиваясь в рокот двигателя. Дорога не надоедала. Дорога не менялась. Не менялся сам Майк. Менялись только мотоциклы.

У свободы были особенные вкус и запах. Ветра, травы, парящего от солнца асфальта. Бензина и машинного масла. Кожи, огня, мяса, хлеба, пропахшего дымом костра, и пива. Лучше разливного, но и бутылочное тоже сойдет. Майк никогда не был привередлив. Неприхотливость стала обязательной ценой, которую приходилось платить за свободу. Дни и иногда даже недели без душа, стиральной машины и прочих благ цивилизации. Впрочем, Майк без труда мог помыться в любой речке в любое время года. Простуда оборотням не страшна. Простая еда, дождь в лицо, холодный ветер, пробирающий до костей, сон на голой земле и отсутствие того, что люди и Иные называют словом «дом». Не такая уж и большая плата за возможность ехать. Просто так, куда угодно, наматывая на счетчик спидометра бесконечные серые трассы.

Когда дорога пошла под уклон, Майк чуть сбросил скорость. Не потому, что боялся не вписаться в поворот. За столько лет за рулем учишься ездить так, что просмотр линий вероятности постепенно становится таким же ненужным атавизмом, как навигатор. Майку просто нравилось это место. Кажется, он уже проезжал здесь. То ли десять лет назад, то ли двадцать, то ли все пятьдесят – какая, в общем, разница? Все осталось прежним. Майк поднял забрало шлема и снял очки, подставляя лицо солнцу. Почему-то сейчас хотелось именно так – неторопливо, чуть ли не вслепую, пряча глаза от пылающего в небе огненного шара. Майк не собирался останавливаться до наступления темноты, но что-то подсказывало, что остановиться придется.

Девушка шагала по обочине вдоль дороги. Пока Майк мог разглядеть только светлые волосы, короткую серую куртку, джинсы, кроссовки и рюкзак. И походку. Уверенную, размашистую, но при этом лишенную всякой суеты. Так ходят те, кто не спешит. Те, кто может пройти и десять километров, и сто, и двести. Майк еще немного сбросил газ и осторожно потянулся в Сумрак.

Иная. Непонятной принадлежности, непонятного уровня. Сильнее и самого Майка, и любого в колонне за ним. Она не маскировалась – просто не желала сообщать лишнего. Что ж, ее право. Точно такое же, как право Майка проехать мимо. И право остановиться.

Майк поднял руку. Не было нужды оглядываться – колонна действовала как единый организм. Семь мотоциклов за спиной. Семь братьев. Те, кого Майк сам выбирал и инициировал. Они обогнали идущую вдоль дороги девушку и остановились. Один за другим, будто по линейке. Майк заглушил мотор и опустил байк на подножку. Через мгновение стало совсем тихо – только едва слышно потрескивали горячие «харлеевские» двигатели. Девушка просто шагала дальше – не сбавляя шага, будто совсем не обращая внимания на мотоциклы. И только поравнявшись с Майком, она замедлила шаг.

– Доброго дня, фройляйн. – Майк чуть склонил голову. – Могу я узнать, куда вы направляетесь?

Симпатичная. Нет, пожалуй, даже красивая. Девушка смахнула со лба волосы и чуть прищурилась – солнце светило ей прямо в глаза. Она не спешила с ответом – не боялась, не собиралась промолчать, именно не спешила. Задумалась, будто бы такой простой вопрос и вправду мог вызвать затруднения. Она все так же стояла перед вереницей мотоциклов, но ее мысли были не здесь. Где-то далеко, в другом месте, в другом времени. Майк успел даже подумать, что она и вовсе не ответит, посчитав его слишком незначительным. Но она все-таки ответила.

– Домой. – Девушка улыбнулась, будто решив для себя что-то очень важное. – Я иду домой.

Они разговаривали на немецком – в соответствии с местонахождением. Но Майк почему-то сразу понял, что, обратись он к ней на английском, французском, русском, иврите, суахили или любом другом из почти двух десятков знакомых ему языков, она ответила бы точно так же. Спокойно, обезличенно, правильно и без намека на акцент. Похоже, ей вообще было все равно, на каком языке разговаривать. Все равно, захочет ли Майк ее подвезти. Точно так же, как самому Майку было все равно, захочет ли она с ним поехать. Идеальное начало – лучшего он не смог бы и придумать. Майк рассмеялся и протянул девушке шлем.

Остальное можно будет спросить и потом. Где бы ни был ее дом, они доедут. За день. За неделю. За год – не важно. Если сам путь важнее конечного пункта, если никуда не торопишься, если тебя никто и нигде не ждет – почему бы не сменить маршрут? Майку уже давно не было особой разницы, куда ехать. Дороги везде одинаковые.