82

Феникс, вздрогнув, просыпается и обхватывает голову руками.

– Хватит, перестань! – стонет он. Лицо его, в обрамлении выпавших из хвоста рыжих кудрей, морщится. – У нее слишком громкий голос… Пе-ре-стань!

Пеллегрин спит уже минут двадцать.

Ночью он в основном бодрствовал, поэтому я не хочу его тормошить.

Но я не уверена, что делать.

– Феникс? Что с тобой?

Он не отвечает, продолжая жмуриться и вжимать пальцы в виски. Я иду к Фениксу, кладу ладонь ему на плечо.

Он вздрагивает от неожиданности.

– Что случилось, Феникс?

– Я тебя почти не слышу, – произносит Феникс. – Алекса… Алекса! Если ты меня слышишь, перестань трещать!

– Но я – Иден.

Если он думает, что я – Алекса, то его состояние куда хуже, чем я полагала.

Феникс смотрит на меня, будто именно у меня крыша поехала.

– Алекса, – поясняет он, – у меня в голове. Несет какой-то бред, и я не могу заставить ее говорить медленнее. Что-то про твоего отца.

Я в две секунды срываюсь из рассветного «все-будет-хорошо» в паническое «настал-конец-света».

– Что? Что? – Феникс снова жмурится. – Эй, Феникс, посмотри на меня… Алекса, ты меня видишь? Я – на экране, да?

Хаос в голове Феникса упорядочивается.

– Она притихла. – Феникс прислушивается. – Она тебя видит.

– Хорошо. Алекса… ты можешь еще раз рассказать Фениксу о том, что произошло, но помедленнее?

Его глаза открыты, но таращатся в пустоту.

Я надеюсь, что он все запомнит.

– Феникс, чего ты так смотришь? – окликаю я его.

– Твой отец точно так же общался с Хоуп, когда она проснулась… кажется, в пещере. Он объяснил, как найти выход, помог преодолеть какой-то сложный лабиринт и открыть дверь. – Феникс ненадолго умолкает. – Алекса говорит, что укол ее временно парализовал, но сейчас она чувствует себя нормально.

Это, конечно, замечательно, но почему же Алекса запаниковала?

А если она связалась с Фениксом, то вдруг отец не может сделать это сам? Как и Ава.

Моя тревога возрастает.

– Ох… о-о-ох. – Глаза Феникса поблескивают в струящихся сквозь иллюминаторы лучах утреннего солнца, а на его лицо падает тень. – Ага. Подожди секунду.

– Что еще? – повторяю я, как испорченная, надтреснутая пластинка, которая с каждым мгновением ожидания трескается все сильнее.

Феникс трясет головой:

– Много всего. Алекса говорит, что по пути в кабинет твоего отца они с Хоуп услышали ссору… хотели переждать в коридоре, но обстановка только накалялась. Какая-то женщина обвиняла твоего отца в том, что у них нет записи с твоих линз. – Феникс хмурит брови, пытаясь сосредоточиться. – А потом она заявила, что яхта сбилась с курса.

Нет!

Плохие новости. Как наивны мы оказались! Почему мы надеялись на то, что Ава упустит столь важный момент!

Мы так старались ничем себя не выдать, но все разрушила одна-единственная ошибка.

– И что теперь? Она отправится за нами в погоню?

Феникс молча отводит взгляд и сглатывает.

– Я не тяну время, она просто спросила… Ладно, – он переключается на меня. – Иден, она… эта женщина выстрелила в твоего отца. Не знаю из-за чего и не могу сказать, насколько он пострадал. Алекса утверждает, что все произошло бесшумно. Когда ссора утихла, они с Хоуп заглянули в кабинет и обнаружили твоего отца в луже крови.

Я моргаю.

На глаза Феникса наворачиваются слезы. У меня их нет.

А должны быть.

– Алекса не уверена, что именно задумала та женщина. Она стояла к ним спиной и что-то говорила в микрофон, который они сейчас используют.

Я не разбираю его слов: они сливаются в гул, но он – ничто по сравнению с гудением в моей голове. В ней будто грохочет товарный состав, верещит перепуганный домашний скот, бушует катастрофический торнадо. Шум оглушает меня, и моя голова вдруг становится черной дырой, вакуумом, вместившим в себя все, кроме положенной ему пустоты.

Феникс касается моего запястья. Без теплоты, свойственной Лонану, однако я постепенно прихожу в себя.

– Твой отец еще не умер, Иден. Хоуп кого-то нашла, и его забрали в медблок.

«Еще не умер».

Он не мертвый – и никогда таковым не был.

– И насчет той женщины тоже не беспокойся, – продолжает Феникс. – У Алексы сдали нервы, когда она увидела, что случилось с твоим папой.

– Ава… она жива?

– Думаю, два дротика, попавших в цель, приводят к смерти. Хотя Алекса хотела ее вырубить.

Вспоминаю, с какой готовностью папа выхватил трубку, когда меня привел Грей. Наверное, он заранее разложил дротики по кабинету, чтобы в случае чего легко было до них дотянуться. А у Авы в крови наверняка еще оставался яд от первого дротика. Ничего не поделаешь.

– Вскоре после того, как твоего отца забрали, женщина перестала дышать. Алекса в истерике.

Зеленые, как нефриты, глаза Феникса поблескивают в свете солнца. Я опускаюсь на колени, чтобы Фениксу не приходилось задирать голову и щуриться, и устремляю взгляд прямо в линзы, которые ему установили.

– Алекса, – произношу я с такой уверенностью, какую в жизни не ощущала, – спасибо тебе.