Глава 26. Можно вывести девушку из другого мира, но не мир из девушки…
Подсознательно я готова увидеть во сне демона. Демона и Вилену. Я даже хочу этого, с упорством истинного мазохиста представляя, что и как они делают, во всех ракурсах, представляю до тех пор, пока снотворное не одолевает меня.
Но вижу почему-то младшую. Она – ещё больший мазохист, чем я, оказывается – у неё изрезаны руки, но она не отступает. Я не сразу понимаю, что именно девчонка делает, потом… понимаю. Пытается взять мой меч. Меч-кладенец. И как только нашла? Впрочем… оставила я его далеко от места стоянки, но он, похоже, перенёсся. Возможно, хотел уйти со мной, но мир не отпустил… Так или иначе, теперь над ним бьётся Ник, а рядом прыгает Иржен.
– Прекрати! – говорит он. – Ник, у тебя уже места живого нет на руках. Не выйдет, ничего не выйдет.
– И что теперь? – огрызается девчонка. – Опустить руки и просто сдохнуть?
– А что ты сделаешь, даже если возьмёшь? – Иржен взъерошивает волосы и устало вздыхает. Вокруг уже светло, но место ночлега, вроде, всё то же.
– Убью тварь, – отзывается девчонка, упрямо закусывая губу. Я хочу, чтобы у неё получилось. Не знаю, о Кощее она или о ком, но у меня сил нет смотреть на её раны. И на её невероятное упорство. Пусть, – прошу я меч, – пусть возьмёт.
– Вот, видишь! – радостно кричит младшая. – Выскальзывает ещё, но уже не ранит! Давай же, меч, ну давай!!
– Она ведь твоя сестра! – укоризненно говорит колдун-недоучка, бледный и серьёзный.
Значит, речь о Вилене. Совесть твердит, что я ужас как пристрастна, но я благословляю меч отдаться девчонке. Для благого дела не жалко.
Толку от моего благословения, увы, никакого. Но хоть ранить перестал.
– Тварь, укравшая жизнь моей настоящей сестры, ты хотел сказать?
Ник сидит на коленях, щёки – мокрые от слёз, а руки – красные от крови, и я не понимаю, как Иржен может продолжать считать её парнем.
– Ник… как ты можешь!
– Как могу? А ты видишь хоть одно проявление родственных чувств? Или, может, чувств к тебе? Ты сам говоришь, что Ксан не врал, и она уже несколько дней дракон, так почему же она ни разу не вспомнила о нас и вместо этого сжигает всё подряд? Очнись, придурок! Это тварь. И она погубит всех!
Иржен молчит, кажется, мучительно подбирая слова, а затем бросается прочь. Ник продолжает безуспешные попытки, а я не менее безуспешно пытаюсь ей помочь – уговорить меч. По крайней мере, в оставшиеся до противной трели будильника пять минут…
Реальность кажется очередным сном. Настолько непривычная, чужая. Я бреду на кухню, чувствуя себя дико в своей квартире. Мне непривычно, мне удивительны достижения цивилизации, запах лакированного дерева и пластмассы, я даже с некоторым трепетом включаю электрочайник… то ли я так капитально отвыкла, то ли чувства обострились благодаря крысиной ипостаси…
Что произошло у них там? Видимо, Ксан что-то рассказал… вопрос – что именно? С него станется придумать историю похлеще, чем я инквизиторам втирала… Может быть, решил руками младшей дье Контер попробовать поквитаться со старшей? Но почему Иржен и Ник так легко поверили? Вон, даже влюблённый колдун-недоучка ничего не может возразить, лишь уповает на сестринские – или до сих пор братские? – чувства…
Я пытаюсь выбросить из головы чужой мир, чужие проблемы, даю себе слово провести этот день нормально. Впрочем, не выходит. У меня больше нет работы – за столь длительное отсутствие, наверняка, уже уволили, но у меня нет ни сил, ни желания узнавать, что там как, и уж тем более – искать другую работу, и мне даже не хочется связываться ни с кем из знакомых. Мне… мне хочется, мне нужно обратно!
Я иду прогуляться, по магазинам, но перед глазами стоит лишь бледное лицо Ник в слезах и её руки в крови…
Я чувствую себя преступницей. Недобитый Кощей говорил что-то, что дье Контер – драконоборцы, как знать, может быть, этот меч – реально последняя возможность для людей того мира защититься? Не специально ли Кот мне его отдал? Меч из мира не уходит, но вот привязать его к кому-то, кто будет вне досягаемости – вполне изящное решение. И нового хозяина у меча не появится, и будет меч бесполезен и безопасен…
Могла ли я настолько ошибаться в Коте?
Впрочем, какое ошибаться? Знаю ли я его вообще? Если его “интерес” в том мире – всего лишь новая пассия, это ерунда, а вот если он заодно с драконами… то всё ещё хуже, чем я могла подумать.
Что толку терзаться тем, чего не можешь изменить? Никакого. Но меня никак не отпускает чувство вины и ощущение предательства…
И ночью не отпускает. Я снова вижу Ник. У неё забинтованы руки, и если бы не это, я бы подумала, что она ни на минуту не отходила, не меняла позы – она всё так же на коленях. Теперь она уговаривает меч, а не просто пытается схватить.
– …наша единственная надежда, – говорит она. – Уже начались подземные толчки. Неужели всё закончится так? Если бы я только знала, что надо сделать… как всё исправить!
И так всю ночь, из пустого в порожнее и обратно, и под утро я уже в состоянии “легче дать, чем объяснить, почему нет”, тем более что меч уверяет – Ник не сказала ни слова неправды. Гоню прочь разочарование, что видела снова не Кота, натягиваю одежду того мира, разве что ботинки взяла свои, но они неприметные, решительно отказываюсь от идеи раздобыть гранату или что-то в этом роде – не стоит учить иномирян плохому. Да и что дракону обычный огонь или ветер?.. Не оставляя себе времени на дальнейшие раздумья, пытаюсь призвать меч. Расчёт крайне прост – если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт к горе: мы с мечом, очевидно, до сих пор связаны, и если его не выпускает тот мир, может быть, впустит меня?
Я вываливаюсь почти прямо на девчонку, и только каким-то чудом уворачиваюсь от летящего в лицо кулака. Впрочем, она быстро переориентируется, и вот уже прижимает нож к моей шее:
– Ты куда пропадала, Лия? И откуда здесь взялась? – зло спрашивает Ник. И изо всех сил вопит: – Ирже-ен!
Я молча зову выпущенный при нападении меч – да, рефлекс совершенно неправильный, буду над ним работать. Если бросать оружие, когда на тебя напали, долго не проживёшь. Меч послушно появляется в моей руке:
– По твоей просьбе пришла! – огрызаюсь я, помахивая железякой.
– Откуда у тебя меч? Почему слушается? – отпускает и отходит на несколько шагов.
Я вздыхаю и признаюсь:
– Я – Юлик, помнишь? Оруженосец сэра Кота… это долгая история. Я нечаянно.
– У тебя – лучше, чем если бы был у неё, – неожиданно совсем по-взрослому произносит Ник. – Так, по крайней мере, у нас есть шанс.
