6
Карету мотало на разбитой дороге самым безобразным образом, и после бессонной ночи на меня то и дело накатывала дурнота. За окошками поначалу мелькали зелёные поля, затем начался лес, но я и не подумал распахнуть дверцу и сигануть в густые кусты.
Точнее – только об этом я и думал, вот только мастер Вальдер предусмотрительно перецепил браслет кандалов с левого запястья на прибитую к стенке железную скобу.
– Это лишнее! – нахмурился тогда герцог Карнстей.
– Вовсе нет, – ответил Вальдер и хмуро добавил: – Уж больно шустёр, стервец…
Герцог покачал головой, но спорить на этот счёт не стал и уселся на скамью напротив. Он уже отправил в имение гонца и всё же не находил себе места от беспокойства.
И я, надо сказать, его прекрасно понимал. Братья-экзекуторы без всякой жалости выжигали из людей скверну – а чаще сжигали её вместе с бесноватыми, – и добиться особого к себе отношения было не под силу даже герцогу. Немудрено, что он решил спрятать дочь в Марне.
Несколько раз я ловил на себе задумчивые взгляды пожилого аристократа, но в присутствии Вальдера тот заговорить не решался и молчал, выжидая более подходящий момент. Надеюсь, я правильно расценил эти взгляды, и герцог не раздумывает сейчас о том, как бы половчее избавиться от неугодного свидетеля…
– Что ты собираешься делать? – обратился герцог некоторое время спустя к мрачному верзиле. – Доложишь о моих планах?
Вальдер пожал плечами.
– Увидим, – односложно ответил он, и тон его не понравился мне категорически.
Уверен, так просто этот волкодав добычу не выпустит. И сумеет ли Карнстей на него повлиять – большой вопрос. С другой стороны, Вальдер казался искренне обеспокоенным судьбой племянницы, на этом можно было сыграть…
Мы переехали по бревенчатому мосту через какую-то узенькую речушку, когда вернулся посланный в имение гонец. Он осадил взмыленную лошадь и сообщил выглянувшему из кареты герцогу:
– Ваша светлость! Молодая госпожа пропала!
– Тьма и Бездна! – охнул Карнстей и скомандовал кучеру: – Гони!
Вальдер хрустнул костяшками пальцев и глянул на меня столь недобро, словно в исчезновении его племянницы был повинен именно я и никто другой. В груди противно заныло, и я незаметно повис на цепочке, но стальной браслет оказался слишком узким, вытянуть из кандалов запястье не получилось. Ну ничего, ещё не вечер…
Поместье герцога напоминало разворошенный муравейник. Бегали охранники, плакали служанки, тут и там мелькали цветастые мундиры наёмников. Стоило только герцогу выскочить из кареты, рядом с ним тут же оказался усатый капитан рейтар.
– Ваша светлость! – бодро отрапортовал он. – Дороги перекрыты, лес и поле прочёсываем!
– Как?! – взъярился Карнстей. – Как вы могли это допустить?! Почему оставили её без охраны?!
Я бы и сам начал с этих вопросов, но – увы! – ответов расслышать не удалось: меня быстро вытянули из кареты, завели в дом и приковали к железному кольцу в подвале, сыром и холодном, без единого оконца. Вот уж воистину – каменный мешок! В городских казематах было и то уютней. Там хоть соломки на пол кинули.
Впрочем, что мне эта солома?
Надолго здесь точно не задержусь…
Тут лязгнул засов, и в подвал ступил герцог, мрачный – будто сама Бездна. Вслед за ним вошёл Берн, выставил посреди камеры табурет и оставил нас, не забыв на этот раз прикрыть за собой дверь. Карнстей уселся и подался вперёд, всем весом навалившись на трость с серебряной рукоятью. Вид у него был нездоровый.
– Не нашли? – догадался я.
– Нет, – ответил герцог.
– И что теперь?
Вместо ответа аристократ неопределённо повёл рукой. Меня это ничуть не порадовало.
– Ваша светлость! Люди, которых я представляю, не будут рады подобному развитию событий. И примут ответные меры.
– Оставьте свои угрозы… – вздохнул Карнстей и после явственной паузы всё же соизволил добавить: – граф. – Он поморщился и высказался без обиняков: – После исчезновения Флоренс наша сделка теряет всякий смысл. Более того, сейчас вы представляете для меня угрозу. Святой сыск не должен ничего узнать. Никто не должен узнать о наших договорённостях.
– Никто ничего не узнает.
– К сожалению, не в моих силах повлиять на Вальдера. А когда он выпотрошит вас и выяснит условия сделки, разразится грандиозный скандал. Боюсь, граф, от меня сейчас уже ничего не зависит…
Час от часу не легче! Герцог словно извинялся за принятое решение, и я поспешно сказал:
– А если… Нет! А когда ваша дочь отыщется?
– Тогда я заключу новую сделку, – пожал плечами Карнстей.
– И потеряете время.
Герцог пожал плечами. Отступать от своего решения он не собирался.
– Расскажите, что произошло, – попросил я и, видя колебания собеседника, добавил: – Расскажите! В конце концов, я отыскал убийц Райса первым! Возможно, подскажу что-то и здесь.
– Рассказывать нечего. Охрану чем-то опоили, Вальдер уже ведёт дознание.
– Кто-то знал, что Флоренс поедет в Орн. Кто-то подсыпал дурман охране. Кто-то свой.
– Вальдер найдёт его!
– Но не слишком ли поздно? Подумайте сами: ну чем вы рискуете? Я кое-что понимаю в ядах и могу оказаться полезен. В конце концов, мне чрезвычайно важно вернуть вашу дочь как можно раньше, не так ли?
Карнстей молча поднялся на ноги и стукнул в дверь камеры рукоятью трости, а когда к нам заглянул Берн, сказал:
– Этот человек мне нужен. Принесите таз воды и полотенце, чтобы он привёл себя в порядок.
На разбойничьей физиономии подручного Вальдера отразилось явственное сомнение, но оспаривать распоряжение его светлости хмырь не решился. Он кликнул одного из охранников и, пока тот удерживал меня на прицеле арбалета, отцепил браслет от вмурованного в стену кольца и вновь сковал руки. Ключ от кандалов хмырь повесил себе на шею, и вот это стоило запомнить…
Наскоро умывшись, я поднялся на улицу, а только замедлил шаг, давая привыкнуть к яркому свету глазам, кто-то из свиты герцога без церемоний пихнул меня промеж лопаток. Пришлось пошевеливаться.
Опоённых охранников Вальдер разместил во флигеле для слуг, там он и опрашивал их сейчас одного за другим. В коридоре навстречу нам попался седовласый дядька с отсутствующим взглядом опиумного курильщика. За тем неотступно следовали два рейтара.
На руки мне накинули сложенный плащ и кандалов видно не было, но уверен – охранник их бы попросту не заметил. Он шагал как лунатик и не смотрел по сторонам. Даже не поклонился его светлости, просто прошёл мимо размеренной походкой заводной игрушки.
От дядьки исходили заметные эманации скверны, и я обернулся, пытаясь разобраться в своих чувствах.
– Шагай! – потребовал Берн.
– Отвали! – огрызнулся я и обратился к герцогу: – Могу я увидеть остальных охранников?
Само по себе присутствие скверны в душе человека ещё ни о чём не говорило – мало кто из нас может похвастаться кристальной чистотой помыслов, – но и закрывать глаза на подобные мелочи я не собирался. Памятуя о первопричине неприятностей герцогской дочурки, это было попросту неразумно.
– Хорошо, – ответил Карнстей после недолгих колебаний. – Но допрос прерывать не будем!
– Как скажете, ваша светлость, – покладисто согласился я, поскольку один человек погоды не делал. Тут либо единичный случай, либо замараны все. И замараны – намеренно. Но кем?
Впрочем, я не стал запрягать телегу впереди лошади, и для начала прошёлся по комнатам, где разместили охранников. Скверной тянуло от всех до одного. Пусть едва уловимо, но тянуло.
– Ваша светлость, – окликнул я герцога Карнстея, – позвольте вопрос…
– Спрашивайте, граф, – разрешил тот.
– Почему сорвалась поездка в Орн?
Герцог смерил меня пристальным взглядом, недолго промедлил, затем ответил:
– Я не хотел раньше времени расстраивать дочь и сообщил ей об отъезде в самый последний момент. Она отказалась. Наотрез. Мы поссорились.
Очень интересно. Просто-таки чрезвычайно интересно.
Девица с повышенной чувствительностью к потустороннему и одурманенные скверной охранники. Кого другого на месте Флоренс уже потянули бы на костёр. Впрочем, возможно, что и в самом деле потянули…
– Вы идёте, граф? – окликнул меня Карнстей от лестницы.
– Разве мы осмотрели не всех? – удивился я.
– Служанка Флоренс так же пострадала от яда, – оповестил меня герцог. – Не хотите взглянуть на неё? Впрочем, она в бреду и едва ли окажется полезной.
– В бреду? Идёмте скорее! Это может подсказать, какой яд использовал похититель!
Я взбежал по лестнице на второй этаж и в сопровождении конвоя прошёл в просторную светлую комнату. На кровати лежала девушка с мертвенно-бледным лицом, она беспокойно ворочалась и бормотала что-то столь тихо и неразборчиво, что не удалось понять ни слова.
Да я и не прислушивался. Душу служанки заполоняла призрачная зыбь скверны. По неясной причине потустороннее воздействие затронуло её куда сильнее, нежели охранников.
Когда пожилая горничная поменяла холодный компресс и покинула комнату, я уселся на стул и провёл над кроватью скованными руками. Подушечки пальцев моментально потеряли всякую чувствительность.
– Что здесь происходит?! – прозвучало вдруг от двери.
– Уймись, Вальдер! – потребовал герцог, с интересом следивший за моими манипуляциями. – Это не займёт много времени.
– Промедление недопустимо!
– Уймись и не злоупотребляй моим гостеприимством!
– Вот как?! – прошипел взбешённый сыскарь. – Гостеприимством, значит?!
Я тряхнул головой, пытаясь отрешиться от перебранки, и сделал ещё несколько пассов скованными руками. Душу служанки заполоняла взвесь скверны, но чувствовалось в той нечто странное, словно бы мелькал растворённый отпечаток чужой воли. Все попытки ухватить эту призрачную ниточку ни к чему не приводили; стоило лишь потянуть, и она утекала, как вода сквозь пальцы. Я мог бы выжечь потустороннюю силу или даже попытаться забрать её себе, но был почти уверен, что игра не стоит свеч. Сбежать из имения герцога эти крохи не помогут, а служанка наверняка не знает ничего полезного, и моё вмешательство лишь уничтожит единственную зацепку.
Имелся способ более мягкого воздействия, которое развеяло бы скверну, не повредив при этом отпечаток чужой воли, требовалось просто выбрать подходящую к случаю молитву. Но герцог и сыскарь, как назло, никак не могли угомониться, сцепившись будто дворовые псы. Их перебранка раздражала и отвлекала, и в конце концов я не выдержал и потребовал:
– Помолчите!
– Прикуси язык! – немедленно взорвался мастер Вальдер.
Я проигнорировал его, поднялся со стула и обратился к герцогу.
– Советую выпроводить из комнаты посторонних, ваша светлость. То, что я собираюсь сказать, не предназначено для их ушей.
– Я никуда не уйду! – резко бросил мастер Вальдер.
– Оставайтесь, – пожал я плечами. – Вы не узнаете ничего нового.
Герцог нахмурился и огладил седую бородку, потом указал свите на дверь.
– Разумно ли это? – засомневался начальник охраны.
Я в ответ позвенел цепочкой кандалов.
– Оставьте нас! – потребовал Карнстей, а когда все покинули комнату, потребовал объяснений без всякой теплоты в голосе: – Что вы задумали, граф?
– Её не опоили, – указал я на лежавшую в беспамятстве служанку. – Это последствия потустороннего воздействия.
– Что?! – опешил герцог. – Вы в своём уме?!
– Он просто набивает себе цену, – высказался мастер Вальдер. – Услышал о проблемах Флоренс и решил сыграть на наших чувствах!
Верзиле явно не терпелось свернуть мне шею, поэтому я заставил себя удержаться от колкости и спокойно произнёс:
– Проверить мои слова не составит никакого труда. Девица придёт в себя после короткой молитвы.
– Предлагаете вызвать священника, граф? – скривился герцог, которому до скрежета зубового не хотелось вовлекать в это дело посторонних.
– Справлюсь и сам, – покачал я головой. – Только придержите её, могут начаться корчи.
– Да вы полны сюрпризов, граф! – прищурился сыскарь. – Ещё и экзорцист?
– Просто прочитаю молитву.
– Просто?!
– Вальдер, не сейчас! – разозлился Карнстей. – Беритесь за ноги!
Верзила послушался герцога, но всё же уточнил:
– Надеюсь, молитва не еретическая?
– «Прошение о ясности рассудка», – сообщил я, хрустнув костяшками пальцев, – из канонического сборника молитв на каждый день Августины Травницы.
Обычно при изгнании бесов обращались к наследию Николаса Слепца, но святая Августина вовсе неспроста полагалась небесной покровительницей экзорцистов. Её молитвы действовали куда более мягко и неспешно, не сжигая скверну яростным пламенем веры, а в первую очередь исцеляя душу. Это гарантированно избавляло от осложнений, но при первых же словах служанку выгнуло дугой, да так что герцогу и сыскарю едва удалось удержать её на кровати. Глаза несчастной закатились, изо рта пошла пена, горло исторгло протяжный стон.
– Гюнтер! Гюнтер!
Бесов праздник! Душа служанки оказалась поражена скверной куда сильнее, нежели показалось при беглом осмотре, и требовалось немедленно прервать ритуал и заняться начертанием защитных формул, дабы отсечь Пустоту и её порождения. Это было совершенно необходимо, но я не мог поступить так, не выдав своих познаний в экзорцизме, а потому положил ладони на грудь несчастной и продолжил читать молитву. Навалилась невыносимая тяжесть, слова вырывались из меня сгустками призрачного пламени. Рубаха враз пропиталась горячим потом.
– Гюнтер! Письма! Гюнтер!
Служанка голосила, не переставая, и двое крепких мужиков едва справлялись с ней, но постепенно под воздействием молитвы скверна начала истаивать, обнажая душу и открывая оставленный потусторонней отравой шрам. Я мог залечить призрачную рану или хотя бы попытаться сделать это, но вместо этого всмотрелся в отпечаток чужой воли, а потом ухватил его и потянул к себе. Правая кисть моментально заледенела, пальцы свело судорогой, но дело было сделано: один решительный рывок, и девушка без чувств распласталась на перине.
Пошатываясь, я отошёл от кровати и высунулся в распахнутое окно. Свежий воздух немного прочистил голову, но ломота в руке никуда не делась. И это было… хорошо.
– Кто этот драный Гюнтер? – спросил я, не оборачиваясь. – Её жених?
– Понятия не имею! – ответил Карнстей, тяжело отдуваясь. Его раскрасневшееся лицо покрывал пот, словно ритуал экзорцизма проводил он, а не я.
Мастер Вальдер тоже выглядел потрясённым, но быстро справился с волнением и потребовал принести вина. Я уселся на подоконник и прикрыл глаза.
Кем бы ни был Гюнтер, именно он стал причиной столь серьёзных душевных терзаний служанки, что эта боль открыла дорогу Бездне.
– Вы были правы, граф, – нехотя признал Карнстей. – Но почему охранники пришли в себя без посторонней помощи?
– Девица больше других общалась с вашей дочерью, – высказал я нужное мне предположение.
– Тьма и Бездна! – выругался герцог.
Вальдер разлил по бокалам принесённое вино, не обделив выпивкой и меня, сделал несколько жадных глотков и спросил:
– Граф, сможете привести её в чувство? Допрос откладывать нельзя! – Уважения в голосе сыскаря определённым образом прибавилось, но я не тешил себя иллюзиями на этот счёт. От меня он теперь не отстанет, не спасёт даже заступничество герцога.
– Поможет нюхательная соль, полагаю, – ответил я, глотнул вина и с любопытством покатал языком по нёбу, оценивая вкус. Белым винам я всегда предпочитал красные, но это оказалось очень даже недурственным. Впрочем, после обряда…
В несколько длинных глотков я опустошил бокал и отставил его на подоконник. К этому времени уже отыскался пузырёк с нюхательной солью, Вальдер выдернул пробку и поднёс горлышко к носу служанки. Та зашевелилась, открыла глаза и, увидев герцога, залилась горючими слезами.
– Простите меня, милорд! Это я во всём виновата! Её светлость велела передавать записки Гюнтеру, я не могла отказать! Я не знала, что всё так обернётся!
– Какие ещё записки?! – взвыл Карнстей. – И что это ещё, ради Всех Святых, за Гюнтер?!
– Гюнтер фон Новиц, – пролепетала служанка, и лицо герцога враз сравнялось цветом с простоквашей.
– Что такое? – встревожился мастер Вальдер.
– Гюнтер фон Новиц, – севшим голосом произнёс герцог. – Племянник маркиза Рьеха. Тот самый юнец из ордена Пламенной длани…
Карнстей ухватил служанку за плечо и яростно встряхнул.
– Как долго они переписывались? Что он от неё хотел?!
Девушка разрыдалась, и добиться от неё вразумительного ответа получилось далеко не сразу. Как бы то ни было, ничего полезного служанка нам сообщить не смогла. Письма передавались запечатанными, а о сегодняшнем происшествии она имела ещё более смутные воспоминания, нежели охранники.
– Пошла вон отсюда! Пошла вон, курва! – взревел герцог, подтащил служанку к двери и вытолкнул её из комнаты. – Так вот почему Флоренс отказалась ехать в Марну! – заметался он по комнате, бормоча себе под нос. – Этот гад втёрся к ней в доверие, чтобы похитить!
– И как же он навёл порчу? – усомнился Вальдер.
– Поганец из ордена! Ему ли не разбираться во всей этой бесовщине?! – отмахнулся Карнстей. – Ну да ничего! В столицу Флоренс он не довезёт! Мои люди перехватят их по дороге!
– При всём уважении, ваша светлость, – покачал я головой, – не думаю, что мотивом молодому человеку послужило желание выслужиться перед братьями. Это в корне неверно. В ордене грезят личным могуществом, каждая экзекуция приносит братьям малую толику силы. Скверна, смешанная с обрывками души бесноватого, – вот что наделяет могуществом экзекуторов.
Герцог и сыскарь замерли с открытыми ртами.
– Ересь! – первым пришёл в себя Карнстей. – Возмутительная ересь!
– Как вам будет угодно, – пожал я плечами. – В конце концов, на кону жизнь вашей дочери, а не моей.
Мастер Вальдер шагнул ко мне, стискивая кулаки, но сдержался и спросил:
– Считаешь, Генрих проведёт экзекуцию самостоятельно?
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – подтвердил я это предположение.
Тогда герцог выругался и со всего маху швырнул в стену пустой бокал. Тот взорвался облачком хрусталя, разлетелся по полу сверкающими осколками.
– Могу выследить его, – предложил я тогда.
– Каким образом? – не понял Карнстей.
Я загадочно улыбнулся.
– Ты экзорцист? – прищурился мастер Вальдер.
– Я похож на экзорциста?
Сыскарь покачал головой, не став настаивать на своём предположении.
– Нет. Думаю, ты блефуешь!
– Вы должны понимать, что кого попало к столь… щекотливому делу не привлекут.
– Довольно! – остановил нас герцог. – Для начала надо узнать, нет ли каких новостей!
Мы спустились во двор, но ни капитан наёмников, ни начальник охраны герцога ничего утешительного сообщить его светлости не смогли. Конные разъезды ещё не вернулись, а егеря только зря потратили время, пытаясь пустить по следу собак. Ищейки выли и поджимали хвосты, пришлось начать поиски без них.
– Тьма и Бездна! – выругался герцог и мрачно уставился на меня. – Возьмётесь отыскать их, граф?
Мастер Вальдер демонстративно фыркнул, но я не обратил на него никакого внимания и кивнул.
– Возьмусь!
Правую руку по-прежнему холодил потусторонний след чужой воли, словно бы невидимая нить протянулась через Пустоту, связав меня с беглецами. Я мог выследить их даже с закрытыми глазами, но для начала вышел к месту, где присутствие скверны ощущалось явственней всего.
– Охранников нашли здесь! – объявил я и зашагал через фруктовую рощу. – А пришёл похититель вон оттуда, где-то там наверняка отыскались следы.
Начальник охраны это предположение подтвердил, и моя осведомлённость произвела на герцога неизгладимое впечатление, а вот мастер Вальдер лишь скептически заметил:
– Думаю, он морочит нам голову.
– Поедешь с ним! – распорядился Карнстей. – Сам всё проверишь!
– Я не слишком хорошо знаю местность, – заметил сыскарь. – Понадобится проводник.
Герцог вопросительно посмотрел на начальника охраны, и тот озадаченно почесал затылок, поскольку все люди были задействованы в поисках.
– Придётся немного подождать… – замялся он, но впустую терять время не пришлось: помочь вызвался помочь один из наёмников.
– Мы с парнями успели неплохо изучить округу, капитан, – сообщил вихрастый и веснушчатый капрал. – Если позволите…
– Отправляйтесь! – разрешил командир рейтар.
Я выставил перед собой скованные руки и улыбнулся.
– Не пора ли избавить меня от сих украшений?
Но мастер Вальдер и слушать ничего не пожелал.
– Ехать в карете они не помешают!
– Не думаю, что меня это устроит, – покачал я головой.
Герцог Карнстей нахмурился и придержал упрямо выпятившего нижнюю челюсть сыскаря.
– Вальдер! – проникновенно произнёс он. – Ты не станешь препятствовать графу увезти Флоренс в Марну!
Верзила что-то недовольно заворчал, и герцог потребовал:
– Дай мне слово! Ради Флоренс! Или убирайся!
– Доверишь дочь проходимцу и наёмникам?
– Дай слово!
Загнанный в угол сыскарь неохотно кивнул.
– Отпущу его, как только отыщем Флоренс. Даю слово.
Меня это обещание не слишком воодушевило, но на трёх работников Святого сыска приходилось четверо рейтар, и едва ли при таком раскладе Вальдер рискнёт проигнорировать настоятельную просьбу герцога…
