Глава 7
Пригоршня. Действовать будем мы

Получив зацепку, Деня сошел с ума и стал бредить Зоной, он даже порывался снарядить туда экспедицию, уверенный, что его ждет успех.

Я же к делу поостыл. Ну, не хотелось мне туда… Или хотелось, я сам не мог себя понять. Как наркоману порой хочется уколоться, но нельзя. Особенно четко это осознаешь в такие минуты, как сейчас, когда просыпаешься, а Леся еще спит, обняв твою руку и положив голову на плечо. Она улыбается во сне, и ресницы ее дрожат, белые волосы волной лежат на подушке.

Дети уже проснулись, но стараются нас не разбудить. Элина включила Егору мультики, а сама пошла в кухню и там возится – готовит нам сюрприз, бутерброды. Наверное, она уже закончила и теперь акулой кружит у нашей комнаты – ждет, когда мы проснемся.

Я не имею права рисковать, потому что они от меня зависят. Что они будут делать, если со мной что-то случится? От мысли, что Олеся найдет другого, и чужой дядя будет обижать моих детей, сами собой сжимались кулаки.

На прикроватной тумбе завибрировал мой телефон. Обычно я не отвечаю на звонки в воскресенье, но сегодня рука сама к нему потянулась. Олеся легла на другой бок и свернулась калачиком, я накинул халат и потопал говорить на балкон.

Мне наяривал Деня. Ну что за человек! Да, у него горе, сочувствую, но надо же меру знать! Он превратился в одержимого! Я ответил на звонок и заговорил, прикрывая рот ладонью:

– Послушай, друг. Сегодня воскресенье, ты знаешь, что я провожу время с семьей. Не надо мне звонить в выходные.

Деню мой тон не остудил, он пер к цели, как раненый кабан.

– Я такое узнал, такое! Не телефонный разговор. Приезжай на «стрелку», ты будешь в шоке.

– Никак до завтра не подождать? Я планировал вывести семью погулять, детей – на карусели…

– Друг, прости, это безотлагательно! Ты ж в Зоне разбираешься, я без тебя мало что пойму, тут специалист нужен. Я человека нашел в Домодедове, согласного все рассказать, взял его адрес. Поехали! Это быстро, туда и назад! Ты везде успеешь.

Значит, все-таки это вещество из Зоны. Химик определенно недоговаривал. Я-то знал, что мимо него комар не пролетит, а уж вещество с такими свойствами точно мимо него не проскользнет. Неужели он в деле? Как же не хотелось в это верить.

– Ладно. Куда ехать? До двенадцати я должен успеть домой.

– Тебе из Царицыно минут пятнадцать, – он назвал адрес. – Давай двумя машинами зарулим, чтоб не терять время. Там дорога совершенно не загруженная. Это на окраине, посмотри на карте! Слева есть поворот на автостоянку, буду ждать тебя там.

– Сам съездить не можешь? – проворчал я, глядя на простирающийся за окнами лес.

– Говорю же, где речь идет о Зоне, я некомпетентен, мне ты нужен. Обещаю, что больше тебя не потревожу в выходной.

Я скрипнул зубами:

– Ладно, жди. Еду.

Когда вошел в спальню, проснувшаяся Олеся заплетала косу Элине, которая посмотрела радостно и проговорила:

– А я вам завтрак сделала! Идемте кушать!

– Видишь, какая у нас дочь заботливая, – улыбнулась Олеся. – Так что, куда мы сегодня идем?

– У меня важная встреча, – соврал я. – К двенадцати вернусь, – я щелкнул дочь по вздернутому носу. – А вы пока посовещайтесь, чего бы вам хотелось.

– Собаку-робота! – воскликнула Элина.

– За эти деньги я тебе лучше машину куплю.

Ел я быстро, не забывая хвалить бутерброды. Егор как всегда нехотя ковырял ложкой творог. Олеся довольствовалась апельсиновым фрешем и делала вид, что бутерброды ей нравятся, но на самом деле хлеб она не ела и прятала его, чтоб Элина не видела.

Я мысленно ругал Деню. Обязательно выскажу ему все, чтоб неповадно было ломать мне выходные. Или привезу домой и отдам на растерзание Лесе и детям, оставшимся без прогулки.

Помимо того, что вызов Дени ломал мои планы, в этом стремительном выезде мне не нравилось что-то еще, но что, понять я не мог. Не хотелось ехать, и все тут. Видимо, проснулась-таки интуиция. Одевшись, я открыл сейф, прицепил на пояс кобуру с «береттой», спрятал ее под пайтой. Хорошо, никто из сталкеров не видит, какое у меня сейчас оружие, позора бы не избежал. Этого мне показалось мало, и я взял трофейный «макар», который отобрал у Засыпкина.

Уже за рулем, заведя мотор, вспомнил, что права и техталон забыл в кожанке, пришлось возвращаться. Интуиция грозно топала ногой и грозила пальцем, я даже прислушался к ней и посмотрелся в зеркало в прихожей – Леся всегда так делала, когда что-то забывала, говорила, что помогает от невезения.

Глупость, конечно. И легче не стало, хоть прямо сейчас звони и отказывайся ехать. Спускаясь с седьмого этажа на лифте, я достал телефон. Что же придумать? Машина сломалась? Так вторая есть. Леся закатила скандал? Не поверит, она так не делает.

Пообещал уже, значит, надо ехать. Да и что может случиться посреди города? Разве что с Лесей и детьми. Перед тем, как выехать, я набрал жену и велел никому не открывать – на всякий случай.

На дороге был предельно вежлив и внимателен, всех пропускал, не подрезал никого. Постепенно тревога отпустила. День выдался просто замечательный, солнечный, по-летнему теплый, девчонки мини-юбки надели, красота! В такой день не в торговый центр, а в лес бы! Предложу своим.

Навигатор сказал, что до пункта назначения осталось двести метров. Дорога и правда была почти пустой. Слева – жилые высотки постройки конца девяностых, утопающие в цветущей растительности, справа – промзона, бетонный забор… а вот и автостоянка, о которой говорил Деня. Я припарковался возле поворота так, чтобы никому не мешать, вылез из машины.

Получается, что я приехал раньше Дени. Снова проснулась тревога и подсказала, что неплохо бы провести разведку, сходить во двор, например… И что я там увижу? Вооруженный отряд? Это вряд ли. Отсюда до поворота во двор было метров сто пятьдесят, по тротуару туда-сюда ходил мужик, разговаривал по телефону, размахивал руками. Я уж начал его подозревать, но выехала «Лада-Веста», забрала его.

Если бы я был маньяком, промышлял бы здесь: место идеальное, от дороги до домов метров тридцать насаждений, никаких тебе камер, машины проезжают редко…

Старенький серебристый «фольц» Дени я заметил издали, помахал ему. Он припарковался рядом, включил аварийку и вылез. От нетерпения он пританцовывал на месте. Некстати вспомнилось, что жена называла нас Шреком и ослом. По характеру я на Шрека не походил и тем более Деня не напоминал осла, но я был на голову выше, в два раза шире в плечах и на сорок килограммов тяжелее.

– Говори, – скомандовал я.

– Он, парень этот, прям в том доме живет, – Деня махнул на длинную девятиэтажку за дорогой. – Меня на него Валерик, который мент, вывел.

– Ты хоть ему звонил, осведомителю?

– Да, он ждет. Но по телефону разве все расскажешь? Ничего не расскажешь по телефону, и ты нужен.

– Какое у него прозвище в Зоне? Вдруг мы знакомы.

– Ой, не спросил. Забыл, что вы не называете друг друга по именам. На чьей машине поедем, твоей или моей?

Я молча кивнул на «пацифику», Деня уселся и заерзал на сиденье, а я не спешил. Еще раз огляделся, не заметил ничего подозрительного и завел мотор. Ощущение было, как когда идешь по Зоне, а за тобой наблюдает мутант.

Пропустив грузовик, я свернул налево, покатился по раздолбанной дороге, такой узкой, что на ней не разъедутся даже два «матиза». Въезжать во двор пришлось через арку-туннель в самой середине длинного дома, когда пришла пора поворачивать, я спросил:

– Куда теперь? Нам нужен второй подъезд, а это в самом начале, – я посмотрел налево, похлопал навигатор, который завис в самый неподходящий момент. – Или там конец, как думаешь?

– Направо к братьям, налево – к сестрам, выбирай.

Мы повернули налево, но номера квартир на табличках подъездов сказали, что нам надо в другую сторону, пришлось проехать еще немного, чтобы развернуться в кармашке, забитой припаркованными машинами. Проделывая маневры, я не переставал следить за ситуацией, и мне показалось подозрительным, что в сорока метрах от нас, по правую сторону от арки, куда мы въехали, сидящий на скамейке непримечательный мужик поднялся, когда увидел нашу машину, и сунул руку под куртку, словно хотел выхватить пистолет из кобуры. Потому я не спешил, решил припарковаться здесь, посмотреть, как он поведет себя дальше – вдруг мне просто кажется?

– Ты чего? – занервничал Деня, я повернулся к нему, а сам продолжал следить за мелкой фигуркой мужика, отраженной, как и весь двор, в стекле микроавтобуса, стоящего рядом с нами.

– Ты стрелять умеешь? – спросил я, снимая «беретту» с предохранителя, мной завладело щекотное, давно забытое предчувствие опасности.

– Не особо, – проблеял Деня.

– Не дергайся, веди себя спокойно. Похоже, это засада, и нас ждут, хотят взять тепленькими. Все равно держи, – отдал ему «макарова».

Подозрительный мужик коротко махнул кому-то, и я заметил, как засуетились люди в «УАЗе-Патриоте», стоящем в противоположном конце двора, возле подъезда, который нам нужен. Наверное, и в самом подъезде ждут, и никакого осведомителя нет, просто Деня начал сильно наглеть, полез куда не надо, и его решили убрать, заманив в ловушку. Точнее, нас двоих решили убрать.

Деня побледнел, лицо его вытянулось.

– Уверен?

Я кивнул и хищно улыбнулся:

– Более чем. Мы уезжаем.

Пока мы неспеша катились к арке, никто не нервничал, мужик сел на скамейку и даже руки положил на колени. В «патриоте» публика тоже успокоилась, но когда моя «пацифика», завизжав, рванула в поворот, сидящий на лавке вскочил, выхватил АК и дал очередь по машине.

– Пригнись! – крикнул я.

Машина вильнула, и пули прошили боковое стекло наискосок.

Когда я поднял голову, увидел катящийся на нас черный автодом, размалеванный огненными сполохами. Я посигналил, толстый лохматый водила собрался сдать назад, но носатая баба рядом с ним показала мне фак, наорала на мужа, он развел руками.

Я надеялся, что налетчики не станут за нами гнаться – опасно это, как-никак, мы в Москве, а не в Зоне, но я ошибся: УАЗ вырулил из поворота. Автодом было не объехать: слишком уж здесь высокие бордюры, да и заросли слишком густые.

– Валим! – скомандовал я, вытащил ключи, раскрыл дверцу и выстрелил по уазику, распахнул вторую дверцу, спрятался за ней.

Деня сделал так же, но промазал. До водилы автодома дошло, что не просто так мы спешили, он начал сдавать. УАЗик остановился, пассажиры высыпали из него, залегли кто где.

Первым делом они расстреляли автодом, чтобы заблокировать нам выезд.

– Я прикрываю, ты бежишь за автодом, потом меняемся. Три, два, раз!

Я упал на живот и принялся стрелять наугад, надеясь, что враги затаятся. Похоже, даже в кого-то попал – донесся вскрик.

– Деня, прикрывай!

Вялые выстрелы не напугали врагов, и по мне стреляли не таясь. Я перекатился за «пацифику», пальнул для острастки. Деня уже прятался за автодомом. А что если уехать на нем? Эту мысль я сразу отмел: водительское сиденье как на ладони, меня сразу пристрелят. Значит, надо бежать до Дениного «фольца».

О, как же мне не хватало АК! С моей пукалкой не навоюешься. Пока гавкал Денин «макар», я поменял магазин, заметил мужика в камуфляже, подбирающегося с фланга, снял его, подбежал к Дене, выглянул из-за фургона, выстрелил четыре раза.

Только сейчас враги сообразили, что имеют дело с опытным противником, и затаились – видимо, совещались, как быть дальше. Они рассчитывали в упор расстрелять пушечное мясо и никак не думали, что им дадут отпор.

Если выберут правильную стратегию, нам не выстоять. Остается одно – бежать, но как, когда пространство отлично простреливается? Летом можно было бы нырнуть в зелень и скрыться, сейчас же ветки лысые – никак не спрятаться.

Потеряв двоих бойцов, враги не спешили – не хотели на тот свет, но и нас оставлять в живых тоже не хотели. Ситуацию спас свернувший сюда «Рено-Дастер». За рулем была девочка, которая не сразу сообразился, что надо уносить ноги. Увидев у нас пистолеты, ударила по тормозам и закрыла лицо руками.

– Пригнись! – рявкнул я и метнулся к «рено», вытолкнул ее на сиденье пассажира, Деня хлопнул задней дверцей и принялся стрелять, чтоб враги не повылазили.

Завопили наши преследователи, залаяли автоматы, но нашу машину прятал автодом, в котором вопила Баба-яга, погубившая мужа и едва не угробившая нас.

Хозяйка машины сложилась на сиденье и заскулила:

– Не убивайте! Забирайте машину, но только не убивайте!

Пули все-таки достали «Рено-Дастер» – лобовое стекло треснуло – и застряли в крыше.

Визжа тормозами, я вырулил на главную. Летя по дороге, я в боковом зеркале видел бегущих за нами вдоль дороги людей с автоматами, насчитал четырех человек. Деня, стрелявший по ним в открытое окно, израсходовал последние патроны и на мгновение затих.

Девчонка снова заскулила, я потрепал ее по затылку:

– Не бойся, не тронем тебя, мы не бандиты, бандиты остались там. Ты извини за машину, я оплачу ремонт. И не бойся. Можешь подниматься. Деня! Ты как?

– Хреново, – ответил он. – Меня подстрелили. Надо же, поначалу не болело, а теперь внутри печет и перед глазами темнеет, а еще холодно, – он зевнул.

Я ударил по тормозам, повернулся, стараясь рассмотреть всего Деню, он виновато пожал плечами и распахнул куртку: вся пайта от ребер справа и ниже была залита кровью. Только сейчас я разглядел черную дырку пулевого отверстия. Плохо дело. Наверное, пробито легкое, ему нужно срочно в больницу. Я выжал газ, отмечая, что машина стартует быстро и быстро разгоняется, а ее хозяйка по-прежнему раскачивается из стороны в сторону, пряча лицо в ладонях.

– Держись, Деня. Только не засыпай! – я выкрутил руль, выезжая с примыкающей дороги на трассу, кишащую автомобилями, ошарашенный, я не понимал, что это за дорога. – Где здесь больница? – крикнул я, потрепав девушку за плечо.

Она вздрогнула, всхлипнула, пристегнулась, с тоской посмотрела на побелевшее лобовое стекло в паутине трещин, через которое было паршиво видно:

– На Пирогова, это там, – она махнула на юго-запад, я ударил по тормозам и скомандовал: – Пригнись!

Она все сделала правильно – сложилась, прижав голову к коленям, в этот момент под сигналы клаксонов я локтем выбил лобовое стекло – оно разлетелось мелкими осколками, усыпав торпеду, меня, каштановые локоны девушки. Презрев правила дорожного движения, я выкрутил руль до упора, развернулся по сплошной и вклинился в поток.

– Деня, говори со мной, слышишь? – орал я, ловя его отражение в зеркале заднего вида. – Не закрывай глаза, говори со мной!

– Да, – прошептал он. – Ты Олю мою не бросай, хорошо?

– Заткнись! Что за мысли! Сейчас приедем в больницу, тебя заштопают, как новенький будешь!

Как бы мне сейчас пригодился «гематоген», залечивающий раны! Не нужно было обрывать все нити с Зоной, там много полезного. Черт! Сигналя, я полетел на красный. Меня пропускали. Видимо, держались подальше от машины с выбитым лобаком – мало ли, что за псих за рулем.

Из-за поворота нам наперерез вырулила машина дэпсов, взвыла сиреной:

– Темный «рено» сто девяносто-три-восемь-пять, немедленно остановитесь!

Гоняться с гайцами я не собирался, прижался к обочине. Дэпсы встали впереди «рено», чтоб мы никуда не сбежали, из машины выскочили автоматчики, прицелились в нас. Хозяйка ойкнула, снова закрыла лицо руками и разрыдалась. Я распахнул дверцу и прокричал:

– Ребята, у меня друг ранен, умирает. Помогите до больницы доехать, там и разберемся.

Вокруг нас стали собираться зеваки и снимать сенсацию для блога. Автоматчики переглянулись, решая, верить или нет, а я обернулся и спросил:

– Деня, ты как?

Вместо ответа он высунул в окно окровавленную руку.

Гайцы снова переглянулись, опустили стволы. Толстый капитан распорядился:

– Скорее в больницу. Я впереди, вы следом.

Я выдохнул с облегчением, не ожидал от них такого понимания. Гайцы включили мигалки и поехали вперед, я выжал газ. До места мы домчались за пару минут, я влетел в больничный двор, опустил стекло и спросил у обалдевшего охранника на КПП:

– Где хирургия? Мне срочно. У меня раненый.

– Там, – он махнул вперед. – Второй этаж.

Я рассчитывал на уныло-серое здание, увидев которое хочется умереть, но здешняя больница напоминала скорее санаторий: всего два этажа, дома выкрашены в бежевый и темно-красный, все новое и современное. Я затормозил, распахнул заднюю дверцу…

Деня наполовину лежал на полу, глаза его были закрыты. Неужели… На шее прощупывался пульс, он дышал. Осторожно я взял его на руки и побежал к двери, возле которой курил врач. Гайцы со мной идти не стали. Донесся жалобный голосок девушки-хозяйки «рено»:

– Понимаете, машина-то – моя!

Врач посмотрел на меня из-под очков, перевел взгляд на кровь на асфальте, набежавшую с Дени, и сказал:

– Скорее за мной.

В приемном покое Деню переложили на каталку.

– Физраствор внутривенно, – распорядился врач, и медсестра засуетилась вокруг нас. – Он потерял много крови.

На длинную подставку она водрузила флакон с какой-то жидкостью, затянула руку Дени жгутом, ввела иголку, убрала жгут и крутнула колесико на прозрачном шланге – физраствор побежал в вену. Студенты-практиканты покатили коляску к лифту, врач засеменил следом, я порывался пойти с ними, но медсестра меня не пустила, сказала, что в операционную чужим нельзя.

Я сел на застеленную клеенкой кушетку, провел по лицу руками. Чувствовал же, что ехать не надо! Но если не поехал бы, Деня поперся бы сам и погиб, а так пока есть надежда.

– Давайте пока оформим больного, – примирительно предложила медсестра, я глянул на свое отражение в зеркальной двери и сам себя испугался.

Только сейчас я начал обращать внимание на детали. Медсестра, оказывается, молоденькая девчонка лет двадцати. В помещении пахнет хлоркой и лекарствами. Скоро сюда нагрянут менты и до вечера будут таскать меня по инстанциям, надо заныкать незарегистрированный ствол, на «беретту» у меня разрешение было.

Я сходил к машине девушки, еще раз перед ней извинился, протянул визитку, чтобы обратилась, когда подсчитает ущерб, поднял оброненный Деней «макаров» и незаметно выбросил в мусорку. Затем позвонил домой и сказал, что буду поздно.

К вечеру менты меня отпустили, пообещав, что во всем разберутся и виновных накажут.

…Ночью позвонили из больницы и сказали, что Деня умер в реанимации.

Я вышел на балкон, ударил стену, сбивая костяшки. С ненавистью глянул на светящийся город, на парк, смеющий благоухать в такую минуту. Хотелось, чтобы вокруг было черно, как в моем сердце. Одно дело помочь другу восстановить справедливость и совершенно другое – друг, истекающий кровью на твоих руках. Чертово ощущение бессилия! Чертово желание отмотать время назад и все изменить!

Мог же ведь все изменить! И чего себя не послушал?

Кровь Дениса можно смыть только их кровью. Не я вторгся в их мир, чтобы разрушить его, – они вторглись в мой, и теперь ни я, ни моя семья не будем чувствовать себя в безопасности.

Пока я не знаю их имен, но скоро выясню и передавлю их поодиночке, как вшей.

Вспомнился недавний разговор с Химиком – все ему шуточки. Химику некого терять, он не поймет… И все-таки неужели он знает, что происходит? Знает и покрывает преступников. Злость клокотала и искала выход, я набрал Химика, не рассчитывая, что он ответит в два часа ночи, но в трубке щелкнуло, и сквозь помехи донесся слабый хриплый со сна голос:

– Чего тебе, Пригоршня?

– Химик… ты ж в Зоне работаешь в каком-то институте. Скажи честно, ты ведь знаешь о веществе…

– Ну ты достал. Люди в такое время спят! Ты что, напился? Услышал меня, и ностальгия замучила? Не грусти, все будет плохо.

Я не выдержал. Я материл его последними словами, проклинал, обещал найти и выпустить кишки. Хотелось выплеснуть все, что накопилось, ведь он точно знает про вещество! При этом еще и глумится. Ему главное не жизни детей, а чистота эксперимента…

Я не сразу понял, что говорю в пустоту – из трубки доносятся прерывистые гудки.

В спальне, свернувшись калачиком, плакала Леся, я обнял ее и прижал к себе, пообещал, что все будет хорошо, а сам подумал, что завтра же отправлю семью на Кипр… Нет, на Кипр нельзя – все знают, что у нас там дом. Отправлю в Крым на автобусе.

А сам сниму все деньги, сколочу команду и отправлюсь в Зону, переловлю гадов и передушу. Благо, среди вояк остались знакомые, готовые помочь за пригоршню долларов.