Стальная волчица жгла меня взглядом, могла бы испепелить, сделала бы это, легко и непринужденно. Но сейчас ей выбили зубы, вырвали когти, посадили на короткую ржавую, обязательно ржавую, цепь. Суке оставалось только скалиться, щериться, брызгать слюной и копить злобу. Злобу лютую, готовою в любой удобный момент, прорванной Цзиньпин-1⁵⁰ смести с собой все, оставив после искореженные и искалеченные, гниющие тела.

– Характерная, – усмехнулся Джек, ткнув ножом в сторону блондинки, оставшейся без законной добычи, то есть без меня, – И горячая, вон как глазищами молнии мечет! Уххх! Красотуля-лапуля, моя! Обычно холодные они, куда той тундре, а эта – огонь. Перекрасилась, похоже… Так и знай, в реале брюнетка скорее всего. Уж я-то их знаю…

И приветственно помахал ей рукой, главная волчица находилась сейчас метрах в десяти. Презрительно поморщилась, отвернулась. Напоследок одарив именно меня таким взглядом, с каким Дер Вансон смотрел на Криса Боуи⁵¹, когда тот проходился по его матушке. И ничем хорошим для чемпиона в сверхтяжелом весе он не закончился, потерял свой титул в конце шестого раунда. Чистый нокаут. А до победы рукой было подать. Вансон плыл, изредка выныривая, чтобы пропустить очередной хук или апперкот. Боуи работал, как отбойный молоток, отправляя раз за разом почти в нирвану Вансона. Победно, на радость визжащей толпе, потрясал руками, улыбался, выплюнув капу, и… пошел в последнюю, как он думал, атаку. Она действительно стала последней, но для почти состоявшегося победителя. Пропущенный, кажущийся легким и несерьезным, даже каким-то неуклюжим удар… И не стало бойца. Потом родился шоумен, рестлер, который больше никогда не смог перебороть страх и вновь выйти на настоящий ринг. Откачали Криса тогда с трудом.

Этот бой, принесший одним баснословные деньги, а большей части проигрыш, навсегда меня заставил сделать один простой вывод: никогда, никогда, пока еще твой враг на ногах и не повержен окончательно, не следует праздновать победу, какой бы легкой она на первый взгляд не казалось. А выкладываться в любом случае на сто, на двести процентов. Иначе, перейдешь в лагерь Криса Боуи, которым я быть не хотел. Поэтому ко взгляду дамочки отнесся донельзя серьезно. Тоже ее отметил, пометил, и занес в свой расстрельный список, как особо опасную дичь.

Сейчас мы ждали судно, которое должно было привезти отряд охотников за Тварями, а затем увезти и нас – обескровленную Боевую Звезду, и меня недавно состоявшегося законопослушного и добропорядочного гражданина Империи.

Военные зафиксировали происшествие, перестреляли всех недобитых сущностей из иного плана бытия в прямой видимости, и отправились патрулировать дальше. Остались представители Братства, которые занимались своими делами – таскали какие-то громоздкие приборы и ящики, чертили гигантские руны и пентаграммы, колдовали и переругивались. Еще и мои старые добрые знакомые – «Стальные волки», без дела не сидели, а вполне профессионально, кроме их главного звена, зачищали местность, прочесывали, впрочем, особо не отдаляясь и под сень леса не суясь, командиры занимались, чем им положено – раздавали ценные указания. Похоже, я оказался прав, относительно совместного с военными патрулирования местности кланами, входящими в доверие к властям.

То тут, то там слышалась стрельба. Иногда взрывы, чаще хлопки, места которых обозначали дымно-пыльные облака. А вот один раз зарядили чем-то мощным, пусть и без грохота, но пламя взметнулось метров на пятнадцать, и не опадало около десяти секунд. Но никто не обращал внимания на подобные действа, вроде бы, как рабочая обстановка. Изредка доносился такой жуткий вой, писки и визг, от которых несло чем-то потусторонним, напоминая мне момент, когда я убегал от разрастающегося купола Пробоя. И поневоле делалось зябко.

Мы же втроем сидели возле костра, где грелся почерневший и закопченный кофейник. Курили, пили терпкий и горький напиток, бездельничали. Я, не будь рядом «Шкур», тоже бы отправился на охоту. Повышение характеристик – мое все, но главное трофеи, копейка, как известно рубль бережет, да и патроны бесплатные, однако… Стальные волки заставляли с собой считаться. Как? Если им приказали меня не трогать? Да, я, не сходя с места, с десяток вариантов придумаю для решения этой «неразрешимой задачи». Случайный выстрел, особо опасный зверь, приведенный вагонам, граната, массовое заклинание… Поэтому держался ближе к Братьям. Сэр Девид с отрешенным видом смотрел на огонь, а Джек в обычной своей манере вертел в руках нож, имитировал атаки и перехваты, рубил воздух, а на лице ни единой эмоции, только белые зубы довольно блестели, до бородища туда-сюда металась.

– А зачем от тварей обязательно территорию надо чистить? Разбежались, по острову и черт с ними?! Судя по всему, он необитаем, а опасностей и без них хватает. Умный – не полезет, а дурак и на ровном месте голову сложит? – я задал вопрос. Скорее ответ интересовал меня для общего развития, нежели волновал по-настоящему.

– Проблема тут в другом, – устало отозвался сэр Девид, – Каждая, абсолютно каждая из них, несет в себе частицу своего мира, который просачивается вместе с ними в наш. Не сразу, но постепенно изменения накапливаются. С каждым убийством людей, именно людей, сущности из иного мира становятся сильнее, а их влияние на окружающее больше и больше. И кое-где их концентрация, даже без Портала или Врат, начинает изменять окружающее. Меняются растения, насекомые, животные, разумные… Да, что они?! Меняется сама реальность, даже законы Мироздания. И это очень серьезно! Очень! – повторил он, подчеркивая важность реплики, – Настолько, что беременные женщины, получив определенную дозу эманаций другого мира, например, оказавшись рядом с Пробоем или Портальной аркой, рожают уже измененных детей. Да, с виду они вроде бы обычные, но в какой-то момент, они инициируются и начинают воздействовать на окружающее, в гораздо большей степени, нежили просто твари. А еще их тянет к Злу с непреодолимой силой. Поэтому и надо заразу выкорчевывать с корнем. Без сожаления, без промедления, максимально эффективно! Всеми имеющимися средствами! – глаза его блеснули яростью, но еще в них промелькнула и тоска. Тоска такая, когда порой берут и просто шагают с обрыва вниз, в бездонную пропасть, или сосредоточенно, целеустремленно и методично, словно от этих движений зависит их жизнь, намыливают толстую веревку с петлей, сидя на табурете, под крюком для люстры.

– Как выкорчевывать? – вот это уже интересно, неужели и здесь на кострах жгут ведьм? Или в лучах этого белого света, после которого не остается даже пепла? А, если беременных женщин, вся вина которых – оказались не в том месте и не в то время, то это необыкновенный фашизм⁵². Это…это…

– В графстве Вудворд, был окраинный остров. Вот там находился городишко на десять тысяч жителей. Жили просто. Занимались рыбалкой, невысоко он висел над океаном, лесом, добычей тоуля. Если не заглядывать в суть, простой спокойный городок, где убийство – редкость. Да только некоторые его жители заигрались со Злом. Устроили Пробой прямо под центральной площадью, в местных катакомбах. Его создатели думали, что Братство, пойдет на сделку с совестью. Переловит тварей, уничтожит обожженных и на этом все. А тем временем в утробах матерей будут развиваться новые чудовища, жить до определенного момента, как обычные люди. А затем… Так вот, сейчас там только пепелище, плавился даже камень. Мы сожгли все, что могло гореть. И сам остров – блюдце двадцать на тридцать километров, по крайней мере, в ближайшие столетия вряд зарастит раны. Борьба со Злом, борьба с Иными – это не только чувство того, что ты делаешь все правильно и верно. Это вечный выбор, это твоя совесть, которая не дает тебе заснуть по ночам. Ты закрываешь глаза, ворочаешься, ворочаешься, а перед тобой лица, лица, лица!… Сжимаешь кулаки, встаешь, ходишь, ходишь… Хочется выпить, так, порой кажется, что, если не будет этого пойла, которым ты гасишь эту боль, она сожрет тебя к чертям. Забываешься ближе к утру. Бороться с этим нельзя, свыкнуться – можно.

Он замолчал. Посмотрел на пламя костра, вдохнул, и огонь, будто повинуясь, а, так, скорее всего, и было, взметнулся, лизнул лицо сэра Девида. А потом опал, сник, спрятался в угли, которые вмиг почернели. Словно маг выпил его. Аристократ же глухо, но отчетливо, с непоколебимой верой, так говорят, когда открывают для себя какую непреложную истину, которая раньше была недоступна, произнес, вознося вверх указательный палец:

– Не оставляй ворожеи в живых⁵³! Уничтожай их без пощады, без сострадания, ибо недостойны они его! Зло несут они, а ты, жалея, сам становишься Его проводником! И, если дашь слабину, Оно придет, и уничтожит, сожрет и поглотит сначала тебя, а затем все то, что тебе было дорого!

Все время забывал, что, несмотря на некую адекватность, общался я все же с фанатиком. Появись сейчас перед ним сам Демиург или Творец вселенной, он бы наверняка воскликнул: «Зачем же ты пришел нам мешать?»⁵⁴. Поэтому, не заостряя внимания на сказанном, мне итак было понятно, что руки у благородного сэра в крови, не только по локоть, по плечи, чуть помолчал, и задал другой вопрос:

– Неужели так страшны эти изменения? Чем они опасны?

– Тысячу лет назад здесь не было никаких летающих островов, – обвел он тростью окружающее пространство, – Был обычный мир, да, магический. Своеобразный. Огромные города-полисы, между ними гигантские практически незаселенные территории. Пробои и Проколы случались. Бывало, открывались Порталы, они порой изучались, твари кое-где отлавливались, но все поступали, примерно, как ты и сказал – опасностей и так хватало, одной больше, одной меньше. Зачем зря заниматься пустопорожней деятельностью? А потом в один момент, в одночасье случилась Трансформа. Самая ужасная катастрофа для этого мира…

Замолчал. И почему приходится все тянуть, как клещами? Хочешь сказать, говори и договаривай, нет, промолчи и только. Но тот вдохнул дым костра, болезненно поморщился, а затем продолжил.

– И твердь земная раскололась и взмыла в небеса, изменились сами законы этой вселенной, по крайней мере, на отдельной планете. Безобидное вчера заклинание, чистящее одежду, сегодня плющило десятки людей, боевое, способное стереть с лица земли армию, оборачивалось легким бризом. А еще вместе с этим пришла Система, у каждого появился интерфейс. Он ведь и у местных имеется, и точно такой же, как у нас «геймеров», – последнее слово, будто выплюнул, – Так, что, любезный Гаррот, мы латаем дыры, мы не даем развалиться окончательно этому миру. И это не пафос, не патетика, это то, что мы делаем каждый день. Изменения для глобальной Трансформы могут накопиться за какие-то десятилетия. А что там будет дальше? Это никому неизвестно, может быть после всех жертв и перерождений появится новый чудный мир, а может быть очередной план Ада. И это невозможно предсказать точно и однозначно.

– Легенда игровой вселенной?

– Мгм… Легенда, – хмыкнул тот, – А ты знаешь, что любой террианин может иметь здесь детей, даже от, как вы их называете, «неписей»? – он грустно улыбнулся, – Что доказывает практика уже миллионов рожденных в этом мире! Ты знаешь, что, если взять микроскоп, то сначала ты увидишь бактерий, а затем можешь дойти и до молекулярной решетки? В хороший телескоп ты разглядишь кратеры на лунах и другие планеты в системе, в лучший – другие звезды, вселенные, туманности… Неплохо для игры?

– Так, Демиург…

– На все у вас один ответ! – неожиданно раздраженно ответил тот, – «О, всесильный Демиург!». Почему? – Демиург! Зачем? – Демиург! Все, что не вписывается в картину мира, уточню, в вашу картину – это «Могущественный Демиург! Пути твои непостижимы!». Вы не хотите видеть лес за деревьями! Как тебе Анастасия? Тоже в рамках игрового сценария действовала? Или все же она испытывала реальные эмоции – ненависть, страх, боль… Программный код? А может я? Ты? И все мы? Кто мы? Цифры, пиксели? Подумай над этим, – он встал, показывая, что разговор закончен.

Нет, я все понимаю, если остается только виртуальность, то она и есть твоя жизнь. Но так вжиться, это надо быть сумасшедшим или совершенно безумным! Так переживать, говорить о том, что мир был раньше другим, как о Настоящем, Реальном… Обычные сценаристы такое могут придумать, а тут Демиург – искин, чудо, детище человеческой инженерной мысли! Понятно, что легенда мира будет проработана до мельчайшей детали, как и он сам. И можно поверить, в действительное существование этого мира, как существовавшего ранее до активации Творца, но есть Терра… Тьфу ты, Земля! И вот она, как раз и доказывает…

– Гаррот, чего морозишься? Вон наконец-то наш корабль! – хлопнул меня по плечу Джек, вставая, – Собирайся, давай, нас особо никто ждать не будет, выгрузят этих, и до свидания Безымянный. Скоро, совсем скоро, каких-то гребанных пять-шесть часов и мы, друг, будем в Уэстленде. А в веселом доме мадам Коко, меня уже заждались!

Мне бы его проблемы. После этого гнетущего разговора, все больше крепла уверенность, что необходимо, как можно скорее добиваться возможности открытия всех своих жизней, и теряться, мать его так, теряться из видимости Братства и прочих товарищей.

Да, они выглядели и часто вели себя, как нормальные. Но в головах их поселился или арктический мороз, или огонь Везувия. И то, и то, до добра не доведет. Выгодно сегодня оставить меня в живых – даже возвысят, завтра заподозрят в чем-то, и здравствуй застенки. Как все сложно в этом мире…

Судно «Молния» было длиной приблизительно двадцать метров, шириной около пяти-шести, и походило на корабль военных, такие же хищные обводы. Снизу во всю длину дна мощная турбина. Небольшие крылья по бокам, с четырьмя сигарами, заканчивающиеся винтами. На корме и на носу по орудийной башне, с пушками миллиметров под сорок каждая. Перед дымящимися тремя трубами, на высокой надстройке на поворачивающемся на триста шестьдесят градусов станке были установлены два спаренных крупнокалиберных пулемета. Сейчас они смотрели в зенит, а рядом довольно лениво натирал тряпочкой бронзовые поворотные рукояти усач, похожий повадками на моржа, ленивого и глупого, и только хитрые глубоко запрятанные глазки говорили об обманчивости перового впечатления.

Капитан поприветствовал сэра Девида за руку, кивнул Джеку, на меня посмотрел, как на пустое место, и отправился по своим делам. Вокруг сновали матросы, кто не был занят какой-то специфичной работой, надраивал и без того белоснежную палубу, поручни и другие латунные и медные детали, которых здесь находилось с избытком, и, на мой взгляд, не требовали дополнительной чистки. Здесь, похоже, тоже действовало правило – «солдат должен быть всегда занят». Наш предводитель ткнул тростью в сторону кормы:

– Нам туда, – скомандовал он.

«Молния», едва только выгрузила прибивших охотников и их немногочисленные припасы, сразу легко оторвалась от земли и стремительно взмыла в небо.

Я в которой раз осматривал с восхищением окрестности. Яркое солнце подчеркивало насыщенную зелень разных оттенков, россыпь небольших озер на покидаемой тверди. Далеко внизу за ее обрывистыми краями просматривалась синяя-синяя гладь моря или океана, изредка которую закрывали белоснежные облака. А вокруг внизу и вверху, сотни и сотни летающих островов. От совсем крохотных, на которых часто, цепляясь извилистыми корнями, росли одинокие причудливо изогнутые деревья, до гигантских, сравнимых с тем, что мы покинули. Сновали и орали на все лады тысячи птиц, от огромных, с размахом крыльев не меньше десяти саженей, до обычных чаек. Если первые держались на отдалении, то последние смело подлетали к кораблю, часто садились на поручни и палубу, а матросы с матами в несколько загибов пытались их прогнать, те с задором возмущенно переругивались с людишками.

– Красота, – правильно понял мое настроение Джек, – Сколько раз все это видел, а иногда так проберет, смотришь, и надышаться не можешь этой свободой. Такого, там нет, – ткнул ножом куда-то за плечо, видимо, означило это Землю.

Кивнул, соглашаясь. И только сэр Девид зло, будто кого-то выцеливая, смотрел вниз, не разделяя нашего благодушного настроения.

– А почему только некоторые острова обжиты? – задал я давно интересующий вопрос, привел и аргументы, – Там, например, где я очутился отличное место для поселения. Лес, плодородная почва, раз трава росла по пояс, рыбы в озерах столько, в ноги толкалась. Стада оленей и козлов. Раздолье. Из минералов – слюду видел, она ведь тоже для чего-то используется?

– Используется где-то, точно не скажу, не алхимик и не минеролог, – Джек плюнул вниз, долго следил, как слюна парила на легком ветру, а, затем, повернулся ко мне, будто вспомнив, – На большинстве островов жить нельзя – там фон, блуждающие пси-поля, все, что может свести тебя с ума. Для того, чтобы закрепиться реально и очистить местность – слишком много ресурсов надо. И зачем огород городить, когда семьдесят процентов территории, на которой можно жить без всяких этих ухищрений остаются безлюдны? Нас же очень мало, очень. И, кстати, мой тебе совет, в Уэстленде купи в первую очередь хотя бы пластину-определитель для брейсерса. Стоит реал-два, зависит от жадности барыги, но помогает реально. Такая же система, как у нас раньше на Земле, когда атомные станции были, фиксирует дозу излучения, которую ты получаешь. Тут не радиация, а эманации и Искажение. Действует просто. Зеленый цвет – все нормально, синий – хапнул немного где-то, желтый – стоит задуматься и поскорее добраться до ближайшего нормального поселения. Самый смак в том, что она с тобой в резонанс входит, то есть отсиделся в хорошем месте, она вновь зеленая, значит и ты чист. И вновь пусть ведет тебя дорога странствий, пока не получишь в колено, – хохотнул отчего-то тот, будто сказал что-то донельзя смешное, – Но минус у них огромный, если сразу врюхался, то врюхался. Красная и досвидос, дружище! Для нормальных Искателей, Сталкеров, Рейдеров и еще сотня названий тем, кто занимается поисков всякой всячины в надежде на богатство, суется туда, куда собака свой… пусть будет хвост, так вот туда, куда ни одна собака хвост не сунет, надо покупать серьезный датчик. А там цены уже от сотни реалов. За хороший, чувствительный, могут и больше взять. Но при переходе на десять плюс, он просто необходим. На Поверхность же, – ткнул он ножом в палубу, —Лучше вообще не соваться! Даже над океаном низко лишний раз не летатать. Неподготовленному имею ввиду. И с магией там надо быть очень и очень аккуратным, порой обычный светляк так засветит, куда кишки, куда голова полетит. Короче, висят на проводах, скелеты бегают в кустах.

– Ясно, – сказал я. Делая зарубку на память, что пока не изучу подобных тонкостей не влезать ни в какие авантюры. Хотя… ведь просто обязан сейчас буду влезть. Восемь дополнительных жизней и попыток реинкарнации не просто манят, а делают любой риск оправданным, учитывая условия квестов.

Двигались мы уже четвертый час. Чем ближе подлетали к Уэстленду, тем больше встречалось всевозможных кораблей, от небольших юрких лодчонок до неторопливых и степенных гигантов, похожих на субмарины стратегического назначения прошлого века. Кругом кипела жизнь. Было на что посмотреть. Здесь и дорогие яхты местных богатеев, где развалившись на шезлонгах, загорали топлесс красавицы, и военные корабли – строгие, хищные. Наша «Молния», по сравнению с ними, смотрелась эдаким бойцовским песиком, обвешенным хозяевами разными блестючими висльками. Встречались и походившие на матерых волков, в отаре тупоголовых овец с бубенцами. Ну не любил я весь этот блеск, не нравился он мне. Привычки трудно изживаются.

– Вон, «Мертвецы», – ткнул пальцем Джек в корабль, чуть меньше нашего, полностью серо-стального цвета, вооруженного и оснащенного, как для войны. Даже центральная башня с тремя стволами пушек имелась, а на дополнительных крыльях, подвешены ракеты или похожие на них бомбы.

– Это кто?

– Это самые отморозки из отморозков, лезут туда, куда никто не рискует. Сталкерня! Текучка у них такая… жуть берет! Порой за пару рейдов почти весь молодняк меняется, но отбор, как на прием к Императору. Пачками лезут. Да, и кто год выдерживает, дальше матерей него и не знаю, кто здесь есть, разве, что только имперские егеря. Обучение у них простое – практика. Из рейдов они порой такое порой привозят… Но как уже сказал, минусов много. Отбор жесткий, дисциплина не железная – стальная. Даже в малости нарушил приказ – смерть. Сказали стоять на месте, и если даже на тебя, сверху остров падает, должен стоять, сойдешь – сами грохнут. Не зря же «Мертвецы» себе имя взяли.

– А они чем занимаются? Что от жизни хотят?

– Сказал же уже, охотники за удачей. Клан небольшой, в политику не лезет, живет за счет торговли артефактами и древними знаниями, охотой на тварей, продажей всяких редких ингредиентов. Но не пираты. Хотя много про них болтают по кабакам. У нас не раз и не два под подозрением были за связь со Злом, но никаких доказательств никто не нашел. Сейчас, похоже прознали, про Провыв, вот и спешат на огонек. Хапуги…

В целом, несмотря на вроде бы нейтральную и в чем-то положительную оценку «Мертвецов», складывалось впечатление, что и не только у Джека отношение к ним далекое от нормального, скорее, относились, как к неизбежному. Без любви и пиетета, мол, есть такие, но… Скорее рассматривались, как потенциальные недружественные, непонятные элементы, чем какая-то сторона в их больших политических игрищах, в ожесточенных схватках Света и Тьмы. А мне, именно такая позиция ближе.

Про сам Уэстленд можно было сказать три слова: «Старая добрая Англия». Антураж абсолютно соответствовал, как в гало-сериале про Джека Потрошителя⁵⁵. Узкие извилистые улочки, вымощенные диким камнем. По центральным нередко пробегали паровые экипажи, прогуливались дамы с зонтиками, мужчины в костюмах. Чаще трех и четырех этажные дома из кирпича. На первых – витрины многочисленных магазинов.

– Полеты над городом разрешены только войскам, братству и специальным обслуживающим те или иные заведения грузовым судам. Ну, и местным, понятно. Если по тоннажу подходит. А все остальные в порт. Куда мы и направляемся. Сейчас предлагаю такой план, – Джек окончательно взял надо мной шефство, – Сначала едем получаем твою награду, затем сдаем – знаю тут хорошее место, наши с тобой трофеи, а потом и по стаканчику и к мадам Коко, снимать стресс.

– Если только по стаканчику, – в целом одобрил план я, – Но мне нужно, как можно скорее встретиться с сэром Роем Спарксом. От этого зависит, вернут ли мне мои дополнительные жизни.

Не стал скрывать главное от Джека. Понравился он мне. Открытый, в бою вместе побывали, хлеб ломали, кровь, не только тварей уже пролили. Что еще нужно? Дальнейшее, конечно, покажет. Но друзья нужны даже одиночкам. Конечно, по условиям квеста у меня было еще двадцать с лишним дней, но обычно предельные сроки имели такую паскудную черту – наступать неожиданно. Как та зима.

– Знакомая личность, мы его, как раз в представительстве Братства и встретим, всегда там шкуру трет… Только не удивляйся, личность он неоднозначная. Одного не понимаю, сэр Девид мог тебе полностью тебе статус нормальный вернуть, как и возможность реинкарнации. Но, наш аристократ, всегда себе на уме, все для пользы дела…