Вступление

БАХ!

Все крутится и вертится очень быстро.

Затем врывается оно – невероятное чувство удовлетворения, которое я получаю от забитого мяча в Премьер-лиге. Как ощущение, которое появляется всякий раз, когда после моего удара мяч для гольфа взмывает с клюшки и оказывается точно на грине.

Это экстаз – безумный прилив силы.

Это волна эмоций – но она накрывает меня так, как ни одна другая до этого.

Это чувство, что я забил мяч, который вывел «Манчестер Юнайтед» вперед, оно просто огромное, эгоистичное, сумасшедшее. Если я бы мог разливать по бутылкам эту вибрацию, я смог бы сделать лучший энергетический напиток.

Спустя мгновение я уже снова на нормальной скорости, прихожу в себя.

Все снова в фокусе: звук, рев такой громкий, что способен нанести вред моим ушам, – будто самолет взлетает; боль в ногах, стекающий по шее пот, грязь на моей форме. Все больше и больше шума. Его так много, он прямо надо мной. Кто-то хватает меня за футболку, мое сердце вырывается из груди. Толпа скандирует мое имя:

«Руни!»

«Руни!»

«Рууууууу-нииии!»

И нет лучшего чувства в мире.

Затем я поднимаю глаза вверх и вижу табло.

Понимание, кто я и что сделал, быстро возвращается ко мне – так резко, как приходит в себя боксер после понюшки нашатырного спирта. Я – Уэйн Руни. Я играю в Премьер-лиге с 2002 года и только что стал автором победного гола в манчестерском дерби – вероятно, самой важной игре сезона для болельщиков из красной половины города. Гола, который указывает нашим шумным соседям, второй половине Манчестера, их место. Гола, который напомнил им, что сейчас у «Юнайтед» история богаче, а успехов – больше. Гола, который говорит всей стране: мы на пути к завоеванию очередного титула Премьер-лиги.

Пока я стою с раскинутыми руками и запрокинутой назад головой, я чувствую ненависть, исходящую от фанатов «Сити» на трибуне позади меня – она похожа на статическое электричество. Оскорбления, крики и ругательства от меня отскакивают. Лица красны от ярости, средние пальцы вытянуты в мой адрес. Они злятся, но мне все равно. Я знаю, как сильно они ненавидят меня, как бесятся; могу понять, откуда берутся эти эмоции – я чувствую то же самое всякий раз, когда проигрываю в чем-либо.

На этот раз бесятся они, а я нет.

Я знаю: нет ничего лучше этого.

Я отгрузил сотни мячей в период моего пребывания в Премьер-лиге – за «Эвертон» и «Юнайтед»; голы в матчах чемпионата, кубковых играх, кубковых финалах, бесполезных товарищеских матчах, тренировочных двухсторонках. Но этот гол – особенный. Когда я бегу назад к центру поля, все еще ощущая звон в ушах, я прокручиваю в голове эти секунды. Это смешно, знаю, но я боюсь, что больше никогда не смогу почувствовать это снова. Я хочу удержать в памяти произошедшее, пережить этот миг опять и опять, потому что он прекрасен.

Мы находились под давлением, я это помню: ничья 1:1, равная и плотная игра. За несколько секунд до гола я пытаюсь вернуть мяч моему партнеру по атаке Димитару Бербатову – он точная копия Энди Гарсиа в «Крестном отце 3», такой же опасный, как Энди Гарсиа в «Крестном отце 3» – но мое касание было слишком жестким. Мяч перелетел через болгарина. Душа ушла в пятки.

К счастью, Пол Скоулз – рыжий парень с низким центром тяжести, парень, которого мы называли Навигатором, потому что его передачи кажутся контролируемыми электроникой, вероятно, лучший полузащитник, когда-либо игравший в Премьер-лиге, – подбирает потерянный мяч и пасует его на край штрафной нашему вингеру Нани. Тот делает два-три касания, направляя мяч и скользя по траве больше как участник «Танцев со звездами», чем футболист, а затем выкручивает передачу на меня над обороной «Сити». Мяч после навеса задевает защитника и немного снижает скорость.

Я вижу пространство, открывшееся в районе одиннадцатиметровой отметки. Два центральных защитника размером с гору, Джолеон Лескотт и Венсан Компани, двигаются и готовятся к передаче. Я получаю несколько ярдов пространства, потому что угадал, где мяч приземлится. Все мои чувства обострены до предела.

Трудно объяснить кому-то, кто никогда не играл в футбол или не чувствовал давления, выступая перед огромной толпой, но игра на «Олд Траффорд» – это как бег в пузыре. Настолько же интенсивно и вызывает клаустрофобию.

Я чувствую запах травы, я слышу толпу, но я не могу разобрать слова. Все приглушено, как будто я нахожусь под водой в бассейне: я слышу ор и шум брызгов всех, кто вокруг, но нечетко, и не могу выделить конкретный голос. Я не могу понять, что именно люди кричат.

То же самое происходит и на поле. Я слышу некоторые звуки, когда игра замедляется на мгновение или два, например, когда я подхожу исполнить угловой или штрафной удар. Я слышу странный гул 20 тысяч подпружиненных сидений, которые со стуком откидываются назад в секторе позади меня. Все на ногах, вытягивают шеи, чтобы посмотреть. Но это длится недолго – шум снова становится приглушенным. Я снова под водой. Вернулся в пузырь.

Рикошет изменил траекторию передачи Нани – мяч летит выше, чем я думал, давая мне дополнительную секунду, чтобы занять позицию, скорректировать баланс тела и подумать: Я попытаюсь это сделать. Мои ноги смертельно устали, но я использую всю силу, чтобы оттолкнуться, подняв мою правую стопу над левым плечом в воздухе, и вколотить эту высокую подачу акробатическим ударом с лета. Все или ничего – если я промажу, буду выглядеть максимально глупо.

Но я не промазываю.

Я хорошо приложился к мячу, и он летит в верхний угол; я чувствую это, хоть и не наблюдаю за полетом. Поскольку я разворачиваюсь в воздухе, пытаясь следовать полету мяча, то не вижу, куда он попал, но внезапный раскат шума говорит мне, что я забил. Я переворачиваюсь, и перед моими глазами – Джо Харт, голкипер «Сити». Он стоит как вкопанный, а его руки разведены в недоумении. Мяч покачивается и вращается в сетке позади него.

Если футбол напоминает время под водой, то гол – это выныривание за глотком свежего воздуха.

Я вижу и слышу все очень четко. Тысячи лиц в толпе. Они улыбаются, кричат и перелезают друг через друга. Взрослые мужчины прыгают, как маленькие дети. Дети вопят в экстазе и размахивают флагами. Каждое изображение – очень четкое. Я вижу цвет жилетов у стюардов на трибунах. Я вижу баннеры, свисающие со «Стретфорд Энд»: «For Every Manc a Religion», «Единственная любовь». Это как переход от черно-белого к цветному, от обычного к разрешению высокой четкости на телевизоре при нажатии кнопки на пульте.

В толпе все сходят с ума – они думают, что игра уже сделана.

От вероятной потери мяча до победного гола в верхний угол: страшно, настолько тонки грани в матче высшего эшелона. Победа и поражение балансируют на грани очень много раз. Вот почему это лучшая игра в мире.

Матч завершен, 2:1. В раздевалке все обступают меня, они хотят поговорить о забитом мяче. Но я выжат как лимон, изможден, без сил; все осталось на поле, вместе с этим ударом через себя. Раздевалка гудит, Рио Фердинанд тоже гудит:

– Вау!

Патрис Эвра, наш крайний защитник, называет этот гол «прекрасным».

Затем в раздевалку входит Менеджер, на нем черное пальто; он выглядит счастливым и воодушевленным. Человек, который кричал, орал и вопил с бровки «Олд Траффорд» более четверти века; человек, который тренировал и вдохновлял некоторых из величайших игроков в истории Премьер-лиги. Человек, который привел меня в самый большой клуб мира. Самый успешный босс в современном клубном футболе.

Он подходит к каждому из нас и жмет руку – как и всегда после победы. Так было с того самого дня, как я пришел в «Юнайтед». К счастью, мне досталось много рукопожатий за это время.

– Это было великолепно, Уэйн, – признается он. – Было очень здорово.

Я киваю. Я слишком устал, чтобы говорить, но ничего бы не сказал, даже если бы мог.

Не поймите меня неправильно: нет ничего лучше, чем похвала от Менеджера, но мне это не нужно. Я знаю, когда сыграл и когда сыграл плохо. Его слова не изменят моего мнения по поводу своей игры. Я чувствую сердцем, так это или нет.

Затем он утверждает, что этот гол – лучший, который он когда-либо видел на «Олд Траффорд». Он должен знать, о чем говорит, ведь он был в клубе достаточно долго и видел многих хороших бомбардиров за время пребывания здесь.

Менеджер отвечает за все, и он контролирует игроков в «Юнайтед» эмоционально и физически. Перед игрой он зачитывает стартовый состав, и иногда я ощущаю странное, нервное чувство, которое у меня возникало, когда тренер школьной команды прикреплял список одиннадцати к доске объявлений. Во время матча, если мы пропускаем, но играем хорошо, он говорит нам продолжать в том же духе. Он знает, что ответный гол близок. Он убеждает нас в победе. Впрочем, я помню случаи, когда мы к перерыву вели в два или три мяча, а он сходил с ума, когда заходили в раздевалку.

И тут до меня доходит.

Как и большинство менеджеров, он ценит хороший футбол, но еще больше ценит победителей. Его стремление выигрывать – больше, чем у всех, кого я когда-либо знал, и это передается и нам.

Забавно, но я думаю, что мы очень похожи. У нас обоих есть твердое намерение добиться успеха, и наше воспитание имеет к этому прямое отношение – в детстве нам говорили, что для достижения успеха мы должны бороться и вкалывать. Я был воспитан именно так; думаю, что и он тоже. И когда мы что-то выигрываем – титул Премьер-лиги или трофей Лиги чемпионов, – мы достаточно упрямы, чтобы зацепиться за этот успех. Именно поэтому мы так много работаем, это помогает нам быть лучшими как можно дольше.

Все начинают толкаться и пихаться возле маленького телевизора в углу раздевалки. Он стоит там уже много лет. Тренеры включают его, чтобы пересмотреть игру, всякий раз, когда был спорный инцидент или, может быть, неназначенный пенальти – такие случаи бывали, о чем Менеджер обязательно сообщит всем, кто хочет это услышать. На этот раз я хочу увидеть свой гол. Все хотят.

Один из тренеров берет пульт и перематывает на 77-ю минуту.

Я вижу свое жесткое касание, пас Скоулза на Нани.

Я вижу его навес.

Затем вижу (такой необычный, отстраненный опыт), как я взмываю в воздух и вколачиваю мяч в сетку. Все это выглядит нереально.

Думаю, всем футболистам снится, как они забивают великолепные мячи: обводят шестерых игроков и бьют мимо вратаря, или вколачивают мяч с 25 ярдов. Забить в падении через себя – это то, о чем я всегда мечтал.

– Вау, – повторяет Рио, качая головой.

Я знаю, что он имеет в виду. Я сижу в раздевалке, все еще потный, пытаюсь жить этими мгновениями как можно дольше, потому что они так редки. Я все еще слышу, как болельщики «Юнайтед» поют снаружи, задавая жару «Сити», а я задумываюсь над тем, смогу ли я когда-нибудь еще забить такой же красивый мяч.

Я играю в Премьер-лиге уже десять лет. Я где-то на середине моей карьеры, что кажется странным. Время пролетело так быстро. Это немного тревожит меня, но я считаю, что мои лучшие годы еще впереди, их еще много. Кажется, что лишь пять минут назад я дебютировал в «Эвертоне» против «Тоттенхэма» в августе 2002 года. Фанаты «шпор» расположились на одном секторе «Гудисон Парк». Когда я выбежал на поле, они начали скандировать:

– Ты кто такой?

Всякий раз, когда я касался мяча:

– Ты кто такой?

Они больше так не кричат. Только освистывают, бросаются оскорблениями и бранью. Забавно.

За десять лет, прошедших со времени моего дебюта, я сделал чертовски много. С 2002 по 2004 год я играл за «Эвертон» – команду, которую я поддерживал с детства; в 2003 году я стал самым молодым дебютантом в истории сборной Англии, пока Тео Уолкотт не побил этот рекорд. В 2004 году я перешел в «Манчестер Юнайтед» за более чем 25 миллионов фунтов и стал лучшим бомбардиром клуба в Премьер-лиге. Во время чемпионата Европы в том же году игроки сборной Англии прозвали меня «Уазза» – кажется, это прозвище прилипло ко мне.

Я выиграл четыре титула Премьер-лиги, Лигу чемпионов, два Кубка лиги, три Суперкубка Англии и Клубный чемпионат мира. Я забил более 200 мячей за клуб и сборную страны, а также был удален с поля пять раз. Я бы солгал, сказав, что не любил хоть какую-то из минут, проведенных здесь. Ну, хорошо, красные карточки и дисквалификации вычтем. Но все остальное было здорово.

Самое любопытное, что я до сих пор ощущаю волнение и адреналин, как в ночь перед моей дебютной игрой за «Эвертон». День до матча, дома или на выезде, всегда чувствуется как рождественский сочельник. За ночь я просыпаюсь два-три раза, чтобы глянуть на будильник.

Ожидание и предвкушение остаются со мной до стартового свистка.

Однако мне пришлось расплачиваться за это. В физическом смысле я получил несколько травм за эти годы; на меня наваливались центральные защитники размером с Трансформеров, мои мышцы рвались от падений, столкновений и отчаянных подкатов. День за днем. Все это слегка помяло меня.

На следующее после игры утро первые полчаса я еле хожу. Тело болит. Все было совсем по-другому, когда я был моложе. Я помню, что иногда после тренировки или матча за «Эвертон» или «Юнайтед» мне хотелось побегать еще немного. В моем саду было небольшое поле, и я встречался там со своими друзьями. В «Эвертоне» после тренировки я обычно ходил поиграть в местный спортивно-развлекательный комплекс, или мы гоняли мяч прямо на улице в Крокстете – районе Ливерпуля, где я жил с мамой, папой и младшими братьями Грэмом и Джоном. Рядом с моим домом был детский сад. Когда он закрывался, сотрудники устанавливали на окна специальные ставни, которые были идеальной мишенью. После моего дебюта в сборной в 2003-м меня сфотографировали возле этого детского сада – я позировал в футболке сборной Франции.

Футбол оказал огромное влияние на мое тело, поскольку моя игра основана на скорости и силе. Интенсивность. Как нападающий, я должен пахать все время; мне нужно быть резким, чтобы находиться в хорошей физической форме, чтобы играть хорошо. Сразу заметно, если это не так. Возможно, все было бы немного иначе, будь я крайним защитником: я мог бы сбавить обороты, сделать меньше забегов на половину поля соперника и это сошло бы с рук. Центрфорварду «Юнайтед» нельзя сбавлять. Я должен работать изо всех сил, иначе Менеджер уберет меня с поля или не поставит на следующий матч. В этом клубе нет места осечкам или второму месту.

Если и есть недостаток в моей жизни, то это давление: я постоянно нахожусь в центре внимания общественности. Очень хочется, чтобы хоть один день меня никто не узнавал; чтобы я мог спокойно ходить по магазинам, чтобы за мной не следили и не фотографировали бы меня. Было бы неплохо провести вечер с друзьями, чтобы никто не показывал на меня пальцем. В выходные некоторые мои приятели идут в букмекерские конторы, чтобы поставить небольшую сумму – я бы с удовольствием делал то же самое. Но это мелочь. Я благодарен за все, что дал мне футбол.

У меня есть одна паранойя: как и любой игрок, я боюсь получить травму, которая поставит крест на моей карьере. Я могу быть в лучшей форме в моей жизни, а затем неудачный подкат закончит мое время в спорте. Тогда все будет кончено. Но я думаю, что это риск, на который я иду в каждом матче. Я знаю, что футбольная карьера очень короткая; в любую минуту, в любом возрасте у меня могут вырвать ее из рук. Но решить, когда уйти, я хочу сам, не считаясь с физиотерапевтом или бутсой моего соперника.

Не поймите меня неправильно, я никогда не зацикливался на страхе перед травмой или неудачей, когда играл. Я никогда не цепенел на футбольном поле. Я всегда хотел проявить себя, попробовать что-то особенное. Я никогда не начинал игру с чувством тревоги.

Я всегда был убежден, что мы выиграем матч, в какой бы команде я ни выступал. У меня никогда не было недостатка веры, если дело касалось футбола.

Я счастлив играть на любой позиции на поле. Я предлагал выставить меня в центре обороны, когда травмы подкосили «Юнайтед»; я даже предлагал занять место крайнего защитника. Я считаю, что могу исполнить эту роль и хорошо провести матч, нет проблем. Я помню, как Эдвин ван дер Сар сломал нос в игре против «шпор» и вынужден был уйти с поля. У нас не было запасного вратаря, и я думал о том, чтобы занять место в воротах – я пробовал делать это несколько раз на тренировках, и выходило у меня неплохо. В 2008 году в игре против «Портсмута» в Кубке Англии наш голкипер Томаш Кущак был удален, и я хотел встать в ворота, но Менеджер заставил меня остаться в нападении – «Помпи» собирались пробить пенальти. Я могу понять его точку зрения. Стоя в воротах, я не смог бы трудиться над ответным мячом.

Когда я был юношей, я думал, что смогу играть в футбол вечно. Сейчас я знаю, что такого не будет. Самое смешное, что я не слишком беспокоюсь о конце своей карьеры – дне, когда мне придется завязать. Если я почувствую, что уже не так хорош, как раньше, я посмотрю правде в глаза. Я постараюсь разобраться, смогу ли я делать разницу в матчах высшего уровня. Я не буду слоняться то здесь, то там в поисках нескольких лишних встреч в Премьер-лиге. Я буду выступать где-нибудь за границей – может быть, в Америке. Если появится возможность, я хотел бы также попробовать себя в роли тренера.

Дело в том, что я хочу запомниться по отличной игре в лучших командах – таких, как «Юнайтед». Я хочу ярко гореть на поле, а не угасать на скамейке запасных.

Что ж, я еще далек от того, чтобы повесить бутсы на гвоздь. Я хочу побеждать еще больше. Я хочу больше триумфов в Премьер-лиге, больше Кубков чемпионов – я хочу выигрывать все, за что борется «Юнайтед». Мне нравится завоевывать титулы для команды, потому что личные достижения, какими бы замечательными они ни были, не идут в сравнение с командными. И что бы я ни делал, я делаю это изо всех сил. Я не умею быть неудачливым участником состязаний – это знает каждый из тех, кто был на поле рядом со мной.

Все или ничего – в Премьер-лиге вот уже десять лет я руководствуюсь только этим принципом.