12
Клевер

Я остановил фургон в самом темном углу стоянки и направился к универмагу. Никогда еще я не чувствовал себя таким одушевленным. Очень скоро она станет моей, мне не терпелось окружить заботой мою идеальную Фиалку.

Погода для марта стояла теплая, но, несмотря на это, улицы были пустынны. Два последних вечера девушка ютилась у входа в старый обувной магазин. Я прошел по переулку между угловой лавчонкой и банком. Как я и надеялся, Фиалка сидела, прислонившись к двери магазина «Обувь Бентли».

– Привет! – я улыбнулся прекраснейшему из созданий. Я бы никогда этого не признал, но красотой она затмевала маму. Она была чиста и невинна, и это тотчас привлекло меня к ней.

Вздрогнув, она подняла на меня взгляд.

– Привет, – нерешительно сказала она. Глаза светло-голубые, как тропический океан. Волосы пушистые, темно-каштановые. Я знал, что они будут лежать гладко и красиво. – Чем я могу вам помочь?

– Я бы хотел угостить вас кофе, – улыбнулся я.

Она приоткрыла рот. Потом нахмурилась, глаза потемнели.

– Зачем? Я, знаете ли, не такая.

Я поднял руки вверх.

– Нет-нет, я совсем не то имел в виду и очень рад, что вы… не такого типа девушка. Я просто хотел угостить вас горячим кофе и, может быть, чем-нибудь еще. Тут неподалеку есть кафе, оно работает круглые сутки.

– Нет, так не пойдет. Чего вы от меня хотите?

– Ничего. – Просто хочу тебе помочь. – Пожалуйста, позвольте предложить вам поздний ужин.

– Только ужин?

Я, улыбаясь, кивнул.

– Ну да.

Она подумала и медленно поднялась.

– Ладно.

Сердце у меня запрыгало.

– Прекрасно. Идемте.

– Меня зовут Кэтрин.

Это имя ей вовсе не к лицу. Ей идет имя Фиалка.

– Колин, – представился я и предложил ей руку. – Есть хотите, Кэтрин?

– Хочу, – ответила она, улыбнулась и опустила глаза в землю.

– Что ж, кафе недалеко. – Она шла рядом, примерно в полуметре от меня. Мне это не нравилось. – Давно вы здесь живете, Кэтрин?

– Ну… почти год.

– Давно. – Как ее так называемая семья позволяет ей спать на грязной и небезопасной улице? – Прекрасной молодой женщине не пристало спать на холоде. О вас должны заботиться, лелеять вас.

Фиалка покраснела и наклонила голову так, что волосы заслонили от меня ее лицо. Ее застенчивость потрясла меня. Я к такому не привык. Мама была женщина сильная и властная. Другие женщины, с которыми мне приходилось сталкиваться, продавали себя за деньги. Фиалка оказалась первой милой, мягкой и невинной девушкой, с которой я познакомился.

– Где это кафе? – спросила она.

– Недалеко. Вы там не бывали?

Она покачала головой.

– Нет, я держусь другой части города, там больше народу.

– Эта часть тоже неплоха, Кэтрин, просто немного запущенная. А кафе приличное.

Она оглянулась через плечо и прикусила губу. Уж не задумала ли убежать? Улицы были пустынны, если не считать нескольких бездомных, которые грелись у магазинов.

– Далеко еще? – спросила она и оглянулась назад. Мой фургон был уже всего в нескольких метрах от нас. Мы почти пришли.

– Я, пожалуй, пойду обратно.

Мы подошли к задней двери фургона. Я достал из кармана ключи и отпер ее. Замок щелкнул, мигнули габаритные огни, Фиалка ахнула.

– Что это значит? – она широко раскрыла глаза.

– Все в порядке, Фиалка. Я буду о тебе заботиться.

– Фиалка? Что? Я не… – она сделала шаг назад и оглянулась через плечо, глядя, куда бежать. Я вздохнул. Она не понимает, что я хочу сделать. Не понимает, от чего я пытаюсь спасти ее. Еще не поняла. Вдруг она вздрогнула и осела на асфальт. Я удивленно смотрел на нее: девушка потеряла сознание. Быстро открыв заднюю дверь, я положил Фиалку в фургон.

Я перенес ее на диван. На лестнице она очнулась и с тех пор не переставала плакать. Потрясенная и дрожащая, она оглядела комнату. Несмотря на слезы и потекшую тушь, она была прекрасна.

– Фиалка.

– Я… н-н-не Фиалка, – она заикалась и хватала ртом воздух.

– Пожалуйста, перестань плакать, Фиалка, – сказал я. – Успокойся. Все будет хорошо.

Она несколько раз глубоко вздохнула и попробовала расслабиться, но все равно время от времени всхлипывала, и эти звуки ранили меня как нож. Сильные женщины не плачут. Мама никогда не плакала.

– Чего вы от меня хотите? – прошептала она.

– Мне нужна семья.

Ее глаза в ужасе расширились.

– Я не буду вынашивать вашего ребенка!

– Ребенка? – Я не говорил, что хочу этого. Хочу ли я ребенка? Нет. И уж, конечно, не сейчас и не от женщины, которую едва знаю.

– Фиалка, я не хочу ребенка. Семья не определяется потомством. Я хочу, чтобы мы впятером образовали семью. Я буду заботиться о вас всех, а вы, в свою очередь, будете заботиться обо мне. – Разве не на этом основывается семья?

– Что? Впятером?

– Это не сразу. Пожалуйста, чувствуй себя как дома. Я создал все это для тебя, для всех вас. Не бойся меня. Я хочу помочь тебе. Хочу заботиться о тебе, Фиалка.

– Почему вы называете меня Фиалкой?

Я нахмурился.

– Этим именем?

– Да.

– Потому что это твое имя, – я улыбнулся. – А теперь я уйду и спущусь сюда к завтраку в восемь утра и потом к ужину в половине седьмого. Боюсь, работа не позволит нам видеться днем в будни, так что обедать вместе будем только по выходным. – Фиалка смотрела на меня невидящими глазами, челюсть у нее отвисла самым неженственным образом. – Пожалуйста, не смотри на меня так.

Она закрыла рот.

– Зачем вам это?

Вздохнув, я поднялся. Что в моих словах осталось для нее неясным?

– Это я уже объяснил. Мне нужна семья, и я бы хотел уберечь ее от… – я остановился, не находя подходящего слова, которое она бы поняла, – от растления, боли, унижения.

– Вот как, – сказала она в ответ, и это показалось мне удивительным. Поняла ли она меня теперь? – Но со мной ничего такого не происходит. Я просто хочу уйти.

– Фиалка, если я что-то не люблю, так это людскую неблагодарность. – У нее снова открылся рот, и она подняла брови. Лицо этой девушки способно принимать тысячи разных выражений.

– А теперь, пожалуйста, позволь мне разъяснить тебе правила. – Ее глаза расширились, и она молча кивнула. – Итак. Я буду о тебе заботиться. И вообще обо всем. От тебя же мне надо, чтобы в доме всегда было чисто и опрятно. Я не выношу грязь и беспорядок. Они омерзительны. – Ее глаза распахнулись еще шире. – Ты должна дважды в день принимать душ, ведь микробы распространяются быстро. – Я поднял брови.

– Понятно, – прошептала она.

– Я обеспечу тебя всем необходимым – едой, туалетными принадлежностями, развлечениями. Мы – семья, Фиалка, и скоро у тебя появится здесь компания.

Она открыла и закрыла рот.

– Компания?

– Да, компания. Я понимаю, тебе пока трудно это принять. Это непривычно, но, поверь, правильно. Нам обоим понадобится время, чтобы приспособиться, так что несколько дней просто привыкай к новой обстановке. А с понедельника мы начнем жить по новым правилам. Договорились?

Я видел, что у нее миллион других вопросов. Но сейчас для них не время.

– Отдыхай и устраивайся. Хочешь, покажу тебе здесь все или осмотришься сама?

– Сама, – прошептала она.

– Очень хорошо, – она сидела на диване в гостиной, в главной части отведенного для них помещения, где были еще спальня, кухня, ванная и комнатка рядом с гостиной. Идеальная оранжерея для моих цветов.

– Доброе утро, Фиалка, – сказал я, спускаясь по лестнице. От волнения у меня бурлило в животе. Я хотел, чтобы с ней и со всем остальным все было в полном порядке. Вчера я ей все объяснил, но, боюсь, она не совсем поняла. Она сидела на диване, подтянув колени к груди. Точно так же она сидела возле магазина.

– Все хорошо?

Она смотрела на меня, разинув рот, как будто у меня выросла вторая голова.

– Да, – кивнула она наконец. Я широко улыбнулся. Душа у меня ликовала. Теперь она моя.