Эпилог

Наша свадьба состоялась спустя три месяца. И на то было несколько причин.

Первое — это долгий целебный сон, в который впали все подданные. Практически три дня Темные Владения были пустынными и безлюдными, потому что все жители погрузились в необъятный мир сновидений.

Айса даровала им личную, рисующую ночь, возвращая все, что так долго отбиралось у них, излечивая, измученные страданиями, души.

Второе, после той ночи, когда очнувшись, мы обнаружили себя на лугу, благоухающем цветами, и не смогли воспользоваться магией, время потребовалось и нам с Дэймоном.

Конечно, я испугалась, что нам придется идти во дворец в непотребном виде, однако мой избранник быстро осознал, что никто не станет свидетелем нашего стыда.

Как мы шли во дворец — отдельная история. Точно такая же, как воровство чужих вещей в одном из встреченных нами домике.

Дэймон клятвенно обещал наградить спящих людей, которые проснувшись, обнаружат пропажу одежды.

В-третьих, принцесса Арсеи не может выйти замуж без пышной церемонии, да и родные не простили бы мне, если бы я не пригласила их на важное событие в моей жизни.

Мое сердце ликовало от того, что все получилось и удалось снять не только проклятие с народа, но и с наказанных родов. Я точно знала, что Арвелу суждено встретить любовь, как и знала, что он больше не будет страдать наравне с тем человеком, в чьи мысли окунется.

Все верно, магия не покинула нас. Да, она ослабла, но тот, кто уже сроднился с туманами, не может их потерять.

Конечно, темные больше не были непобедимыми исполинами, хотя и слабаками также не стали.

А главная радость заключалась в том, что Олив, проспавший дольше всех, вернул свою молодость! Мы очень переживали за него, ведь друг был единственным, кто проспал десять дней.

Я сама отстранилась от участия в выяснении причин и степени виновности людей, помогавших лорду Кериму, а также моей названой семье. Я знала, что Дэймон рассудит всех по справедливости и каждый получит ровно то наказание, которое заслуживает. И как бы горько не было, но я не встала на защиту нянюшки, предавшей семью, которая всегда была к ней и ее детям добра.

Возмездие пришло к ней от рук народа Арсеи, когда ее и Ирвиту, перенаправили на суд моих родителей. Озверевшая толпа закидала их камнями.

И пусть я понимала, что народ прав в своем негодовании, ведь они рисковали своими жизнями, укрывая нас от бывшего короля, а Флора выдала нас его слугам, мне все равно было больно и жаль несчастную женщину.

Дети, живущие во дворце, постепенно становились непоседливыми, радостными существами. В конце месяца «на ушах» стоял весь дворец, пока целители не позволили счастливым родителям вернуть детей в семьи.

Я переживала за то, как примет меня Даниэль, семилетний сын Дэймона, но напрасно. Он тянулся ко мне с такой непосредственной любовью, что мое сердце безоговорочно и бесповоротно приняло его. Я все чаще проводила время с ним, радуясь тому, как он учится заново ходить, говорить, держать столовые приборы. Он, как и остальные дети, быстро восстановил все моторные навыки, правда пока не радовал своей речью.

Мальчик молчал, а я каждый день молилась Богам о его полном исцелении, и сама же прикладывала все силы, чтобы он заговорил.

Когда Дэймону удавалось пораньше освободиться, мы часто сидели в гостиной у камина втроем. Любовались пламенем, слушали потрескивание дров и сказки, которые рассказывал любимый.

Увы, но продолжения той странной, во всех смыслах ночи, не последовало. В этом вопросе Дэймон был непреклонен — после свадьбы. Я посмеивалась, потому что не видела причин ждать, все и так уже случилось. Нет повода для переживания, а вот сгорающая от своего стыда и желания девушка — имеется.

Я и не думала, что близость между мужчиной и женщиной, может быть чудом.

Все три месяца до свадьбы, Дэймон делал все, чтобы доказать глубину своих чувств. Мне кажется, он и сам очень удивлялся тому, каким романтичным и ранимым было его сердце.

Он изумлял меня каждый день. Будь то пылкое признание в любви в стихах, или нежная мелодия, льющаяся с улицы, прямо под моими окнами! Внезапный пикник у водопада или милые сердцу драгоценности, которые я находила по утру на своей подушке.

Я и не знала, что Дэймон умеет создавать прекрасные украшения! В нем погибает ювелир!

Впрочем, если он продолжит в том же духе, ему это не грозит.

Первым его подарком стали две ладони, сделанные из золота, на которых покоились два сердца, выполненные из сапфира и граната. Как и я, он никогда не забудет о той ночи. И той колыбели, что нам подарила Оливанит.

Символичный подарок навсегда останется самым любимым из всех, что были мне дарованы. Мои покои утопали в букетах всевозможных цветов, в которых всегда находилось место для полевых, стыдливых ромашек и васильков.

Складывалось впечатление, что Дэймон решил восполнить все дни, когда пренебрегал мной. Его взгляды, жесты, ласковые поцелуи и касания — все они, словно просили о прощении и в тоже время благодарили.

День нашей свадьбы стал днем Великого Празднования всего народа. Это не я придумала, а подданные. Целую неделю длились народные увеселения, оплаченные королевскими семьями, с улиц кричали радостные люди, поздравляя своего Владыку и его избранницу. В Арсеи творились точно такие же гуляния, нам желали долгих лет жизни и семейного счастья, потому что искренняя любовь людей к роду Гранж с коронованием отца стала лишь сильнее.

Я же, наконец, на законных основаниях перебралась в общие покои. Наши новые ночи были ярче, упоительнее и ненасытнее. Каждый день я с замиранием сердца ожидала, когда опустятся сумерки, а солнце скроется за горизонт.

Я даже представить себе не могла, что моя судьба может быть иной, а не тем ужасом, которым представлялась в моем воображении. Кем я считала себя? Бесправным существом, рабыней? А оказалась любимой женщиной, даром свыше, спасением!

Улыбнувшись нежным солнечным лучикам, задернула окно в детской. Одному неугомонному существу полагался дневной сон.

— Даниэль, — я присела у изголовья мальчика и ласково провела рукой по его волосам, — мы обязательно доиграем, но сейчас тебе нужно поспать.

Ребенок фыркнул и с надеждой посмотрел на меня. А вдруг я передумаю?

Я вновь погладила мальчугана и наклонилась его поцеловать. Такой славный мальчишка с огромными, такими же, как у Дэймона, глазами, я надеюсь, что ты обязательно начнешь говорить! Целители утверждают, что физиологически все в порядке, а его проблема связана с потрясением. И не только у него, многие детки по всей стране еще не говорят, но я, как и другие родители, верю в лучшее.

— А кто это капризничает и не слушается? — у меня мурашки пошли по телу от голоса любимого, а мысли, предатели, вернулись к событию, которое я тщательно скрывала, решив обрадовать любимого позже, когда мы останемся наедине.

Я улыбнулась и прильнула к Дэймону, который встал позади меня.

— Мама, — уверенно произнес Даниэль, чем поверг меня в шок.

Я растерялась, шокированная, удивленно глядя на него и не веря в то, что услышала.

— Мама капризничает. — Медленно, практически по слогам повторил он.

Слезы сами полились из глаз. Я не выдержала и потянулась к Даниэлю, который понял, как необходимы мне сейчас объятья, доверчиво прильнул к моей груди.

Бережно я усадила его на свои колени. Дэймон не мешал, хотя я чувствовала, что и ему очень хочется обнять и расцеловать сына.

— Родной мой, — прошептала я, и поцеловала Даниэля в макушку.

Да я готова была расцеловать его всего: от макушки до пяток!

Боги, спасибо вам!

Когда я немного успокоилась, Дэймон, чтобы не напугать еще больше ребенка, который притих в моих руках, спросил:

— А почему именно мама капризничает? Это ведь ты не ложишься спать.

Мы оба с затаенным дыханием ждали ответа сына, и он не заставил себя ждать.

— Мама молчит, что у меня будет сестрёнка и не дает мне с ней поиграть подольше.

— Анита?

Я сглотнула и заставила себя успокоиться. Даниэль не мог знать этого, я сама только сегодня узнала, что уже как три месяца ношу под сердцем дитя.

Богиня, так вот почему он сегодня целый день словно невзначай касается моего живота!

— Сынок, — мягко позвала я Даниэля, — сестренке, как и тебе, тоже нужен дневной сон.

— Правда?

— Конечно, — неверным голосом произнес Дэймон, поддерживая меня и явно желающий остаться со мной наедине.

— Хорошо, — вздохнул сын и осторожно отстранился, а затем быстро прильнул к моему животу и что-то прошептал. А затем уверенно произнес. — Она говорит, что любит нас!

— И мы тоже, очень ее любим, — в унисон выдохнули я и Дэймон.

Больше ребенок не противился, спокойно забрался под одело, поерзал немного, вздохнул и уснул.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — тихонечко вставая с кровати, спросила у любимого.

— О том, что я самый счастливый мужчина? — с придыханием уточнил он и заключил меня в свои объятья.

— И это тоже…Дэймон, Богиня даровала Даниэлю силу истинного Владыки!